Притравка и охота на медведя с лайкой

Охота — древняя забава высших слоев общества. Охота на медведя с лайками — настоящее испытание на прочность. Не каждый промысловик решится на бой с таким крупным хищником. Травля медведя осуществляется в основном собаками — верными помощниками медвежатников.

Лайка – классификация по характеру

Абсолютно все лайки обладают упрямым и своенравным характером. Это объясняется тем, что во время схватки с крупным зверем самодостаточность и рассудочная деятельность — единственный способ остаться в живых.

Самая популярная порода, эффективно работающая по медведю, — западносибирская лайка. Она обладает всеми необходимыми характеристиками для продуктивной охоты — сила, смелость, выносливость, отличные обоняние, слух и зрение. Хорошо натасканная охотничья лайка в одиночку может более часа держать медведя на одном месте или несколько часов искать след подранка.

Охотники выделяют среди рабочих собак-медвежатниц три типа:

• бойцовые;
• берложницы;
• непригодные к охоте.

Есть еще один негласный вид лаек — смертницы. Эти собаки обладают такой свирепостью и бесстрашием, что, как правило, гибнут в первой же схватке с диким зверем.

Бойцовые

Бойцовыми называют лаек, агрессивно настроенных к медведю. Собаки обладают достаточной силой и свирепостью, готовы противостоять крупному хищнику. Псы активно облаивают дикого зверя, наседают, крутят, отрезая путь к отступлению. Опытная лайка легко удерживает медведя до прибытия охотника. Особо обозленные представители породы могут перейти к еще более активному наступлению — хватать медведя зубами.

Собаки с бойцовым характером — отличные помощники для любого охотника, даже того, который ходит на мелкую пушнину. Лайка-боец будет охранять хозяина от крупного зверя в лесу. При необходимости отпугнет медведицу с малышами или шатуна от промысловика на безопасное расстояние.

Бойцовые качества собаки-медвежатницы проявляются в процессе работы на охоте. Сначала молодые лайки облаивают медведя с безопасного расстояния. Постепенно у них воспитывается злоба к хищнику, стремление его преследовать (так называемая «вязкость»). Часто лайки-медвежатницы начинают в паре с опытными собаками, приобретают нужные навыки, копируя их поведение. Здесь большое значение имеет практика: чем чаще хозяин добывает медведей, тем больше опыта и уверенности в себе приобретает собака.

Интересно! Негативный опыт с медведем может как убить бойцовские качества лайки, так и раззадорить ее. Более азартны кобели — даже после травмы они не боятся медведя, облаивают берлоги и преследуют его по лесу. Ранения для них служат стимулом к дальнейшей охоте. Некоторые псы, наоборот, начинают панически бояться даже маленьких медвежат.

Берложницы

Такие лайки не любят встречу с медведем «лицом к лицу», однако распознают и облаивают берлоги. У них острое чутье, смелый характер. Они облаивают медведей, но не хватают его. Задача берложницы — выманить зверя из логова. При личной встрече с крупным хищником все же не пасуют и могут работать против медведя в качестве бойцовой собаки.

Косолапые не любят, когда тревожат их сон, из берлоги вылезают неохотно. Поэтому одним из основных качеств характера берложницы является напористость. Лайка долго и упорно лает на убежище медведя, раскапывает лапами укрытие. До тех пор, пока хозяин леса окончательно не проснется и не выйдет под прицел промысловика.

Непригодные к охоте

Непригодными к охоте считаются лайки, которые боятся медвежьего запаха, не работают ни по чернотропу, ни на берлоги. Многие из них даже не едят мясо дикого зверя. Причин тому несколько:

1. Хозяин сам не стремится к встрече с хищником, боится его. Собака чувствует психологическое настроение, дублирует поведение «вожака».
2. Лайка в детстве была очень напугана медведем, и при встрече с ним ее охватывает панический страх. В этих случаях собака становится не помощником и защитником, а источником опасности. Испугавшись, она бежит к хозяину, выводя на него зверя.

Не пригодная к охоте лайка ведет себя так, чтобы избежать прямого контакта с крупным хищником. Даже в крайнем случае, когда хозяину угрожает опасность, она облаивает зверя с безопасного расстояния, отвлекает, но не бросается в схватку.

Важно! Если страх медведя не наследственный, лайка имеет все шансы стать медвежатницей. Проверяется это легко: щенку нужно показать кусочек медвежьей шкуры, проверить на предмет страха.

Зачастую отрицательный опыт негативно сказывается на поведении медвежатницы. Так, собаки, которые были поранены и выжили во время схватки с медведем, часто избегают встреч с ним. Но продолжают продуктивно охотиться на мелкую пушнину.

Основные приемы притравки

Существует несколько приемов притравки и воспитания лаек-медвежатниц. Например, таежники часто выращивают будущую рабочую собаку вместе с медвежонком. Принципы здесь просты.

Сначала щенка лайки и медвежонка кормят достаточно для двоих, они вместе растут, спят и играют. Но когда медвежонок превосходит щенка в размерах, порцию корма уменьшают в два раза. Пользуясь своим весом, медвежонок отбирает у собаки еду, съедает ее полностью.

Два-три раза не получив пищу, щенок начинает бороться за нее, побеждает и съедает корм. Медвежонка кормят, когда щенок уже сыт. Плюсы этого способа притравки:

• лайка знакомится с поведением медведя;
• во время конфликтов привыкает к тому, что медведю можно и нужно противостоять;
• появляются опыт и уверенность в силах.

Еще один вариант тренировочных состязаний — агрессивная особь до 100 кг, которая содержится на цепи, свободно перемещаясь по ограниченному пространству. В этом случае лайку начинают притравливать с полутора лет. Тренировки необходимо проводить регулярно, по 10 минут.

• развить у собаки ловкость, научить отскакивать сразу же после хватки;
• обучить хватать за заднюю часть туловища и задние ноги;
• молодую особь пускать на притравку с опытными собаками, которые покажут, как действовать.

Правильно обученная лайка:

• отслеживает след подранка;
• без страха облаивает хищника;
• удерживает его на месте до прихода охотника.

Опытные промысловики часто соревнования молодой лайки с медведем снимают на видео. Чтобы еще раз пересмотреть, когда азарт уже спал, и реально оценить возможности будущей медвежатницы.

Распространенные ошибки во время тренировки

Очень важно, чтобы тренировка проходила правильно, только в этом случае собаки получат адекватный, полезный опыт. Отсюда правила:

1. Не оставлять молодых лаек в прямом контакте со зверем. Это может испугать их, в дальнейшем полностью отобьет стремление участвовать в охоте.
2. Не у всех лаек есть способность быть медвежатницей. Во время притравки необходимо внимательно следить за поведением собаки.

Важно! Прежде чем начинать обучение собаки премудростям работы по медведю, необходимо пройти базовый курс послушания для управления лайкой на расстоянии.

Охота на медведя на берлоге

Самый опасный вид охоты. Разбуженный и вытащенный из берлоги зверь зол, быстр и опасен. Поэтому действия должны быть четкими, слаженными, оперативными.

Лайки-берложницы обнаруживают укрытие хищника, начинают активно облаивать медведя, выманивая его оттуда. Процесс может занять от нескольких минут до нескольких часов — в сильный мороз зверь вылезает из логова неохотно. Задача собаки — выманить короля тайги любыми способами, подставить его под пули промысловика.

Зачастую потревоженный хищник фактически выпрыгивает из берлоги, стремится сразу же сбежать. Опытная лайка остановит медведя агрессивными выпадами в его сторону. Косолапый вынужден будет защищаться — у охотника останется время произвести выстрел.

Важно! Наиболее удачное время для травли медведя — поздняя осень. В этот период шкура имеет наилучший вид для трофея, масса за лето набрана (некоторые особи набирают более 100 кг, пока готовятся к спячке).

Охота вдогонку или по чернотропу

Ходить на медведя по чернотропу можно в любое время года, в отличие от охоты на берлоге. Однако летом и весной шкура косолапого оставляет желать лучшего, а зимние встречи с суровым шатуном весьма опасны. Осенью работать по чернотропу так же эффективно, как и выманивать зверя из берлоги зимой.

Суть охоты на медведя с лайкой вдогонку проста — собака ищет след хищника, нагоняет его и держит до прихода промысловика. В таком случае, целесообразнее брать с собой не одного пса, чтобы охватить большую территорию при поиске следа.

Медвежатница лаем даст знать охотнику, в каком направлении двигаться. Для такого вида промысла больше всего подходят собаки с бойцовым характером. Они обладают достаточной силой духа, чтобы вступить в схватку с хищником, задержать медведя на длительное время при необходимости. Охотнику останется только незаметно подойти и произвести точный выстрел в жертву.

Во время охоты на медведя предусмотреть ход событий невозможно, встреча с королем леса таит множество опасностей. Именно поэтому охотников-медвежатников почитают и уважают коллеги. А хорошие рабочие лайки ценятся на вес золота.

Охота на медведей в Сибири с лайками

Александр Николаевич Лялин – известный сибирский охотник начала XX века. Храбрый, энергичный и опытный медвежатник, он с двумя-тремя лайками один на один шел на медведя и всегда оставался победителем. Очерки и заметки охотника часто публиковались в дореволюционных журналах.

Перед вами — один из его очерков.

На фото: А. Н. Лялин с лайками

Охотясь за долгоносиками около дачи в продолжение лета довольно удачно, я досадовал на дождь, ливший сутками не переставая, благодаря чему травы были высоки, густы, а в тайге положительно непроходимы, так что рискнуть на поездку за медведем с лайками я не решался, хотя слыхал о единичных жертвах его хищений из домашнего крестьянского скота и лошадей.

В конце августа приезжает ко мне пасечник из тайги с просьбой ехать убить медведя, сломавшего у него три колодки пчел и задавившего большую корову. Старик уверял, что зверь «большущий и черный», как вороново крыло.

Соблазн был велик, хотелось промять собачонок и попытать счастье — на собак я надеялся, но боялся густой травы, затрудняющей движения собак. Тем не менее я решил ехать, с чем и отправил пасечника, а сам поспешил в Томск к Г. К. Решу, страстному и смелому охотнику на медведей, убившему прошлой зимой трех медведей на берлогах. Столько медведей не убивал ни один томский охотник.

С ним я познакомился прошлой зимой, и он интересовался посмотреть на работу моих собак, слышавши от таежников про их приемы и количество убиваемых мною зверей, единственно благодаря собакам. Одним словом, здесь нет по медведю другого страстного охотника. Много раз я его приглашал с собою на берлогу, но все кто-нибудь его задерживал. Так и в этот раз я его не застал дома: он уехал на охоту с собакой за тетеревами. Жаль, но делать нечего, поехал я один с двумя собаками.

Кое-как добравшись по ужасной дороге к пасечнику уже ночью, я устроил собак, а сам, плотно закусив, улегся спать, поставив заряженное ружье рядом на случай ночного визита медведя к пчелам.

Старик отправился караулить, то есть уселся в сенях, из которых окошечко выходило на пасеку, но, разумеется, увидать из него зверя в темную ночь было невозможно, услышать же его появление — нетрудно.

Спал я отлично и проснулся на заре, вышел в сенцы и увидал сладко спавшего старца в сидячем положении у окна.

Отняв засов у дверей, направился в пасеку убедиться, был ли ночью медведь. Оказалось — все цело. Жерди в заборе не изломаны, только валялись три колодки, ранее разбитые медведем. Полюбопытствовал я узнать, каков медведь, что не трудно было видеть по оставшимся знакам на колодке от когтей. Оказался на мой взгляд зверишка средних размеров и далеко не огромный, как уверял пасечник.

Вернулся в избу, разбудил старика, приказав ему ставить самовар, а сам пошел в хлев навестить и покормить собак, которым предстояла трудная работа в продолжение дня — бегать и лазить по тайге, заваленной буреломником, поросшим гигантской травой, крапивой, малинником, перепутанным диким хмелем, павеликой и другими вьющимися растениями. Одним словом, ход трудный.

Напившись чаю, мы отправились, то есть я в сопровождении пасечника, знавшего, где медведь днюет, по его уверению, что оказалось ошибочным.

Я тянул идти навестить задавленную медведем корову, полагая найти его там. День выдался серенький, тучки висели на небе низко, но дождя не было. Тайга безмолвствовала в своем угрюмом величии. Собаки бросились в лес, а мы стали пробираться узенькой тропочкой, загроможденной валежником. Трава была помята медвежьими тропами, способствующими риску собак.

Ходили мы с утра до ночи и нашли массу рябчиков, из которых я убил трех, и глухаря, облаянного собаками. Медведя не нашли.

Старик сопутствовал мне до 12 часов, устал и, нагруженный глухарем, вернулся на пасеку. Я странствовал один, наслаждаясь природой и ожидая услышать знакомый лай собак по зверю, но напрасно.

Солнышко показалось перед закатом, окрасив запад багряным цветом, предвещающим на утро ветреную погоду. Зашел я далеконько, ночевать же надо было на пасеке, так как со мной пищи себе и собакам не было. Взял я направление — прямо, и не пошел, а полез домой.

Уже смеркалось, когда я перешел ручей, впадающий в реку Яю, на котором стояла гостеприимная пасека. Придя в избу, разоблачившись, запер я собак, предварительно накормив их досыта. Позаботился и о себе: есть хотелось, как волку зимой. Усталости же я не чувствовал, несмотря на целый день ходьбы без отдыха.

Добродушный пасечник ахал и охал, ругая на все лады «бусурмана зверя», не попавшегося собакам, и стал меня угощать «супчиком из рябчиков», имевшим вкус необыкновенный, которым я утолил свой голод, не желая притронуться к колбасам и прочей холодной закуске, привезенной мною из Томска.

После «супчика» я выпил пять стаканов чаю с душистой таежной малиной, намереваясь рано утром идти снова на поиски мишки к гарям и крутым логам, имеющим уклон к реке Яе. Спал я сном юноши, несмотря на свои почтенные годы. Встал рано. Предварительно плотно закусив, напился чаю и тронулся в путь.

Погода изменилась: дул резкий ветер, светило солнышко, небо покрылось маленькими тучками, спешившими на северо-запад. Тайга шумела. Не желая тратить зря силы собак, я их взял на сворку, рассчитывая пустить, когда достигну гарей. Старик, вооружившись топором, громадной одностволкой и краюхой хлеба, отправился со мной.

Шли мы долго, путаясь в высокой траве, частенько запинаясь и падая. Ход замедлялся уставшим стариком и тащившими, тянувшимися собаками, желавшими работать. Наконец показалась гарь. Собак спустили. Я пошел вдоль лога к Яе.

Спутник мой отстал, сев закусить. Я ходил долго, углубляясь в гарь по медвежьим тропам и, едва их терял, возвращался обратно к логу, который терять было нельзя, так как им уговорились выйти на реку, где напиться чаю, без которого старик не мог проходить день.

Я уже отчаивался в успехах охоты, предполагая на утро с пустом вернуться домой. Вдруг слышу лай собаки на горе. По бреху знаю, что это зверь, а между тем лай кверху — по глухарю, белке собака иначе лает. Бегу на голос и по месту вижу — река близехонько. Наверное, думаю себе, собаки загнали рысь или росомаху — по этому зверю собаки одинаково лают, как на медведя. Чем ближе, тем камней больше и путь труднее — лесок стал редеть. Увидал выбежавшего Мишку (моя зверовая собака), опять спустившегося под гору.

Иду и вижу картину: толстая осина, растущая в скале круто-береговой реки Яи, нагнулась к реке. Чуть не на макушке ее сидит солидных размеров медведь и «мурчит», поглядывая на неистовствующих внизу собак. Берег был почти отвесный и скалистый, опускающийся крутизной в омут реки саженей 20 ширины, так, что если выстрелить и убить медведя, то он упадет в реку и сделается жертвой волн, то есть утонет.

Дело неважное, соображаю, любуюсь на редкую картину. Вдруг слышу радостный крик, брань и причитанье явившегося на лай старика.

— Что будем делать, дедушка, как добывать-то станем зверя? — обращаюсь к спутнику.

— А бей его в башку, супостата, а нет — дай я его пальну, — храбрится старик, снимая из-за плеч свою фузею.

— Да не то, дедушка, убить-то его недолго, а выручать-то как мы его будем, он аккурат скатится в реку и утонет в омуте, — делаю реплику отважному охотнику.

— Кабы лодка была, другое дело было бы. Я сбегаю к Тихону, тут недалеко он рыбачит, — говорит спутник.

Но Тихон подплыл сам на утлом челночке, услышавши лай собак.

На общем совете решили рубить осину «на косых», с тем расчетом, чтобы она макушкой упала не в воду, а на скалистый берег, медведя же не стрелять. Полагали мы, что он убьется о камни при падении и останется на берегу. На всякий случай я спустился к реке, где стал ожидать падения осины, державши собак и ружье наготове, имея облаз рядом.

Долго рубили осину. Медведь все сидел и мурчал. Едва только дерево затрещало и рыбак вскрикнул: «Пошла, пошла» — колосс медленно стал нагибаться, и чем ниже опускался, тем скорость падения увеличивалась. Все внимание мое было обращено на несчастного мишку, крепко сидевшего на дереве. Каково же было мое изумление при виде соскочившего и бросившегося в воду зверя в противоположном направлении.

Я спустил собак и бросился к лодке, к которой кубарем скатился рыбак. Собаки живо догнали медведя, который плыл очень тихо, как мешок, но весь наружу (то есть спина была не покрыта водою).

Мишка, лихой потомок моей знаменитой Дамки, подплыв к медведю, схватил его в зад, который сразу погрузился. Молодой Мальчик дергал, как умел, неуклюжего пловца, рычавшего, фыркающего в бессильной злобе. Держу ружье наготове и кричу рыбаку: «Пробуй глубину!»

Тот погружает весло, которое не хватает до дна, медведь же направляется к берегу, преследуемый собаками, то и дело топящими его зад. Берег — чуть не отвесная скала, по которой медведь взберется живо, но собакам за ним не поспеть, а мне и подавно не вскарабкаться, а стрелять его в воде не имеет смысла, так как он утонет, если его убьешь, и в глубоком омуте пропадет без пользы для меня, почему я кричу рыбаку: «Режь его от берега!»

Едва поравнялась наша ладья с мишкой, как начинаем кричать и брызгать в него водой. Зверь яростно рычит и поворачивает к средине реки, держа свой путь вдоль по течению. Таким образом, я его конвоировал более двух верст, не давая выскочить из реки; но вот видим, вода зыбит на перекате, собаки бегут берегом, сознавая бесплодное преследование своего врага в воде.

Тихон напряг свои усилия, и я очутился в трех саженях от свирепого беглеца, который, учуя под лапами опору, начал неуклюже скакать, но, сделав несколько прыжков, попал в яму и весь погрузился в воду; скоро его башка показалась наружу — а мишка «фышкал» и бил на одном месте передними лапами. Момент был удобный, я взял под ухо и выстрелил; пуля угодила выше, в глаз, раздробив переносье. Попал плохо, благодаря тому, что трудно было взять верный прицел, сидя на качающемся челноке, да и медведь не имел правильного движения. После выстрела мишка закружился на одном месте, обагряя воду кровью, брызги летели во все стороны, собаки кружились около. Все перепуталось, я спешил зарядить правый ствол, что тоже не совсем удобно выполнить, сидя в вертком челночке; только привычный рыбак умно лавировал своим суденышком, стараясь подплыть сбоку.

Наконец, солидная голова показалась от меня в 5 шагах, выстрел огласил тайгу, далеко раздавшись по горам, и медведь сунулся, катаясь по мелкому перебору. Собаки прыгали на него.

Немало труда, усилий и различных приспособлений употребили мы, прежде чем удалось нам вытащить тяжелого (около 11—12 пудов) зверя из реки на берег, где дожидался ликующий пасечник. Вытащив медведя, мы скорее развели костер, чтобы обогреться и обсушиться, а я занялся сниманием шкуры.

Сала почти не было. Это не осенью, когда мяса не видать за толстым слоем жира. Медведь оказался самцом средних размеров, бурого цвета, с длинной уже шерстью, но без подшерстка.

По всем приметам, медведя нашло в тайгу много, благодаря обилию малины, черемухи, мака и кедровых орехов, до которых медведь большой любитель.

Белки, рябчика тоже много, так что осенняя охота должна быть чудная, только бы трава улеглась.

Зима наступит не скоро, что заметно по белке, не начинающей еще чиститься, так что к Покрову (1 октября) она не поспеет, а это бывает нередко в здешней местности.

Поживем — увидим. Я надеюсь поохотиться, лишь бы ноги не изменили.

В App Store недавно вышла книга, включающая полный цикл рассказов Лялина «Охота на медведей в Сибири с лайками»: