Охотничья совесть.

Маленькая железнодорожная платформа. Мимо с грохотом проносятся товарные поезда, пригородные электрички. На деревянной скамеечке рядом со мной сидят двое, о чем-то оживленно беседуя между собой.

Останавливается электричка и мы вместе садимся в один вагон. Пассажиров мало. Один из них встречает нас вопросом: «Ну как?» Он подсаживается еще ближе: — Охотники для меня загадочные люди, — говорит он, — сырость осенняя, грязь, а они ходят до позднего вечера где-то в лесу. Что в этом хорошего?

— На это, миленький, вот, что я скажу: — походишь денек, ноги устанут, а телом и душой весь как-то отдохнешь. Впрочем, главное тут, конечно, охотничья страсть, — ответил один из моих соседей.

— Я не охотник, — снова заговорил наш собеседник, — а вот сын мой записался в кружок юных охотников, ходит на лекции, учится стрелять по тарелочкам на стенде. Не знаю, хорошо ли, что он будет охотником.

Охотничья совестьК нам присоединился еще один собеседник — высокий, пожилой человек с большими седыми усами.

— А помните, что писал Тургенев, — обратился он к нам: «Мой сосед был охотник, а следовательно, и прекрасный человек». — Как видите, Тургенев утверждает, что все охотники прекраснейшие люди. Хотите я расскажу вам, почему это так?

— Будем рады послушать. Расскажите.

— Охота не только развивает человека физически, как самый разнообразный спорт, она закаляет волю, воспитывает хорошие качества характера.

Как-то весной, еще будучи юношей, я шел на вечернюю тягу вальдшнепов. Солнце уже приближалось к горизонту. В лесу звенели голоса певчих птиц, а над зеленеющими полянами пели жаворонки. От лесной зелени веяло свежестью и как-то особенно легко дышалось. Мне нравилось, что я, как взрослый охотник, не боюсь заблудиться в густых зарослях и когда поздно вечером пойду домой, темнота не напугает меня, а будет только приятна. С гордостью вспомнил о том, что никто из оставшихся дома ребят не отважился бы на такую ночную прогулку.

Впереди меня в мелких зарослях с только начинающими распускаться березовыми почками раздался знакомый треск. Так трещит лежащий на земле прошлогодний сучок под ногами человека. А вдруг волк? Я остановился, спокойно открыл затвор своей одностволки и, переменив патрон, заложил картечь. Продолжая всматриваться в том направлении, откуда раздался треск, я увидел шагах в тридцати от себя в кустарниках лося.

— Нельзя стрелять, — подумал я и повторил слышанную от одного охотника фразу: «Пусть живет для украшения леса». Я пошел, раздвигая кусты, дальше. Лось шарахнулся в сторону, и я услышал удаляющийся топот его копыт.

Вдруг почти из-под самых моих ног, захлопав крыльями, вылетела тетерка. Вздрогнув от знакомых, но всегда волнующих охотника звуков, я вскинул ружье и, не раздумывая, выстрелил. Птица упала. Удачный выстрел навскидку меня обрадовал, но это было самое первое впечатление. Тут же меня охватило горькое чувство досады: «Зачем я стрелял? Ведь весной нельзя стрелять самок». Я хорошо сознавал то, что, застрелив тетерку, я лишил тем самым самого же себя тетеревиного выводка. Но и это полбеды. Горше всего то, что я теперь покрыл себя позором.

— Домой нести тетерку нельзя, ее немедленно надо здесь же где-нибудь спрятать, — рассуждал я, стоя над убитой птицей. Потом я схватил тетерку за крыло и побежал искать подходящее место, где можно было бы зарыть, спрятать ее от хищных птиц, от глаза людского. Натолкнувшись на ворох хвороста, я быстро разгреб его руками и спрятал под ним свою жертву.

Справа от меня где-то вдали куковала кукушка, коротко и одиноко бормотал тетерев. «Подманивает самку. Может быть, мной убитая подлетела бы к нему», — подумал я. Увидев в стороне дорогу, я еще быстрее зашагал по ней домой. Мне уже не хотелось охотиться. Солнце скрылось за перелеском. Постепенно смолкали голоса певчих птиц и наступала та торжественная, волнующая охотника тишина, которая бывает всегда перед началом тяги. Но мне не было радостно.

Выйдя на опушку, я тут же услышал призывные звуки то обрывающейся, то снова протяжной вальдшнепной песни. Она приближалась — вальдшнеп летел над дорогой навстречу мне. Я невольно остановился и снял с плеча ружье.

Над верхушками березняка показался знакомый силуэт птицы. Вскинув ружье, я не удержался — выстрелил. Вальдшнеп, сложив крылья, камнем упал между верхушками молодых берез. Вскоре мой напряженный слух вновь уловил обычное вальдшнепное хорканье. Это значило, что я промахнулся и вальдшнеп обманул меня. Я поднял глаза — по темнеющему просвету неба мелькал силуэт удаляющейся птицы.

— Лучше бы я промахнулся по тетерке, — думал я, уже приближаясь к дому. У порога сеней меня встретил отец, спросил о тяге, как я стрелял.

Мать ласково посмотрела на меня и вдруг неожиданно спросила:

— Что с тобой? Ты болен?

— Устал, — ответил я. — На тяге место выбрал неудачное. Стрелял два раза. Больше ни о чем мне не хотелось говорить.

Раздеваясь у двери, я слышал, как отец рассуждал с самим собой.

— Не хочется рассказывать — помолчи. После расскажешь. Хорошо, что не врешь. Охотники никогда не врут. Врут «горе-охотники».

Всю ночь мне не спалось. Утром перед рассветом я тихо встал, стараясь никого не разбудить, оделся, взял ружье и вышел из дома. Мне казалось, что кто-либо из охотников набредет на след моего преступления: по оставшимся перьям, рассуждал я, следопыт может догадаться, что тетерка была убита и спрятана браконьером. И я бежал сначала по дороге, потом кустарниками к тому месту, где была спрятана тетерка.

А в небе уже занимался рассвет. Звучали голоса птиц, рядом яростно бормотали и чуфыркали тетерева. Подойдя к куче хвороста, я разбросал его в сторону. Убедившись, что тетерка не тронута, тут же ее закопал в землю, а сверху наложил хворосту. Догадаться о том, что под хворостом была зарыта тетерка, теперь уже, казалось мне, невозможным.

Домой я вернулся более спокойным и все, казалось, пошло по-прежнему. Как и раньше, я ходил на вечернюю тягу вальдшнепов, старался выбирать хорошие места и возвращался домой с трофеями.

Утрами около сельской почты часто собирались охотники, вспоминали о разных случаях на охоте.

Эти разговоры теребили мне душу, напоминали о том, что у меня не хватило смелости признаться и рассказать о своем проступке.

Однажды на площади, около почты, собрались почти всё охотники нашего села и окрестных деревень. Раздавали порох, новые охотничьи брошюры и листовки. Когда я подошел к почте, собрание уже кончилось, но охотники не расходились. Всем хотелось поговорить, поделиться своими впечатлениями и послушать, как идут дела у своих товарищей.

— Нескоро я научился хорошо стрелять, — услышал я голос знакомого охотника. — Долго стыдился своих промахов и это мне мешало метко стрелять. Стреляю, а сам думаю: как бы не промахнуться. Дошел до того, что по сидячей птице стал мазать, если кто-нибудь смотрит. Раз по зайцу на лежке промазал, а подошедшему охотнику сказал, что на прыжке беляка стрелял, в кустах, дескать, он еле виден был. Посмотрел на меня тот охотник, улыбнулся и говорит: никогда не стыдись своих промахов, а то и стрелять не научишься. Да еще никогда ничего не выдумывай и не скрывай.

Долго и о многом говорили охотники, но я уже не слушал больше никого. Я твердо решил не оставаться отщепенцем, рассказать о своей ошибке. Не помню, как я начал, но рассказал все подробно о мной убитой тетерке.

В тот же день я опять стоял на тяге. Выбрал место у лесного ручья, у опушки березовых зарослей, прислушиваясь к голосам певчих птиц.

Временами доносилось кряканье пролетающих уток.

Одна из уток прямо с лету шлепнулась на край разлива, недалеко от меня. Я взглянул в небо — болотный лунь, сложив крылья, уже собирался броситься на нее с высоты. Я прицелился и выстрелил: перевернувшись в воздухе, хищник упал на берег.

Так начался мой путь настоящего охотника.

Поезд подходил к Москве. В окнах вагона замелькали чугунные столбы и яркие фонари вокзальной платформы.

— Жаль, что разговор наш кончается на самом интересном, — сказал кто-то в вагоне.

Охотники начали прощаться, благодарить рассказчика и друг друга за приятную компанию. Поезд остановился.

Великий писатель-охотник

Сошелся я в поле. с одним страстным охотником и, следовательно, отличным человеком.

И.С.Тургенев. «Хорь и Калиныч»

22 августа 2003 года исполнилось 120 лет со дня смерти великого русского писателя Ивана Сергеевича Тургенева, а в октябре этого же года исполнится 185 лет со дня его рождения. Не вспомнить сегодня великого человека, писателя, певца русской природы, страстного охотника было бы великим грехом.

И.С.Тургенев родился 28 октября 1818 года в городе Орле.

Отец Тургенева – Сергей Николаевич Тургенев служил в Елизаветградском кирасирском полку, квартировавшем в Орле. Он был участником Отечественной войны 1812 года. Выйдя в отставку с чином полковника, он поселился в имении своей жены Спасское-Лутовиново.

В рассказе «Перепелка» Тургенев пишет об отце: «Отец мой был страстным охотником; и как только не был занят по хозяйству – и погода стояла хорошая, – он брал ружье, надевал ягдташ, звал своего старого Трезора и отправлялся стрелять куропаток и перепелов. Зайцами он пренебрегал, предоставляя их псовым охотникам, которых величал борзятниками. Он часто брал меня с собою. большое это было для меня удовольствие!».

Мальчик полюбил охоту на всю жизнь.

Тургенев, не мог бы передать в «Записках охотника» живые картины охоты, крестьянской жизни и изумительные пейзажи русской природы, если бы с детства не впитал в себя любовь к родной земле и не сохранил в душе память о простом русском народе, о крестьянах Хоре, Калиныче, Ермолае, Герасиме.

Мать Ивана Сергеевича – Варвара Петровна Лутовинова была богатой помещицей. Только в Орловской губернии она имела 5000 душ крепостных крестьян. По отзывам современников, она была всевластной помещицей, строгой до жестокости.

Впоследствии Тургенев вспоминал о своем детстве: «Я родился и вырос. в атмосфере, где царили подзатыльники, щипки, колотушки, пощечины и прочее. »

Начальное образование Тургенев получил в доме своих родителей и частном пансионе. В 1833 году он поступил в Московский университет, а через год перешел в Петербургский на словесное отделение философского факультета и окончил его кандидатом в 1837 году. В 1842 году он выдержал экзамен на степень магистра философии.

Литературную деятельность Тургенев начинал как поэт-романтик (драма «Стено» – 1834 г.) В середине 40-х годов он написал поэмы: «Параша», «Разговор», «Андрей», «Помещик». Эти произведения по достоинству оценил В.Белинский.

Тургенев критически относился к своей литературной деятельности, особенно к стихам, и одно время хотел было покончить с литературой, но это намерение не сбылось. В «Современнике» за 1847 г. был напечатан «Хорь и Калиныч» – первый очерк из «Записок охотника», снискавший его автору известность и славу, вскоре перешагнувшую пределы России.

Написание «Записок охотника» было закономерным явлением. Основные впечатления у писателя были заложены в детстве, проведенном в Спасском, где на каждом шагу унижали крепостных крестьян. Факты дикого помещичьего произвола Тургенев наблюдал во множестве и позднее – по всей русской земле, где ему пришлось побывать во время его бесконечных охотничьих странствий.

По определению Тургенева, все крестьянское сословие в России было нищим, а оно составляло большинство населения. Для Тургенева мужик такой же человек, как и все другие. Природный ум русского мужика зачастую заслуживает гораздо большего уважения, чем образованние некоторых помещиков.

Основные очерки «Записок охотника» были написаны за границей. «Я не мог дышать одним воздухом, оставаться рядом с тем, что я возненавидел, – вспоминал Тургенев. – Мне необходимо нужно было удалиться от моего врага за тем, чтобы из самой моей дали сильнее напасть на него. В моих глазах враг этот имел определенный образ, носил известное имя: враг этот был – крепостное право. Под этим именем я собрал и сосредоточил все, против чего я решился бороться до конца – с чем я поклялся никогда не примириться».

В «Записках охотника» Тургенев создал образы крестьян – охотников и неохотников, отражающие лучшие положительные свойства русского национального характера. Касьян с Красивой Мечи – правдоискатель и жизнелюбец, влюбленный в родную природу, проповедывающий гуманизм: «великий грех показать свету кровь». Бирюк – сумрачный, волевой, замкнутый, но с душевной мягкостью и сердечной отзывчивостью. В очерке «Бежин луг« изображены крестьянские дети, чьи светлые образы как бы утверждают мысльТургенева о великом будущем народа.

В 1852 г., находясь под арестом за статью о Гоголе, Тургенев написал рассказ «Муму». Да, в рассказе Тургенев обличает крепостничество, но какой охотник не читал его и не восхищался?

Все охотники, которых встречал Тургенев на охотничьих тропах, как правило, люди бедные и простые, но порядочные. «Калиныч – добрый мужик, – сказал мне г. Полутыкин, – усердный и услужливый мужик; хозяйство в исправности, одначе, содержать не может: я его все оттягиваю. Каждый день со мной на охоту ходит. Какое уж тут хозяйство – посудите сами», – пишет Тургенев в «Хоре и Калиныче»». Этих людей Тургенев любит всей душой, он им помогает, он знает, что все «остальные» живут за счет их труда.

Тургенев – честный охотник. Он строго соблюдает правила охоты, любит природу. Умирающая Лукерья в рассказе «Живые мощи» говорит:

– Один здешний охотник ласточку из ружья застрелил. И на что покорыстился? Вся-то она, ласточка, не больше жука. Какие вы, господа охотники, злые!

– Я ласточек не стреляю, – поспешил я заметить.

Тургенев справедлив. Он любит своего постоянного спутника по охоте – Ермолая, но пишет о нем всю правду, в общем-то присущую почти всем героям в «Записках охотника». Нужно было ехать в Тулу за дробью, но Тургенев решает ехать сам, так как «я, наученный опытом, плохо надеялся на Ермолая; я послал его однажды в город за покупками, он обещался исполнить все мои поручения в течение одного дня – и пропадал целую неделю, пропил все деньги и вернулся пеший – а поехал на беговых дрожках». Это из рассказа «Стучит!».

Особенно великолепно описание русской природы в рассказе «Лес и степь»: «Знаете ли вы, например, какое наслаждение выехать весной до зари? Вы выходите на крыльцо. Какой вид! Река вьется верст на десять, тускло синея сквозь туман; за ней водянисто-зеленые луга; за лугами пологие холмы; вдали чибисы с криком вьются над болотом; сквозь влажный блеск, разлитый в воздухе, ясно выступает даль. не то, что летом. Как вольно дышит грудь, как бодро движутся члены, как крепнет весь человек, охваченный свежим дыханием весны!».

Тургенев – удачливый охотник, но не за количество взятой дичи он любит охоту. Он пишет: «Люблю охоту за свободу, за восход и закат солнца, за то, что с нею, как и с поэзией, связано особое чувство, которое стоит выше всего и зависит только от меня».

Тургенев как-то заметил, что «Записки охотника» связаны с традициями русского фольклора: «Русские люди с незапамятных времен любили охоту. Это подтверждают наши песни, наши сказания, все предания наши. Витязи времен Владимира стреляли белых лебедей и серых уток на заповедных лугах. Мономах в завещании своем оставил нам описание своих битв с турами и медведями. Вообще охота свойственна русскому человеку. » Это сказано в статье о «Записках ружейного охотника. » С.Т.Аксакова.

Интересны отношения И.С.Тургенева с другими писателями-охотниками. Он не был славянофилом, но С.Т.Аксакова уважал. В вышеупомянутой статье Тургенев отзывается об Аксакове как о самом компетентном охотнике: «Если бы тетерев мог рассказать о себе, он бы, я в том уверен, ни слова не добавил к тому, что о нем поведал нам Аксаков».

Тургенев дружил с А.А.Фетом. Узнав о том, что Фет купил в Мценском уезде хутор Степановку, он пишет ему: «Я очень рад за Вас, что Вы действительно сделали добрую покупку – и успокоились и получили новое поле деятельности. Жаль, что от Спасского немного далековато – с подставными лошадьми в скорости доехать можно, а местечко для охоты доброе. Наперед Вам предсказываю, что Вы меня будете часто видеть у себя гостем». Письмо написано из Парижа в 1860 г.

Поэт А.А.Фет, тоже страстный охотник, занимался в своем имении хлебопашеством и коневодством. «Не знаю, как он выдержит эту жизнь (точно в пирог себя запек)», – беспокоился Тургенев.

И действительно, Иван Сергеевич из Спасского приезжал к Фету на охоту. Он из Парижа извещает его о своем приезде:

«Скажу одно: в начале сентября

Я в Спасском, если шар земной не лопнет. »

С досадой, что не может приехать на открытие охоты, Иван Сергеевич пишет Фету: «Сегодня Петров день, любезнейший Афанасий Афанасьевич, Петров день, и я не на охоте! Воображаю себе Вас. на охоте в Полесье. Вот поднимается черный из куста – трах! Закувыркается оземь краснобровый. или удирает вдаль к синеющему лесу, резко дробя крылами и глядит ему вслед и стрелок, и собака. не упадет ли, не свихнется ли. Нет, чешет, разбойник, все далее и далее, закатился за лес, – прощай!».

Тургенев был близко знаком и с другими писателями-охотниками: Некрасовым, Гаршиным, Лесковым, Полонским, Л.Толстым. Что касается отношений Тургенева с Л.Толстым, то они были далеко не безоблачными. Писатели по-разному понимали многие вопросы жизни, политики, литературы, этики. В период пребывания в гостях у Фета их взаимная нетерпимость друг к другу чуть было не привела к дуэли. Но, тем не менее, каждый очень высоко ценил созданные другим литературные произведения. «Кроме собственно так называемых литературных интересов – я в этом убедился – у нас мало точек соприкосновения,» – писал Тургенев Толстому в сентябре 1856 г.

«Несмотря на все мои старанья, сердечно сблизиться с Толстым я не могу. Он слишком иначе построен, чем я. Все, что я люблю, он не любит – и наоборот. » Это письмо Тургенева Анненкову от 9 марта 1857 г.

Но в старости лет Тургенев помирился с Толстым, правда – в письмах.

Особенно любил Иван Сергеевич охоту на вальдшнепов. В рассказе «Ермолай и мельничиха» он пишет: «Не все мои читатели знают, что такое тяга. За четверть часа до захождения солнца, весной, вы входите в рощу, с ружьем, без собаки. Отыскиваете себе место. подле опушки. Сердце ваше томится ожиданьем, и вдруг – но одни охотники поймут меня, – вдруг в глубокой тишине раздается особого рода карканье и шипенье, слышится мерный взмах проворных крыл, – и вальдшнеп, красиво наклонив свой длинный нос, плавно вылетает из-за темной березы навстречу вашему выстрелу.

Вот что значит стоять на тяге.»

Конечно, современные охотники и собаку берут на эту охоту, а современные писатели пишут не «карканье», а «хорканье»; о «шипенье» вообще не пишут. Что ж, в разные времена и слышится по-разному.

И.С.Тургенев был высоко уважаемым писателем. Его оценили и в России, и в Европе. Вот что пишет о нем Мопассан: «Тургенев был другом Флобера, Гюго, Золя, Додэ, Ж.Санд. Ни у кого не было такой открытой души, более чуткой и доступной дружбе. ».

Все романы Тургенева по своему идейному содержанию направлены против крепостного права. В первую очередь это «Записки охотника», «Дворянское гнездо», «Накануне», «Отцы и дети», «Рудин» и др.

«Новь» – последний роман Тургенева. Критика романа была сильной, но Тургенев считал, что он не изменил своим идеалам.

По определению Добролюбова, Тургенев всегда отличался чуткостью к «живым струнам общества», стремлением к правде, любовью к народу.

Писателя всегда волновали вопросы о месте человека в природе. Как огромную несправедливость воспринимал Тургенев жестокость и равнодушие природы к человеку. Его пугала и возмущала казавшаяся ему неизбежной для человека необходимость смиряться перед ее могуществом и властью, подчиняться ее жестоким и неумолимым законам. Эти мысли Тургенев образно выразил в стихотворении «Природа».

Но Тургенев сумел не замкнуться в сфере сугубо личных переживаний. Он стремился к простому пониманию природы. Он писал: «Попробуйте понять и выразить, что происходит хотя бы в птице, которая смолкает перед дождем, и вы увидите, как это не легко».

Самому Тургеневу эта тайна была известна.

Это и помогло стать ему великим певцом природы. Об этом мастерстве Тургенева Белинский писал: «Его картины всегда верны, вы всегда узнаете в них нашу родную, русскую природу».

Надо сказать, что «Стихотворения в прозе», особенно сильно проникнутые грустью, а порой и трагическими настроениями, были написаны в период начавшейся тяжелой болезни писателя. Томили его и мрачные думы о приближающемся конце жизни.

Каким выглядел внешне великий писатель-охотник?

Знаменитый теоретик анархизма П.Кропоткин, хорошо знавший Тургенева, так описывает его в своей книге «Записки революционера»: «Он был очень красив: высокого роста, крепко сложенный, с мягкими седыми кудрями. Глаза его светились умом и не лишены были юмористического огонька, а манеры отличались простотой. Голова его сразу говорила об очень большом развитии умственных способностей».

Иван Сергеевич всю свою жизнь разрывался между Спасским-Лутовиновым и Парижем. В Париже была любовь и свобода, в России – родной народ, родная природа, любимая охота.

Последние годы жизни И.С.Тургенев тяжело болел: «Недуг мой оказывается неизлечимым и состоит в невозможности ходить и стоять. Только мучит меня и очень, что я, пожалуй, не увижу более России», – писал он С. Юрьеву в 1882 г.

Тургенев очень хочет еще раз поехать на родину: «Меня не только тянет, меня рвет в Россию. Когда вы будете в Спасском, поклонитесь от меня дому, саду, моему молодому дубу – родине поклонитесь, которую я уже никогда не увижу», – пишет он в письмах Я.Полонскому.

В своем последнем произведении И.С.Тургенев написал знаменитые слова о русском языке: «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины – ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык!

. Нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!».

22 августа 1883 г. Тургенева не стало.

Он скончался во Франции, в Буживале, предместье Парижа.

Иван Сергеевич завещал похоронить его в России, в Петербурге, на Волковом кладбище, рядом со своим другом Белинским. Его завещание было выполнено.

Смерть Тургенева была воспринята всем человечеством как величайшая утрата, понесенная русской и мировой литературой.

А.П.Чехов в письме к Д.Григоровичу писал: «Я глубоко убежден, что пока на Руси существуют леса, овраги, летние ночи, пока еще кричат кулики и плачут чибисы, не забудут ни Вас, ни Тургенева. ».

Однажды мне удалось побывать на могиле И.С.Тургенева. На памятнике написано одно слово: «Тургеневъ».

Мне почему-то вспомнились его прекрасные стихи: