Последний из волкодавов
Между собой, да и вслух, Юрия Афанасьевича Сокольцова мы называем уважительно — Дед. Именитый волчатник не возражает, кажется, ему это даже нравится, особенно когда так обращаются к нему охотники со стажем, вкладывая в короткое, но звучное и емкое слово свое уважение к человеку, который перед очередной схваткой с волками разменял девятый десяток.
В этом году погоню за хищниками Сокольцов начал за 600 километров от Усть-Орды — в горах Восточного Саяна, куда его специально пригласили фермеры, выращивающие яков. В Иркутской области премию за шкуру добытого волка отменили. Раньше и за двадцать тысяч не наблюдалось очереди из желающих побегать за волками — слишком затратный промысел, без каких-либо гарантий, а бесплатно и подавно никто не захочет выслеживать опасного зверя.
Следом за гуру охоты на волка отправился журналист «Копейки».
Зима подкараулила нас примерно в трехстах километрах от Иркутска: минус пятнадцать, довольно глубокий снег, нехотя отражающий остывшее солнце. Бесконечные подъемы и спуски вдоль Иркута уже вовсю блестят — гололед. Совсем не обнадеживают наспех насыпанные на склонах полоски не то песка, не то шлака; наоборот, на каждом повороте ноги инстинктивно пытаются найти внизу пассажирского кресла педаль тормоза — привычка. Беспокойство вызывают попутчики на другом джипе, обутом в летнюю, грязевую резину: машина все время отстает.
«Твоих коллег едва не съели волки
За Мондами — поворот налево, здесь начинается Окинский район (Аха), который еще до советской власти называли сибирским Тибетом. Непонятно, что сыграло ключевую роль в столь смелом сравнении. Одновременно близость и недоступность удивительного края? Полноценная дорога в Окинский район появилась лишь лет тридцать назад. Независимый характер коренного народа горного уголка — сойотов, которых ученые считают потомками древнего самодийского народа Восточного Саяна? И хотя по языку, образу жизни сойотам ближе тоджинцы (Тыва), цаатаны (Монголия), тофы (Иркутская область), несколько веков они живут бок о бок с бурятами, переняв у них частично образ жизни.
На горных склонах — обилие скота: лошади, коровы, яки, хайнаки… Картина напоминает скорее Монголию, а по ландшафту — Алтай.
Дорога петляет вверх-вниз, вправо-влево, вверх-вниз, вправо-влево…
— Вот здесь твоих коллег чуть не съели волки, — фраза Сергея Меншикова, который вел внедорожник, мгновенно вывела из состояния дремы. — Да-да. Поехали на съемки, но у «крузака» оказалась плохая резина: вначале одно колесо пробили, потом запаску. До ближайшего жилья пошли пешком, из оружия — только штатив. А волков здесь полно, утром можно встретить даже у дороги. Хищники уже небось думали, с какого «пончика» им начать ужин. Мужики, услышав вой, поначалу решили, что Дед разыгрывает, но потом стало не до шуток — рванули к машине. До ближайшего жилья в итоге доехали на диске.
Первая остановка — в Гаргане. Дорога до этого живописного места по зубам лишь внедорожникам, более того — надо умудриться рассмотреть незаметный поворот и резкий спуск перед мостом. Гомбоевы, облюбовавшие тоонто (место) потомки древнего сойотского рода, много лет занимаются яками. Зимняя стоянка располагается у реки, весной кочуют в горы. Все семейство в сборе, за исключением Дулмы: девушка окончила Байкальский университет и свое будущее видит вдали от дома, но пока плохо получается — нет подходящей работы. Вместе с нами Дулма приехала из Иркутска домой на выходные, а потом вернется в город.
Хозяйка дома Дарицу Георгиевна приглашает за стол, у нее уже готовы позы, да так много, будто ждала нас с утра. Чай обязательно с молоком — да таким, что поначалу кажется, будто в кружке горячее молоко. Сергея Меншикова хозяева знают давно, поэтому без предисловий делятся проблемами.
Во дворе ее муж Булат Ойдолович вместе с сыновьями Санжой и Амгаланом «переобувают» уазик — предстоит поездка в Сорок, где находится интернат. На повестке дня очень серьезный вопрос — плата за проживание. Школьники живут в интернате неделю, на выходные приезжают домой, многие приходят пешком.
Самый уважаемый член семьи — бабушка Сыбык Дубжировна, отработавшая без малого тридцать лет преподавателем в школе.
У Гомбоевых крупное стадо яков — одно из самых больших в районе, и было бы еще больше, но телят нещадно режут волки. За лето недосчитались семидесясяти голов — это катастрофично много, поэтому информацию о прибытии волчатника воспринимают с надеждой.
«Чего вы меня хороните?»
Однако разведку Юрий Афанасьевич начнет в другом месте, обосновавшись у фермера Сойола.
Хозяйство расположено недалеко от деревни Саяны. Впрочем, это уже скорее сельхозпредприятие: фермеры построили убойный цех, не исключено, что в перспективе займутся переработкой. Кстати, местная говядина славится отменным вкусом, сродни японскому мраморному мясу, за которым с наступлением холодов приезжают даже тункинские буряты (они-то знают толк в продукции животноводства), продавая своих коров иркутянам.
Впрочем, нынешний сезон мог совсем не начаться для Сокольцова. Поздравив в марте с восьмидесятилетием, участковый предупредил Юрия Афанасьевича о необходимости сдать гладкоствольное ружье. Карабин Дед отдал раньше, считая его менее эффективным, чем дробовой ствол.
— Я им говорю: «Чего вы меня хороните? У меня зрение — единица, до сих пор не знаю, где находятся почки, сердце, не понимаю, как болят суставы! — горячится Сокольцов, заново остро переживая неприятный эпизод с полицейскими. — Как я буду в тайге без ружья? Отдал же карабин, чего еще-то надо?» Не поверили, что здоров. Заставили сдать анализы, проверяли зрение, дважды «кишку» глотал — ничего не нашли. А чего искать, я еще 30—40 километров по тайге могу пройти.
Приглашение к диалогу
— Ва-оу-у-у-у-у! Ва-оу-у-у-у-у! — Юрий Афанасьевич уступает нашим настойчивым просьбам и показывает, как воет вожак стаи. Мы сидим у печи в юрте, горит свет, но мурашки непроизвольно бегут по коже. Честно.
Вся компания замирает вслушиваясь, не ответит ли хищник. Кто знает — тайга начинается уже за забором.
Беседы с волками Дед ведет исключительно по ночам, устроившись в палатке-скрадке. Здесь у него минимальный запас продуктов и складная печь.
От первого приглашения к беседе до полноценного диалога может пройти несколько часов. На профессиональном сленге такой способ называется вабой, то есть охотник вабит. Метод невероятно сложный. Важно не просто дождаться ответной реакции хищников, но и поддержать «разговор». Для этого необходимо определить не только пол собеседника (волк и волчица воют по-разному), но и возраст. Полноценная стая состоит из матерого, волчицы, переярков и молодняка.
Высший пилотаж — подманить стаю на расстояние выстрела, и Юрий Афанасьевич овладел этим в совершенстве, поэтому и приглашают маэстро «на гастроли» за несколько сот километров. Другие способы — капканы и яд — запрещены. Вопрос к законодателям: как бороться с хищником, если разрешен один способ промысла (флажки затратны и неэффективны), владеть которым могут, наверное, единицы на всю Россию?
— Мне кажется, если я снова начну соболевать (добывать соболя. — Авт.), то сразу мозгами ослабну, хотя денег не в пример больше. Волк все время держит в тонусе, в лесу он тактик и стратег, понимаешь?
— Вы хотите сказать, что волк, например, хитрее лисы и его сложнее добыть, чем медведя?
— В несколько раз сложнее. Большинство зверей повинуются инстинкту: захотел пожрать — и попер. Соболя поймать не сложнее, чем мышь. Волк — самый достойный противник: постоянно соревнуешься — кто кого, кто кого?
— Что значит — кто кого? Волки на вас нападали?
— Да, было дело, отсиживался на дереве.
— У любого самого лютого зверя есть слабые места…
— Самое слабое место — нос. Достаточно хорошо приложиться палкой, когда зверь, например, сидит в капкане. Я раньше как делал: одну палку подсовывал — он хватал ее намертво, а второй бил по носу… Но и здесь надо быть осторожным, а то он может дернуть так, что улетишь к нему вместе с палкой.
Продолжение в следующем номере.
Охотник из Иркутской области изобрел уникальные капканы для добычи волков
Руководство Баяндаевского района выделяет снегоход «Буран» и 100 литров горючего охотнику Юрию Сокольцову, который намерен избавить отдаленные населенные пункты от нашествия волков. Как рассказал мэр Баяндаевского района Анатолий Табинаев, у охотника – собственная технология добычи волков, основанная на изобретенных ими капканов. В 2011 году охотник получил очередной патент на изобретение.
Каждую зиму Баяндаевский район страдает от волчьих стай. Особенно достается северным населенным пунктам. В январе 2012 года большая стая поселилась недалеко от небольшой таежной деревни Нагатая. Туда и поехал Юрий Сокольцов, который, невзирая на солидный возраст – 76 лет, является одним из лучших охотников на серых хищников в Иркутской области.
«Когда я в первый раз вышел на охоту, выдали мне капкан №7. Толку от него мало – капкан не может полностью прижать здоровую лапу зверя, а только ломает ее. Волк отгрызает поврежденный сустав и вырывается на свободу», – говорит Сокольцов. Он корпел над изобретением нового капкана долгие годы. Снаряжение для ловли волка охотник делает из железа. Вместо зубьев в капкане небольшие отверстия, которые не дают зверю вырваться. Технология работает таким образом, что, попадая в ловушку, хищник не ломает лапу, даже шкура остается абсолютно целой. Перед охотой Сокольцов обязательно вываривает капканы, чтобы полностью уничтожить запах человека. После этого дотрагиваться до них можно только в рукавицах. Для нагатайских волков охотник привез три мешка ловушек.
Сокольцов юрий афанасьевич охотник
Предыстория документальной ленты началась много лет назад, когда известный охотник Юрий Сокольцов дал согласие студии «Ястребфильм» на съемки документального кино о себе и своем непростом ремесле. Работа вызвала у иркутян большой интерес, после сеанса они засыпали вопросами создателей фильма, в том числе оператора Николая Тарханова. Кстати, восторженные отклики разбавлялись репликами сомнения: например, надо ли снимать жестокие кадры добычи животных, можно ли смотреть это детям?
На показе присутствовал и Юрий Афанасьевич, которому было как минимум любопытно посмотреть на себя со стороны. Охота — дело всей его жизни, с самых ранних лет Сокольцов промышляет зверя, сам мастерит капканы, совершенствует их, получая патенты. Охотники из разных уголков России учатся у мастера, многие обращаются за помощью, когда серые начинают угрожать жизни людей.
Сегодня, в свои в 79 лет, пенсионер каждую зиму по 2—3 месяца по-прежнему проводит в тайге, выслеживая самого опасного хищника — волка.
По-волчьи выть
Чтобы охотиться на волка, надо самому быть волком, считает Юрий Афанасьевич, иметь особый склад характера, стойкость и терпение. Всему этому герою пришлось научиться еще в детстве. После Великой Отечественной отец-депутат попал под вторую волну репрессий.
— Забрали его по пути домой, где-то в степи, а нас приехали у мамы забирать в детдом, — делится воспоминаниями Сокольцов. — Жили мы небогато, из братьев и сестер я самый старший был, злой такой, ничего не боялся! Одному из конвойных вцепился в ногу и укусил, кричал: «Не дам!» Он мне по уху дал так, что лопнула перепонка. И они ушли, сказав: «Пусть подыхают».
Юрий остался в семье кормильцем. Работал дни напролет — днем пас скот, вечером возил воду, рубил дрова. Из школы его исключили, сверстники стали обижать парня. Пришлось в один миг стать взрослым, выживать за счет охоты и рыбалки, которым научил папа. Ловил сусликов на капканы, сдавал шкурки.
Замахнуться на волков Юрий Афанасьевич решил, когда жил в Тугутуе Эхирит-Булагатского района, а в соседнем Харазаргае хищники загрызли учительницу. Тогда мальчику стало ясно: волк зверь хитрый — чтобы одолеть такого, нужна целая наука.
До армии парень зарабатывал как мог, а после, спустя 10 лет, снова пошел учиться, окончил среднюю школу экстерном и поступил в академию — на охотоведа. Так любитель стал профессионалом.
Законы тайги
Своим опытом Юрий Сокольцов охотно делится с начинающими охотниками. Все чаще лесной хищник выходит к деревням, где проще добыть домашний скот.
— Волк травой не питается, а мяса ему надо много, особенно зимой, он только живет, чтобы есть, — охотник волчьи аппетиты знает не понаслышке. — Съедят всех оленей в одном месте — идут на другое. Дичи в лесах стало мало, волки теперь голодают: шкура еле снимается, жира совсем нет.
Юрий Афанасьевич знает, о чем говорит, ведь на его счету около 150 волков, не считая тех, что сам выпустил. Охотник опровергает распространенное мнение, будто хищнику присуща лишь злоба: в капкане они ведут себя по-разному, особенно волчицы беременные.
— Они тихие. Хвостом виляет, мол, отпусти, ты же видишь, что щенки будут. Ее по голове можно погладить и отпустить, — рассуждает Юрий Афанасьевич. И тут же поправляется: — Чтоб приплод был, надо же кого-то в следующем году ловить!
Опыт «волкодава» востребован по всей стране, в первую очередь специалисты оценили его капканы собственной конструкции. Между прочим, сибиряк получил патент на изобретение.
— Легкий, маленький, зверя не ранит — спиральная конструкция, — не раскрывая всех секретов, объясняет Сокольцов. — Ловит волка не за лапу, а за пальцы, вместо зубьев — выемки. Большие капканы ломают лапу, волк ее отгрызает и уходит. А в таком он может долго сидеть.
Кстати, охотник берет волка ножом и по тайге ходит без ружья.
— Это опасно! Мало ли: упадешь — выстрелит еще случайно, — не шутит мужчина. — Хотя возраст уже у меня. Может, буду пистолет носить. А то было: волк проволоку раскрутил, тройку, и погнался за мной. Я залез на дерево, срубил там ножом две палки: короткую — колотушку, другую длинную, метра три. За большую волк инстинктивно уцепился зубами, а я, перехватываясь, к нему подобрался — и по носу колотушкой! Слабое место у них, вырубает на одну-две минуты. Тут я его и взял. А другой как-то палец откусил мне.
Вот так один на один с волком и ходит Сокольцов, другого эффективного метода добычи волка просто не существует. За отмену ядов он выступал давно, так как охотники не следят за отравой, изводя всю фауну вокруг. Даже ворон стало меньше, подметил Юрий Афанасьевич. Кроме того, из такой западни волка можно отпустить, лапа со временем заживет. Но запретили чиновники капканы, а застрелить из ружья волка невероятно сложно, надо прежде всего выследить.
Не каждый охотник может добыть волка — нужен особый склад характера, считает Сокольцов: надо ходить голодным, холодным, в снег и в стужу, быть уставшим, по многу километров таская с собой снаряжение… Тому, кто отступается после неудач, закрыта дорога в «волкодавы».