Удачная на днях была охота, Легко нашел я логово волков. Волчицу сразу пристрелил я дробью, Загрыз мой пес, двоих ее щенков. Уж хвастался же

Дубликаты не найдены

я тоже не понимаю, почему нельзя нажимать enter в конце строки.

Он убегал, в него стреляли люди,
Проваливаясь лапой в рыхлый снег.
Волк твёрдо знал: спасения не будет,
И зверя нет страшней, чем человек.
А в этот миг за сотни километров,
Был в исполненье смертный приговор:
Девчонка малолетняя там где-то
Уже четвёртый делала аборт.
Малыш кричал, но крик никто не слушал.
Он звал на помощь: «Мамочка, постой!
Ты дай мне шанс, чтобы тебе быть нужным!
Дай мне возможность жить! Ведь я живой!»
А волк бежал, собаки глотку рвали…
Кричали люди пьяные в лесу.
Его уже почти совсем догнали…
Волк вскинул морду и смахнул слезу.
Малыш кричал, слезами заливаясь…
Как страшно не родившись умереть!
И от железки спрятаться пытаясь,
Мечтал в глаза он маме посмотреть.
Вот только «маме» этого не нужно.
Не модно стало, видите ль, рожать…
Она на глупость тратит свою душу
Своих детей «не в падлу» убивать.
А волк упал без сил… так было надо,
Он от волчицы варваров увёл.
Одна она с волчатами осталась,
Когда он на себя взял приговор.
Собаки рвали в клочья его тело,
Но только душу волчью не порвать!
Душа его счастливой мчалась в небо
Ради детей есть смысл умирать!
И кто, скажите, зверь на самом деле?
И почему противен этот век?
А просто человечнее нас звери
И зверя нет страшней, чем человек!

з.ы. утром скучно, а как человек считающий себя сведущим по волкам, напишу что-нибудь тут:
в реале волки к людям ходят ток если очень голодны, в данном стишке по запаху от логова до дома вели (и то не из мести а из голода).
Убил бы вначале собаку, да так что та скорее всего и гавкнуть бы только пару раз успела, т.е. доча скажем пошедшая в туалет (предположим деревня или охотничий домик) ничего бы не заподозрила. её бы тоже загрыз т.к. волки всегда «режут 10 баранов, едят 1-го» и «ни один хищник не отпустит убегающую жертву» да и псина-волкодав весит от силы 50-70кг, что вола может и накормит но стаю точно нет.

з.ы.ы. стих понравился, клёвый)

Вот вот человек нормальный,блин мне 14 я охочусь и вот я тоже так всем говорю все такие а тебе не жалко?я задаю вопрос вы вегетарианец? А потом вот вы знаете как кабаны вредят дом скот
Чума и тд если животных будет много.да я тоже люблю животных просто обожаю,я вам больше скажу меня саму животные любят но надо понимать крайности.

P.S Извиняюсь что без знаков препинания но как то все выплеснулось из за таких ,,зеленых» причем в кавычках

Словно бритва, рассвет полоснул по глазам,
Отворились курки, как волшебный сезам,
Появились стрелки, на помине легки,-
И взлетели стрекозы с протухшей реки,
И потеха пошла — в две руки, в две руки!

Мы легли на живот и убрали клыки.
Даже тот, даже тот, кто нырял под флажки,
Чуял волчие ямы подушками лап;
Тот, кого даже пуля догнать не смогла б,-
Тоже в страхе взопрел, и прилег, и ослаб.

Чтобы жизнь улыбалась волкам — не слыхал,
Зря мы любим ее, однолюбы!
Вот у смерти — красивый широкий оскал
И здоровые, крепкие зубы.

Улыбнемся же волчей ухмылкой врагу —
Псам еще не намылены холки!
Но — на татуированном кровью снегу
Наша роспись: мы больше не волки!

Мы ползли, по-собачьи хвосты подобрав,
К небесам удивленные морды задрав:
Или с неба возмездье на нас пролилось,
Или света конец, и в мозгах перекос,
Только били нас в рост из железных стрекоз.

Кровью вымокли мы под свинцовым дождем,
И смирились, решив: все равно не уйдем!
Животами горячими плавили снег.
Эту бойню затеял не Бог — человек:
Улетающим — влет, убегающим — в бег.

Свора псов, ты со стаей моей не вяжись,
В равной сваре — за нами удача!
Волки мы, хороша наша волчая жизнь,
Вы — собаки, и смерть вам собачья!

Улыбнемся же волчей ухмылкой врагу,
Чтобы в корне пресечь кривотолки.
Но — на татуированном кровью снегу
Наша роспись: мы больше не волки!

К лесу — там хоть немногих из вас сберегу!
К лесу, волки, труднее убить на бегу!
Уносите же ноги, спасайте щенков!
Я мечусь на глазах полупьяных стрелков
И скликаю заблудшие души волков.

Те, кто жив, затаились на том берегу.
Что могу я один? Ничего не могу!
Отказали глаза, притупилось чутье.
Где вы, волки, былое лесное зверье,
Где же ты, желтоглазое племя мое?!

. Я живу, но теперь окружают меня
Звери, волчих не знавшие кличей,
Это псы, отдаленная наша родня,
Мы их раньше считали добычей.

Улыбаюсь я волчей ухмылкой врагу,
Обнажаю гнилые осколки.
Но — на татуированном кровью снегу
Наша роспись: мы больше не волки

Культура и искусство

КАК ЗВЕРИ УЧАТ ЛЮДЕЙ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ ИЛИ УДАЧНАЯ ОХОТА

Удачною вчера была охота,

Легко нашел я логово волков.

Волчицу подстрелил с полоборота,

Загрыз мой пес двоих ее щенков.

Уж хвастался жене своей добычей,

Как вдалеке раздался волчий вой,

И был тот вой от волчьего отличен —

Отчаяньем пропитан и тоской.

Уснул. Наутро завтрашнего дня,

Хотя мой сон довольно крепок,

Дворовый шум вдруг разбудил меня,

Я выбежал, в чем был.. Сквозь смуту веток

Картина дикая моим глазам предстала:

У дома моего стоял огромный волк

(Пес на цепи, и цепь не доставала,

Да и помочь — навряд ли бы он смог),

А рядом с ним моя стояла дочь,

И весело его хвостом играла.

Ничем и я не мог в тот миг помочь,

А что в опасности — она не понимала.

Мы с волком встретились глазами.

«Глава семьи», — подумал сразу я,

И прошептал недвижными губами:

«Не трогай дочь, иди — убей меня».

Лавина слёз в глазах моих дрожала,

И дочь с вопросом: «Папа, что с тобой?» —

Оставив волчий хвост, бесстрашно подбежала,

И я укрыл ее, поставив за собой.

Но волк ушел.. через дыру в заборе,

Не причинив вреда ни дочери, ни мне,

Не отомстил за боль свою и горе,

За смерть семьи, что по моей вине..

Нет — отомстил. Но отомстил без крови:

Он показал, что он добрей людей.

Он чувство волчьей передал любови

И дал понять, что я убил — д е т е й..

Пользователь и Автор АНДРЕЙ ПОПОВ (редакция Tamis)

«Удачная на днях была охота» (1 фото)

Удачная на днях была охота,
Легко нашел я логово волков.
Волчицу сразу пристрелил я дробью,
Загрыз мой пес двоих её щенков.

Уж хвастался жене своей добычей,
Как вдалеке раздался волчий вой,
Но в этот раз какой-то необычный –
Он был пропитан горем и тоской.

А утром следующего дня,
Хоть я и сплю довольно крепко,
У дома грохот разбудил меня,
Я выбежал в чём был за дверку.

Картина дикая моим глазам предстала:
У дома моего стоял огромный волк.
Пес на цепи – и цепь не доставала,
Да и, наверно, помочь бы он не смог.

А рядом с ним стояла моя дочь
И весело его хвостом играла.
Ничем не мог я в этот миг помочь,
А что в опасности — она не понимала.

Мы встретились с волком глазами.
«Глава семьи той» – сразу понял я
И только прошептал губами:
«Не трогай дочь, убей лучше меня».

Глаза мои наполнились слезами,
И дочь с вопросом: «Папа, что с тобой?»
Оставив волчий хвост, тотчас же подбежала,
Прижал её к себе одной рукой.

А волк ушел, оставив нас в покое.
И не принес вреда ни дочери, ни мне,
За причиненные ему мной боль и горе,
За смерть его волчицы и детей.

Он отомстил. Но отомстил без крови.
Он показал, что он сильней людей.
Он передал своё мне чувство боли.
И дал понять, что я убил детей.

Удачная охота

Когда Таня принесла маленький пушистый комочек в дом, его долго и тщательно разглядывали. Восторгам не было предела! В коробке находилась очаровательная леди. С огромными выразительными глазами, цвет которых понять было невозможно: то ли голубые, то ли голубо-серые. Окрас у кошечки чёрный, на мордашке выше носа светилось белое пятнышко. Белоснежная манишка на груди. На передних лапках будто обуты светлые тапочки, а на задних – сапожки. Кончик хвоста тоже оставался белым.

Супруги, недолго думая, приняли решение назвать пушистую кошечку Баска. От старого русского слова «баско», что в старину обозначало — красиво и красивый.

Трепетно охраняя владения от посягательств посторонних пришельцев, прекрасная особа с первых месяцев жизни в доме стала полноправной хозяйкой. В один прохладный летний вечер она потихонечку прокралась на середину кухни и на мгновение замерла. Села на задние лапы, а передние подобрала под живот. Спина выгнулась дугой. Подняв голову, она стала внимательно смотреть в одну точку. Между печкой и перегородкой лежали, принесенные с улицы поленья, и в них явно кто-то шевелился. Кошечка передвинулась немного в сторону и уселась на задние лапки у скамьи с вёдрами.

Хозяева собирались ужинать, но, увидев начинающуюся охоту, решили помочь. Николай встал, подошел к Баске, бесшумно переставил вёдра, а потом скамью. Татьяна осторожно, чтобы не спугнуть незваного гостя, начала убирать по одному полешку. Переложив несколько рядов, женщина с изумлением заметила, что в самой середине торчит маленькая серая головка с крошечными прижатыми ушками, длинными усами и огромными испуганными глазами. Мышонок!

Несколько секунд Татьяна и мышонок неподвижно смотрели друг на друга. Потом хозяйка, держа в одной руке полено, беззвучно повернулась и пальцем свободной руки показала Баске, что неприятель находится здесь. Мышонок располагался выше уровня глаз кошки. Ей было не видно, как трусишка притих, спрятавшись, будто в глубоком ущелье, в выемке, образовавшейся между неплотно сложенными поленьями. Немая пауза затягивалась.

Вдруг на улице что-то громко треснуло. От оглушительного звука мышонок быстро выскочил из своего укрытия, Баска, как опытная рысь, прыгнула и стремительно понеслась за ним. Она пыталась поймать мышонка, который носился по дому. Он то молниеносно забирался под кровать, то опрометью мчался обратно на кухню, то, обежав вокруг ножки кухонного стола, стремительно проносился мимо дивана и снова летел под кровать. Сколько было совершено таких кругов, — не сосчитать. Баска гонялась за неприятелем до тех пор, пока тот не юркнул в щёлку между стеной и полом. Тогда обессиленная и раздосадованная неудачей охотница наклонилась у щёлки и стала терпеливо ждать.

Таня спустилась. со стола, на который, себя не помня, забралась когда началась охота, и только теперь заметила на полу упавшие со стола тарелки, две из которых разбились. Коля стоял в комнате на диване, он впопыхах заскочил на него прямо в тапочках.

Муж, вернувшись на кухню, помог прибраться, а когда порядок был восстановлен, спросил:

— Что будем делать, если Баска не поймает мышонка?

— Будем вместе дружно жить, — воскликнула Татьяна и легонько похлопала мужа по плечу. — Мне пора на работу.

Таня стала складывать в сумку сверток с сухариками, пачку с пакетиками чая, шоколадку, приговаривая:

— Сухарики буду грызть, чтобы не хотелось спать, с шоколадом чаю попью. До утра время, видимо, дремлет и движется очень медленно.

Когда жена ушла на работу, Николай, дождавшись вечера, стал смотреть телевизор, пока не заснул на диване.

На следующее утро, когда Татьяна вернулась домой, обнаружила озадаченного Николая. Видимо ночью кошечка продолжила охоту. Но получилось так, что белый мышонок заскочил в клетку, где недавно жил хомяк. Каким образом закрылась дверца в клетку, — не понятно, но незваный гость чувствовал себя в ней вполне комфортно. Баска сидела рядом и громко мурлыкала, будто говорила:

— Посмотрите! Это моя первая удачная охота!

В дверь негромко постучались. Таня торопливо открыла. Зашла соседка:

— Простите, к вам случайно мышонок не забегал?

— Белый? — уточнил Коля.

— Белый. Вчера внук решил выпустить мышонка во дворе на травку. Не успел отвернуться, как тот исчез. Весь вечер искали, да так и не нашли беглеца.

— А мне в потемках мышонок показался серым, — рассмеялась Татьяна.

— Так вы его видели?

— Думала, что вчера хорошо разглядела. Оказывается, ошиблась.

— Где сейчас наш любимец? – нетерпеливо спросила соседка.

— Клетку хомяка обживает под охраной Баски, — уточнил Николай.

— Как под охраной? Почему в клетке? Что с случилось с мышонком?

Николай прошел в комнату и вернулся с клеткой.

— Большое спасибо вам! От меня и от внука! – зачастила обрадованная соседка.

— Не нам благодарность — Баске.
2008 год.

Удачная тогда была охота

Посвящается сильным женщинам.

Посвящается боевым офицерам.

А также тому, что получается из их союза.

Эта книга родилась как протест. Протест против того мира, который изобразил в своих книгах Андрей Кощиенко, переиначивая на свой лад мир Андрея Буревого. Речь идёт, конечно, не обо всём мире, так как в нём много интересных черт, он проникнут социальным реализмом средневековья. Речь идёт о роли, которая в этом мире отводится полностью женской цивилизации воинов — Варг.

Во время прочтения книги Кощиенко мне совершенно не хотелось смеяться в сценах, посвящённых Варгам, которые задумывались как смешные. Для меня все они были исполнены грусти, я глубоко переживал за этих клыкастых дам, хотя не исключаю, что автор хотел добиться именно такого эффекта. Но лично для меня все изображённые автором сцены были полны издёвки над Варгами, и основная причина тому — сама концепция Варг, отражённая в книгах.

Варги изображены женщинами, но такими, у которых изъята вся их слабость, а акцент делается на силу в мужском её проявлении. При таком изображении они перестают быть женщинами, превращаясь в нечто странное, заслуживающее лишь жалости, но никак не восхищения и преклонения. Так, настоящая женщина стремится не просто к самцу для спаривания, она ищет в нём поддержку, она хочет побыть рядом с ним слабой, даже если сильна характером от природы. Женщина способна глубже сопереживать, чем мужчина, способна поэтому быть совестью даже для самого жестокого и беспринципного мужчины. Именно женщина выступает подлинной совестью человеческой цивилизации, тогда как её разум ассоциируется с мужчиной. Всё это называется изящным русским словом «женственность», и именно этого Варги лишены.

Но Варги в данном случае — лишь одно из проявлений собирательного образа. Образ этот крайне распространён в современном кинематографе, когда женщины изображаются гипертрофированно сильными. При этом они неизбежно лишаются отмеченной выше женской слабости, фактически они лишаются женственности, превращаясь непонятно во что. Именно поэтому мне больно смотреть такие фильмы, именно поэтому мне больно читать про Варг. Именно поэтому я решил показать сильных женщин, сохранив у них их слабости. Только такие женщины будут по-настоящему отвечать гордому имени «женщина».

В книге показана женская цивилизация, вплетённая в преимущественно мужские цивилизации континента. Правда, здесь я добавил милым дамам способность всем существом увлекаться каким-либо мастерством, что на самом деле свойственно в большей степени мужчинам. В книге женщины посвящают себя архитектуре, ювелирной работе и даже оружейному делу. Но, думаю, читатели простят мне такой щедрый жест: женщины — из-за того, что я показал их с лучшей стороны, сделав им своего рода комплимент, а мужчины — просто из любви к женщинам. Искренне надеюсь, изображённый мир и женская созидающая цивилизация придётся по душе как читателям, так и читательницам.

Чтобы соответствовать сильным женщинам, мужчины представлены лучшей своей частью — офицерским сословием, причём, находящимся в книге в привилегированном положении. Это положение ближе всего к офицерству Российской империи. Но главное не привилегии, а то, что автор показал не праздную часть жизни офицерства, а, можно сказать, героическую её часть. Главный герой книги — это боевой офицер, закалённый постоянной опасностью и готовностью пожертвовать собой, ну и, конечно же, бесконечными дуэлями, попойками и жесточайшей дисциплиной военного времени. Выпущенный на гражданку он подобен дикому зверю, вырвавшемуся из клети. В книге преследуется цель показать это психологическое состояние военных, которое имеет место быть и в нашем обществе. Именно из-за этого состояния солдат по форме часто не пускают на дискотеки и в клубы, элементарно опасаясь их совершенно неуправляемого поведения. Такой тип мужчин больше всего соответствует показанным в книге сильным женщинам, находя в них понимание и некоторое ограничение своим бесшабашным выходкам.

Ну, в добрый путь по дорогам фантазии автора!

— Капитан, прошу вас подписать моё прошение об отпуске! — вытянувшись во фрунт, отрапортовал я.

Капитан был лишь на пару лет меня старше и от такого официального обращения в неофициальной обстановке его кабинета пришёл в откровенное недоумение. Его чёрные глаза впились в боевого товарища, пытаясь понять, что же тот от него хочет, и зачем весь этот балаган с обращением по форме.

— Вереск, ты что, совсем ох. Мы же не на плацу! Говори по-человечески.

На его резонное замечание я лишь пожал плечами, снял с плеча лук, наложил стрелу и сильным рывком отправил к цели. Та впилась в стену в четырёх пальцах над головой капитана, но он даже не обратил на это внимания, только поправил разлетевшиеся в стороны от поднятого стрелой воздуха русые волосы.

— Хочу поохотиться, Курт. Подпиши прошение.

— Поохотиться!? Зачем прошение, давай я тебя отправлю в дальний дозор, будет тебе там охота, хоть на варваров, хоть на орков.

От предложения товарища я только скривился.

— Не хочу орков, не хочу варваров. Вот здесь уже сидит эта кровища, — я провёл ребром ладони по шее. — Надоели дуэли, надоели пьянки, надоели эти спесивые маги. Хочу, чтобы был только лес и я. Ну, и зверушки там всякие, чтобы можно было их пострелять.

С этими словами я наложил на тетиву ещё одну стрелу и лениво отправил в полёт. Стрела вошла на три пальца над головой Курта, точно под предыдущей стрелой. Тот опять не придал этому никакого значения. Мы тут были привычны и не к таким чудачествам.

— Совсем обалдел!? Отпуск же даётся только по личному распоряжению императора. Ты серьёзно надеешься его получить?

— Да, я верю в благосклонность своего императора, — ответил я, накладывая на тетиву очередную стрелу. Мой жест не укрылся от капитана, и тот с заметным волнением замахал на меня руками.

— Хорош стрелять, ты мне всю стену испортишь, а то ещё и голову повредишь. Давно в каземате не сидел?

— У тебя она и без меня давно повреждена. А от этой тоски, крови и нервотрёпки с магами у меня скоро руки трястись начнут, — третья стрела легла на цель и впилась на палец над головой Курта. Тот даже чуть-чуть втянул голову в плечи, хотя особых эмоций на его лице всё равно не отразилось.

— Да ладно, брось! Все мы тут из одной миски едим.

— Ой ли, из одной? А кто для вас тут магов укрощает, к кому бегут, как только нового из Академии присылают? К тебе что ли? А знаешь, как это волнительно — выходить на дуэль с магом, даже не представляя себе, что он ещё такое учудит? — с этими словами я наложил на тетиву ещё одну стрелу. — Ты же не хочешь, чтобы у меня начали трястись руки, Курт?

— Я тоже дерусь на дуэлях с магами. Согласен, не так часто, как ты. Э-э…, убери лук, ополоумел совсем, что ли? Давай лучше своё прошение.

Я протянул капитану прошение, тот прочитал, и его глаза поползли на лоб.

— Собираешься ЭТО направить императору? Да он тебя за такую наглость просто разжалует! Зачем ты в прошении-то указал про охоту?

— Не кипятись, Курт, я предпочитаю быть честным со своим Императором. Не тебя же будут разжаловать, если что? Жалко тебе, что ли для боевого товарища?

— Ладно, ладно, уговорил. Вот, — капитан протянул мне засвидетельствованный им документ. — Только как ты будешь отправлять его в императорскую канцелярию? У нас же опять нового мага прислали, он гусем ходит, ни с кем не говорит, даже ко мне только по форме обращается.

— Как обычно, приведу ему железные аргументы, — я с любовью потрогал рукояти парных мечей за спиной.

— Ну, дерзай. Удачи тебе, Вереск! Твоя настырность всегда меня восхищала, может и здесь чего-то добьёшься.

— Поменьше слов, побольше дела. Начинай готовиться к грандиознейшей пьянке.

— Думаю, через пару дней всё и решится.

— Тогда всё равно пьянке быть, только с горя, — грустно ответил я, заглядывая в глаза товарища.