Учебно-исследовательская работа по литературе по теме: «Метафора как средство выразительности (на примере произведения Ивана Сергеевича Тургенева из цикла «Записки охотника» «Лес и степь»)

Метафора в художественных текстах – одно из средств создания выразительности. Метафора активно воздействует на воображение, формирование эмоций, это средство выразительности является неотъемлемой частью художественного текста. Произведение И. С. Тургенева «Лес и степь» уникально по своей художественности. Цель данного исследования заключается в комплексном изучении особенностей создания и функционирования метафоры в произведении «Лес и степь»

Скачать:

Вложение	Размер
uchebno-issledovatelskaya_rabota_po_literature.zip	1.28 МБ

Предварительный просмотр:

«Средняя общеобразовательная школа № 1»

Учебно-исследовательская работа по литературе

Тема: «Метафора как средство выразительности (на примере произведения Ивана Сергеевича Тургенева из цикла «Записки охотника» «Лес и степь»)

Автор исследовательской работы:

Проскурякова Мария, 7 б

Руководитель: А.И. Канева,

учитель русского языка и литературы

ВВЕДЕНИЕ

Участник исследования : Проскурякова Мария 7б класс МБОУ СОШ №1, пгт. Троицко-Печорск.

Тема исследования: Метафора как средство выразительности (на примере произведения Ивана Сергеевича Тургенева из цикла «Записки охотника» «Лес и степь»).

Актуальность темы: Метафора в художественных текстах – одно из средств создания выразительности. Метафора активно воздействует на воображение, формирование эмоций, это средство выразительности является неотъемлемой частью художественного текста. Произведение И. С. Тургенева «Лес и степь» уникально по своей художественности. Язык его ярок, экспрессивен.

Предмет исследования – метафора в художественном тексте.

Источник исследования – Произведение И. С. Тургенева «Лес и степь»

Материал исследования – 25 метафор, используемых в тексте произведения И. С. Тургенева.

Цель данного исследования заключается в комплексном изучении особенностей создания и функционирования метафоры в произведении «Лес и степь»

В соответствии с поставленной целью сформулированы следующие задачи :

— Рассмотреть понятие метафоры;

— Проанализировать метафоры рассказа «Лес и степь»;

— Выяснить, какую роль метафора играет в современном мире;

Общим методом исследования является описательный метод, основанный на наблюдении, описании и обобщении выявленных особенностей метафоры.

Научная новизна работы заключается в попытке впервые комплексно рассмотреть метафору в структуре художественного текста рассказа И. С. Тургенева «Лес и степь»

Практическая ценность исследовательской работы определяется возможностью использовать ее результаты в школе на уроках литературы и русского языка.

Работа состоит из введения, основной части (состоящей из двух глав), заключения, приложения.

Во введении обосновывается выбор темы, её актуальность, определятся предмет работы, его объект, цели и задачи.

Цель первой главы – осветить теорию метафоры, рассматриваются понятия «метафоры», приводится классификация метафор (различие языковой и художественной метафоры), освещаются особенности использования метафоры в художественном тексте.

Вторая глава обращена к анализу метафор в произведении И. С. Тургенева.

В заключении обобщаются теоретические и практические результаты исследования, формулируются основные выводы по материалу работы.

В приложении к работе зафиксированы все выбранные и анализируемые метафоры рассказа.

Глава 1 Метафора как средство выразительности

§1 Термин метафора

Лингвистический энциклопедический словарь даёт метафоре следующее определение, на которое мы и будем опираться: «Метафора- это троп или механизм речи, состоящий в употреблении слова, обозначающий некоторый класс предметов, явлений и т.п. для характеризации и наименования объекта, входящего в другой класс, либо наименования другого класса аналогично данному в каком- либо отношении. В расширительном смысле термин метафора применяется к любым видам употребления слов в непрямом значении». [1]

Исследования в теории метафоры начаты Аристотелем и таким образом насчитывают более двух тысяч лет. Занимаясь проблемами поэтики и риторики, Аристотель рассматривал метафору только как фигуру речи, но не говорил о метафоре как об индивидуальном языковом явлении: «Всякое имя бывает или общеупотребительное, или глосса, или метафора, или украшение, или вновь составленное, или растяженное, или сокращенное, или измененное». Сам Аристотель, настаивая на том, что в рассуждениях следует избегать пользования метафорами, высоко ценил их как способ описания не того, «что было, а того», «что могло быть, будучи возможно в силу вероятности или необходимости». [2] Скляревская Г.Н. в книге «Метафора в системе языка» говорит о том, что, несмотря на это, благодаря Аристотелю сложился, получивший развитие в 20 веке взгляд на метафору, как на « неотъемлемую принадлежность языка, необходимую для коммуникативных, номинативных и познавательных целей » .

История пересмотра старого понимания метафоры в русской филологии связана с именем А. А. Потебни, который рассматривал метафору не как стилистический приём, а как «необходимый элемент художественного мышления», помогающий внушить читателю то, что «растолковать невозможно»

Английские философы-рационалисты считали, что метафора служит для выражения мысли и передачи знания и что для выполнения этой функции пригодны только слова, употреблённые в прямом смысле. Например, по мнению философа Т. Гоббса, метафора, равно как и переносные значения вообще, являются препятствием к выполнению этого главного назначения языка.

Другой же философ-рационалист Дж. Локк утверждал, что образное употребление слов внушает ложные идеи и вводит в заблуждение рассудок. Философы романтического склада, напротив, считали метафору единственным способом не только выражения мысли, но и самого мышления. Метафора возникает при уподоблении одного явления другому на основе семантической близости состояний, свойств и действий, характеризующих эти явления. С формальной точки зрения, метафорический перенос заключается в употреблении слова (словосочетания, предложения), предназначенного для обозначения одних объектов (ситуаций) действительности, для наименования или характеризации других объектов (ситуаций) на основании условного тождества приписываемых им предикативных признаков. [3]

§2 Функции метафоры

Метафора выполняет несколько функций. В риторике и лексикологии считается, что первичная функция метафоры- номинативная, в поэтической речи- оценивающая и характеризующая.

Изучение функций метафоры приводит к выводу о зависимости характера метафоры от литературного метода. В стихотворной речи это выразилось в стремлении употреблять слова в прямом значении, что, однако, не исключало мотивированного использования метафор.

Рассматривая функции метафорического моделирования, специалисты по регулярной многозначности отмечают, что при его помощи человек «как бы отмечает пункты наиболее напряженной активности человеческой мысли по выработке адекватного миропонимания», эти модели своего рода «русло, по которому привычно движется бессознательная творческая активность всенародного сознания, и дискуссионное поле, творческая лаборатория по созиданию образа мира у человека» [Постовалова 1994: 208]. Использование новых слов по уже существующим моделям часто создает в тексте оптимальное соотношение стандарта (использование модели), экспрессии (различные виды оживления метафоры), привлекает внимание адресата к способу выражения мысли, которая воспринимается как более яркая и значимая

Метафора состоит из четырех частей: основной и опущенный вспомогательный субъекты, а также соотносимые свойства каждого объекта или класса объектов. Это стоит учитывать при анализе метафоры, потому что свойства основного субъекта не обозначены, вследствие чего метафора допускает разные толкования.

§3 Сравнение языковой и художественной метафор

Метафора имеет двоякую сущность. Она может быть одновременно и средством языка, и поэтической фигурой. В лингвистической литературе традиционно выделяются два типа метафор – языковая метафора и художественная метафора.

Языковая метафора представляет собой готовый элемент лексики: такую метафору не надо каждый раз создавать, она воспроизводима в речи зачастую без осознания говорящим фигурального смысла первичных слов. [4] Г.Н. Скляревская в своей книге, посвященной метафоре отмечает, что языковая метафора «стихийна, заложена в самой природе языка и исследуется в лингвистике как комплексная проблема, такую метафору не нужно каждый раз создавать, её берут готовой и употребляют в речи, при этом живая речь обычно перенасыщена метафоричностью». Языковая метафора иначе называется также общеупотребительной, ведь её мы используем настолько часто, что уже не замечаем.

Художественная метафора помогает в раскрытии образов. Позволяет автору обратить внимание читателей на то, что, по его мнению, действительно важно. От языковой метафоры она отличается оригинальностью и новизной.

Метафора как объект исследования оказалась чрезвычайно притягательной не только для лингвистов, но и для философов, так как является одним из способов организации познавательной деятельности.

Создается впечатление, что исследование метафоры становится тотальным. Нельзя не согласиться с Г. Г. Кулиевым, который пишет, что «в самом факте постоянного обращения к данной теме заключено и признание ее неисчерпаемости».

Существенны различия языковой метафоры и художественной с точки зрения их лексического статуса. Если языковая метафора представляет собой самостоятельную лексическую единицу, относительно свободно вступающую в семантические связи и реализуемую в разнообразных лексических окружениях, то художественная метафора не имеет такой лексической самостоятельности — она всегда связана со «своим» контекстом.

Особенности контекстуальной обусловленности художественной метафоры были описаны В. Н. Телией: художественная метафора «исходит» из конкретного контекста; рождается и существует в контексте, распадаясь вместе с ним; коннотативные признаки, создающие метафору, фокусируются только в рамках данного лексического набора.

Художественные особенности цикла И. С. Тургенева «Записки охотника»

«Записки охотника» включают в себя очерки, рассказы, новеллы. Каждый в отдельности очерк или рассказ — это самостоятельное художественно законченное произведение. Но в то же время «записки» составляют единый цикл, отличающийся поэтической цельностью. Поэтическая цельность «Записок охотника» достигается посредством введения образа рассказчика и постановки во всех очерках и рассказах общей проблемы. Первые очерки из «Записок охотника» создавались И. С. Тургеневым в период тесного общения с В. Г. Белинским и Н. А. Некрасовым, под их непосредственным идейным влиянием.

В «Записках охотника» рассказчик в живой и увлекательной форме повествует о своих случайных встречах и беседах с многочисленными героями, сопровождая рассказ зарисовками природы, беглыми характеристиками народного быта, нравов и говоров Орловского края. Глубина типического обобщения в ранних очерках и рассказах сочетается со статичностью в изображении характеров.

Ограниченный узкими сюжетными рамками очерка и рассказа, в пределах которых невозможно было показать героев в действии и взаимных столкновениях, раскрывающих наиболее полно их характеры, Тургенев прибегает к максимальному использованию других художественных средств. Именно жанровой спецификой «Записок охотника» объясняется преобладание в них портрета, мастерски построенного диалога, лаконичной и выразительной речевой характеристики героев, превосходных пейзажных зарисовок. Художественное единство и стройность очеркам и рассказам Тургенева 40-х годов придает точная композиционная расстановка персонажей, а также часто встречающиеся сравнительные авторские характеристики. Именно так построены «Хорь и Калиныч», «Два помещика», «Лебедянь», «Малиновая вода» и др.

По своей идейной направленности очерк «Хорь и Калиныч» явился программным. В нем уже наметились все основные линии, по которым развивалось в дальнейшем содержание «Записок охотника».

В «Хоре и Калннычс» сюжет развертывается в манере объективной зарисовки с натуры. Очерк начинается с точного указания места действия: с описания Волховского и Жиздринского уездов Орловской и Калужской губерний. Затем охотник-рассказчик по принципу антитезы рисует предельно обобщенные портреты орловского и калужского мужиков, подчеркивая с самого начала различие между барщинным и оброчным существованием их. Причем эти бытовые зарисовки и наблюдения рассказчика, сюжетно не связанные с основным содержанием очерка — изображением Хоря и Калиныча, имеют прежде всего этнографическое значение. Очерк лишен событийной основы сюжета и активного развития действия. Все повествование строится вокруг встреч рассказчика с различными персонажами: Полутыкиным, Федей, Калинычем и Хорем. Идейно-художественное значение «Хоря и Калиныча» не в описании быта и нравов: в очерке Тургенев поставил основной вопрос эпохи — о социально-экономической, юридической и моральной несостоятельности крепостничества.

В «Хоре и Калиныче» писатель отразил тенденции народного развития, показав два наиболее характерных типа русского мужика. Основное внимание в очерке сосредоточено на изображении общественных связей личности, социальной р а з р а б о 1 кс характеров. Противопоставление оброчных и барщинных мужиков, данное в начале очерка, получает дальнейшее поэтическое развитие и сравнительной характеристике Хоря и Калиныча. Умный, хозяйственный Хорь, добившийся барского разрешения перейти на оброк, приобретает «фактическую независимость» и самостоятельность. Занимаясь торговлей маслом и дегтем, он «обстроился, накопил дсньжопку». «Человек положительный, практический, административная голова, рационалист», этот крепостной мужик во всем превосходил своего барина и «насквозь видел» его. Калиныч, напротив, находился к полной зависимости от Полутыкина. Вынужденный ежедневно сопровождать барина на охоту, он не имел возможности заниматься хозяйством, «перебивался кое-как».

Образы Хоря и Калиныча обрисованы в гоголевской манере: через описание внешности, бытовые детали и мир вещей. Процесс типизации характера Хоря, например, начинается уже с описания усадьбы и внутреннего убранства избы. Усадьба его состояла пз нескольких сосновых срубов, соединенных заборами, перед главной избой тянулся навес, подпертый тоненькими столбиками. В избе «ни одна суздальская картина не залепляла чистых бревенчатых стен; и углу, перед тяжелым образом в серебряном окладе, теплилась лампадка; липовый стол недавно был выскоблен и вымыт». Все вокруг Хоря — и усадьба его, и «большое семейство, покорное и единодушное», и добрая еда в избытке (хороший квас, пшеничный хлеб, молоко) — свидетельствовало о прочности положения этого рачительного хозяина.

Однако основным средством психологической характеристики героев в «Хоре и Калиныче» является портрет. Характер умного русского мужика Хоря раскрывается посредством сравнения его с древнегреческим мудрецом Сократом: «…старик — лысый, низкого роста, плечистый и плотный. Склад его лица напоминал Сократа: такой же высокий, шишковатый лоб, такие же маленькие глазки, такой же курносый нос». Этот авторский прием имел не только художественное значение, но заключал в себе глубокий социальный смысл. Сопоставление крепостного мужика с великим философом со всей очевидностью раскрывало антикрепостнический пафос очерка. А убеждение рассказчика, вынесенное из разговоров с Хорем, что «Петр Великий был по преимуществу русский человек, русский именно в своих преобразованиях», еще более типизировало характер Хоря как носителя творческого, созидательного начала и усиливало социально-политическое звучание очерка. Логическим завершением характеристики Хоря является обобщенный вывод автора о «силе и крепости» русского народа, который «смело глядит вперед».

Портрет выполняет в «Хоре и Калиныче» наряду с идейной важную композиционную функцию. Противопоставление Хоря и Калиныча, олицетворяющих два разных типа русского характера, дается уже в описании их внешности и манеры поведения: в отличие от приземистого, кряжистого Хоря, Калиныч был «высокого роста, худой с небольшой загнутой назад головкой», с «добродушным смуглым лицом, кое-где отмеченным рябинами». «Человек самого веселого, самого кроткого права», он «беспрестанно попевал вполголоса, беззаботно поглядывал во все стороны, говорил немного в нос, улыбаясь, прищуривал свои светло-голубые глаза и часто брался рукою за свою жидкую, клиновидную бороду». Хорь «говорил мало, посмеивался и разумел про себя; Калиныч объяснялся с жаром». Через изображение внешнего облика Калиныча Тургенев стремится раскрыть отличительную черту его характера — восторженность и мечтательность, в противовес практичности, хозяйственности Хоря.

Определяющее идейно-композиционное значение наряду с портретом имеет в «Хоре и Калиныче» непосредственная авторская характеристика, построенная также по принципу антитезы. Оба приятеля нисколько не походили друг на друга, утверждает рассказчик, продолжая противопоставлять терпен, кием в результате сравнения привычек и право» Хоря и Калиныча он приходит к заключению, что «Калиныч стоял ближе к природе; Хорь к людям, к обществу; Калиныч всему верил слепо; Хорь возвышался даже до иронической точки зрения на жизнь».

В других очерках 40-х годов («Бурмистр», «Контора», «Бирюк» и др.) жанровые признаки уже не столь определенны. В них все большее значение приобретает событийный сюжет, основу которого составляет активное развитие действия. Но особенно сильно звучит эпическое начало в рассказах 50-х годов («Певцы», «Касьян с Красивой Мечи» и др.). Они отличаются от ранних очерков «Записок охотника» и по решению главной проблемы, и по жанровым особенностям. В очерках 40-х годов Тургенев заострил внимание преимущественно на уродствах крепостнического быта, беспощадно разоблачая несправедливость общественных порядков, обрекающих русский народ на позорное рабство. В этих очерках писатель ставил перед собой задачу — показать социальную трагедию народа, томящегося под гнетом крепостничества. В рассказах 50-х годов он уже не затрагивает прямо тему отношений барина и мужика. Фигура помещика как такового вообще исчезает со страниц «Свидания», «Бежин луга», «Касьяна с Красивой Мечи», «Певцов». Автор подошел к изображению народа с новой стороны, выдвинув целый ряд важных жизненных проблем: религиозно-философские и нравственные искания народа, жаждущего умственного познания и справедливости («Касьян с Красивой Мечи»), отношение его к искусству («Певцы»), взгляд на природу и любовь («Свидание»), поэзия народных преданий и верований («Бежин луг»).