Крестьяне в «Записках охотника» Тургенева

Другая категория лиц, обрисованных Тургеневым в «Записках» — крестьяне, которые должны тянуть лямку крепостничества. В этом случае автор показал русскому обществу новый мир во всей его наготе, мир людей, на труде которых зиждилась могущественная Россия.

Типы мужиков, нарисованных автором, являются бедными, неопрятными, беспечными и ленивыми. Но как только они выбиваются из своего бедственного положения, они становятся трудолюбивыми хозяевами. Будучи недалеким и простоватым с виду, мужик на деле оказывается хитрым. Мужик флегматичен, но в то же время упрям, груб, а иногда и жесток. Если ему удается добиться более высокого положения, мужик нередко гордо и даже с презрением относится к меньшему брату, но к барину постоянно питает благоговение и всегда высказывает рабскую покорность. Правда, невежество и наклонность к пьянству доводят его до гибели, однако он равнодушен ко всему: к своему и чужому горю и даже к смерти. Но в мужике легко можно заметить и симпатичные стороны «скрытой добродетели», поэтому он возбуждает сочувствие, жалость.

Тургенев отлично понимал, почему так, а не иначе складывался характер мужика, а потому его произведение послужило ярым протестом против крепостного права, против деспотического отношения помещиков к крепостным, против ненормального положения крестьянина и, главным образом, против распространившегося мнения, что мужик не способен чувствовать, что он — не человек. Некоторые крестьяне добились сравнительно лучшего материального положения и сделались вполне зажиточными хозяевами. Это крестьяне-практики, такие как Хорь в рассказе «Хорь и Калиныч» и Николай Иванович, герой рассказа «Певцы».

О Хоре Тургенев отзывается следующим образом: «Хорь был человек положительный, практический, административная голова, рационалист; он … обстроился, накопил деньжонку, ладил с барином и прочими властями; Хорь расплодил большое семейство, покорное и единодушное, Хорь насквозь видел г-на Полутыкина … Калиныча любил и оказывал ему покровительство … говорил Хорь мало, посмеивался и разумел про себя … » Сам барин называет Хоря умным мужиком; и действительно, он оказываетcя дальновидным человеком. Хорь ясно сознает, что ему лучше быть вдали от барина и, благодаря своей находчивости и здравому смыслу, получает позволение поселиться в лесу, на болоте. Хорь вполне убежден, что барин мечтает исключительно о том, чтобы получить с него как можно больше оброку, и Хорь исправно вносит помещику по сто рублей в год. Промышляя «маслишком и дегтишком», Хорь скопил деньжонки, но на волю не выкупается из-за особых расчетов.

Он полагает, что ему выгоднее быть за барином, «попадешь совсем в вольные люди — тогда кто без бороды живет, тот и будет Хорю набольший». Следует заметить, что Хорь не любит высказывать своих мнений о свободе, и автор говорит про Хоря: «Крепок ты на язык и человек себе на уме». С презрением он смотрит на женщин, которые, по его мнению, должны быть постоянно в полной зависимости от мужчин. Отличительной чертой Хоря является его отношение к барину-помещику. Он как будто сознает несправедливость ненормальных отношений между барином и мужиком.

Так, Хорь спорит с Калинычем, доказывает ему, что барин должен дать Калинычу на сапоги, так как постоянно тот таскает его на охоту. К автору рассказа Хорь в разговоре относится как-то снисходительно-иронически. «А что, утебя своя вотчина есть?» — Есть. — «Что же, ты, батюшка, живешь в своей вотчине?» .; Живу. — «А большей, чай, ружьем пробавляешься?» — Признаться, да. — «Хорошо, батюшка, делаешь. Стреляй себе на здоровье тетеревов, да старосту меняй почаще». Вывод Хоря очень прост: барину живется очень легко на свете; ему делать нечего, так как за него другие делают; пусть себе забавляется.

Ярким типом практика-хозяина служит Николай Иванович, герой рассказа «Певцы». Тургенев говорит о нем, что «у него много здравого смысла; ему хорошо знаком и помещичий быт, и крестьянский, и мещанский. Он знает толк во всем, что важно или занимательно для русского человека: в лошадях и в скотине, в лесе, в кирпичах, в посуде, в красном товаре и в кожевенном, в песнях и в плясках». Николая Ивановича знают во всем околотке, как приветливого и добродушного хозяина, а потому в его кабаке всегда можно найти много гостей. Своими симпатичными чертами Николай Иванович снискал себе расположение окружающей среды и даже пользовался известным влиянием. Так, «его соседи уважают … он известного конокрада заставил возвратить лошадь, которую тот свел со двора у одного из его знакомых, образумил мужиков соседней деревни, не хотевших принять нового управляющего».

Однако из «Записок охотника» видно, что ничто не гарантировало практика-крестьянина от различных превратностей его зависимого положения. Примерам тому может служить Аким Семенов в рассказе «Постоялый двор». Он начал с извоза, разжился, завел постоялый двор, но страсть к бабам была главной причиной его несчастной судьбы. Будучи уже совершенно пожилым мужиком, Аким Семенов вдруг влюбился в молодую горничную барыни и женился на ней почти против ее воли. Жизнь четы течет мирно и спокойно, но неожиданно на Акима Семенова обрушивается несчастье, виновником которого является мелкий торговец Наум Иванович. Последнему удалось соблазнить жену Акима, а впоследствии этот негодяй на вытребованные от Авдотьи деньги Акима покупает его барыни постоялый двор, принадлежащий Акиму, причем купчая была написана на ее имя. Это обстоятельство производит удручающее впечатление на Акима, который весь теряется; его собственный постоялый двор, бывший в течение нескольких лет для него единственной доходной статьей, переходит во владение к чужому человеку на его собственные деньги. Кроме того, чужой человек покупает недвижимость не у него, а у его помещицы, которая бессовестно пользуется весьма сомнительным правом на имущество своих крепостных. Это горе окончательно свалило с ног Акима. От помещицы своей Аким ничего не может добиться, полагает, что он не в состоянии поправить беду.

С горя Аким два дня пьянствовал со случайно встретившимся ему дьячком Ефремом, отчаянным пьяницей. Под влиянием винных паров Аким решается отомстить новому владельцу и намерен поджечь двор, в который уже переселился Наум Иванович со своими работниками. Последний оказывается слишком дальновидным: он чутко спит и ловит Акима на месте преступления, причем тут же налицо оказывается тлеющая головня и кухонный нож. Акима сажают на ночь в подвал с намерением отвезти его на следующий день в город. Аким отрезвляется, и за ночь с ним происходит переворот: к Науму Ивановичу он уже не предъявляет претензии, но все обрушившиеся на него несчастья приписывает личным грехам, что и высказывает в следующих словах: «Лета мои старые, пора о душеньке своей подумать. Меня сам Господь вразумил. Вишь, я старый дурак, с молодой женой хотел в свое удовольствие пожить … Нет, брат-старик, ты сперва помолись да лбом оземь постучи, да потерпи, да попостись». Вот что говорил он Авдотье. И что же? Аким оставляет в покое Наума Ивановича и предается скитальческому образу жизни. «Везде, куда только стекаются богомольные русские люди, можно было увидеть его исхудавшее и постаревшее, но все еще благообразное лицо … Он казался совершенно спокойным и счастливым, и много говорили о его набожности и смиренномудрии те люди, которым удалось с ним беседовать».

Аким становится набожно-идеальным; он совершенно простил Наума Ивановича и Авдотью, которой он отдал все оставшееся имущество, и барыню. Другую категорию лиц составляют крестьяне-идеалисты, мечтатели, которые нисколько не заботятся об улучшении своего материального положения и вполне довольствуются тем, что имеют возможность жить и созерцать красоту Божьего мира. Сюда относятся два типа, нарисованных Тургеневым в «Записках»: Калиныч и Касьян с Красивой Мечи. Оба они поэтические натуры в русском народе. У Калиныча добродушный, ясный взор, вечно веселый и кроткий нрав; он — идеалист, романтик, совершенное дитя природы. Он людей не знает и никогда не узнает. Его благородная и нежная душа требует привязанности.

Он уважает и любит Хоря, а за барином ухаживает, как за ребенком. Чувство в нем пересиливает все прочие душевные силы. Он говорит с жаром обо всех предметах. Хозяйством Калиныч не занимается, так как его отвлекает охота с барином, к которому он относится с почтением и благоговением. Калиныч совершенно доволен своим положением, верит слепо, что все так должно быть и что все прекрасно. Ум Калиныча требует пищи; но образования он не получил, а на природу смотрит своеобразно. Он слепо верит разным явлениям природы, так как не у кого спросить об истинном их значении. Калиныч умеет заговаривать кровь, испуг, бешенство, выгонять червей; у него пчелы не мрут, у него рука легкая. Воли своей у Калиныча нет. Он чувствует себя хорошо под покровительством Хоря, к которому питает уважение и любовь. Так, «Калиныч вошел в избу с пучком полевой земляники в руках, которую он нарвал для своего друга, Хоря.

Старик радушно его приветствовал. Я с изумлением посмотрел на Калиныча: при знаюсь, я не ожидал таких непо зоологии: «У рыбы кровь холодная — рыба тварь немая. Она не боится, не веселится; рыба тварь бессловесная. Рыба не чувствует, в ней и кровь не живая». Всякую же лесную, полевую, речную, болотную, и луговую, и верховую, и низовую тварь убивать грех — пускай она живет на земле до своего предела». К человеку вообще Касьян не относится с особенным уважением, не потому, что «справедливости в человеке нет», но он верит и даже убежден, что имеется где-то блаженная страна, «где живет птица Гамаюн сладкогласная, и с деревьев лист ни зимой не сыплется, ни осенью, и яблоки растут золотые на серебряных ветках, и живет всяк человек в довольстве и справедливости». Дойти до этой страны Касьян никак не может, хоть много уж исходил, ища справедливости, как и «много других крестьян в лаптях ходят, по миру бродят, правды ищут». Касьян грамотен, хотя, понятно, необразован. При образовании он, вероятно, более страдал бы от своего положения. Он обучает грамоте свою дочь Аннушку. Но он немало огорчен и расстроен. В числе прочих крестьян и Касьяна внезапно переселили с родины на новое, чужое место. «Там», — говорит Касьян, — «у нас, на Красивой-то на Мечи, взойдешь ты на холм … и Господи, Боже мой а!. И реки-то, и луга-то, и лес!. А там церковь.А там опять пошли луга. Далеко видно, далече! Вот как далеко видно.Смотришь, смотришь! Ах ты право!. » Здесь же, в тесноте, оторванный от родного гнезда, Касьян совсем потерялся. Но, несмотря на все это, Касьян и философ, и поэт, и лекарь, и заговаривать умеет. Он знает свойство некоторых трав и лечит, но медицинские его убеждения имеют много общего с распространенной теорией самоисцеляющего действия природы. Так, он говорит: «Какая я лекарка, и кто может лечить? Это все от Бога. А есть … есть травы, цветы есть: помогают точно».

Из этих слов видно, что Касьян признает, что исцеление идет само собой, а человек может только способствовать ему или препятствовать, ставя его в те или иные условия. Если же человек не выздоравливает, то уж ничем нельзя помочь: Максиму-плотнику, например, нельзя было помочь, так как он был «не жилец на земле … Уж какому человеку не жить на земле, того и солнышко не греет, как другого, и хлебушек тому не впрок, — словно что его отзывает». К заговорам Касьян относится с большой осторожностью. «И помогают-то они, а грех», говорит он про нечистые травы: «и говорить о них грех. Еще с молитвой разве. Ну, конечно, есть и слова такие … А кто верует, спасется».

Так как у Касьяна не было возможности переменить свое положение, то он и затаил в себе душевные силы и живет больше в мечтательном мире, нежели в действительном, который его вовсе не удовлетворяет. Он мечтает очутиться в тех странах, где солнце светит приветливее, и «Богу человек видней, и поется то паднеи», где раздолье и Божья благодать, где каждый человек живет по справедливости и испытывает полное удовольствие. Таков Касьян, но и он — собственность хозяина-помещика. Т ретью группу составляют такие крестьяне, которых совершенно не коснулась цивилизация. Таков Бирюк. Плечистый, высокого роста, он обладает огромной физической силой. Мужики боятся его. Он не дает утащить вязанки хворосту.

В какую бы пору мужики ни пытались стащить что-нибудь, Бирюк всегда тут как тут, и его ничем нельзя подкупить. Бирюк не показывает себя жестоким по отношению к мужику: он только суров и строг. «Воровать никому не след», читает он нотацию пойманному на месте преступления мужику, хотя в глубине души, бесспорно, сочувствует бедняку, которого «нужда» и «голодуха» толкнули на воровство. Отпускает его Бирюк, однако не сразу. Он знает, что он тоже человек подневольный, и с него взыщут. Главная задача Тургенева при создании этих образов заключалась в том, чтобы доказать, что мужик такой же человек, как помещик или любой представитель высшего сословия, что он так же понимает и чувствует. Если этот мужик грязен, голоден, груб, невежественен; если этому обитателю деревни чужды более или менее понятия нравственности, эстетики и идеальной добродетели, то в этом виноват не он, а тот, кто не имея на то никакого права, завладел им, обратил его в свою собственность, внушил ему чувство рабской покорности и в то же время развил в нем разного рода недостатки и, как паук, сосет из него соки и благоденствует на счет его работы. Для примера, возьмем трагическую сцену из рассказа «Бирюк».

Тут мы встречаемся с ободранным голодным мужиком, которого крайняя нужда заставила отправиться в чужой лес за деревом для продажи, но вора поймал Бирюк. Из диалога между Бирюком и крестьянином слышим мы слова последнего: «Отпусти … с голодухи … отпусти … Приказчик разорил … не погуби. Ваш-то сам знаешь, заест, заест, во как … Отпусти, ей Богу, с голодухи … детки пищат, сам знаешь. Круто во как приходится … Лошаденку-то, хоть ее-то, один живот и есть …отпусти!» Какая тяжелая картина горького крестьянского житья встает перед нами во время этого разговора.

Каждый из них прав по-своему. Бирюк неумолим, так как ему нередко приходится выслушивать такие объяснения, но у Бирюка на все один ответ: воровать никому не след. Удивительно симпатичный тип крестьянской девушки представляет набросанный портрет Акулины в рассказе «Свидание». Акулина тяготится своим деревенским положением, хотя не видела другого, а только слышала от своего возлюбленного, камердинера барина Виктора Александровича, о чудесах Петербурга. «Общество, образование просто удивление», рассказывает он. Акулина слушает с пожирающим вниманием, слегка раскрыв губы, как ребенок, а он старается доказать, что она этого даже понять не в состоянии, но она возражает: «Отчего же, Виктор Александрович? Я поняла; я все поняла». Ужасно жаль становится эту славную, любящую и любознательную девушку, которая делается жертвой развращенного «образованного» городского лакея.

Крестьянская жизнь в произведениях Тургенева. «Бежин луг», «Хорь и Калиныч»

Интерес к изображению крестьянской жизни явно просматривается и в «Записках охотника» Ивана Сергеевича Тургенева. Они документальны точными указаниями на место действия: Орел, Курск, Жиздра. Однако это не фактографический очерковый документализм с ярко выраженным описательным характером увиденного автором, с указанием последовательно географических мест, как в литературе путешествий. Вместе с тем образ конкретизирован в пределах Тульской и Орловской губерний с их социально-экономической обусловленностью, особенностями местности, природы, своеобразием быта и типов крестьян как носителей народной национальной идеи. Эти особенности широкого движения жизни, художественного пространства заметил еще Гончаров: «…как заходили передо мной эти русские люди, запестрели березовые рощи, нивы, поля… Орел, Курск, Жиздра, Бежин луг – так и ходят около» 1 .

Фольклор трансформируется в сюжетно-образной системе очерков, как и у Даля, соотносится с фольклорно-поэтическими жанрами (сказаниями, народной песней), их художественной образностью, поэтикой, сюжетом («Певцы», «Ермолай и мельничиха», «Свидание», «Живые мощи»). Однако все перечисленные элементы достаточно специфичны у Тургенева, поскольку в его творчестве этнографического очерка как такового нет, писатель отходит от очерка к рассказу и все-таки этнографические элементы в них могут быть обнаружены.

Уже в первом рассказе «Хорь и Калиныч» в развивающийся сюжет писатель включает конкретные этнографические элементы, хотя и не ставит своей задачей изложение точного документального материала. Этнографический рисунок дан Тургеневым в начале рассказа. Писатель замечает резкую разницу между «породой» людей: «Орловский мужик невелик ростом, сутуловат, угрюм, глядит исподлобья, живет в деревянных осиновых избенках, ходит на барщину, торговлей не занимается, ест плохо, носит лапти; калужский оброчный мужик обитает в просторных сосновых избах, высок ростом, глядит смело и весело, лицом чист и бел, торгует маслом и дегтем и по праздникам ходит в сапогах». Тургенев дает и местоописание деревень: «Орловская деревня… обыкновенно расположена среди распаханных полей, близ оврага… Изба лепится к избе, крыши закиданы гнилой соломой… Калужская деревня, напротив, большею частью окружена лесом; избы стоят вольней и прямей, крыты тесом…» 2 .

В духе этнографической литературы приводит Тургенев описание крестьянской избы зажиточного Хоря и избушки Калиныча. «Мы вошли в избу. Ни одна суздальская картина не залепляла чистых бревенчатых стен; в углу перед тяжелым образом в серебряном окладе теплилась лампадка; липовый стол недавно был выскоблен и вымыт». «Калиныч отворил нам избушку, увешанную пучками сухих душистых трав, уложил нас на свежем сене» 3 .

В рассказе «Певцы», повествующем о «русской, правдивой, горячей» душе крестьянина-отходника Яшки-Турка, которая звучала и дышала в нем «и так и хватала за сердце, хватала прямо за его русские струны», при помощи песни раскрывается национальный характер героя. Писатель делает героя своеобразным носителем народной стихии. Тургенев воспроизводит быт деревни, описывает и Притынный кабачок – один из деревенских кабаков. «Устройство их чрезвычайно просто. Они состоят обыкновенно из темных сеней и белой избы, разделенной надвое перегородкой… В этой перегородке над широким дубовым столом проделано большое продольное отверстие. На этом столе, или стойке, продается вино. Запечатанные штофы разной величины рядком стоят на полках, прямо против отверстия. В первой части избы. находятся лавки, две-три пустые бочки, угловой стол. Деревенские кабаки большей частью довольно темны, и почти никогда не увидите вы на их бревенчатых стенах каких-нибудь ярко раскрашенных лубочных картин, без которых редкая изба обходится» 4 .

Погружение в народную стихию Тургенева заметно и в рассказе «Бежин луг». В нем можно наблюдать приметы народного быта, выраженные в какой-то мере в этнографическом описании деревенского пастбища – выезда крестьянских мальчиков в ночное. Здесь же воспроизводятся черты мифологического сознания крестьянских детей, их представления, источником которых являются услышанные ими народные легенды и предания, просто страшные рассказы, бытующие в крестьянской среде. Речь крестьянских мальчиков, их рассказы носят элементы фольклорной прозы, народно-художественного словесного творчества. В ней может быть отмечена народная фразеология, элементы сказа. Так, в рассказе Кости о Гавриле, слободском плотнике, наблюдаются сказовые элементы и проявляется специфика народной речи: «Уж он ходил, ходил, братцы мои, – нет! не может найти дороги. Вот и присел он под дерево; давай, мол, дождусь утра, – присел и задремал. Вот задремал и слышит вдруг, кто-то его зовет. Смотрит – никого. Он опять задремал – опять зовут. Он опять глядит; а перед ним на ветке русалка сидит, качается и его к себе зовет…» 5 . Рассказы мальчиков о русалках, домовых, леших, утопленниках, поверья о Тишке вслед за авторским повествованием входят в структуру художественного текста, создавая стилистику «текста в тексте», то есть своеобразный литературно-фольклорный синтез.

Этнографическими подробностями характеризуется и рассказ «Касьян с Красивой Мечи». В нем можно найти и краткое описание Юдиных выселок, и Красивой Мечи. «Юдины выселки состояли из шести низеньких и маленьких избушек, уже успевших скривиться набок, хотя их, вероятно, поставили недавно: дворы не у всех были обнесены плетнем. Въезжая в эти выселки, мы не встретили ни одной живой души…» 6 .

Носителем же фольклорной стихии в рассказе является и главный герой. Как в фольклорной поэтике, он сливается с природой: срывает какие-то травки, сует их за пазуху, бормочет что-то себе под нос, перекликается с птичками, чирикает вслед поршку. Герой подхватывает песенку жаворонка, пристрастен к соловьиному пению. Касьян сам поет сочиненную им песенку: «А зовут меня Касьяном, а по прозвищу блоха». Здесь же в народно-поэтическом ключе дает Тургенев и прозвища крестьянам. Касьян знает лечебные травы. «Есть травы, цветы помогают тоже», – говорит он рассказчику. Он верит в спасительную молитву. Однако образ жизни его необычен, в крестьянской среде герой оценивается как «юродивый». Это также приближает его к народно-фольклорной традиции. Не чуждо Касьяну стремление к правдоискательству. Мечта героя приобретает поэтизированный характер, раскрывает его поэтический мир, расцвеченный этнографически-фольклорными образами: «…за Курском пойдут степи, этакие степные места, вот удивление, вот удовольствие человеку, вот раздолье-то, вот божия-то благодать! И идут они, люди сказывают, до самых теплых морей, где живет птица Гамаюн сладкогласная, и с дерев лист ни зимой не сыплется, ни осенью, и яблоки растут золотые на серебряных ветках, и живет всяк человек в довольствии и справедливости… И вот уж я бы туда пошел», – говорит Касьян 7 . Его рассказ носит черты сказа. Тургеневский герой – мечтатель, его образ овеян романтическим ореолом.

В поэтическом освещении, глубоко народных традициях рисуется Тургеневым и образ крестьянина Калиныча (рассказ «Хорь и Калиныч»). Калиныч стоит ближе к природе. Народный герой Тургенева – продолжение природных стихий. Он вошел в избу Хоря с пучком полевой земляники в руках, пел довольно приятно и подыгрывал на балалайке, знал народные приметы: когда пойдет дождь – «утки вот плещутся, да и трава больно сильно пахнет». Мог заговаривать кровь и выгонять червей. Тургенев подчеркивал особую просветленность облика Калиныча как носителя нравственных и эстетических начал народной жизни: «…лицо Калиныча было кроткое, ясное, как вечернее небо… Сам же он все глядел и глядел на зарю». О воздействии фольклора на творческое сознание Тургенева, прежде всего народных песен и легенд, свидетельствуют и такие рассказы, как «Малиновая вода», «Льгов», «Бурмистр», «Мой сосед Радилов», «Лебедянь», «Контора», «Смерть». Пейзаж писателя также соотнесен с фольклором. Отдельные пейзажные зарисовки в художественном сознании Тургенева соотносятся с образами народной поэзии, с местами действия былинных богатырей, с элементами исторических и географических реалий. Описывая раздольные травянистые луга, он переносится в фольклорную стихию, соотнеся ее с современным пейзажем, называя их «прямо русскими, русским людом любимыми местами, подобно тем, куда въезжали богатыри наших древних былин стрелять белых лебедей и серых утиц» («Стучит»). Пейзаж в очерке «Лес и степь» представлен как элемент этнографии типическими чертами ландшафта центральной черноземной полосы России с указанием деревень, мест и т.д. К народной стихии в рассказах Тургенева относится и фольклорность речи персонажей и авторской речи, почерпнутой из устного народного творчества и представленной в соответствии с народной эстетикой.

► Читайте также другие статьи раздела «Крестьянская тема в литературном процессе времени»:

► Перейти к оглавлению книги «Знамение времени. Проза ХIХ века»