кто из русских царей написал свод уставов по соколиной охоте
Великим царём-охотником был Алексей Михайлович Романов «Тишайший», отец Петра I. Алексей Михайлович правил как набожный педантичный носитель традиций, однако первые мануфактуры на Руси появились именно при нём. Истинной страстью царя на протяжении всей его жизни оставалась «птичья потеха», которой он предавался, по свидетельствам современников, часто в ущерб государственным делам. Кроме специальных выездов, царь со свитой охотился и по пути на богомолье в Сергиев Посад, Коломну, Саввино-Сторожевский монастырь. В любимых местах он основал дорожные дворцы и загородные резиденции.
Будучи романтиком и обладая поэтическим даром, Алексей Михайлович создал свод уставов соколиной службы, представляющий собой с одной стороны набор формальных правил поведения сокольников, а с другой — лирическое художественное произведение, вошедшее в классику древнерусской литературы.
Великим царём-охотником был Алексей Михайлович Романов «Тишайший», отец Петра I. Алексей Михайлович правил как набожный педантичный носитель традиций, однако первые мануфактуры на Руси появились именно при нём. Истинной страстью царя на протяжении всей его жизни оставалась «птичья потеха», которой он предавался, по свидетельствам современников, часто в ущерб государственным делам. Кроме специальных выездов, царь со свитой охотился и по пути на богомолье в Сергиев Посад, Коломну, Саввино-Сторожевский монастырь. В любимых местах он основал дорожные дворцы и загородные резиденции.
Будучи романтиком и обладая поэтическим даром, Алексей Михайлович создал свод уставов соколиной службы, представляющий собой с одной стороны набор формальных правил поведения сокольников, а с другой — лирическое художественное произведение, вошедшее в классику древнерусской литературы.
Родиной соколиной охоты считается Индия. Около пяти тысяч лет назад возник «спорт царей» – так впоследствии стали называть охоту с ловчими птицами, расцвет которой пришёлся на раннее Средневековье. Тогда в Европе соколиной охотой увлеклись все – и феодалы, и простолюдины. Существовал даже специальный табель о рангах, предписывающий, кому и с какой птицей можно охотиться.
На Руси в X веке до нашей эры в летописи упоминается князь Владимир, который «…ястребов и соколов ловяшит». Но серьёзно русские князья пристрастились к «красной потехе» во времена Золотой Орды. Громадны и величественны были охоты Чингисхана с сотнями птиц, тысячами собак. «Соколиная охоты – сестра войны», – говорил основатель монгольской империи.
Но не ему суждено было стать великим сокольником. История знает только два имени. Это – римский император Фридрих II Гогенштауфен и русский царь Алексей Михайлович Романов. Первый оставил наследникам фундаментальное руководство по соколиной охоте с непревзойдёнными орнитологическими наблюдениями. «Искусство охоты с птицами» было и остаётся антологией для многих поколений сокольников.
Отец Петра I Алексей Михайлович на протяжении всей жизни предавался «птичьей потехе». Он написал свод уставов соколиной службы – формальное, с одной стороны, но в то же время лирическое художественное произведение, вошедшее в золотой фонд древнерусской литературы. Уже пятый век живёт многократно цитируемый «Урядник сокольничьего пути». Достаточно вспомнить знаменитую фразу: «делу – время, потехе – час».
Историю соколиной охоты штудируют на каждом слёте сокольников. Третий год, с тех пор как местом проведения слёта стала «Галичья гора», в роли историков-экскурсоводов выступают хозяева питомника хищных птиц заповедника Пётр и Елена Дудины. Переодевшись в наряды времён царя Алексея Михайловича, они разыгрывают целый спектакль, главными героями которого становятся ловчие птицы и удалые сокольники.
– Сокольник на службе у царя назывался сокольничий, – рассказывает гостям Елена Дудина. – Каждый имел свой чин – старший сокольничий, младший, подсокольничий. Они ухаживали за птицами, тренировали, а царь, когда хотел, выезжал на природу, чтобы предаться любимой забаве – соколиной охоте.
– Государь Алексей Михайлович отпустил меня на пять минут, – на пороге появился «старший сокольничий царя» Пётр Иванович Дудин. – И я пришёл показать его любимую орлицу Марго. Эта птица красоты необыкновенной, она не очень активный хищник. А похожа на беркута. А вот беркут – это уже птица-убийца, у него лапы в два раза больше и когти в два раза длинней. Она может даже волка остановить и удержать, пока сокольник не подоспеет, чтобы добить зверя. Но и человек от беркута может пострадать. Поэтому в некоторых странах Европы охота с беркутом запрещена.
– А вы знаете, почему святой Трифон на иконах изображается с птицей на руке? – продолжает экскурс Елена. – Есть такая легенда. Однажды на охоте улетел любимый кречет царя, которого воспитывал сокольничий Трифон. Искали его долго – не нашли, и царь сказал Трифону: три дня даю тебе на поиски. Бродил Трифон по лесу, искал, но всё было тщетно. Лёг он на пригорок, заплакал и незаметно уснул. А во сне приходит к нему святой Трифон на белом коне и говорит: не плачь, скачи вон туда, там на сосне твой кречет. Проснулся сокольничий и быстро поскакал за кречетом. Привёз царю, тот возрадовался и наградил его. Трифон в благодарность своему святому построил церковь, которая до сих пор стоит на Трифоновской улице в Москве.
Соколиная охота царя Алексея Михайловича
Было время, когда для царской потехи устраивали в подмосковных полях и лесах большие псовые охоты, бойцы схватывались врукопашную с медведями, на гocударевом дворе охотники стравливали косолапых с волками. Но с годами Алексей Михайлович к этим потехам остыл; рев, вой, окровавленные клочья мяса, торжество грубой силы — все это стало неприятно раздражать, да и увеличившаяся телесная тучность уже не позволяла, как прежде, целый день не слезать с седла, преследуя лисиц и оленей.
Зато осталось одно, навсегда любимое развлечение — соколиная охота. Тут уж Алексей Михайлович был охотник достоверный, настоящий, страстный, — никогда не мог вдоволь налюбоваться красивым, легким полетом благородных птиц, их стремительным, молниеносным ударом.
Сокол — птица царственная, свободная, гордая. Приручить его — дело тонкое, искусное, требующее терпения и бережности. Каждый год царские ловчие, разъезжавшие по Сибири и северным лесам, присылали десятки диких соколов, кречетов, ястребов, кобчиков, дермлигов в Mocкву, на Сокольничий двор, где опытные сокольники обучали их для государевой охоты. Начинали с того, что несколько суток не давали птице спать — от этого сокол становился вялым, безучастным и позволял надеть на свою голову колпачок, а на ноги — путы. Затем его на сутки оставляли без пищи, после чего брали на руку и кормили, сняв колпак. Давали им только отборное мясо — иногда баранину, иногда говядину, чаще же всего кормили соколов голубями, которых для этой цели в огромном множестве держали на царской голубятне. Когда птица была исклобучена, ее принимались вабить — звать, приманивать: сажали в избе на стул, а сокольник с кусочком мяса в кулаке постепенно увеличивал расстояние, которое сокол должен был пролететь, чтобы, сев охотнику на руку, получить пищу.
Повторяли то же в поле, держа птицу на шнурке, а затем, истомив ее трое суток бессонницей, выпускали в поле без шнурка, но с опутанными ногами и снова вабили на приманку в кулаке. Добившись того, что сокол по зову охотника покорно садился на руку, начинали стравливать ему дичь: вначале подбрасывали в воздух битых уток, голубей, сов, ворон, потом напускали на живых птиц, держа на шнурке и позволяя только заклевать добычу; пищу сокол вновь получал из кулака сокольника. Наконец, последнее, чему обучали соколов, была борьба с другими сильными, опасными птицами — цаплями, коршаками, сарычами, которых они могли встретить в поле, во время охоты. Для первой схватки коршаков ослепляли, а цаплям надевали футляр на клюв, чтобы они не убили или не покалечили неопытного молодого сокола. И только после всего этого обученного хищника выпускали на свободную охоту, без шнурка и пут. Делалось это всегда в присутствии самого Алексея Михайловича, который оценивал, кто из молодняка как бы тяжел, а кто добр будет.
Приемы обучения соколов держались в секрете. Обученная охотничья птица стоила дорого и ценилась высоко, поэтому соколов и кречетов в дорогих нарядах посылали в подарок только тем государям, в чьей дружбе царь был особенно заинтересован, — крымскому хану, польскому королю, турецкому султану. Да по правде сказать, среди правителей того времени редко можно было встретить подлинно искусных охотников и ценителей благородной забавы. Алексей Михайлович знал только одного такого — персидского шаха.
Должность царского сокольника была почетная и ответственная, среди прочих потешных дворцовых должностей наипервейшая по близости к государю. Сокольники знали над собой одного господина — самого царя и пользовались его исключительным доверием. Зато и спрашивал с них Алексей Михайлович строго, провинившихся наказывал беспощадно.
Правила соколиной охоты и обрядный чин поставления в сокольники содержались в особом уставе, который назывался «Урядник сокольничьего пути» и был составлен самим Алексеем Михайловичем. Книга эта, написанная образным русским языком, замечательна запечатленным в ней стремлением к бескорыстному любованию красотой.
Вот как происходило, например, поставление в сокольники. Утром сокольники наряжали для праздника переднюю избу Сокольничьего двора. В красном углу убирали место для царя, постелив на лавку ковер с изголовьем — шелковой подушкой из пуха диких уток. Посреди избы, усыпав сеном пол и накрыв его попоной, устраивали поляново — место для нововыборного, с четырьмя стульями по углам для пары кречетов и пары соколов. Позади полянова ставили стол, на котором раскладывали птичий наряд — клобучок из червчатого бархата, низанного жемчугом, бархатные шитые золотом и серебром нагрудник и нахвостник, серебряные колокольцы, атласные онучки и должник — кожаныи шнурок, одним концом наглухо пришитый к охотничьей рукавице; рядом клали наряд сокольника — шапку горностайную, рукавицы, золотую тесьму, перевязь с небольшой, сделанной в виде райской птицы гамаюна, бархатной сумкой, в которой хранилось государево письмо с обращением к нововыборному, наконец, вабило — свисток для подзыва птицы, охотничий рог и полотенце. Нововыборного до времени отводили в другую избу.
Когда все было готово, сокольники, обряженные в новые цветные кафтаны и желтые сафьянные сапоги, жалованные государем по случаю торжества, вставали чинно возле стола и вдоль лавок у стен. Алексей Михайлович, одетый в темно-зеленый охотничий кафтан и желтые, как у сокольников, сапоги, входя, оглядывал избу — все ли ладно — и степенно садился на свое место.
Мало повременя, подсокольничий бережно подступал к царю:
-Время ли, государь, образцу и чину быть?
-Время, — отвечал Алексей Михайлович, — объявляй образец и чин.
Подсокольничий обращался к начальным сокольникам:
-Начальные! Время наказу и час красоте.
По этим словам сокольники принимались церемонно обряжать кречета, которого отдавали в ведение нововыборного. Подождав, пока они закончат, подсокольничий снова благочинно подходил к царю:
-Время ли, государь, приимать, и по нововыборного посылать, и украшение уставлять?
-Время, приимай, и посылай, и уставляй.
Подсокольничий надевал рукавицу, поправившись и поучинясь, принимал кречета, крестился и становился поодаль царя, как требовал устав, смирно, урядно, человечно, тихо, бережно, весело, держа птицу честно, явно, опасно, стройно, подправительно. Постояв мало, приказывал посыльному:
-По государеву указу зови нововыборного к государской милости, се время чести и чести его быть, и час приблизился его веселию, чтоб шел не мешкав.
Двое старых сокольников вводили нововыборного, молились, кланялись царю в землю и, поставив молодца на поляново, снимали с него шапку, кушак и рукавицы. Вместо них начальные сокольники по очереди надевали на новичка взятые со стола перевязь с сумкой, золотую тесьму; рог и вабило прикрепляли за кольца у левого и правого бока. Старший начальный вставал сзади, держа до указу над головой нововыборного горностайную шапку.
Пообождав, подсокольничии кликал подьячего, который, вынув из сумки-гамаюна письмо, громогласно и торжественно зачитывал государево обращение к нововыборному, — чтобы во всем ему « добра хотеть, служить верой и правдой, и тешить нас, великого государя, от всей души своей, до кончины живота своего, и за нашей гocyдapeвой охотой ходить прилежно и бесскучно, и братию свою любить как себя. А буде учнешь быть не охоч и не paдoстен, и во всяком нашем государевом деле непослушлив, ленив, пьян, дурен, безобразен, и к подсокольничему и ко всей братии непокорен, злословен, клеветлив, нанослив, и всякого дурна исполнен, и тебе не токмо быть связану путами железными, но и за третью вину, безо всякой пощады, быть сослану на Лену ». А чтобы государево слово всегда было у нововыборного перед глазами, надевали ему рукавицы с вышитыми на них картинками: на одной из них — царская милость и казна, на другой — тюрьма и казнь беспощадная.
И устрашенный новичок кланялся и клялся служить государю верой и правдой, и тешить его, и радеть ему, и ходить за его государевой охотой до кончины живота своего.
После этого наступал самый торжественный момент обряда поставления. Подсокольничий подступал к царю и говорил таинственным языком, ведомым одним посвященным:
-Врели гор сотло?
На языке сокольников это означало: «Время ли, гocyдарь, совершать дело?»
-Сшай дар (совершай дар), — отвечал Алексей Михайлович.
Тогда подсокольничий, обратясь к нововыборному, весело и дерзостно провозглашал:
-Великий государь и великий князь Алексей Михайлович, всея Великия и Малыя и Белыя Руси самодержец, указал тебе для своей государевой охоты отдать кречета имярек и других птиц, и тебе бы ходить за его гocyдapeвой охотой прилежно, с радостью от всего сердца своего, и хранить его государеву охоту, как зеницу ока, и его гoсударя тешить безо всякой лености и хитрости до кончины живота своего!
С этими словами он отдавал ему наряженного кречета. И хотя от волнения и страха зачастую дрожали у нововыборного колени, принимал он кречета образцовато, кpaсовато, бережно, и стоял перед государем урядно, paдocтно, уповательно, удивительно; и не кланялся великому государю, пока не надевали на него горностайную шапку, которая венчала все дело. И тогда сокольничья братия обступала его, поздравляла с великой царской милостью и сердечно просила впредь обещания своего не забывать, и послушания своего не оставлять, и их товарищеского совета не отметать.
А по выходе из передней избы ждал сокольников обеденный стол, накрытый по государевой к ним милости, и на том столе, на своем месте, находил нововыборный наряд кречатий, четыре золотых червонца, восемь ефимков и три вышитых полотенца — первое государево жалованье, чтобы знал, что за царем верная служба не пропадает.
Охотился Алексей Михайлович в основном в окрестностях подмосковного села Измайлова. По очереди спускали соколов и кречетов. В особых книгах записывался ход и результаты охоты: кpeчет Бумар добыл ворона ставок с двадцати; кречет Бердяй добывал каршака вверху долгое время, а когда сбил сверху, тот хотел утечь в рощу, но кречет к роще его не допустил и добил с верхней ставки; а старый челиг Гамаюн добыл две совки — одну расшиб так, что упала неведомо где, но потом сам улетел с охоты, насилу вернули под вечер и т.д.
А вот младший сын Алексея Михайлович охоту уже не любил — так за всю жизнь ни разу и не поохотился. Предпочитал государь Петр Алексеевич другие потехи.