Темные охотники лит мир

• ЖАНРЫ 360
• АВТОРЫ 271 366
• КНИГИ 634 960
• СЕРИИ 24 030
• ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 597 700

РОЖДЕСТВО ТЕМНОГО ОХОТНИКА

серия: «Темные Охотники»

Рожденный в семье нищих ирландских иммигрантов в начале века, Джеймс Кэмерон Патрик Галлахер появился на свет обиженным на весь мир.

Эта обида усугублялась тем, что рожден он был в подсобке мастерской, которую давно следовало прикрыть, нервной запуганной женщиной, вынужденной вернуться к работе спустя несколько часов после того, как она вытолкнула его в руки алкоголика-отца. Отца, в лучшем случае равнодушного к сыну, и жестокого в худшем.

С момента своего самого первого крика Джейми посвятил жизнь борьбе за уважение. Войне против нищеты, преследовавшей его, пока он рос в ирландских трущобах Нью-Йорка.

В пятнадцать он нашел выход.

Шел 1916, и в жизни Джейми произошли два важных события. Его отец умер, подскользнувшись и свалившись в реку по пути домой после трехдневного запоя. Две недели спустя Джейми взял на работу известный гангстер Алли Малоун, и Галлахер получил возможность поддерживать мать и восьмерых младших братьев и сестер. Жестокий и дерзкий, Алли показал мальчишке такой способ зарабатывать деньги, который заставлял колени его бедной матери ныть от бесчисленных молитв, произнесенных за сына.

Но Джейми это вполне устраивало. Новый стиль жизни позволял покупать матери шелковые подушечки под уставшие колени, а вместо старых дешевых деревянных четок, она теперь перебирала золото и слоновую кость.

Именно четки она швырнула ему в лицо, узнав настоящую правду о сыне: Джейми не был бедным невинным парнем, которого заманили, чтобы использовать в своих целях. К двадцати годам, он сам был жестоким гангстером, с которым все вынуждены были считаться.

Отвергнутый матерью, он дал своему младшему брату приличную работу, чтобы Райан смог позаботится о семье, не посвящая мать в то, что именно нелегальные доходы Джейми кормили их всех.

Джейми научился закрывать свое сердце, не заботиться ни о ком и ни о чем. Он стал Галлахером. Человеком, у которого другого имени не было. Человеком, который никого не подпускал близко, никому не давал возможности себя узнать. Он был холоден, как лед, и тверд, как камень.

До того дня, когда Розали вошла в его жизнь и разбила гранитную оболочку Галлахера. Дочь португальских иммигрантов, она возвращалась домой с мессы.

Джейми налетел на нее, боясь не успеть перехватить партнера по «бизнесу», о котором нужно было позаботиться.

Это был холодный зимний вечер, и снег засыпал город. 11 февраля 1924 – дата осталась выжженой в сердце Галлахера и его душе навечно. В то самое мгновение, когда Розали подняла на него карие глаза, все его тело охватило огнем. Впервые за многие годы Галлахер почувствовал что-то помимо холодной слепой ненависти.

¬¬– Мне так жаль, – прошептала она со своим экзотическим акцентом, отряхивая его дорогой, сшитый на заказ костюм. – Я не заметила вас из-за снега.

– Это моя вина, – поспешил заверить Джейми. Несомненно, любой другой мужчина в его ситуации ударил бы ее или осыпал проклятиями. Эта мысль вызвала в нем волну непонятной ярости.

Они были совершенно не знакомы, и все же его охватывало собственническое чувство по отношению к ней. Чувство уважения. Две вещи, которые Галлахер никогда не испытывал к женщине, которая не входила бы в его семью.

– Розали! – Вскрикнула мать девушки, обернувшись на замешкавшуюся дочь. – Тебе нельзя говорить с такими мужчинами. Сколько раз я должна тебе это повторять. – Она схватила Розали за руку и одарила его умоляющей, подобострастной улыбкой. – Простите мою дочь, сеньор. Она молода и глупа.

– Все в порядке, сеньора, – быстро ответил он. И встретил взгляд распахнутых глаз Розали. Она действительно была красива. Черные волосы, заплетенные в косы, обвивали голову. Они открылись его взору, когда церковная накидка девушки сползла от столкновения. Темно-карие глаза были чисты. Невинны. Совершенно неиспорчены кровавой жестокостью, составляющей всю жизнь Джейми. Более того, ее глаза были добрыми.

Он не хотел, чтобы что-то омрачило их. Сделало жесткими и холодными. Горькими.

Как его собственные.

– Могу я получить разрешение ухаживать за вашей дочерью? – Эти слова вырвались прежде, чем Галлахер успел удержать их. На лице матери застыло выражение чистого ужаса. Белые ирландцы не ухаживают за португальскими женщинами. Общество не потерпит такой вещи.

– Нет, – резко ответила она, уводя свою дочь подальше от него.

Джейми мог бы смириться с этим «нет». Но не Галлахер.

Чтобы найти Розали ему пришлось потратить больше ста долларов на взятки, но она стоила каждого цента. Наплевав на ее родителей, своих партнеров и общество в целом, он сделал ее своей женой 17 Июня 1925 года.

Только Розали знала Джейми. А он умер, стараясь быть с ней рядом, когда она пыталась подарить миру его единственного ребенка, его сына.

Это тоже была холодная ночь. До его тридцать третьего дня рождения оставалось несколько дней. Галлахер знал, что власти преследуют его, знал, что в его окружении завелся крот, несмотря на то, что он пытался заняться легальным бизнесом.

Все это было неважно.

Он был нужен Розали и отказывался подвести ее.

Это решение стоило ему жизни и души.

Семьдесят лет спустя.

Галлахер нахмурился, почувствовав покалывание в затылке. Много лет назад он выяснил, что это ощущение означает присутствие Даймонов поблизости. Он завернул свой изготовленный по спецзаказу Бугатти Атлантик Аэролит в боковую улочку и припарковался.

О да, ощущение осталось, и стало даже сильнее. Он вышел из машины и остановился, забирая вещи. За последние семьдесят лет он был в Новом Орлеане всего несколько раз и, несмотря на то, что город практически не изменился, у него заняло несколько минут, чтобы вспомнить расположение Французского квартала.

Лунный свет проходил сквозь кованые заборы и свисающие ветви деревьев, освещая старые кирпичные здания. Джейми слышал слабые звуки смеха и музыки, и шипение проезжающих машин. Он склонил голову, прислушиваясь в надежде, что узнает, где находятся Даймоны.

Поспешив на звук, он пробирался по задним улочкам, пока у одной из мусорных куч не нашел молодую женщину, окруженную четырьмя Даймонами. Пятый уже успел впиться клыками ей в шею.

В ярости Галлахер бросился на них. Они слаженно ответили на атаку, но это им не помогло. Пара хороших ударов, одно быстрое движение к груди и они стали частью истории.

Галлахер подбежал к женщине и присел рядом с ней. Он мягко развернул ее и обнаружил, что ей не больше двадцати. Он выругался, проклиная судьбу, которая свела ее с Даймонами.

К счастью девушка все еще была жива, хотя дыхание давалось ей с трудом. Джейми вытащил носовой платок с монограммой из кармана пальто и использовал его в качестве самодельной повязки поверх ужасной раны на шее.

Передвигаясь очень быстро, он отнес ее в свою машину, а затем поспешил к ближайшему отделению скорой помощи, где узнал, что персонал больницы не горит желанием принимать неизвестных женщин, которых привозят незнакомцы в окровавленной одежде.

Попросив Ника Готье поговорить по телефону с администратором госпиталя, и убедившись, что незнакомой девушке будет оказана помощь, Галлахер глубоко вздохнул.

Он болтался по больнице, чтобы убедится, что девушка будет жить. Джейми волновался и не мог усидеть на одном месте, пока персонал занимался пациенткой, поэтому бродил по коридорам. Больница была украшена к праздникам. Зеленые и красные гирлянды и пуансеттия делали стерильно белые стены теплее. Пара медсестер и молодых посетительниц призывно улыбнулись ему, проходя мимо. Но с другой стороны, так было всегда. При росте в шесть футов и четыре дюйма [1]с черными волосами и глазами, он обладал хорошо развитой мускулатурой и подтянутым телом. Парней такого типа дамы обычно замечают.

Темные охотники лит мир

Любовник из фантазий

Он обладал немыслимой силой и беспримерной храбростью, за что боги благословили его, смертные боялись, а женщины, которым довелось повстречать его на своем пути, желали его. Он был человеком, не признававшим закона и не знавшим пощады.

Его силы в бою и недюжинный интеллект поставили его в один ряд с такими героями, как Ахиллес, Одиссей и Геракл, и сказано было, что даже сам всемогущий Арес не мог одолеть его в кулачном бою.

А еще, словно дара бога войны было недостаточно, сказано о нем, что при рождении богиня Афродита поцеловала его в щеку, обеспечив ему вечное место в памяти смертных.

Благословенный божественным поцелуем Афродиты, он вырос в мужчину, которому не могла отказать ни одна женщина, и когда речь заходила об искусстве любви — равных ему не было. Его страсть невозможно было ни укротить, ни противиться ей.

Одного его присутствия было достаточно, чтобы удовлетворить женщину, дать ей удовольствие, которое ослепляет.

Никто не мог устоять перед его чарами.

Но однажды из зависти кто-то из богов проклял его проклятием, снять которое было невозможно — теперь, как бедный Тантал, обязан он вечность искать удовлетворения, нигде не находя его. Воззвавшей к нему он приносит несказанное удовольствие и наслаждение, от полной луны до полной луны живет с ней, любит ее и снова возвращается в свой мир.

Увы, после того как рука его коснется возлюбленной, это навсегда врежется в ее память. Ни один любовник не сможет больше удовлетворить несчастную — ведь ни один смертный не может сравниться с такой красотой, с таким жаром, с такой чувственностью.

Вот оно, имя проклятого.

Прижми руки к груди, выкрикни его имя на крыльях полуночи, под тяжестью полной луны, и он придет, чтобы отдать свое тело в полное твое распоряжение. Его единственной задачей будет служить тебе и ублажать тебя.

Только в его объятиях ты обретешь настоящий рай.

— Дорогая, тебе срочно нужно с кем-нибудь переспать!

Сидя в маленьком кафе в Новом Орлеане и доедая фасоль с рисом, Грейс Александер вздрогнула. К несчастью для Грейс, Селена обладала таким голосом, что запросто могла перекрыть вой урагана.

Грейс осмотрелась по сторонам и заметила, что мужчины за соседними столиками перестали разговаривать и во все глаза смотрят на нее с непристойным интересом.

Боже правый! Неужели Селена никогда не научится говорить тише? Что она дальше будет делать: разденется догола, станцует на столе?

Ну вот, снова она о том же думает. С тех самых пор, как они познакомились, Грейс хотела увидеть, как Селена опозорится, но ее яркая и часто экстравагантная подруга, видимо, вообще не знала значения этого слова.

Грейс закрыла лицо руками и постаралась не обращать внимания на любопытные взгляды, ее переполняло желание залезть под стол или хотя бы пнуть подругу.

— А громче ты не можешь? — прошептала она. — По-моему, парни в Канаде тебя не расслышали.

— Ну не знаю. — Красивый русоволосый официант остановился у их столика. — Не исключено, что они направляются на юг в эту самую минуту. — Грейс бросило в жар, когда официант подмигнул ей. — Я могу быть вам еще чем-нибудь полезен? — спросил он, затем бесцеремонно уставился на Грейс. — Точнее, могу ли я быть полезен персонально вам, мэм?

— Нет, спасибо, у нас все есть. — Щеки Грейс горели, и она готова была убить Селену. — Просто принесите счет.

— Как прикажете. — Официант распечатал чек и нацарапал что-то сверху, затем положил чек перед Грейс. — Просто позвоните, если вам понадобятся мои услуги.

Он ушел, и Грейс посмотрела на имя и телефон, написанные на чеке.

Глядя на нее, Селена громко рассмеялась.

— Ну погоди, — сказала Грейс, сдерживая улыбку, и подсчитала на карманном компьютере, сколько она должна за обед. — Я тебе это припомню.

Селена пропустила угрозу мимо ушей и стала рыться в сумочке в поисках денег.

— Да-да, конечно. На твоем месте я бы этот чек не выбрасывала. Приятный парнишка.

— Слишком молод для меня, — возразила Грейс, — так что я пас. Не хватало только, чтобы меня посадили в тюрьму за совращение малолетних.

Селена скользнула взглядом по фигуре симпатичного официанта, замершей у барной стойки.

— Он похож на Брэда Питта, а значит, оно того стоит. Интересно, старший брат у него есть?

— Да, и еще интересно, сколько заплатит мне Билл за то, чтобы узнать, как его женушка заигрывала с мальчишкой во время ленча?

Селена фыркнула и бросила на стол деньги.

— Я ведь не ради себя с ним заигрываю, а ради тебя. И вообще, мы твою личную жизнь обсуждали, а не мою.

— С моей личной жизнью все в порядке, и, уж во всяком случае, людей в этом заведении она не касается. — Грейс тоже положила деньги на стол, доела сыр и направилась к двери.

— Ну ладно, не злись, — сказала Селена, когда они вышли на Джексон-сквер, переполненную туристами и местными праздношатающимися. На них тут же обрушился зной Луизианы, а какофонию голосов и шум машин разбавил приятный баритон саксофона.

Грейс пыталась не обращать внимания на плотный, точно сметана, воздух и упорно продиралась через толпу мимо палаток торговцев, заполонивших всю площадь.

— Ты ведь сама знаешь, что это правда. — Селена едва поспевала за ней. — Кстати, Грейс, сколько уже прошло? Два года? Три?

— Четыре, — поправила Грейс отрешенно. — Но что толку считать?

— Четыре года без секса?! — Селена громко рассмеялась. — Только не говори мне, что в век электроники ты не пользуешься подручными средствами. Кстати, твои пациенты знают, что ты так долго живешь без секса?

Грейс сглотнула и сурово посмотрела на Селену. Эта дура никак собирается всему городу растрезвонить о ее проблемах!

— Говори тише, — шикнула она. — Моих пациентов это не касается, а что до века электроники, то я точно не желаю знакомиться поближе с тем, что работает на батареях.

— Ну да, тебя послушать, так и мужики не нужны. — Селена фыркнула. — Конечно, они постоянно ворчат, мучаются с похмелья и говорят тебе о том, что ты поправилась, но…

Теперь уже Грейс рассмеялась: не хватало ей еще оправдывать мужчин.

— Понятно-понятно, доктор Секс. — Селена подражала голосу известного доктора из телесериала. — Ты сидишь и слушаешь, как пациенты рассказывают тебе о своих достижениях в этой области, и тебя не распирает желание попробовать самой, Ни за что не поверю, что у тебя не играют гормоны во время ваших бесед.

— Да, я врач-сексопатолог, и моим пациентам не понравится, если я начну фантазировать, пока они выкладывают мне свои проблемы, а потерять лицензию не входит в мои планы.

— Чем ты можешь им помочь, если сама с мужчиной уже триста лет не была?

Грейс не отвечала; она молча продолжила свой путь через площадь, к зданию туристического агентства, где работала Селена, и лишь когда подошла к столу с буклетами, накрытому темным пурпурным покрывалом, тяжело вздохнула.

— Знаешь, я бы стала встречаться, если бы нашла мужчину, ради которого стоит брить ноги. Вот только большинство из них такие сволочи, что я лучше буду сидеть дома и смотреть сериалы.

Селена раздраженно пожала плечами:

— Чем тебе не нравился Джерри?

— У него изо рта дурно пахло.

— Вечно лез не в свое дело, особенно за ужином.

Грейс выразительно вскинула брови, и Селена всплеснула руками.

— Ладно, допустим, у него проблемы с азартными играми, но с другой стороны, у мужчины обязательно должно быть хобби.

Грейс в недоумении уставилась на подругу.

— Эй, мадам, вы уже вернулись с обеда? — окликнула Селену Саншайн, продолжая разбирать рисунки и сувенирную керамику.