Соколиная охота царя Алексея Михайловича

Было время, когда для царской потехи устраивали в подмосковных полях и лесах большие псовые охоты, бойцы схватывались врукопашную с медведями, на гocударевом дворе охотники стравливали косолапых с волками. Но с годами Алексей Михайлович к этим потехам остыл; рев, вой, окровавленные клочья мяса, торжество грубой силы — все это стало неприятно раздражать, да и увеличившаяся телесная тучность уже не позволяла, как прежде, целый день не слезать с седла, преследуя лисиц и оленей.

Зато осталось одно, навсегда любимое развлечение — соколиная охота. Тут уж Алексей Михайлович был охотник достоверный, настоящий, страстный,— никогда не мог вдоволь налюбоваться красивым, легким полетом благородных птиц, их стремительным, молниеносным ударом.

Сокол — птица царственная, свободная, гордая. Приручить его — дело тонкое, искусное, требующее терпения и бережности. Каждый год царские ловчие, разъезжавшие по Сибири и северным лесам, присылали десятки диких соколов, кречетов, ястребов, кобчиков, дермлигов в Mocкву, на Сокольничий двор, где опытные сокольники обучали их для государевой охоты. Начинали с того, что несколько суток не давали птице спать — от этого сокол становился вялым, безучастным и позволял надеть на свою голову колпачок, а на ноги — путы. Затем его на сутки оставляли без пищи, после чего брали на руку и кормили, сняв колпак. Давали им только отборное мясо — иногда баранину, иногда говядину, чаще же всего кормили соколов голубями, которых для этой цели в огромном множестве держали на царской голубятне. Когда птица была исклобучена, ее принимались вабить — звать, приманивать: сажали в избе на стул, а сокольник с кусочком мяса в кулаке постепенно увеличивал расстояние, которое сокол должен был пролететь, чтобы, сев охотнику на руку, получить пищу.

Повторяли то же в поле, держа птицу на шнурке, а затем, истомив ее трое суток бессонницей, выпускали в поле без шнурка, но с опутанными ногами и снова вабили на приманку в кулаке. Добившись того, что сокол по зову охотника покорно садился на руку, начинали стравливать ему дичь: вначале подбрасывали в воздух битых уток, голубей, сов, ворон, потом напускали на живых птиц, держа на шнурке и позволяя только заклевать добычу; пищу сокол вновь получал из кулака сокольника. Наконец, последнее, чему обучали соколов, была борьба с другими сильными, опасными птицами — цаплями, коршаками, сарычами, которых они могли встретить в поле, во время охоты. Для первой схватки коршаков ослепляли, а цаплям надевали футляр на клюв, чтобы они не убили или не покалечили неопытного молодого сокола. И только после всего этого обученного хищника выпускали на свободную охоту, без шнурка и пут. Делалось это всегда в присутствии самого Алексея Михайловича, который оценивал, кто из молодняка как бы тяжел, а кто добр будет.

Приемы обучения соколов держались в секрете. Обученная охотничья птица стоила дорого и ценилась высоко, поэтому соколов и кречетов в дорогих нарядах посылали в подарок только тем государям, в чьей дружбе царь был особенно заинтересован, — крымскому хану, польскому королю, турецкому султану. Да по правде сказать, среди правителей того времени редко можно было встретить подлинно искусных охотников и ценителей благородной забавы. Алексей Михайлович знал только одного такого — персидского шаха.

Должность царского сокольника была почетная и ответственная, среди прочих потешных дворцовых должностей наипервейшая по близости к государю. Сокольники знали над собой одного господина — самого царя и пользовались его исключительным доверием. Зато и спрашивал с них Алексей Михайлович строго, провинившихся наказывал беспощадно.

Правила соколиной охоты и обрядный чин поставления в сокольники содержались в особом уставе, который назывался «Урядник сокольничьего пути» и был составлен самим Алексеем Михайловичем. Книга эта, написанная образным русским языком, замечательна запечатленным в ней стремлением к бескорыстному любованию красотой.

Вот как происходило, например, поставление в сокольники. Утром сокольники наряжали для праздника переднюю избу Сокольничьего двора. В красном углу убирали место для царя, постелив на лавку ковер с изголовьем — шелковой подушкой из пуха диких уток. Посреди избы, усыпав сеном пол и накрыв его попоной, устраивали поляново — место для нововыборного, с четырьмя стульями по углам для пары кречетов и пары соколов. Позади полянова ставили стол, на котором раскладывали птичий наряд — клобучок из червчатого бархата, низанного жемчугом, бархатные шитые золотом и серебром нагрудник и нахвостник, серебряные колокольцы, атласные онучки и должник — кожаный шнурок, одним концом наглухо пришитый к охотничьей рукавице; рядом клали наряд сокольника — шапку горностайную, рукавицы, золотую тесьму, перевязь с небольшой, сделанной в виде райской птицы гамаюна, бархатной сумкой, в которой хранилось государево письмо с обращением к нововыборному, наконец, вабило — свисток для подзыва птицы, охотничий рог и полотенце. Нововыборного до времени отводили в другую избу.

Когда все было готово, сокольники, обряженные в новые цветные кафтаны и желтые сафьянные сапоги, жалованные государем по случаю торжества, вставали чинно возле стола и вдоль лавок у стен. Алексей Михайлович, одетый в темно-зеленый охотничий кафтан и желтые, как у сокольников, сапоги, входя, оглядывал избу — все ли ладно — и степенно садился на свое место.

Мало повременя, подсокольничий бережно подступал к царю:

— Время ли, государь, образцу и чину быть?
— Время, — отвечал Алексей Михайлович, — объявляй образец и чин.

Подсокольничий обращался к начальным сокольникам:

— Начальные! Время наказу и час красоте.

По этим словам сокольники принимались церемонно обряжать кречета, которого отдавали в ведение нововыборного. Подождав, пока они закончат, подсокольничий снова благочинно подходил к царю:

— Время ли, государь, приимать, и по нововыборного посылать, и украшение уставлять?
— Время, приимай, и посылай, и уставляй.

Подсокольничий надевал рукавицу, поправившись и поучинясь, принимал кречета, крестился и становился поодаль царя, как требовал устав, смирно, урядно, человечно, тихо, бережно, весело, держа птицу честно, явно, опасно, стройно, подправительно. Постояв мало, приказывал посыльному:

— По государеву указу зови нововыборного к государской милости, се время чести и чести его быть, и час приблизился его веселию, чтоб шел не мешкав.

Двое старых сокольников вводили нововыборного, молились, кланялись царю в землю и, поставив молодца на поляново, снимали с него шапку, кушак и рукавицы. Вместо них начальные сокольники по очереди надевали на новичка взятые со стола перевязь с сумкой, золотую тесьму; рог и вабило прикрепляли за кольца у левого и правого бока. Старший начальный вставал сзади, держа до указу над головой нововыборного горностайную шапку.

Пообождав, подсокольничии кликал подьячего, который, вынув из сумки-гамаюна письмо, громогласно и торжественно зачитывал государево обращение к нововыборному, — чтобы во всем ему «добра хотеть, служить верой и правдой, и тешить нас, великого государя, от всей души своей, до кончины живота своего, и за нашей гocyдapeвой охотой ходить прилежно и бесскучно, и братию свою любить как себя. А буде учнешь быть не охоч и не paдoстен, и во всяком нашем государевом деле непослушлив, ленив, пьян, дурен, безобразен, и к подсокольничему и ко всей братии непокорен, злословен, клеветлив, нанослив, и всякого дурна исполнен, и тебе не токмо быть связану путами железными, но и за третью вину, безо всякой пощады, быть сослану на Лену». А чтобы государево слово всегда было у нововыборного перед глазами, надевали ему рукавицы с вышитыми на них картинками: на одной из них — царская милость и казна, на другой — тюрьма и казнь беспощадная.

И устрашенный новичок кланялся и клялся служить государю верой и правдой, и тешить его, и радеть ему, и ходить за его государевой охотой до кончины живота своего.

После этого наступал самый торжественный момент обряда поставления. Подсокольничий подступал к царю и говорил таинственным языком, ведомым одним посвященным:
— Врели гор сотло?

На языке сокольников это означало: «Время ли, гocyдарь, совершать дело?»

— Сшай дар (совершай дар),— отвечал Алексей Михайлович.

Тогда подсокольничий, обратясь к нововыборному, весело и дерзостно провозглашал:

— Великий государь и великий князь Алексей Михайлович, всея Великия и Малыя и Белыя Руси самодержец, указал тебе для своей государевой охоты отдать кречета имярек и других птиц, и тебе бы ходить за его гocyдapeвой охотой прилежно, с радостью от всего сердца своего, и хранить его государеву охоту, как зеницу ока, и его гoсударя тешить безо всякой лености и хитрости до кончины живота своего!

С этими словами он отдавал ему наряженного кречета. И хотя от волнения и страха зачастую дрожали у нововыборного колени, принимал он кречета образцовато, кpaсовато, бережно, и стоял перед государем урядно, paдocтно, уповательно, удивительно; и не кланялся великому государю, пока не надевали на него горностайную шапку, которая венчала все дело. И тогда сокольничья братия обступала его, поздравляла с великой царской милостью и сердечно просила впредь обещания своего не забывать, и послушания своего не оставлять, и их товарищеского совета не отметать.

А по выходе из передней избы ждал сокольников обеденный стол, накрытый по государевой к ним милости, и на том столе, на своем месте, находил нововыборный наряд кречатий, четыре золотых червонца, восемь ефимков и три вышитых полотенца — первое государево жалованье, чтобы знал, что за царем верная служба не пропадает.

Охотился Алексей Михайлович в основном в окрестностях подмосковного села Измайлова. По очереди спускали соколов и кречетов. В особых книгах записывался ход и результаты охоты: кpeчет Бумар добыл ворона ставок с двадцати; кречет Бердяй добывал каршака вверху долгое время, а когда сбил сверху, тот хотел утечь в рощу, но кречет к роще его не допустил и добил с верхней ставки; а старый челиг Гамаюн добыл две совки — одну расшиб так, что упала неведомо где, но потом сам улетел с охоты, насилу вернули под вечер и т.д.

А вот младший сын Алексея Михайлович охоту уже не любил — так за всю жизнь ни разу и не поохотился. Предпочитал государь Петр Алексеевич другие потехи.

Царь алексей михайлович правила соколиной охоты

«Книга, глаголемая Урядник. Новое Уложения и устроения чину сокольничья пути» с записями царя Алексея Михайловича.

В составе Государственного архива Российской империи, из царской канцелярии.

Собрание писем царя Алексея Михайловича с приложением Уложения сокольничья пути. издал П. Бартенев, М., 1856.

О пристрастии царя Алексея Михайловича к соколиной охоте свидетельствует подготовленный при его участии своеобразный устав для охотников – «Книга, глаголемая урядник: новое положение и устроение сокольничьего пути». В нем царь раскрыл поэтический характер соколиной охоты: «Очень потеха эта полевая утешает сердца печальные и забавляет весельем радостным. ». Именно в «Уряднике» впервые прозвучала ставшая впоследствии всем известной поговорка «делу – время, потехе – час». В конце предисловия (Л. 16–16об.) Алексей Михайлович сделал собственноручную приписку: «Прилог книжный или свой», а далее шел текст, написанный писцом: «сия притча душевне и телесне; правды же и суда и милостивыя любве и ратного строя не забывайте: делу время и потехе час». Рукопись Урядника написана на листах формата 8°, переплетена в кожу, сохранилась одна кожаная завязка.

Царь Алексей Михайлович придавал большое значение торжественности и пышности церемониалов, призванных подчеркнуть могущество и богатство православного государя. Алексей Михайлович любил во всем порядок и исполнительность, что отразилось и в создании Устава, который регламентировал порядок организации царской охоты. Ведало ее проведением самое влиятельное учреждение в государстве – Тайный приказ, а руководитель соколиной охоты — сокольничий — был доверенным лицом московского государя. Когда царь выезжал на соколиную охоту, то дрессировщики соколов, подавали ему на руку, на особое кольцо, сокола. Увидев бегущего зверя или летящую птицу, царь подбрасывал сокола вверх, тот взмывали в высоту и оттуда камнем падал на жертву, убивал ее клювом и приносил своему сокольнику, а тот передавал ее знатному охотнику.

Соколиная охота — одна из любимых забав царя Алексея Михайловича

Любимой забавой состоятельных людей была охота. В царской и боярской охотничьей потехе участвовали своры дрессированных собак, а также соколы и кречеты. Особой роскошью отличалась охота при царе Алексее Михайловиче. Алексей Михайлович любил и медвежью травлю, и рыбалку, но предпочтения отдавал соколиной охоте.

Соколиной охотой руководил тайный приказ, а наблюдал за соколами близкий царский родственник Афанасий Иванович Матюшкин. Царь сам составил соколиный устав и, это соколиное хозяйство жило по собственным законам и порядкам. Государь лично интересовался здоровьем птиц и давал им клички-Салтан, Булат, Лихач. Их содержали в красивых деревянных домиках, посторонние туда не допускались. Чтобы прокормить царских соколов все крестьяне несли государственную голубинную повиность (особый налог). При кречатне содержалось больше ста тысяч пар голубей. В хозяйстве строго соблюдались правила и в случае пренебрежительного отношения к птицам сурово взыскивали за небрежное отношение к птицам. В хорошую погоду царь Алексей Михайлович в сопровождении старших и младших сокольников, гостей отправлялся в подмосковные слободы потешиться соколиной охотой. С кречетами охотились на птицу,сокол-балабан и сокол- сапсан тоже были любимыми ловчими птицами государя. Они успешно преследовали не только пернатую дичь, но и зайцев.

Излюбленными местами охоты с соколами были села Покровское, Кунцево, Ростокино, Сокольники, Коломенское. Все участники соколиной охоты выезжали в роскошных цветных кафтанах, горностаевых шапках и желтых сапогах, они ехали верхом на лошадях держа на руке в кожаных перчатках по соколу. Птицы были привязаны цепочками за ногу, на головы им были надвинуты клобучки. Ноги соколов были украшены золотыми кольцами и перстнями, на шее позвякивали колокольчики и бубенчики. Впереди ехали всадники с барабанами, в которые во время охоты били нагайками, чтобы спугнуть дичь. Подавал сигнал к охоте сам Алексей Михайлович. Громкие звуки охотничьих рожков и маленьких барабанов вспугивали с поверхности озера уток и другую дичь. Соколы одним за другим взмывали в небо с руки сокольника , защищенной перчаткой и падали камнем в низ, поражая добычу . Ловчих птиц приучали прилетать на зов. Если сокол скрывался с добычей, то охотники его находили по звону серебряных колокольчиков. После удачной охоты охотники располагались в роскошных шатрах и разделяли с царем обед. Царю подносили самого удалого сокола , тот любовался молодцом и ласкал его. Первая добыча доставалась соколам и кречетам и только потом царь и его приближенные приступали к трапезе. Государь угощал участников медом, астраханским виноградом, печатными пряниками, вишневым вареньем. Серебряные ковши, кубки, чарки, походные ножи, вилки входили в число вещей, которые возили за государем во время охоты. Иногда после окончания охоты государь в хорошем настроении одному из приближенных или почетных гостей дарил лучшего сокола или кречета.