Театр малыщицкого утиная охота
Этот спектакль подарил новый опыт: лишние люди достойны нашего с вами понимания. Можно их игнорировать, называть мерзцавцами, противостоять им, а можно — понимать. Именно об этом «Утиная охота» в театре Малышицкого. Андрей Шимко создает не злодея, а обычного типичного такого дядьку, который немного негодяй, немного романтик, порой неудачник, порой чуткий и нежный. И зрителя бросает от эмоции к эмоции — героя этого презираешь, на него злишься, жалеешь, но в итоге, после спектакля, приходит чистое осознание прощения. Спектакль нацелен на новое восприятие таких людей. После «Утиной охоты» что-то меняется в этом мире и тот, мимо которого мы пройдем и не заметим, становится немного ближе. Настолько ближе, что рука не повернется махнуть на такого человека и назвать его «типичным». Он лишний, он сам в этом виноват, но это не главное. Главное, что одиночество человека, какие бы причины не служили этому одиночеству, не должно быть осмеяно и поругано. Мы вправе стать добрее — именно после «Утиной охоты» в театре Малышицкого.
Спектакль неровный, затянутый, но его можно смотреть как минимум ради одной сцены, когда главный герой признается в любви у зыкрытой двери. Одна из лучших сцен на петербургской сцене.
Спасибо актёрам театра. Иланна Некрасова и Надежда Черных настолько прекрасны и очаровательны, что хочется увидеть другие их работы. Андрей Шимко — центральная фигура постановки, без которого не было бы такого эффекта. Его глаза в финале надо видеть и возвращаться домой другим человеком.
ЭХ, РЕБЯТА…
А. Вампилов. «Утиная охота». Камерный театр Владимира Малыщицкого.
Режиссер-постановщик Александр Кладько, сценография Бориса Шлямина
Обидно. Пьеса, по праву считающаяся классикой отечественной драматургии, ставшая знаковой для нескольких поколений режиссеров, думается, заслуживает серьезного к себе отношения. И зритель, который купил билет на «Утиную охоту» (пусть даже не видевший «Отпуска в сентябре» с О. Далем, незнакомый со сценической историей вампиловского шедевра и потому не приговоренный сравнивать), вправе рассчитывать на то, что с ним будут говорить на равных — а не примитивным языком «Сойдет-И-Так». Дело здесь не в скромных финансовых возможностях осиротевшего несколько лет назад крошечного театра. Голь-то как раз на выдумки хитра. Беда в том, что негласный закон этого спектакля — бесконечно долгого (около четырех часов с двумя антрактами!), невнятного (прежде всего в жанровом отношении), стилистически небрежного и раздражающе провинциального — приблизительность. Мера условности в нем продиктована лишь чередой допущений и компромиссов, об ответственности же, которую априори подразумевает работа в условиях камерной сцены, просто не идет речь. Такое впечатление, что режиссер либо наткнулся на пьесу случайно и ставил ее второпях, сам не поняв толком, о чем конкретно желает высказаться, — либо работал «из-под палки», руководствуясь навязанной кем-то директивой. Невозможно понять, что же волновало Александра Кладько — неизжитое советское прошлое, день сегодняшний, смена поколений, несбыточная мечта, любовь, смерть?! Всего понемножку. Заявляется и то, и другое, и третье… Начало — почти цитата из голливудского фильма ужасов «Пила»: тусклое мерцание голой лампочки, устрашающая музыка; потом — бодрый каскад эпизодов а-ля советская кинокомедия, дальше — еще что-то… Но в результате после финальных поклонов в памяти публики остаются лишь назойливо повторяющийся — будто пластинка заела — кусочек фонограммы с шумом дождя (отчетливо слышен каждый стык!) да пустая посуда, из которой бедные актеры в двух шагах от первого ряда старательно «едят» и «пьют»…
ЧТО МОЖНО СКАЗАТЬ ПРО ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЙ ИСПОРТИЛ МНЕ ЖИЗНЬ ХОРОШИМ ТЕАТРОМ? ТОЛЬКО ТО, ЧТО Я БУДУ МСТИТЬ ЕМУ ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ ТЕМ ЖЕ! ГРИГОРИЙ МИХАЛЫЧ — НАСТОЯЩИЙ ТЕАТРАЛЬНЫЙ ДОН КИХОТ! ГЕНИЙ С УСАМИ! ТЕПЛЫЙ ДОМАШНИЙ ОГОНЕК В ХОЛОДНОМ МОРЕ СОВРЕМЕННОГО ТЕАТРА! НА МОЙ ВЗГЛЯД, ТАКИХ НА РУСИ ОСТАЛОСЬ ТОЛЬКО ДВОЕ (И ОБА С УСАМИ): Г. М. КОЗЛОВ И П. Н. ФОМЕНКО. ДВА БЕССРЕБРЕНИКА, КОТОРЫЕ ПРОДОЛЖАЮТ ТРАДИЦИОННУЮ РУССКУЮ ШКОЛУ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ТЕАТРА. С ЖАДНОСТЬЮ ДЕТЕЙ, ПЫТАЮЩИХСЯ РАЗОБРАТЬСЯ, ЧТО ТАКОЕ ЭТОТ МИР И ЗАЧЕМ ЧЕЛОВЕК В НЕГО ПРИШЕЛ. РАЗОБРАТЬСЯ НЕТОРОПЛИВО, ПОДРОБНО — БЕЗ СУЕТЫ И ГОНКИ ЗА КРИЧАЩЕЙ ФОРМОЙ! ДЛЯ МЕНЯ ЭТО ОЧЕНЬ ДОРОГО! ДАЙ ИМ БОГ ЗДОРОВЬЯ!
Оформление Б. Шлямина — именно оформление, а не сценография, ибо никакого образного смысла подобная организация пространства нести не может. Ремарки автора игнорируются, но чего ради? Основной декорацией служит длинная ширма, подвижные части которой оклеены блеклыми, несвежими обоями в мелкую неприятную клеточку. Дверь, пара обтерханных чемоданов — вот и «городская квартира в типовом доме». Правда, спит герой отчего-то не на тахте, а на пестрой китайской раскладушке, каких навалом сегодня на вещевых рынках, но вряд ли было много в СССР… Слева какой-то столик, несколько каких-то стульев — пожалуйста, кафе «Незабудка», а чтобы не оставалось сомнений, на стенке светится васильковыми огоньками гирлянда — такими украшают перед Новым годом витрины супермаркетов. Разъехались в стороны центральные секции ширмы — и вот два каких-то стола, стандартные серые жалюзи, папки, телефоны… дисковые, но что бы изменилось, сиди Зилов в офисном кресле и раскладывай на компьютере пасьянс «Косынка»? Допустим, режиссер намеренно лишает предметный мир спектакля бытовой конкретности, намекая на вне временной характер истории, — но зачем тогда сохранять непринципиальные детали, приметы «доперестроечной» поры? Да еще «оживляя» канонический текст шуточками вроде «Шеф объявил модернизацию»? Не выходит ни стилизации, ни полноценного «осовременивания», потому что нет ответа на главные вопросы…
Сцена из спектакля. Фото из архива театра
Чего только не намешано здесь — но язык не поворачивается назвать эту кашу эклектикой. Последняя — все-таки прием, рождающий новые смыслы, а что, скажите на милость, мы можем понять о пьесе и самих себе, когда нас бомбардируют бодрыми хитами 50–80-х, подобранными (точнее, надерганными) словно по принципу «дневной эфир радио Ретро-FM»?! Развеселое попурри из Юрия Антонова («Мечта сбыва-а-ется и не сбыва-а-ется!»), тут же почему-то и «Ландыши, светлого мая привет…», и Анна Герман… Есть прямые музыкальные иллюстрации, по-самодеятельному «в лоб»: например, для особо недогадливых при появлении милашки Ирины — «Королева красоты», а в кульминационной сцене — о, неожиданность! — Владимир Семенович Высоцкий («Эх, ребята, все не так…»). То же — в костюмах: серые пиджаки неопределенного фасона у мужчин, бесформенный темненький наряд Галины, и вдруг Вера — в дешевом черном платьестрейч и ботфортах, какие носили студентки техникумов в начале 90-х. Официант Дима — уверенный в себе коренастый молодой человек с лицом симпатичного маньяка — вообще одет, как Дмитрий Нагиев в бытность ведущим программы «Окна»…
Все это можно было бы простить и даже оправдать неким замыслом, будь в спектакле убедительный главный герой. В конце концов, разговор о любой «Утиной охоте» так или иначе сводится к этому. Увы. Зилов в исполнении Андрея Шимко — весьма заурядный, не очень молодой, не очень красивый, не очень умный дяденька, склонный к алкоголизму и утомительному дуракавалянию. Его основные занятия — глупые шутки и немотивированные беззвучные рыдания. Исчерпывающую характеристику Зилову—Шимко дает один из персонажей пьесы: «Сколько я тебя знаю, ты всегда был мелким шкодником!» (забавно, что в зале, состоящем преимущественно из старшеклассников, в этот момент прозвучал насмешливый шепот: «Да просто м…дак!»). Центральный монолог об охоте, ключевой для понимания образа, произносится, как и положено, перед дверью — правда, как мы выяснили ранее, ведущей не на лестничную площадку, а в туалет. Странная ирония, еще и потому, что интонация актера здесь на удивление «никакая» — ни искренности, ни ерничества, ни даже истерики…
Что в таком Зилове привлекает женщин — вопрос открытый, как, впрочем, и то, что, собственно, ему «не так»?! Симпатии постановщика явно на стороне антагониста — официанта Димы (Валентин Кузнецов), который знает, чего хочет от жизни, и принципиально не пьет на работе. Это становится ясно незадолго до конца спектакля, после эффектного пластического этюда — самого, пожалуй, удачного с точки зрения режиссуры. В отместку за неосторожный эпитет «Лакей!» официант не просто бьет Зилова в челюсть, а устраивает целый садистский ритуал. Экзекуция решена сценически как жутковатый, издевательский танец: невозмутимый Дима швыряет туда-сюда безвольно обмякшее тельце хнычущего, пьяного в стельку Зилова, присасывается к нему «поцелуем вампира», толкает, вертит… а потом укладывает на стол, как покойника, лихо завернув в скатерть-саван. Изуверский танец продолжается долго, и смотреть его было бы по-настоящему страшно, если бы… ну да, опять фонограмма. «И ни церковь, ни кабак, ничего не свято…».
Можно предположить метафору: новое поколение (а Дима — именно новое поколение, он гораздо моложе Зилова, физически и морально сильнее; да и в финале выскакивает, пережевывая жевачку, в ультрасовременном спортивном костюмчике, кроссовках и с плейером) «хоронит» таким образом поколение хилых и придурковатых советских инженеров… Но при чем тут утиная охота?!
Спектакль «Утиная охота» в Камерном театре Малыщицкого
Виктор Александрович Зилов любил женщин и утиную охоту. Хотя ни одной утки в жизни он не подстрелил, и с женским полом все получалось наперекосяк, слыл он большим знатоком и того, и другого. Постановка по пьесе Александра Вампилова на сцене Камерного театра Малыщицкого.
Для организаторов мероприятий
«Утиная охота» — весьма странная пьеса Александра Вампилова, которую он опубликовал в 1970 году. Главный герой, Зилов, душевно погулял в кафешке накануне. Проснулся дома — голова болит, челюсть ноет, но пиво в наличии. Открыв бутылочку пенного, он слышит звонок в дверь. Это посыльный с траурным венком, на котором написано: «Незабвенному… сгоревшему на работе… Зилову. ». «Сгоревший» начинает судорожно вспоминать, что же было.
Шесть воспоминаний, пришедших ему на ум, доводят его чуть ли не до самоубийства, но друзья, которым он накануне в ресторане раздавал обидные эпитеты, оказываются рядом, и Зилову ничего не остается, кроме как собраться и поехать на утиную охоту, которую он запланировал по пьяной лавочке.
Самое интересное в пьесе — Зилову нельзя дать однозначной характеристики. Он не злой и не добрый, не подлец и не ангел. И симпатия либо антипатия к нему у зрителя рождается сама собой, без «понуканий» со стороны автора или режиссера. Оценить происходящее зритель сможет сполна, благодаря качественной работе артистов и постановочной группы.
Продолжительность спектакля — 4 часа. Идет с двумя антрактами.
Смотрите также:
Если вы нашли опечатку или ошибку, выделите фрагмент текста, содержащий её, и нажмите Ctrl + ↵
Санкт-Петербургские ведомости № 051. 25.03.2010
СМИ: Санкт-Петербургские ведомости
Камерный театр Владимира Малыщицкого играет спектакль по «Утиной охоте» Александра Вампилова. Обращение к лучшей пьесе позднесоветского периода, которая традиционно не давалась интерпретаторам, — это поступок. Да еще в театре «честной бедности», создание которого в свое время тоже было поступком отважным и отчаянным
После того как основателя и художественного лидера Молодежного театра Владимира Малыщицкого изгнали оттуда за «идеологическую неблагонадежность», он собрал новую труппу, которая меняла прописку и названия, превратившись в конечном счете в Камерный театр Владимира Малыщицкого на улице Восстания.
В марте будет два года, как Владимир Афанасьевич ушел из жизни. В те скорбные дни многим казалось, что его театр тоже исчезнет с культурной карты города. Но коллектив, воспитанный режиссером-стоиком, выдержал испытание на прочность. Сейчас в его репертуаре постановки русской классики, осуществленные еще Малыщицким, премьерный спектакль «О болонках и крокодилах» по водевилям А. П. Чехова в постановке Сергея Бызгу и недавняя премьера «Утиной охоты».
Режиссер Александр Кладько пригласил на главную роль Андрея Шимко — артиста Александринского и некоторых других театров, блестящего исполнителя ролей классического репертуара. В Молодежном театре на Фонтанке он играет Дон Кихота. И когда в финале его герой прощальным взором смотрит в зал, то кажется, что один этот взгляд, всепрощающий и просветленный, достоин «Масок», «Софитов» и прочих призов, на которые бывает скупа награждающая братия.
В финале «Утиной охоты» Шимко — Зилов тоже долго глядит в бездну, и в этом взгляде пустота и безнадежность, хотя, казалось бы, впереди самое вожделенное для героя — утиная охота. Которая и мечта, и побег от повседневной рутины, она же подмена смысла и веры. Недаром тишину природы Зилов сравнивает с атмосферой церкви. Поиски внутреннего храма и составляют центральный нерв, главную тему этого долгого, эмоционально напряженного и очень подробного спектакля.
Виктор Зилов в исполнении Андрея Шимко — фигура трагическая, человек, потерявший веру и смысл, утративший гармонию, раздираемый между внутренним и внешним, истинным и мнимым, сокровенным и суетным, между жизнью и игрой в жизнь. А игра для этой неординарной личности имеет огромное значение, поскольку Витя Зилов, влюбляющий в себя женщин, мистифицирующий друзей, лгущий начальству, бунтующий невпопад, — натура артистическая.
Трагедия, которую несет в себе герой Андрея Шимко, имеет общечеловеческий смысл, и недаром спектакль наполнен аллюзиями. Этюд, который очень смешно проделывает Шимко, когда его похмельный герой не может попасть ногами в туфли, напоминает знаменитую интермедию Евгения Лебедева; в трагический момент Зилов скрючивается под дверью, подобно Янковскому из «Полетов во сне и наяву». А «пляска смерти» Зилова с официантом Димой напоминает подобную сцену из «Танго» Мрожека. Подчеркну, речь идет не о заимствованиях, а о перекличках, сближениях.
Известно, что Зилов подверстывается в галерею «лишних людей» русской литературы. Герой Андрея Шимко представляется близким чеховскому дяде Ване. Тот ведь тоже понапрасну покушался и на себя, и на профессора Серебрякова. А что такое утиная охота для Зилова, как не то самое «небо в алмазах», которым только и можно утешиться?
Трагический разлад в душе главного героя, его отпадение от веры (в широком смысле слова) сыграны Шимко с болью и отчаянной иронией, откровенностью и страстью. В этом смысле режиссер безошибочно «умер» в актере. Вокруг центрального образа формируется ансамбль артистов, которые изображают персонажей «совка» не без карикатурных черт, но с искренней и честной самоотдачей.
«Утиная охота» знаменует новый этап в судьбе одного из самых неприкаянных, драматических не только по названию, театров Петербурга. Владимир Малыщицкий создал психологический репертуарный театр, который при этом не является ни государственным, ни антрепризным. Некоммерческое партнерство — здесь оба слова имеют самый прямой смысл. Коллектив самостоятельно зарабатывает себе на жизнь, артисты обходятся без технических цехов, все делают сами. В этом сезоне, правда, получили субсидию комитета по культуре, и это позволило осуществить три недавние премьеры, включая «Утиную охоту».
Директор театра и актриса Светлана Балыхина-Малыщицкая рассказывает: «После того как не стало Владимира Афанасьевича, никто из артистов не покинул коллектив, хотя и раньше, и сейчас мы существуем вопреки всему. Стараемся быть творчески состоятельными, за полтора года поставлено восемь спектаклей. Коллектив мечтает вновь обрести художественного лидера, за которым можно идти. Очень хотим, чтобы продолжились творческие отношения с Александром Кладько, хотим изменяться, но не изменять принципам основателя театра. Конечно, нам трудно…».