В лесу и в поле

В лесу и в поле
Георгий Скребицкий

Белка

Белка — заботливая хозяйка. Ещё с осени начинает она к зиме готовиться: орехи да жёлуди собирает, в дупла прячет, грибы на сучках сушить развешивает. А потом гнездо утеплит: все щели мохом заделает. Приходи, зима, белке ты не страшна!

Заяц-беляк

Зимой заяц-беляк совсем белый. Спрячется под кустом, не скоро его на снегу и заметишь.

А наступит весна, растает снег, и зайчишка сменит зимнюю белую шубку на летнюю, серовато-бурую. Вот и опять стал невидимкой. Попробуй-ка разгляди его среди бурых листьев на серой земле.

Ежа от врагов спасают иголки на шкурке. Как заметит ёжик опасность, сразу в колючий клубок свернётся. Ну-ка тронь его!

Днём ёжик в траве, в кустах спит, а ночью за жуками, червяками да за лягушками охотится. А поймает змею — и её съест. Змеиный яд ежу не опасен.

Барсук

Наступили тёплые весенние дни. Вытащила барсучиха-мать из норы малышей — погреться на солнышке. Барсучки и рады: на зелёной траве да на солнце куда веселее, чем в тёмной норе. Малыши греются, а мать рядом сидит, детей сторожит. Чуть заметит опасность, вмиг всех барсучат в нору сунет и сама в ней спрячется.

Куница

Лесная куница самый страшный враг белок. Она и по деревьям лазает и в беличье гнездо забирается — нигде от неё нет спасения.

Куница за белками да за разными птицами охотится, а охотники — за куницей. Мех у неё зимою пушистый, тёплый. Он дорого стоит.

Белка-летяга

Живёт в наших лесах замечательный зверёк — парашютист, да и только. Называется он белка-летяга. У летяги по бокам туловища, между передними и задними липками, широкие складки кожи. Это и есть её «парашют». Когда летяга прыгает, складки кожи натягиваются и поддерживают зверька в воздухе. С самого высокого дерева может летяга на землю спрыгнуть, никогда не разобьётся.

Летучая мышь

Закатилось солнце, наступил тёплый летний вечер. Над вершинами леса закружились летучие мыши. Днём они спят в дуплах старых деревьев, в скворечниках, в щелях скал, на чердаках. А как станет смеркаться, вылетают из своих убежищ и до рассвета ловят комаров да мошек. Некрасивы летучие мыши, зато очень полезны.

Выдра

Лёд и снег покрыли реку. Только там, где вода быстро бежит, она и зимой не замерзает.

А кто это там так осторожно вылезает из воды?

Да это же выдра! Вот она выбралась на берег, чтобы съесть пойманную рыбу. Съест добычу и снова в речку нырнёт. Опять начнёт за рыбой охотиться.

Посреди пруда, на островках, устраивают бобры себе хатки из сучьев и веток. Там они и живут. А едят бобры кору осин и других деревьев. Подгрызут дерево, свалят на землю, вот и еда готова и строительный материал для жилья.

Норка

Осень. На берегу ручья — кучка мёртвых лягушек. Как они здесь очутились, кто и зачем их убил? Это сделала норка. Охотясь в ручье за раками да за рыбой, норка нашла на дне много спящих лягушек. Они спрятались на зиму в ил. Норка их всех загрызла и вытащила из воды. Вот какие съестные запасы на зиму этот зверёк себе заготовил.

Хорёк

Полезный или вредный зверь хорёк? На этот вопрос нелегко ответить. Надо знать, где и как он живёт. Если хорёк поселится в поле или даже возле жилья и будет охотиться только за мышами, то он очень полезен. Но если поблизости есть курятник, куда он может забраться, тогда беда: в одну ночь хорёк всех кур передушит. А теперь сами решайте: полезен человеку хорёк или нет?

Росомаха

Расставили охотники силки на лесную дичь: на рябчиков, тетеревов, глухарей. Утром пошли силки проверять, а добычи в них нет. Всё вытащила и съела прожорливая росомаха.

Росомаха дерзкий зверь: она не только дичь из силков таскает, но даже в лесную хижину может забраться, съестные запасы в кладовке поесть.

Бесшумно крадётся по лесу большая дикая кошка — рысь. Шкура у рыси коричневатая, в тёмных пятнах. Её трудно в кустах заметить. Зато сама рысь отлично подмечает всё, что в лесу происходит. Увидела на полянке зайца, подралась к нему по-кошачьи, прыжок — и схватила добычу. Не вырваться зверьку из цепких рысьих лап.

Лисица

Про лисицу дурная слава идёт: будто таскает она из курятника кур. Но на деле редко ей это удаётся. Чаще всего лиса охотится за мышами. Ходит она тихонечко по полю, по лесу да прислушивается. Только пискнет где-нибудь мышонок, лиса уж тут как тут. Немало мышей в лесу и в поле она переловит. Лиса очень полезный зверь.

Бурундук

В сибирской тайге водится зверёк бурундук. Он хорошо лазает по деревьям, ест сосновые и еловые семена, жёлуди, древесные почки. Бурундука по виду узнать легко: на спине у него пять чёрных полосок, будто нарочно кто чёрной тушью его разрисовал.

Соболь

Соболь ценный пушной зверь. Мех у него очень красивый, тёмный и блестит как серебро. Весь день он прячется где-нибудь в дупле и только ночью выходит за добычей.

Ловят соболей сетями и отвозят на ферму звероводам. Там зверёк и живёт в просторной клетке — вольере. Так наши учёные разводят соболей в неволе. Красив и дорог соболиный мех, недаром зовётся он — пушное золото.

Пословица говорит: волка ноги кормят. Это и верно. Всю ночь бегают по полям и лесам голодные волки, ловят зайцев, лисиц, оленей, лосей. Душат они и домашний скот. Волки очень вредные звери. И зиму, и лето мы с ними борьбу ведём.

Бурый медведь

Бурый медведь-самый большой хищный зверь наших лесов. Он так силён, что может утащить даже корову. Но мясом этот лесной великан питается редко, чаще всего он ест корешки, ягоды, жёлуди, разных жуков, личинок… Людям медведя бояться нечего: мишка очень труслив, только крикни — вмиг убежит.

Кабан

На домашних свиней дикая свинья — кабан мало похож. Весь взъерошенный, худой и бегает быстро.

Живут кабаны в лесах и в болотистых зарослях, едят разные коренья, жёлуди, дикие яблоки… А уж если повадятся кабаны на картофельное поле, тогда беда — всю картошку выкопают.

Кто обгрыз в лесу осины и молодые сосенки? Это сделали лоси. Целыми семьями разгуливают они по нашим лесам.

Лоси очень доверчивы, совсем людей не боятся. Если лосей не пугать, они даже в большой многолюдный город могут зайти, погуляют немного да и обратно в лес уйдут.

Мышь-малютка

В высокой густой траве виднеется чьё-то гнёздышко. Оно похоже на шарик, свитый из поблёкших травяных стеблей. Такое уютное жилище устроил крохотный зверёк — мышь-малютка. Спокойно живётся в нём зверькам. Нелегко врагу разыскать их убежище.

Тушканчик

Выберется тушканчик поздно вечером из своей норы и отправится по степи разгуливать. Он ловко скачет на задних лапах. Передние лапы у него совсем коротенькие, ими он, как руками, еду поддерживает. Очень забавный зверёк тушканчик. А мчится так быстро, что на лошади не догонишь.

Хомяк

Только созрели в поле хлеба, а воришка-хомяк уж тут как тут. Наберёт полон рот зерна, даже щёки раздуются, и спешит скорее в свою нору. Высыплет там зерно и за новым запасом отправится. Много зерна в нору перетаскает, большие убытки человеку он принесёт.

Сурок

Ранним утром выходят сурки из нор покормиться сочной травой. Только кормятся не все сразу, одни едят, а другие, те, что уже наелись, стоят, будто столбики, возле норок. Стоят и смотрят по сторонам. Как заметят опасность, свистнут и в нору спрячутся. Услышат тревожный свист остальные зверьки и тоже в норах исчезнут. Сразу опустеет звериный городок,

Ласка

Зимнее утро. Накануне выпал снег. Не снегу видны следы мышей. А вот следы покрупнее. Их оставил неутомимый охотник за мышами — ласка. Это очень ловкий зверёк. Тело у него узкое, длинное. Ласка в любую мышиную норку залезет, некуда мыши от неё спрятаться. В борьбе с мышами ласка наш первый помощник.

Рассказы охотника — Скребицкий Г.А.

Филюша

Ко мне в ком­нату вбе­жали, запы­хав­шись, дере­вен­ские ребятишки.

— Дяденька, кого мы нашли! Ой, кого мы нашли! Гла­зи­щами так и воро­чают. — загал­дели они все разом, пере­би­вая друг друга.

Из сбив­чи­вых рас­ска­зов ребят я только понял, что они нашли в лесу логово с какими-то серыми лох­ма­тыми зве­рями, должно быть с вол­ча­тами. Я взял ружье и вме­сте с ребя­тиш­ками отпра­вился в лес.

Они при­вели меня в самую глушь, на ста­рую, забо­ло­чен­ную гарь.

Кру­гом гро­моз­ди­лись нава­лен­ные друг на друга тем­ные полу­сгнив­шие стволы дере­вьев. При­хо­ди­лось то под­ле­зать под них, то пере­ле­зать через сплош­ные заграж­де­ния. Выво­ро­чен­ные корни тор­чали вверх, будто щупальцы гигант­ских ось­ми­но­гов. В ямах под ними чер­нела густая, как деготь, болот­ная вода.

Между гни­ю­щими дере­вьями густо раз­росся моло­дой зеле­ный берез­няк и раз­ные болот­ные травы.

Даже в жару здесь было про­хладно и остро пахло души­стой болот­ной сыростью.

— Куда же мы идем? — спро­сил я у своих провожатых.

— А вон на ту гриву. Там у самого края… — заго­во­рили они, пока­зы­вая на неболь­шой, порос­ший сос­ня­ком холмик.

Мы дви­ну­лись дальше. Смотрю — ребята мои начали отставать.

— А что как сама матка с ними? — гово­рили они. — Уж и задаст она нам — больше не полезешь.

Я плохо пред­став­лял, каких именно зве­рей нашли дети, и потому, созна­юсь, тоже не без робо­сти при­бли­жался к таин­ствен­ному лого­вищу. Может быть, там не волки, а рысь! С ней раз­го­вор похуже будет. Вол­чица трус­лива, она в слу­чае опас­но­сти убе­жит от детей, а рысь, пожа­луй, и бро­ситься может.

Ребя­тишки про­пу­стили меня впе­ред, а сами сби­лись в кучу за моей спиной.

— Вон, вон, видишь, сосна пова­лена, под кор­нями будто нора. Там и сидят… все серые, лох­ма­тые, гла­зища так и горят… Стра-а-ашно.

Я взвел курок ружья и стал осто­рожно под­би­раться к лого­вищу. Подойдя шагов на десять, я свист­нул и при­го­то­вился стре­лять. Но из-под сосны никто не пока­зы­вался. Я подо­шел ближе, свист­нул еще раз. Опять никого.

Да есть ли там кто-нибудь? Может, давно все убежали?

Я подо­брался к самой сосне и загля­нул под корни.

Вижу — два каких-то серых пуши­стых суще­ства жмутся друг к другу. Я при­гля­делся получше и чуть не вскрик­нул от удив­ле­ния: в норе под кор­нями сидели два серых мох­на­тых фили­ненка. «Ну и птицы! А я‑то их чуть за зве­рей не при­нял. Да какие забав­ные, гла­за­стые! Возьму-ка, — думаю, — одного домой, отвезу в город, в школь­ный живой уго­лок. Вот уж ребята обрадуются!»

Я обмо­тал руку носо­вым плат­ком, чтобы фили­не­нок меня не пора­нил, и не без труда выта­щил из-под кор­ней боль­шого, отча­янно сопро­тив­ляв­ше­гося птенца.

Ребята обсту­пили меня.

— Ну и стра­ши­лище! А гла­зищи-то, гла­зищи! И на птицу совсем не похож!

Фили­не­нок был уже почти со взрос­лого филина, с огром­ной голо­вой и жел­тыми коша­чьими гла­зами; весь в корич­нево-сером пуху, кое-где у него уже про­би­ва­лись перья.

Он испу­ганно ози­рался, рас­кры­вал рот и злобно шипел.

Мы при­несли его домой и поса­дили в про­стор­ный чулан.

Пой­ман­ный фили­не­нок очень скоро при­вык ко мне. Когда я вхо­дил в чулан, он больше не жался в угол, а, наобо­рот, неук­люже бежал ко мне навстречу, рас­кры­вал рот и тре­бо­вал еды.

Кор­мил я его мелко наруб­лен­ным сырым мясом, кото­рое он гло­тал с боль­шой жад­но­стью. Назвал я его Филюшей.

Филюша чув­ство­вал себя отлично; он быстро рос и покры­вался перьями. Часто, сидя на полу, он начи­нал раз­ма­хи­вать кры­льями и под­пры­ги­вать, ста­ра­ясь взлететь.

Один раз, войдя в чулан, я не нашел филина на обыч­ном месте — в углу за ящи­ком. Я обша­рил весь чулан — Филюши нигде не было. Зна­чит, удрал как-нибудь.

Мне было очень досадно и жаль фили­ненка. «Ведь летать он еще не умеет, кор­миться сам не смо­жет, забьется куда-нибудь под сарай или под дом и погиб­нет», думал я.

Вдруг надо мной кто-то заво­зился. Гляжу, а это Филюша: сидит на полке у самого потолка и погля­ды­вает на меня.

Обра­до­вался я, говорю ему:

— Вот ты куда, раз­бой­ник, забрался! Зна­чит, кры­лья покрепче стали; скоро и совсем летать начнешь.

После этого про­хожу я как-то раз мимо чулана. Вдруг слышу — там шум, возня какая-то. Открыл дверь, гляжу — сидит Филюша посреди пола; весь рас­пу­шился, шипит на меня, клю­вом щелкает.

Понять не могу, что с ним такое слу­чи­лось. При­гля­делся я: вижу — а у филина из-под лапы огром­ная крыса торчит.

— Эге, брат, да ты здесь уже за кры­сами охо­титься начинаешь?

«Вот ведь как инте­ресно! — поду­мал я. — Взял фили­ненка из гнезда совсем малень­ким, никто его не учил, а при­шло время, он и сам за охоту принялся».

Съел Филюша крысу всю до послед­ней косточки и шкурку тоже съел, потом взле­тел к себе на полку, уселся там и задре­мал. А наутро гляжу — на полу под пол­кой лежит твер­дый серый комо­чек: это Филюша остатки выплюнул.

Хищ­ные птицы все­гда так делают: гло­тают добычу целыми кус­ками, вме­сте с костями, с шер­стью, с перьями. Мясо у них в желудке пере­ва­рится, а все несъе­доб­ное в твер­дый комо­чек скле­ится. Они его и выплю­нут. Такие комочки назы­ва­ются погадками.

С тех пор как Филюша пой­мал крысу, я пере­стал кор­мить его руб­ле­ным мясом, а стал ему стре­лять воро­бьев, галок, ворон. При­несу и брошу на пол уби­тую птицу. Филюша сразу весь рас­пу­шится, наце­лится на добычу, будто она живая, потом бро­сится с полки, схва­тит ког­тями и нач­нет ее рвать своим крюч­ко­ва­тым клю­вом. Наестся — и назад на полку.

Одна­жды дво­ро­вые собаки заду­шили ежа. Я давно уже слы­шал, что филины любят ежи­ное мясо. Взял ежа, несу Филюше и думаю: «Как же он будет у ежа мясо от кожи с игол­ками отди­рать? Ведь иско­лется, пожа­луй, да еще иголку как бы слу­чайно не проглотил».

Филюша только уви­дел ежа, бро­сился на него, вце­пился в добычу ког­тями и начал отры­вать боль­шие куски мяса. Рвет и гло­тает, прямо вме­сте со шку­рой, с колючками.

Я так и замер — иглы-то ост­рые, как же он себе ими весь рот и желу­док не иско­лет? А Филюша хоть бы что! Всего ежа съел.

Целый день я был неспо­коен — боялся, как бы филин от такого «колю­чего обеда» не забо­лел. Несколько раз я захо­дил его про­ве­ды­вать, но Филюша пре­спо­койно дре­мал у себя на полке.

Наутро я нашел на полу две погадки с ежи­ными иголками.

Про­шло около месяца с тех пор, как я при­нес филина из леса. Теперь он уже совсем хорошо летал по чулану.

Как-то сидел я на дворе около дома. Вдруг вижу — из рас­кры­тых сеней выле­тает Филюша. Верно, неча­янно дверь в чулане оста­вили открытой.

Не успел я ахнуть, как филин уже сидел на крыше. Яркий сол­неч­ный свет осле­пил его, он удив­ленно вер­тел своей огром­ной голо­вой и не решался лететь дальше.

Я бро­сился к чер­дач­ной лест­нице, но в это время Филюша взмах­нул сво­ими огром­ными мяг­кими кры­льями и тихо поле­тел через двор к бере­зо­вой роще.

Я побе­жал за ним, не зная, что же мне делать. «Уле­тел мой пода­рок ребятам!»

Вдруг с берез сорва­лась целая стая гра­чей. С гром­ким кар­ка­ньем набро­си­лись они на Филюшу. В воз­духе замель­кали кры­лья, перья. Все сме­ша­лось и поле­тело вниз.

Обе­зу­мев­ший от страха Филюша упал на землю и, широко рас­ки­нув кры­лья, отби­вался от грачей.

Я под­бе­жал, про­гнал драч­ли­вых птиц и при­нес филина обратно в чулан.

С тех пор он больше не пытался днем уди­рать из чулана.

Зато в сумерки я сам начал выпус­кать его.

Летал он обычно неда­леко: над домом, над дво­ром. Потом сядет на сарай и нач­нет ухать, будто в лесу.

Филюша хорошо знал свою кличку.

Сто­ило мне его позвать, он мигом сле­тал с крыши и садился мне на руку или на плечо.

Когти у него были боль­шие, ост­рые, и для про­гу­лок с Филю­шей я стал наде­вать ста­рую ват­ную куртку, чтобы он меня не поцарапал.

Один раз вече­ром я, по обык­но­ве­нию, выпу­стил Филюшу погу­лять. Нале­тав­шись, он сел на крышу. Я позвал его, чтобы нести домой, но на этот раз он и не — поду­мал лететь ко мне.

С ним будто что-то слу­чи­лось. Сколько я его ни звал, Филюша так и не спу­стился. Сидит себе на крыше, будто не слышит.

Я жду, что же дальше будет. Поси­дел он так, взмах­нул кры­льями, сде­лал круг над дво­ром и исчез в темноте.

Не про­шло двух-трех минут, как в гра­чи­ной роще под­нялся страш­ный переполох.

«Неужели грачи даже в тем­ноте заме­тили Филюшу и опять дерут его?» Я побе­жал в рощу. Грачи кри­чат, а рас­смот­реть ничего не могу. Так и вер­нулся ни с чем.

Под­хожу к крыльцу, и что бы вы думали? Филюша уже дома. Сидит на крыльце, на пери­лах, а в лапах уби­того грача держит.

Вот, зна­чит, отчего так пере­по­ло­ши­лись в роще грачи! Спали себе на дере­вьях, в тем­ноте и не заме­тили, как на них Филюша напал. А филин ночью все отлично видит. Схва­тил он одного грача, задрал и при­та­щил себе на ужин.

После этого слу­чая я уже больше не стре­лял для филина птиц: знал, что он и сам о себе позаботится.

Так и было. Каж­дый вечер летал Филюша в гра­чи­ную рощу и воз­вра­щался с добычей.

Если дверь в сени бывала заперта, он вле­тал через бли­жай­шее окно в мою ком­нату, и я отно­сил его в чулан.

День ото дня ноч­ные про­гулки Филюши ста­но­ви­лись все про­дол­жи­тель­нее, ино­гда он воз­вра­щался домой только под утро.

Лето уже кон­ча­лось. Я соби­рался уез­жать в город. Для пере­воза филина сде­лали проч­ную дере­вян­ную клетку.

Нака­нуне отъ­езда поздно вече­ром ко мне в гости при­е­хал мой при­я­тель. Перед этим мы с ним очень долго не виде­лись. Наго­во­ри­лись мы с ним вволю, и я уло­жил гостя спать у себя в ком­нате, а сам лег в столовой.

Вдруг среди ночи слышу крик. Я вско­чил. Зажег свет. Вижу — из кори­дора вбе­гает мой при­я­тель: лицо испу­ган­ное, бледное.

— Успо­койся, успо­койся, — говорю, — что случилось?

При­я­тель только рукою на дверь показал.

— Там кто-то есть, или, может, мне поме­ре­щи­лось… — про­ле­пе­тал он. — Сплю. Вдруг как зашу­мит… Гляжу, а в окно кто-то лезет, огром­ный, с рогами, глаза так и горят…

— Да это Филюша! — рас­сме­ялся я. — Руч­ной филин. Я и забыл тебя пре­ду­пре­дить, а ты испу­гался спро­со­нок. Эх, ты!

Я взял свечу и пошел в ком­нату. Това­рищ опас­ливо напра­вился за мной.

Когда мы вошли в мою ком­нату, Филюша сидел на под­окон­нике. В ког­тях он дер­жал не грача, а моло­дого зайца. Это была его пер­вая насто­я­щая охота.

Наутро мы уехали в город и увезли с собой Филюшу. С тех пор он живет в про­стор­ной клетке, в живом уголке у школьников.