«Утиная охота» в МХТ
Рецензии на спектакли >>
Проснувшись с похмелья, инженер Зилов находит рядом с собой «подарок» — венок. Позвонив одному из своих друзей, он понимает, что те подшутили над ним. Но эта шутка оказалась ко времени — Зилов возвращается в свои воспоминания, безрадостные, наполненные горькой иронией закончившейся жизни.
Для «Утиной охоты» тема смерти центральная. Заживо погребенный своими друзьями, Зилов, на первый взгляд — Печорин своего, застойного времени. Но в отличие от теряющего интерес, затухающего лермонтовского героя, вампиловский — уже разлагается. В нем нет гордости, а есть игра в гордость — расчет поведения: со своим начальником он носится, скорее, как Чичиков — истошно и прибито продолжая следовать своей цели. Зилов должен отблагодарить пробившего ему квартиру начальника (Жолобов): он зовет того к себе на новоселье, где Вера, бывшая возлюбленная Зилова (неочевидная параллель с лермонтовским произведением), начинает играться с почтенным гостем. Сцена новоселья самая понятная по ощущениям — это сцена всеобщего разложения, все сидящие за столом люди — мертвецы, средний класс, застрявший в постоянной игре. И в таком мире лучший — это Зилов, самый опытный игрок, лучше других осознающий, во что и с кем можно и нужно играть. Поэтому, когда его пьяный начальник жалуется на Веру, уезжающую в последний момент, Зилов не скрывает своего пренебрежения, он радуется — в этих отношениях грань «невозврата» перейдена.
В каждой новой сцене, новом воспоминании, Зилов раз за разом переходит эту грань. Вместе с этим, он постоянно меняет свои ориентиры — новая цель перечеркивает все прошлое. После новоселья следует сцена на работе, где сначала загоревшись идеей фальсифицировать документ, он забывает обо всем, увидев входящую Иру (Ольга Литвинова) — случайно зашедшую на работу к Зилову и Саяпину (очередная хорошая роль Семчева) провинциалку. Эмоционально оставив работу, Зилов отправляется в двухдневный загул с Ирой. Следующая сцена — разговор с женой (Елена Панова) — свидетельство угасания любви. Зилов вновь находит подходящую модель поведения, несмотря на то, что обман раскрыт женой, — он разыгрывает их первое свидание, но забывает текст. Даже в формальном Зилову уже не удается быть на коне — и отношения с женой потеряны.
Из следующих сцен особо следует выделить признание в любви жене — мелодраматический ход, ясно отражающий само строение вампиловской драматургии. Зилов в истошных, конвульсивных попытках вернуть жену «выдает» монолог любви. Но жена уходит в середине, не дослушав, и окончание слышит уже Ира. Осознав всю иронию происходящего, Зилов смеется, понимая, что это конец решительно всему человеческому в его жизни.
Большая история спектакля никак не давит на актеров. Они играют в по-хорошему старомодный советский театр, не пытаясь изменить основу вампиловского театра. Хабенский какими-то секундами и вовсе напоминает Олега Даля — лучшего исполнителя роли Зилова. Сочетая в своей игре холодное спокойствие (обычная «белогвардейская» черта мхатовского Хабенского) и гиперактивность, он подчеркивает мистику «утиной охоты». Мистику гоголевскую — мрачную и потустороннюю в том смысле слова, что советский мир похож на чистилище, где происходит трагический выбор. Самый явный пример этого мира – венок — всего лишь шутка, но текст, написанный на нем, пугает — «сгоревший на работе». Вся жизнь Зилова как будто работа — необходимость не обидеть жену, завести любовницу, сходить на охоту — все это обязательно, но никак не вознаграждается. Из всего своего окружения Зилов, в конечном итоге, остается с официантом Димой, сдержанным стройным молодым человеком, появившимся как будто из другого мира, но так понятно и просто вошедшим в советскую действительность. Пореченков справляется с этой ролью одной своей фактурой: то, как он стоит в начале спектакля и принимает заказ – лишь одной такой точной и характерной сцены достаточно, чтобы прочувствовать героя.
Недавно «Утиную охоту» перестали играть, но, возможно, со временем он вернется на сцену МХТ. Не хватая звезд с неба, эта постановка воплощает сам созерцательный принцип театра — каждое движение актера, каждая его интонация — это описание одновременно и характера и ситуации — все в спектакле подчинено одному движению. Для тех, кому интересно, существует качественная запись спектакля.
«Утиная охота» в МХТ
Рецензии на фильмы >>
Проснувшись с похмелья, инженер Зилов находит рядом с собой «подарок» — венок. Позвонив одному из своих друзей, он понимает, что те подшутили над ним. Но эта шутка оказалась ко времени — Зилов возвращается в свои воспоминания, безрадостные, наполненные горькой иронией закончившейся жизни.
Для «Утиной охоты» тема смерти центральная. Заживо погребенный своими друзьями, Зилов, на первый взгляд — Печорин своего, застойного времени. Но в отличие от теряющего интерес, затухающего лермонтовского героя, вампиловский — уже разлагается. В нем нет гордости, а есть игра в гордость — расчет поведения: со своим начальником он носится, скорее, как Чичиков — истошно и прибито продолжая следовать своей цели. Зилов должен отблагодарить пробившего ему квартиру начальника (Жолобов): он зовет того к себе на новоселье, где Вера, бывшая возлюбленная Зилова (неочевидная параллель с лермонтовским произведением), начинает играться с почтенным гостем. Сцена новоселья самая понятная по ощущениям — это сцена всеобщего разложения, все сидящие за столом люди — мертвецы, средний класс, застрявший в постоянной игре. И в таком мире лучший — это Зилов, самый опытный игрок, лучше других осознающий, во что и с кем можно и нужно играть. Поэтому, когда его пьяный начальник жалуется на Веру, уезжающую в последний момент, Зилов не скрывает своего пренебрежения, он радуется — в этих отношениях грань «невозврата» перейдена.
В каждой новой сцене, новом воспоминании, Зилов раз за разом переходит эту грань. Вместе с этим, он постоянно меняет свои ориентиры — новая цель перечеркивает все прошлое. После новоселья следует сцена на работе, где сначала загоревшись идеей фальсифицировать документ, он забывает обо всем, увидев входящую Иру (Ольга Литвинова) — случайно зашедшую на работу к Зилову и Саяпину (очередная хорошая роль Семчева) провинциалку. Эмоционально оставив работу, Зилов отправляется в двухдневный загул с Ирой. Следующая сцена — разговор с женой (Елена Панова) — свидетельство угасания любви. Зилов вновь находит подходящую модель поведения, несмотря на то, что обман раскрыт женой, — он разыгрывает их первое свидание, но забывает текст. Даже в формальном Зилову уже не удается быть на коне — и отношения с женой потеряны.
Из следующих сцен особо следует выделить признание в любви жене — мелодраматический ход, ясно отражающий само строение вампиловской драматургии. Зилов в истошных, конвульсивных попытках вернуть жену «выдает» монолог любви. Но жена уходит в середине, не дослушав, и окончание слышит уже Ира. Осознав всю иронию происходящего, Зилов смеется, понимая, что это конец решительно всему человеческому в его жизни.
Большая история спектакля никак не давит на актеров. Они играют в по-хорошему старомодный советский театр, не пытаясь изменить основу вампиловского театра. Хабенский какими-то секундами и вовсе напоминает Олега Даля — лучшего исполнителя роли Зилова. Сочетая в своей игре холодное спокойствие (обычная «белогвардейская» черта мхатовского Хабенского) и гиперактивность, он подчеркивает мистику «утиной охоты». Мистику гоголевскую — мрачную и потустороннюю в том смысле слова, что советский мир похож на чистилище, где происходит трагический выбор. Самый явный пример этого мира – венок — всего лишь шутка, но текст, написанный на нем, пугает — «сгоревший на работе». Вся жизнь Зилова как будто работа — необходимость не обидеть жену, завести любовницу, сходить на охоту — все это обязательно, но никак не вознаграждается. Из всего своего окружения Зилов, в конечном итоге, остается с официантом Димой, сдержанным стройным молодым человеком, появившимся как будто из другого мира, но так понятно и просто вошедшим в советскую действительность. Пореченков справляется с этой ролью одной своей фактурой: то, как он стоит в начале спектакля и принимает заказ – лишь одной такой точной и характерной сцены достаточно, чтобы прочувствовать героя.
Недавно «Утиную охоту» перестали играть, но, возможно, со временем он вернется на сцену МХТ. Не хватая звезд с неба, эта постановка воплощает сам созерцательный принцип театра — каждое движение актера, каждая его интонация — это описание одновременно и характера и ситуации — все в спектакле подчинено одному движению. Для тех, кому интересно, существует качественная запись спектакля.
«Утиная охота» в МХТ
Рецензии на спектакли >>
Проснувшись с похмелья, инженер Зилов находит рядом с собой «подарок» — венок. Позвонив одному из своих друзей, он понимает, что те подшутили над ним. Но эта шутка оказалась ко времени — Зилов возвращается в свои воспоминания, безрадостные, наполненные горькой иронией закончившейся жизни.
Для «Утиной охоты» тема смерти центральная. Заживо погребенный своими друзьями, Зилов, на первый взгляд — Печорин своего, застойного времени. Но в отличие от теряющего интерес, затухающего лермонтовского героя, вампиловский — уже разлагается. В нем нет гордости, а есть игра в гордость — расчет поведения: со своим начальником он носится, скорее, как Чичиков — истошно и прибито продолжая следовать своей цели. Зилов должен отблагодарить пробившего ему квартиру начальника (Жолобов): он зовет того к себе на новоселье, где Вера, бывшая возлюбленная Зилова (неочевидная параллель с лермонтовским произведением), начинает играться с почтенным гостем. Сцена новоселья самая понятная по ощущениям — это сцена всеобщего разложения, все сидящие за столом люди — мертвецы, средний класс, застрявший в постоянной игре. И в таком мире лучший — это Зилов, самый опытный игрок, лучше других осознающий, во что и с кем можно и нужно играть. Поэтому, когда его пьяный начальник жалуется на Веру, уезжающую в последний момент, Зилов не скрывает своего пренебрежения, он радуется — в этих отношениях грань «невозврата» перейдена.
В каждой новой сцене, новом воспоминании, Зилов раз за разом переходит эту грань. Вместе с этим, он постоянно меняет свои ориентиры — новая цель перечеркивает все прошлое. После новоселья следует сцена на работе, где сначала загоревшись идеей фальсифицировать документ, он забывает обо всем, увидев входящую Иру (Ольга Литвинова) — случайно зашедшую на работу к Зилову и Саяпину (очередная хорошая роль Семчева) провинциалку. Эмоционально оставив работу, Зилов отправляется в двухдневный загул с Ирой. Следующая сцена — разговор с женой (Елена Панова) — свидетельство угасания любви. Зилов вновь находит подходящую модель поведения, несмотря на то, что обман раскрыт женой, — он разыгрывает их первое свидание, но забывает текст. Даже в формальном Зилову уже не удается быть на коне — и отношения с женой потеряны.
Из следующих сцен особо следует выделить признание в любви жене — мелодраматический ход, ясно отражающий само строение вампиловской драматургии. Зилов в истошных, конвульсивных попытках вернуть жену «выдает» монолог любви. Но жена уходит в середине, не дослушав, и окончание слышит уже Ира. Осознав всю иронию происходящего, Зилов смеется, понимая, что это конец решительно всему человеческому в его жизни.
Большая история спектакля никак не давит на актеров. Они играют в по-хорошему старомодный советский театр, не пытаясь изменить основу вампиловского театра. Хабенский какими-то секундами и вовсе напоминает Олега Даля — лучшего исполнителя роли Зилова. Сочетая в своей игре холодное спокойствие (обычная «белогвардейская» черта мхатовского Хабенского) и гиперактивность, он подчеркивает мистику «утиной охоты». Мистику гоголевскую — мрачную и потустороннюю в том смысле слова, что советский мир похож на чистилище, где происходит трагический выбор. Самый явный пример этого мира – венок — всего лишь шутка, но текст, написанный на нем, пугает — «сгоревший на работе». Вся жизнь Зилова как будто работа — необходимость не обидеть жену, завести любовницу, сходить на охоту — все это обязательно, но никак не вознаграждается. Из всего своего окружения Зилов, в конечном итоге, остается с официантом Димой, сдержанным стройным молодым человеком, появившимся как будто из другого мира, но так понятно и просто вошедшим в советскую действительность. Пореченков справляется с этой ролью одной своей фактурой: то, как он стоит в начале спектакля и принимает заказ – лишь одной такой точной и характерной сцены достаточно, чтобы прочувствовать героя.
Недавно «Утиную охоту» перестали играть, но, возможно, со временем он вернется на сцену МХТ. Не хватая звезд с неба, эта постановка воплощает сам созерцательный принцип театра — каждое движение актера, каждая его интонация — это описание одновременно и характера и ситуации — все в спектакле подчинено одному движению. Для тех, кому интересно, существует качественная запись спектакля.
Утиная охота
Московский Художественный театр имени А. П. Чехова
И з статьи Марины Давыдовой «Утка и свисток» в газете «Время новостей» (2002 г.):
«Александр Марин поставил в МХТ «Утиную охоту» Вампилова – на мой взгляд, лучшее из того, что было создано в отечественной «застойной» драматургии. Театралы наверняка помнят другой мхатовский спектакль, поставленный в конце 70-х Олегом Ефремовым с самим собой в главной роли, кинозрители – снятый в 1979 году фильм Виталия Мельникова «Отпуск в сентябре» с Олегом Далем и Ириной Купченко. И хотя пьеса была написана Вампиловым в конце 60-х, в историю театра и кино она вошла как произведение, созданное в самом зените «застоя».
Из статьи Марины Зайонц «В отсутствие любви и смерти» в журнале «Итоги» (2002 г.):
«Марин отказался от быта (что абсолютно правильно) и сделал резкий крен в сторону театрального символизма (с чем немедленно хочется поспорить). Вместе с художником Валентиной Камоловой он отлично придумал сценическое пространство, выстроив на сцене садовую карусель. Там-то, среди лошадок, машинок и прочей утвари, и уместилась вся жизнь Виктора Зилова – убогая квартирка, постылая работа и в качестве отдохновения – кафе «Незабудка» с другом-официантом. Крутится-вертится громоздкое сооружение, летят-порхают сцены, воспоминания мешаются с явью – вот он, ключ к решению, бери и открывай».
Из статьи Марины Шимадиной «Менты» вышли на «Утиную охоту» в газете «Коммерсантъ» (2002 г.):
«Главное приобретение мхатовского спектакля и театральной Москвы в целом – это Константин Хабенский в роли лишнего человека Зилова. Для подавляющего числа москвичей, знакомых с актером по сериалам «Агент национальной безопасности» и «Убойная сила», он образцовый «мент» Игорь Плахов, которым может гордиться страна, но не театральные подмостки. Между тем Константин Хабенский – один из ведущих петербургских театральных актеров. В театре Ленсовета он играет Калигулу, Дурачка Карла в награжденном местным «Золотым софитом» «Войцеке» Бюхнера и Эстрагона в спектакле по Беккету «В ожидании Годо», получившем всероссийскую «Золотую маску». И тем, кто видел «всероссийского мента» в этих ролях, не покажется странным его дебют на сцене главного драматического театра страны в роли, которую когда-то здесь играл сам Олег Ефремов».
Зилов в исполнении Константина Хабенского – нервный и экспрессивный, саркастичный и развязный, нежный и грубый, запутавшийся в женщинах и разочаровавшийся в друзьях, в чем-то автобиографический персонаж.
Прима «Табакерки» Марина Зудина играет обаятельную и домашнюю Галину, студентка Школы-студии МХАТ Ольга Красько – ребячливую, наивную Ирину, лицо пива «Толстяк» Александр Семчев – непутевого подкаблучника Саяпина. Хороши Екатерина Семенова в роли его боевой подруги Веры, Александра Скачкова – шикарная кукла Валерия, Вячеслав Жолобов – Кушак, Валерий Трошин – Кузаков, не говоря уже о другой звезде «ментовских» сериалов Михаиле Пореченкове – невозмутимом официанте Диме. Все они, вместе с главным героем Константина Хабенского, составили чудный актерский ансамбль».