Живопись русских художников охота

«Охота и охотничье хозяйство», № 27, 1964

ОХОТА В РУССКОЙ ЖИВОПИСИ

Меня давно увлекала мысль издать монографию или альбом: «Охота в русской живописи». Эта тема, которая нашла бы самый живой отклик в многомиллионной массе охотников, до сих пор ни разу не была поднята в нашей искусствоведческой литературе.

Вот почему я с радостью отозвался на предложение журнала дать серию очерков, посвященных этой теме, снабженных иллюстрациями.

Но прежде чем перейти к очеркам об отдельных художниках, работавших над охотничьей тематикой, я позволю себе очень кратко договориться о том, что мы будем понимать под охотничьим содержанием того или иного художественного произведения, попытаться разделить все дошедшее до нас художественное наследство на основные темы.

Последовательность тематики, сама по себе весьма условная, определяется временем ее возникновения.

Я полагаю, что охотничий жанр в русской живописи, впрочем, как и в иностранной, можно подразделить на следующие примерно темы

1. 1 Натюрморты, изображающие охотничьи трофеи.
2. 2. Изображения охотничьих животных и птиц, и сцены из их жизни.
3. 3. Изображения охотничьих собак.
4. 4 Портреты людей в охотничьих костюмах, с ружьями и собаками.
5. 5 Охотничьи сцены, которые могут быть в свою очередь подразделены на:

• а) сцены псовой охоты,
• б) сцены зверовой охоты,
• в) сцены охоты по перу.

В русской живописи, как и в иностранной, охотничий жанр начался с натюрморта. До нас дошло несколько изображений «мертвой природы» в виде убитой дичи, относящихся к XVIII веку, работы иностранных художников, живших в России. Мы можем упомянуть хотя бы имя Иоганна Фридриха Гроота (1717—1801), полотна которого имеются в наших художественных галереях и пригородных дворцах-музеях Ленинграда и Москвы. Должен оговориться, что в своих очерках я не касаюсь древней русской живописи, в которой известны охотничьи мотивы, например, фресок Софийского собора в Киеве, постройка которого относится к XI веку. Мои очерки посвящены так называемой жанровой живописи, охотничья тематика которой в России появляется в XVIII веке.

Наш русский художник XVIII века Иван Фирсов, тот самый, чье замечательное полотно «Юный художник», находящееся в Третьяковской галерее, долго считалось из-за фальшивой подписи работой Лосенко, выполнил в 1785 году согласно тогдашней моде десюдепорт (живопись, помещавшаяся над дверями дворцовых залов) с изображением амуров с охотничьей добычей.

Мы можем назвать еще Бенуа — Шарля Митуара, работавшего в России с 1801 года, полотно которого «Продавец дичи» находится в Третьяковской галерее.

К этим именам надо присоединить многих безымянных крепостных мастеров, скромно утаивших свои фамилии, а то и просто прозвища.

Раздел, посвященный изображениям животных и их жизни, столь обширный в иностранной живописи, выставки и салоны которой заполнены обычно изображениями ревущих, бегущих, сражающихся в любовных поединках оленях, кабанов, ланей, серн, лисиц, зайцев, глухарей, фазанов, куропаток и т. п., — в нашей живописи почти совсем отсутствует до конца XIX — начала XX века, когда изображение медведей, лосей, волков стало излюбленной темой замечательного русского художника А. С. Степанова и автора многочисленных рисунков для охотничьих журналов — талантливого А. Н. Комарова.

Следует сказать, что раздел изображения собак в иностранной живописи с XVII века представлен довольно широко и разнообразно. Однако к моменту возникновения у нас живописи он не пользовался особым вниманием, что объясняется, очевидно, тем, что перед живописью того времени стояли более важные задачи. С одной стороны, требовалось в аллегорических произведениях запечатлеть замечательные успехи русского оружия, а с другой — изобразить в портретной галерее вельможных «баловней счастья».

И только значительно позже, лишь к 1870 годам, раздел изображения охотничьих собак и, что особенно важно, их портретов начинает пользоваться у нас довольно широким распространением, что объясняется главным образом заказами отдельных владельцев. Обычно портреты эти никогда не появлялись на выставках и исчезали одновременно с исчезновением заказавших их владельцев, почему случайно уцелевшие и дошедшие до нас являются большой редкостью.

Во второй половине XVIII века появляется и другой жанр — портреты людей, изображенных в охотничьих костюмах, с ружьями и собаками.

Таков прелестный портрет Н.П.Панина, будущего государственного деятеля, в возрасте 9 лет, изображенного художником П.И.Соколовым в 1779 году, в рост, в охотничьем костюме, с ружьем и собакой. Портрет этот поступил в Третьяковскую галерею из замечательного собрания известного художника и коллекционера И.С.Остроухова.

Традиция эта продолжалась и до половины XIX века, и мы можем назвать хотя бы два шедевра: портрет поэта А.К.Толстого 1836 года работы Карла Павловича Брюллова (Русский музей, Ленинград) и портрет писателя Ю.Ф.Самарина 1846 года работы Василия Андреевича Тропинина (Третьяковская галерея, Москва).

Поэт А.К.Толстой изображен Брюлловым как бы идущим на зрителя с собакой впереди, держащим в руке заряженное ружье. Его молодое лицо жизнерадостно, вы чувствуете, какое впечатление на него произвело общение с природой, которая показана на портрете не шумными водопадами или горными ландшафтами, а простой березовой и осиновой рощицей средней полосы России, с ее болотистыми низинами, полными дичи и какого-то изумительного покоя и равновесия.

Смотря на портрет, хочется вспомнить примечательные слова самого поэта об его страсти к охоте: «К этой страсти к Италии вскоре присоединилась и другая. это была страсть к охоте. С двадцатого года моей жизни она стала во мне так сильна, и я предавался ей с таким жаром, что отдавал ей все время, которым мог располагать. В ту пору. я вел весьма светскую жизнь, имевшую для меня известное обаяние, тем не менее, я часто убегал от нее и целые недели проводил в лесу, часто с товарищами, но обычно один. Это увлечение не осталось без влияния на колорит моих стихов. Мне кажется, что ему я обязан тем, что почти все они написаны в мажорном тоне, тогда как мои соотечественники творили большей частью в минорном».

1836 годом помечена картина Е. Ф. Крендовского «Сборы на охоту» (Третьяковская галерея, Москва), которая обозначает новый этап — появление в русской живописи охотничьего сюжета.

С этого момента на выставках начинают появляться картины различных художников, изображающие охотничьи темы. Но охотничий жанр все еще случаен. Это еще только, если можно так выразиться, первые робкие шаги. Они малохарактерны для творчества того или другого художника. Изобразительное искусство еще ждет мастера, которого бы захватила охота настолько, чтобы он посвятил ей свое творчество.

Такими художниками предстают перед нами Сверчков, Петр Соколов, Мартынов, Кившенко, Каразин, Френц, Степанов, Муравьев, Ворошилов и Комаров. Они создали, в сущности, тот цикл живописных полотен, который широко знакомит нас с разнообразными картинами нашей русской охоты, с нашей охотничьей фауной и породами наших охотничьих собак. В этих полотнах перед зрителем как бы проходит вся увлекательная история нашей национальной охоты.

Прежде всего, мы должны назвать два имени — имя Николая Егоровича Сверчкова, выступившего с охотничьим жанром в конце 1860-х годов, и Петра Петровича Соколова, начавшего работать в этом жанре наиболее плодотворно с 1870-х годов. Оба они черпали свои сюжеты главным образом в псовой охоте. Это вполне понятно. Псовая охота, являясь чисто русской, национальной охотой, существующей только в России, представляла собою в эти годы поистине театральное зрелище. Стая гончих, доходившая порою до 25 — 30 смычков в напуску, окруженная выжлятниками на серых конях и в ярких костюмах; 15 — 30 свор борзых с борзятниками, одетыми в темные казакины, сидящими на конях темной масти; обозы с поварами и провизией; осенние поля и перелески, «краснеющие мерзлою листвой»; перемычки, на которых притаились «на лазу» в ожидании зверя борзятники, наконец, напуск гончих в остров, порсканье доезжачего и, вдруг, как возникающая лавина, заливистый гон стаи, помкнувшей по возбудившемуся зверю.

А дальше — бешеная скачка по полям и оврагам за зверем — лисицей или волком, расстелившиеся в погоне красавицы борзые, спеющие за зверем и, после молниеносного броска, в мертвой злобе влепившиеся ему в глотку, охотники, на всем скаку падающие с лошади на волка, чтобы зарезать его или принять живьем, т. е. «сострунить». Разве это не захватывающее «театральное действие»?

Но кому же охота обязана своей захватывающей красотой, своей неповторимой удалью, своим замечательным мастерством? Кто те чародеи, которые создали из нее сложный, захватывающий спектакль, успех которого таится в длительной и суровой подготовке, талантливости исполнителей и блестящем руководстве режиссера? Эти чародеи — замечательно одаренные крепостные, простые псари, вдохновенные мастера своего дела, отдавшие душу своему любимому делу: Феопены, Данилы и другие, имена коих похоронены в разных старинных рассказах и хрониках.

Достаточно прочесть блестящие навсегда запоминающиеся страницы описания псовой охоты в «Войне и мире», чтобы нам стало это понятно.

Доезжачий Данила показан таким мастером своего дела, таким требовательным не только к себе, но и к своему барину, графу Ростову, он нарисован Толстым на такой высоте своего производственного таланта, что мы понимаем, что граф, чувствуя свою вину, принужден простить своему холопу совершенную им дерзость.

А легендарный Феопен в классическом труде Дриянского «Записки мелкотравчатого»? Кто может поспорить с его режиссерским талантом, с его неутомимой энергией, с его блестящими дипломатическими способностями?

Прежде чем говорить подробно о творчестве Сверчкова и Соколова, этих двух замечательных художников, живших и работавших почти в одно и то же время, следует остановиться на той разнице, которая имеется в выборе ими тем и, в особенности в том, как они их трактуют.

Так, у Сверчкова за внешней занимательностью вы не чувствуете, как же относится художник к тому, что он изображает. Это всегда интересное повествование, в большинстве случаев многофигурное, выполненное всегда с большим мастерством и даже блеском. С прекрасным знанием анатомии и движений написаны лошади, собаки и люди. Но колорит этих полотен, при всей его эффектности, какой-то холодный и за ним не чувствуется душевности, и полотно, поражающее вас мастерством, оставляет вас равнодушным, не заставляет вас эмоционально увлечься.

Таковы многочисленные сверчковские травли, привалы, не говоря уже о бесконечных тройках.

Но в полотнах художника имеется и одно неоспоримое достоинство. Они всегда протокольны, написаны с таким знанием дела, что это почти что «энциклопедия псовой охоты». Все детали, костюмы охотников, помещиков и псарей, седловка лошадей, скачка животных — лошадей, собак и зверей — переданы так, что вы сразу чувствуете, что этому предшествовал огромный труд. По этим картинам можно изучить всю технику псовой охоты.

Единственно, в чем можно слегка упрекнуть художника, это в склонности изображать на этих охотах лошадей более породистыми и более красивыми, если можно так выразиться, чем это было в действительности. Но уже в полотнах Петра Соколова, а особенно в картинах А. Степанова, мы видим неказистых, а порою и просто взлохмаченных охотничьих лошадок с завязанными в узелок хвостами, которые обычно бытовали на охотах.

Когда вы смотрите на полотна и акварели Петра Соколова, вы ясно чувствуете его отношение к изображенному. Некоторые из его акварелей проникнуты поистине некрасовской силой обличения. Такова, например, его известная акварель «Потрава» (Русский музей, Ленинград). На ней изображен борзятник, который за русаком и борзыми вторгся в ржаное крестьянское поле. На переднем плане лежит затравленный русак и убитая крестьянами борзая. Один из крестьян схватил под уздцы, лошадь, в то время, как другой замахивается дубиной на псаря, который отбивается арапником, трубя в рог «на драку», призывая к себе на помощь других охотников.

Глубокая социальная направленность этой акварели ясна сама собой. Она как бы перекликается с замечательными строками некрасовской «Псовой охоты»:

Много травили, много скакали,
Гончих из острова в остров бросали,
Вдруг неудача. Свиреп и Терзай
Кинулись в стадо, за ними
— И растерзали в минуту барашка!
Ревмя ревет злополучный пастух,
За лесом кто-то ругается вслух.
Барин озлился и скачет на крик,
Струсил — и валится в ноги мужик.
Долго преследовал парень побитый
Барина бранью своей ядовитой:
Мы ста тебя взбутетеним дубьем,
Вместе с горластым твоим холуем!

В то время как на других акварелях Соколова борзые всегда изображены в движении, переданы с чувством восхищения, зайцы — в гордом поскоке, а лисицы — в стелющемся беге — здесь русак выглядит жалким, а убитая крестьянами борзая лишена всякой привлекательности. Так художник умеет силой своего изобразительного таланта заставить нас видеть в этой сцене то, что сам почувствовал.

В следующем очерке мы более подробно рассмотрим творчество Сверчкова и Петра Соколова — этих в сущности двух основоположников охотничьего жанра.

LiveInternetLiveInternet

—Рубрики

• ЖЗЛ (1320)
• Россия (182)
• Франция (159)
• Италия (122)
• Англия (110)
• США (98)
• Германия (74)
• Нидерланды (67)
• Дания (48)
• Польша (44)
• Украина (38)
• Швеция (37)
• Испания (37)
• Другие (33)
• Австрия (29)
• Бельгия (26)
• Финляндия (26)
• Венгрия (25)
• Австралия (18)
• Чехия (15)
• Япония (15)
• Норвегия (14)
• Прибалтика (13)
• Мексика (11)
• Греция (10)
• Канада (10)
• Швейцария (10)
• Литва (9)
• Грузия (8)
• Ирландия (4)
• Сербия (4)
• Шотландия (3)
• Куба (2)
• Тематические подборки живописи (989)
• Война (78)
• Сбор урожая (47)
• Курение (39)
• Виноград (38)
• Школа (28)
• Чулки (26)
• Велосипед (23)
• Качели-карусели (22)
• Газета (22)
• Арбуз (21)
• Письмо (20)
• Красный зонт (20)
• Свидание (18)
• Коляска (17)
• Камин (17)
• Колодец (17)
• Любви все возрасты покорны (16)
• Зеркало (15)
• Пляж (15)
• Стог сена (15)
• Грибы (15)
• Спорт (15)
• Мороженое (12)
• Красота и здоровье (11)
• Поцелуй (11)
• Смех (11)
• Абсент (10)
• Пасека (10)
• Сенокос, жатва (9)
• Венок (9)
• Часы (9)
• Свеча (9)
• Коромысло (9)
• Ванна (8)
• Баня (8)
• День космонавтики (7)
• Очки (7)
• Радуга (7)
• Зонт (7)
• Бабушкин сундук (5)
• Пожар (4)
• Рыбный день (3)
• Духи (3)
• Фонарь (3)
• Печи и печки (1)
• Живопись о живописи (471)
• Мастерская художника (309)
• Женщина за мольбертом (49)
• Юные художники (48)
• Музеи и выставки (38)
• Автопортрет за работой (11)
• Памятники (3)
• Женщины-художницы (323)
• Автопортрет (220)
• Праздники и традиции (203)
• Рождество и святки (54)
• Масленица (33)
• Карнавал (28)
• Пасха (19)
• Ивана Купала (12)
• День рождения (10)
• Вербное воскресенье (10)
• Кино (202)
• Фильмы о художниках (79)
• Бюро пропаганды киноискусства (68)
• Артисты-художники (17)
• Фильмы о войне (8)
• Все профессии важны (198)
• Пряха, швея, ткачиха (27)
• Цветочница (18)
• Прачка (13)
• Учитель (12)
• Почтальон (11)
• Продавец (10)
• Врач (9)
• Парикмахер (9)
• Пекарь (8)
• Фотограф (8)
• Сапожник (5)
• Дворник (5)
• Трубочист (5)
• Шахтер (4)
• Портной (4)
• Разносчик газет (3)
• Зубной врач (стоматолог) (3)
• Молочница (3)
• Кузнец (3)
• Гончар (2)
• Повар (2)
• Легенды и мифы (174)
• Саломея (24)
• Юдифь и Олоферн (15)
• Русалка (13)
• Клеопатра (10)
• Иосиф и жена Потифара (6)
• Самсон и Далила (6)
• Иаиль и Сисара (5)
• Нарцисс (4)
• Икар (3)
• Даная (3)
• Музы (2)
• Музыкальные инструменты (170)
• Гитара (27)
• Скрипка (17)
• Гармонь, баян, аккордеон (14)
• Арфа и лира (11)
• Пианино, рояль, клавесин и орган (10)
• Восточные инструменты (10)
• Виолончель (9)
• Лютня (8)
• Флейта (8)
• Волынка (8)
• Бубен, тамбурин (7)
• Кобза, бандура (6)
• Шарманка (6)
• Колесная лира (5)
• Балалайка (5)
• Саксофон (3)
• Мандолина (3)
• Гусли (2)
• Банджо (2)
• Леди в . (167)
• Танец в живописи (147)
• Балет (53)
• Танцы народов мира (41)
• Танец ХХ века (19)
• Историко-бытовой танец (17)
• О танце (15)
• Выставка одной картины (145)
• Тематические циклы (45)
• Картины-двойники (137)
• Времена года (130)
• Лето (16)
• Весна (12)
• Семьи художников (122)
• Зима (118)
• Новый год (56)
• Коньки (19)
• Снеговик (15)
• Санки (9)
• Лыжи (3)
• Цветы (118)
• Маки (43)
• Подснежник (7)
• Ромашка (6)
• Одуванчик (5)
• Клоун (118)
• Игрушки (111)
• Куклы (43)
• Кораблик (21)
• Деревянная лошадка (21)
• Войнушка (8)
• Мыльные пузыри (7)
• Литература и живопись (110)
• Памятники Пушкину (17)
• Театр (110)
• Кукольники (24)
• Зрители (24)
• Комедия дель арте (21)
• Закулисье (20)
• Сара Бернар (6)
• Окна, двери и балконы (103)
• Романовы (81)
• Петр Первый (17)
• Екатерина II (3)
• Допетровская эпоха (1)
• Животные (74)
• Художники (65)
• Лодки (61)
• Лодка в живописи (19)
• Дама в лодке (17)
• Рыбалка (14)
• Гондола (7)
• Дети-рыбаки (3)
• Спортивная лодка (1)
• Гардероб (58)
• Народный костюм (24)
• Серьги (12)
• Соломенная шляпка (6)
• Матросский костюм (5)
• Шляпки (4)
• Музыка (55)
• Женские образы (55)
• Женщина и газета (4)
• Игры (52)
• Детские игры (19)
• Жмурки (9)
• Шахматы, шашки, нарды (9)
• Бильярд (6)
• Прятки (5)
• Личное (52)
• Стена позора (6)
• Свадьба (48)
• Дети (41)
• Помню и люблю (38)
• История (35)
• Политические убийства (8)
• Чудеса света (4)
• Шекспир (33)
• Одна картина (31)
• Охота (29)
• Разное (28)
• Самовар (26)
• Шинуазри (25)
• Фонарики (7)
• Японский зонтик (6)
• Дуэль (25)
• Дуэль в живописи (16)
• Дуэль в литературе (9)
• Транспорт (23)
• Вокзал (9)
• Паровоз (9)
• Возвращение Исаака Аскназия (7)
• Музеи (6)
• Мужское ню (5)
• Юрий (Иегуда) Пэн (3)

—ТоррНАДО — торрент-трекер для блогов

—Подписка по e-mail

—Поиск по дневнику

—Интересы

—Постоянные читатели

—Сообщества

—Статистика

ОХОТА В ЖИВОПИСИ (ЧАСТЬ 4 — ОХОТНИЧЬЯ ТЕМА В ТВОРЧЕСТВЕ Н.Е.СВЕРЧКОВА)

14 мая 1896 года — чудный солнечный день в Первопрестольной. В Успенском соборе древнего Кремля только что закончилась церемония венчания на царство последнего русского Императора. На 3 часа дня назначен торжественный обед в Грановитой Палате по случаю коронации. Вовремя собрался весь разодетый высший свет Российской Империи и именитые иностранные гости.
Приближался момент, когда обер-шенк должен был подать Государю большой золотой кубок с вином и возгласить: «Его Величество изволит пить!». На этот раз традиция была нарушена: тост провозглашен не был, хотя как и полагалось, «чужеземцев» попросили удалиться в другие залы. На пиршестве в Грановитой Палате могли присутствовать только верноподданные Государя Императора. Престарелый Министр Двора граф Воронцов-Дашков и устроитель всех торжественных коронаций генерал-губернатор Москвы Великий князь Сергеи Александрович неотступно следовали за царем, и оба были на высоте положения. Изысканно составленное меню поражало самых тонких и искушенных ценителей русской и европейской кухни.
«Ваше превосходительство! — обратился совсем юный гость к сидевшему справа от него пожилому действительному тайному советнику. — Не находите ли вы несколько странным вкус и вид этого рябчика?» — «Вовсе нет, сударь. Весь секрет заключается в необычном рецепте его приготовления, и я вам его раскрою, — последовал ответ.— Извольте: рябчиков покупают уже в разложившемся виде. Затем их во всем оперении зарывают в землю и извлекают оттуда лишь тогда, когда в них заведутся черви. Потом их запекают обмазанными в глине. Перья отлетают вместе с глиной, и получается рябчий студень — шедевр кулинарии. А называется это блюдо «рябчик по-сверчковски», в честь его изобретателя — художника Сверчкова, ныне здравствующего»,— закончил свой лукавый рассказ важный сановник.
Видимо, не понаслышке он знал о гастрономических увлечениях прославленного живописца. Лишь одно было неизвестно рассказчику: на тот момент Сверчкову оставалось прожить всего два нелегких года. Полуслепой, с почти не владеющей правой рукой, он доживал свой век в Царском Селе, практически не работая.
О придуманном им экстравагантном блюде скоро забудут, а память о художнике Сверчкове жива и поныне. В 2008 году исполняется 110 лет со дня его смерти. Эта дата возможно останется незамеченной, как и в свое время 100-летняя годовщина. Можно еще раз напомнить, в первую очередь охотникам, основные вехи жизненного и творческого пути замечательного мастера.

Вся жизнь Николая Егоровича Сверчкова (1817-1898 гг.) была связана с Петербургом.
Здесь он в возрасте 10 лет поступил в Воспитательную школу при Императорской Академии художеств, которую из-за болезни был вынужден оставить. Доучивался в общеобразовательном Петропавловском училище. А в 16 лет по желанию отца был определен на службу в Министерство внутренних дел. С детства, однако, страсть к искусству и лошадям отличала его, и он не переставал в основном самостоятельно заниматься рисунком и живописью. Значительное место в его художественном творчестве и увлечениях занимает и охота, где, наряду с лошадями, центральное место занимает образы собак, верных помощников охотника.

Постепенно он развил заложенные в нем природные способности до такой степени, что в 1839 году осмелился выставить свои картины («Автопортрет», «Ездок», «Итальянка с гитарой» и «Портрет девицы Сверчковой») на академической выставке. Успех был настолько очевиден, что Академия художеств удостоила его звания свободного художника. Убедившись в несомненном таланте сына, отец разрешил ему на следующий год оставить службу. С этого времени Сверчков всецело отдается любимому увлечению, зарисовывая животных.

За «Портрет доезжачего В. П. Воейкова Харитона» в 1852 г. Сверчков получил звание академика живописи, а еще через три года — титул профессора.
Известность и популярность Николая Егоровича росли вместе с его мастерством. Император Александр ІІ подарил Сверчкову участок земли в Царском Селе, на котором тот построил дом с большой мастерской в нижнем этаже и рядом — конюшней.
Картины художника наполнены глубокими чувствами. Например, сколько сочувствия и сопереживания вызывает, например, «Охотник, застигнутый зимней вьюгой» (1872). На картинах этой серии невзгоды охотника, как правило, разделяют его вечные спутники и верные друзья — конь и собака.

Сверчкова увлекает охота.

Поэтому неудивительно, что охотничья тема в его творчестве занимала почетное место.

Он посвятил ей и свои большие многофигурные картины, и множество рисунков и акварелей.

Художник особенно хорошо знал тонкости псовой охоты, чисто русского национального увлечения.

А будучи к тому же умелым рисовальщиком диких животных, собак и лошадей, Сверчков добивался в своих охотничьих произведениях такой достоверности, что они не оставляли равнодушными ни искушенных знатоков живописи, ни опытных охотников, ни обыкновенных зрителей.

Одна из таких работ — «Преследуют волка» — посвящена травле хищника из-под борзых.

Запечатлен тот миг, когда лихие борзые, спеющие за зверем, совсем уже близко от него. Через мгновенье правая, скамьистая борзая сделает бросок и возьмет его по месту. Другая борзая почти не отстает от первой — они вместе накроют волка. Сверчков совершенно точно подметил момент, когда в предчувствии броска собаки борзятник уже осаживает разгоряченного коня, чтобы стремглав соскочить на землю и заколоть или сострунить серого.

В картине «Псовая охота» (1863) на первый взгляд трудно понять, что же хотел изобразить художник. Двое выжлятников и доезжачий показаны верхом с поднятыми в правой руке арапниками, рядом — англо-русские гончие.
Наверно, Сверчков сознательно избегал здесь введения конкретного зверя, давая шанс зрителю самому решить, о какой охоте идет речь. Знавшим о существовании пантомимных сигналов псовой охоты специалистам несложно было определить смысл этой композиции, означавшей травлю лисицы.

На другом полотне — «Затравили» — дана сцена окончания сборной охоты. Затравленный зверь уже принят от собак спешившимся борзятником, который держит его за уши и приготовил палку для сострунивания хищника. Его напарник подносит ему для этой цели веревку. К английскому седлу стоящего в стороне коня приторочен лисовин. Двое товарищей во весь опор спешат к месту действия.

Николай Егорович дружил со многими знатными и состоятельными современниками. Совместное с ними участие в охотах в богатых раздольных угодьях давало ему неоценимый художественный материал. Он работал без устали по 10 —12 часов в день. Только в 1854 г. им было написано 50 картин маслом.

Отсутствие специального образования заметно сказывалось на его ранних произведениях, в которых видны преобладание рисунка над колоритом, определенная скупость красок, однообразие цвета и т. п.

Однако постепенно Сверчков избавляется от первоначальных недостатков и уже в 1850-е г проявляет себя как вполне тонкий колорист, в живописи которого исчезают локальность и сдержанность красок. Многие картины его наполнены лиризмом, светлым и радостным настроением, цветовая гамма их ласкова и нежна.

Рисунок художника с годами приобретает уверенность и легкость, а вместе с тем и динамическую выразительность, что особенно заметно в большинстве сюжетов, посвященных псовой охоте.

Николай Егорович близко сошелся с Н. А. Некрасовым и подолгу гостил в его ярославском имении Карабиха. Вместе ездили на крестьянские праздники, участвовали в литературных вечерах. Ну и, конечно, охотились.

Дружбе с «кающимся помещиком» обязаны несколько картин и рисунков к его произведениям: «Мороз, Красный нос», «Мужичок с ноготок».

Последний тоже не терял время даром и гусиным пером прославлял любимое занятие:

фрагмент из поэтического произведения «Псовая охота»

Приобщение Сверчкова к медвежьим охотам помогло ему в создании целого ряда живописных и графических работ на эту тему.

Очень динамично и экспрессивно представлены усилия лошадей и охотников в картине «Везут убитого медведя». Никакая пурга не остановит «победителей». Редкая удача удесятеряет их силы. Так же профессионально выполнена «Охота на медведя» (1885). Хорош и пейзаж: от запорошенного снегом хвойного леса, слабо освещенного вечерним закатным солнцем, веет величавым спокойствием русской зимы.

В аналогичном произведении «Облава» (1889) автор показал медвежью охоту, которую мог позволить себе только состоятельный барин: с привлечением многочисленных кричан и опытных загонщиков.
Как раз «Возвращение с медвежьей охоты» и покорило французского Императора Наполеона III, купившего представленную на Всемирной выставке в Париже в 1863 г. картину Сверчкова. Счастливый художник, о мастерстве которого с похвалой отзывались в парижских салонах, был ко всему прочему награжден орденом Почетного легиона. Позже на Всемирной выставке в Лондоне были куплены его 8 картин и 32 акварели.

Николай Егорович слыл добрым, отзывчивым и общительным человеком. Но далеко не все в его жизни было светло и радостно, были утраты, размоловки (об этом можно немного рассказать в последующих постах).
И все же Н. Е. Сверчкова не постигла судьба многих его соотечественников: С. С. Ворошилова, К. С. Высотского, В. Л Муравьева и многих других. Большая часть того, что он создал, сохранилась, украсив личные коллекции, многочисленные музеи и галереи необъятной России.
Завершить этот пост можно суждением корифея охотничьей живописи — Н. С. Самокиша, утверждавшего, что «Сверчков вписал свое имя в летопись русской культуры многими блестящими произведениями своего таланта, и его имя займет место наряду с самыми видными представителями нашего родного искусства». С тех пор прошел целый век, и время подтвердило, что он прав.