Александр Кочетков. Вышел зайчик погулять

Раз, два, три, четыре, пять,
Вышел зайчик погулять.
Вдруг охотник выбегает,
Из ружья в него стреляет.
Пиф-паф! Ой-ой-ой!
Умирает зайчик мой.
Привезли его в больницу,
Отказался он лечиться.
Привезли его домой,
Оказался он живой.

Как больно, милая, как странно,
Я только вышел прогуляться.
Как больно, милая, как странно,
В меня заехали пыжом.

Сражён я пулей ветерана.
Ты будешь, видимо, смеяться, —
Меня он режет как барана
Своим охотничьим ножом.

Пока жива, с тобой я буду.
Меня ж охотник не обидит?
Пока жива, скорбеть я буду,
Столкнувшись с этою бедой.

Не зря твердила я повсюду,
Что Бог всё знает, он всё видит!
Ты не подвержен больше блуду
Гулять с зайчихой молодой.

А если я коньки откину
И попаду в сыру землицу?
Я, извиняюсь, дуба двину?
Ведь ты останешься вдовой!

Ну передай хотя бы сыну,
Что отвезли меня в больницу,
Что подключили медицину
И оказался я живой!

Трясясь в прокуренной котомке
Я полуплакал от досады.
Трясясь в прокуренной котомке,
Уж я не прежний оптимист.

А всё ж охотники – подонки,
Стреляя в спину из засады.
Прощайте, милые потомки!
Считайте, папка – коммунист!

С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
Живите не разлей-водой!

А вот гулять остерегайтесь!
И каждый раз в кустах ховайтесь
И никому не попадайтесь,
Когда с зайчихой молодой!

Не пиф, не паф! — читать рассказ Драгунского онлайн

Здесь вы можете читать онлайн рассказ «Не пиф, не паф!» Виктора Драгунского, в котором маленький Денис очень сочувствовал зайчику, в которого стрелял охотник и придумал простой способ спасти невинное животное. Нужно было просто добавлять частицу «не» перед каждым пугающим словом.

Текст рассказа «Не пиф, не паф!»

Когда я был дошкольником, я был ужасно жалостливый. Я совершенно не мог слушать про что-нибудь жалостное. И если кто кого съел, или бросил в огонь, или заточил в темницу, — я сразу начинал плакать. Вот, например, волки съели козлика, и от него остались рожки да ножки. Я реву. Или Бабариха посадила в бочку царицу и царевича и бросила эту бочку в море. Я опять реву. Да как! Слезы бегут из меня толстыми струями прямо на пол и даже сливаются в целые лужи.

Главное, когда я слушал сказки, я уже заранее, еще до того самого страшного места, настраивался плакать. У меня кривились и ломались губы и голос начинал дрожать, словно меня кто-нибудь тряс за шиворот. И мама просто не знала, что ей делать, потому что я всегда просил, чтобы она мне читала или рассказывала сказки, а чуть дело доходило до страшного, как я сразу это понимал и начинал на ходу сказку сокращать. За какие-нибудь две-три секунды до того, как случиться беде, я уже принимался дрожащим голосом просить: «Это место пропусти!»

Мама, конечно, пропускала, перескакивала с пятого на десятое, и я слушал дальше, но только совсем немножко, потому что в сказках каждую минуту что-нибудь случается, и, как только становилось ясно, что вот-вот опять произойдет какое-нибудь несчастье, я снова начинал вопить и умолять: «И это пропусти!»

Мама опять пропускала какое-нибудь кровавое преступление, и я ненадолго успокаивался. И так с волнениями, остановками и быстрыми сокращениями мы с мамой в конце концов добирались до благополучного конца.

Конечно, я все-таки соображал, что сказки от всего этого становились какие-то не очень интересные: во-первых, очень уж короткие, а во-вторых, в них почти совсем не было приключений. Но зато я мог слушать их спокойно, не обливаться слезами, и потом все же после таких сказок можно было ночью спать, а не валяться с открытыми глазами и бояться до утра. И поэтому такие сокращенные сказки мне очень нравились. Они делались такие спокойные. Как все равно прохладный сладкий чай. Например, есть такая сказка про Красную Шапочку. Мы с мамой в ней столько напропускали, что она стала самой короткой сказкой в мире и самой счастливой. Мама ее вот как рассказывала:

«Жила-была Красная Шапочка. Раз она напекла пирожков и пошла проведать свою бабушку. И стали они жить-поживать и добра наживать».

И я был рад, что у них все так хорошо получилось. Но, к сожалению, это было еще не все. Особенно я переживал другую сказку, про зайца. Это короткая такая сказочка, вроде считалки, ее все на свете знают:

Раз, два, три, четыре, пять,

Вышел зайчик погулять,

Вдруг охотник выбегает…

И вот тут у меня уже начинало пощипывать в носу и губы разъезжались в разные стороны, верхняя направо, нижняя налево, а сказка в это время продолжалась… Охотник, значит, вдруг выбегает и…

Прямо в зайчика стреляет!

Тут у меня прямо сердце проваливалось. Я не мог понять, как же это получается. Почему этот свирепый охотник стреляет прямо в зайчика? Что зайчик ему сделал? Что он, первый начал, что ли? Ведь нет! Ведь он же не задирался? Он просто вышел погулять! А этот прямо, без разговоров:

Из своей тяжелой двустволки! И тут из меня начинали течь слезы, как из крана. Потому что раненный в живот зайчик кричал:

— Ой-ой-ой! Прощайте, все! Прощайте, зайчата и зайчиха! Прощай, моя веселая, легкая жизнь! Прощай, алая морковка и хрустящая капуста! Прощай навек, моя полянка, и цветы, и роса, и весь лес, где под каждым кустом был готов и стол и дом!

Я прямо своими глазами видел, как серый зайчик ложится под тоненькую березку и умирает… Я заливался в три ручья горючими слезами и портил всем настроение, потому что меня надо было успокаивать, а я только ревел и ревел…

Раз, два, три, четыре, пять,

Вышел зайчик погулять,
Вдруг охотник выбегает…

Прямо в зайчика…

Не умирает зайчик мой.

Вот это да! Я даже рассмеялся! Как все складно получилось! Это было самое настоящее чудо. Не пиф! Не паф! Я поставил одно только короткое «не», и охотник как ни в чем не бывало протопал в своих подшитых валенках мимо зайчика. И тот остался жить! Он опять будет играть по утрам на росистой полянке, будет скакать и прыгать и колотить лапками в старый, трухлявый пень. Этакий забавный, славный барабанщик!

И я так лежал в темноте и улыбался и хотел рассказать маме про это чудо, но побоялся ее разбудить. И в конце концов заснул. А когда проснулся, я уже знал навсегда, что больше не буду реветь в жалостных местах, потому что я теперь могу в любую минуту вмешаться во все эти ужасные несправедливости, могу вмешаться и перевернуть все по-своему, и все будет хорошо. Надо только вовремя сказать: «Не пиф, не паф!»

Нельзя думать о смысле детских стихов и считалочек.

Наткнулась на мультик по считалочке про зайчика. Из детства мне вспоминаются такие слова:

Раз, два, три, четыре, пять

Вышел Зайчик погулять.

Вдруг охотник выбегает —

Прямо в Зайчика стреляет:

Умирает Зайка мой.

Принесли его домой-

Оказался он живой!

Но оказывается существуют и другие версии. В мультике было больше информации о данном конфликте зайца и охотника.

Раз, два, три, четыре, пять,

Вышел зайчик погулять.

Вдруг охотник выбегает,

Прямо в зайчика стреляет.

Умирает зайчик мой.

Привезли его в больницу,

Он украл там рукавицу,

Привезли его в палату,

Он украл там шоколадку.

Привезли его на крышу,

Он украл там дядю Мишу.

Привезли его домой,

Оказался он живой!

Кто это придумал? Конечно, у первоначальной считалочки был автор (Фёдор Богданович Миллер), но остальное, оказывается, досочиняли люди.

Ладно, зайца привезли в больницу. Все логично, кроме того, что охотник не просто же так в него стрелял. Наверное, кто-то другой спас зайца.

Но тут в махнатом просыпается какой-то уголовник и он начинает воровать вещи или же это клиптомания?

Его первой кражей становится рукавица. Возможно, на улице зима, так что это вполне реально. Шоколадка тоже имеет место быть. Но дальше начинается какая -то вакханалия.

«Привезли его на крышу» — зачем? Хм. кажется, все начинает проясняться. Шоколадка — это взятка, чтобы зайца незаметно вывезли на крышу. Ведь за ним все еще ведется охота. Попав на крышу, ему приходится взять заложника — дядю Мишу. Но тогда не хватает строк, как он выбрался и попал домой?

Расстается он с больницей

Улетает в небо с птицей.

Остается один вопрос — зачем зайцу была нужна рукавица?

Статья по теме (еще одна песенка):

На златом крыльце сидели. Детские считалки.

Считалочка -это вам не просто так, это малая фольклоная форма! А по сути-это рифмованный стишок, помогающий разделиться на команды для игры или выбрать водящего. В детстве, играя, не задумываясь становились в круг-и . «раз, два, три, четыре, пять, начинаем мы считать. «

Не претендую на то, что знаю все считалки, но помню их множество. Попробую как-то их рассортировать для простоты прочтения.

Считалки про людей .

На златом крыльце сидели
Царь, царевич,
Король, королевич,
Сапожник, портной…
Кто ты будешь такой?
Говори поскорей,
Не задерживай
Добрых и честных людей!

Сидел король на лавочке,
Считал свои булавочки:
«Раз, два, три…»
Королевой будешь ты!

Аты‑баты, шли солдаты,
Аты‑баты, на базар.
Аты‑баты, что купили?
Аты‑баты, самовар.
Аты‑баты, сколько дали?
Аты‑баты, сто рублей.
Аты‑баты, выходи‑ка,
Аты‑баты, поскорей.

Из-под горки катится
Голубое платьице,
На боку зелёный бант.
Меня любит лейтенант.
Лейтенант молоденький,
Звать его Володенькой.

Через годик через два
Станешь ты его жена!

Дора, Дора‑помидора,
Мы в саду поймали вора.
Стали думать и гадать,
Как же вора наказать.
Мы связали руки‑ноги
И пустили по дороге.
Вор шёл, шёл, шёл
И корзиночку нашёл.
В этой маленькой корзинке
Есть рисунки и картинки.
Раз, два, три,
Кому хочешь их дари!

Ехал Ваня из Казани,

Полтораста рублей сани,

Пятьдесят рублей дуга,

Мальчик девочке слуга.

— Ты, слуга, подай карету,

А я сяду и поеду.

Ты, слуга, подай метлу,

Я в карете подмету.

Ты, слуга, подай лимон

И выкатывайся вон.

Шла машина темным лесом

За каким-то интересом.

Выходи на букву эС.

А на буковке звезда,

Где проходят поезда.

Если поезд не пройдет,

Машинист с ума сойдет.

Колдуй, баба,
Колдуй, дед —
Заколдованный билет.

Дальше этих строчек наша считалочка не шла, а в интернете отыскался замечательный вариант, я так понимаю-аж дореволюционный:

На билете можно спать
А я буду колдовать

Ангел явится святой
Купол церкви золотой

У меня в руках иконы
А в ушах пасхальны звоны

Как ушел звон колокольный
Стал бы милый подневольный

Без меня не мог бы быть
Часа и минуты жить

Как уйдет от дома прочь
Чтоб чернел в душе как ночь

И давила бы тоска
Как гробовая доска

Чтобы шел не спотыкался
Вмиг до дому добирался

Прилепился как репей
До жены и до детей

Сердце запираю вмиг
Ключ, замок, язык.
Аминь.

Считалочки о природе .

Дождик, дождик, перестань,

Мы поедем в Арестань,

Богу молиться, царю поклониться.

Я у бога сирота,

ключиком, замочиком, шёлковым платочиком.

Вышел месяц из тумана,
Вынул ножик из кармана:
«Буду резать, буду бить,
Всё равно тебе водить».

Над горою солнце встало,
С неба яблоко упало,
По лазоревым лугам
Покатилось прямо к нам!
В речку с мостика свалилось,
Кто увидел — не дреми,
Поскорей его лови!
Кто поймал, тот молодец,
Ведь считалочке конец!

Раз, два, три, четыре, пять,
Надо солнышку вставать.
Шесть, семь, восемь, девять, десять,
Солнце спит, на небе месяц.
Разбегайся кто куда,
Завтра новая игра.

Считалки с животными .

Раз, два, три, четыре, пять,
Вышел зайчик погулять.
Вдруг охотник выбегает,
Прямо в зайчика стреляет.
Но охотник не попал,
Серый зайчик убежал.

Вариантов продолжения этой считалки множество, вот один из них:

«Пиф-паф, ой-ой-ой. » – этот стишок помнят многие, но кто его автор?

«Пиф-паф, ой-ой-ой, умирает зайчик мой» – это самая грустная история моего детства. Хотя. сердце ещё разрывалось от стишка «зайку бросила хозяйка». Но сегодня поговорим о том, кто придумал считалочку «Пиф-паф, ой-ой, ой».

Автор этой считалочки Фёдор Богданович Миллер, который так любил писать незатейливые стишки в юмористический еженедельник «Развлечение» и не только. Наверное, он даже подумать не мог, сколько детей будут знать его считалочку, и скольким детям она разобьёт сердце.

Фёдор Миллер родился 22 января 1818 года. Вообще сначала он работал фармацевтом, но именно писательство стало любимым занятием всей его жизни.

В 1880 году вышла детская книга Миллера «Подписи к картинкам. Для детей первого возраста» , в которой были не особо милые стихи. Там частенько фигурирует ружьё.

По происхождению Миллер был немцем, поэтому хорошо знал детские немецкие стишки. Возможно, что один из таких и был основой для «русского зайчика». Артемьев М. А. нашел у Гофмана фон Фаллерслебена стишок «Жалоба зайчика» (Häsleins Klage).

Mein Klagen aber wenig frommt. (Моя жалоба бесполезна. )

O weh, der böse Jäger kommt; (О, горе, злой охотник приходит)

Kaum daß er mich hat gesehen, (Едва он меня замечает)

Ist es schon um mich geschehen (Как уже со мной это происходит)

Und er schießt, piff, paff, puff. (И он стреляет, пиф-паф-пуф)

Это отрывок, на самом деле стихотворение длиннее. Но именно этот отрывок очень напоминает нашу считалочку про зайца.

Стишок «пиф-паф, ой-ой-ой. » стал народным. Но никто не хотел мириться со смертью героя, поэтому стали появляться разные продолжения этого стишка.

Принесли его домой.
Оказался он живой!

Или вот такой известный вариант.

Привезли его в больницу,
Он украл там рукавицу,
Привезли его в палату,
Он украл там шоколаду.
Привезли его на крышу,
Он украл там дядю Мишу.
Привезли его домой,
Оказался он живой.

Вообще за свою жизнь Миллер написал роман «Цыганка» и шесть томов стихов: эпиграммы, сказки, басни и переводы текстов немецких писателей – Гете, Шиллера, Гейне и других. Если интересно, вот здесь можете почитать стихи Миллера.