Рыба-вампир. Рыбалка может быть опасной
Еще в те далекие доисторические времена, когда саблезубые тигры бродил по земле, страшный речной хищник — скумбриевидный гидролик (Hydrolycus scomberoides) семейства харацинид (Characin) — отращивал себе точно такое же оружие, только загнутое в обратном направлении, для своего господства в реках.
Его страшные зубы-сабли расположены на нижней челюсти. В отличие от большинства саблезубых животных, клыки скумбриевидного гидролика остаются целиком в его пасти, прячась в два отверстия в верхней челюсти.
Этот жестокий хищник, достигающий в длину до полутора метров, рыщет в водах Амазонки, погружая 7-10 сантиметровые клыки в тела своих жертв.
Ужасный внешний вид и потенциальная опасность получить укус страшных зубов заставляют поежиться даже самого опытного рыбака.
Давайте отправимся вместе с участниками экспедиции на водопад ловить рыбу-вампира
Под именем “пайяра” известны целых четыре близкородственных вида рыб. Самый крупный из них — скумбриевидный гидролик (Hydrolycus scomberoides) вырастает до метра и более. Второй по величине — краснохвостый гидролик (Hydrolycus armatus) не превышает шестидесяти сантиметров. Третий и четвертый виды — Hydrolycus tatauaia и Hydrolycus wallacei не дотягивают и до полуметра.
В Венесуэле скумбриевидный гидролик известен также под именем “качорра”. Но так как все четыре вида весьма широко распространены в бассейнах Ориноко и Амазонки, то в Перу вы, уважаемый читатель, услышите название “чамбира”. В Эквадоре — “чамбирима”. А о пайяре там и слыхать не слыхивали. В англо- и русскоязычной литературе под пайярой в большинстве случаев подразумевают именно скумбриевидного гидролика, а не более мелкие родственные виды.
Эта сильная и стремительная серебристая рыба принадлежит к роду, научное название которого происходит от двух греческих слов. “Hydr “ — вода и “lykos” — волк. Получается, даже ученые не устояли под воздействием чар внешнего облика пайяры раз окрестили ее “водяным волком”. В Венесуэле она обитает в реках Парагуа, Каура, Карони, Чурун и многих других притоках Ориноко. Рекордная пайяра была выловлена как раз под порогами Урайма 10 февраля 1996 года. Она достигала в длину 117 сантиметров и весила 17,8 килограммов. Но это был действительно исключительный экземпляр! Обычно же скумбриевидный гидролик вырастает сантиметров до шестидесяти-восьмидесяти и весит килограммов три-восемь. Но даже при таких размерах пары рыб хватит за глаза, чтобы за один раз накормить десять человек.
Наиболее примечательная и бросающаяся в глаза особенность пайяры — это две пары страшных клыков. Они торчат у нее из нижней челюсти на бульдожьей морде и отбивают всякое желание снимать рыбу с крючка голыми пальцами. Одна пара из них видна, вторая же скрыта в челюсти в сложенном состоянии. У крупных особей иглообразные клыки достигают 10-15 сантиметров в длину. Так как клыки очень длинные, то природа предусмотрела в верхней челюсти пайяры два отверстия, куда они “убираются”, когда хищник смыкает пасть.
Скумбриевидный гидролик нападает и жрет любую рыбу, которая меньше него размером. Он не брезгует пираньями (Serrasalminae) и даже уличен учеными-ихтиологами в поедании сородичей. Из-за агрессивного характера пайяра нередко нападает даже на добычу, которая в несколько раз крупнее нее и которую она физически не способна съесть при всей своей прожорливости. Та еще зверюга.
В биологии пайяры есть вопросы, ответы на которые только предстоит получить. Например, точно не известно, где и как она мечет икру. Остается загадкой, почему при содержании в аквариумах эта рыба живет от полугода до года, редко чуть дольше даже при идеальных условиях содержания. Не ясны и причины того, что почти сто процентов пайяр в неволе загадочно погибают как только достигают 30 сантиметров в длину. Иными словами, во многом все еще загадочная рыба. Но давайте вернемся на водопад.
Солнце стояло почти над макушкой в зените и изрядно припекало. Мы высадились у скал чуть ниже собственно водопада и за крутым изгибом правого рукава реки. Привязали лодку и, захватив спининги и коробки с рыбацкими принадлежностями, поскакали к месту лова. Скакать было удобнее всего, несмотря на риск навернуться на исполинских скалах, обкатанных и источенных за тысячелетия водой. Поверхность камня так раскалилась на солнце, что поджаривала даже уже успевшие загрубеть ступни. Кое-где в этом плешивом каменном языке, сквозь который с шумом прорывалась река, образовались глубокие бассейны, на дне которых скапливалась дождевая вода. Редкие тощие и корявые кусты и деревца сумели прорасти даже в расщелинах между камнями. Более густые заросли начинались метров за пятьдесят влево, но и там практически все сухие ветки были обрублены и обломаны индейцами, которые здесь часто останавливаются на ночлег, прежде чем преодолеть водопад и продолжить путь вверх или вниз по реке.
В очередной раз мы убедились, что наш проводник указал нам правильное место для лагеря ниже по реке. Встань мы здесь, и с поиском дров для костра пришлось бы повозиться.
На нашем и противоположном берегах ловили рыбу несколько индейце пемон лет двадцати-двадцати пяти. Конечно же, пайяру. Причем способом, в высшей степени недостойным столь грозного соперника, если верить все тем же рекламным роликам. Делали они это ловко, отточенными движениями и — главное — продуктивно. Вся их нехитрая снасть заключалась в катушке с намотанными на нее парой сотен метров толстой лески, на конце которой был привязан полуметровый поводок из стальной проволоки, а уже к нему — большая блесна. Ребята со скал с размаха отправляли блесну метров за семьдесят на середину бушующего, ревущего, пенящегося потока и начинали ее потихоньку сматывать.
Поклевки у них бывали не на каждом забросе, но через раз или два. Чтобы вытащить одну рыбину им приходилось забрасывать снасть по несколько раз. Тем не менее, рыбалка была успешной, о чем свидетельствовали серебристые полуметровые пайяры с разбитыми в кровь головами, небрежно брошенные на скалы. Глаза их помутнели, чешуя потеряла серебряный блеск, а зубастые пасти неприятно пугали огромными клыками. Над трупами вились мухи и маленькие осы, привлеченные запахом мяса, но рыбаки не придавали этому никакого внимания. Закончив ловить, индейцы подбирали добычу и расходились кто-куда. В конце-концов мы остались одни.
Как вы уже догадались, эта рыбалка мало отличается от большинства других, хотя любое действие можно преподнести красиво и до звона натянутых до состояния гитарных струн нервов. Возможно, я просто не чувствую всех тонких эмоциональных оттенков, которые свойственны настоящим рыбакам.
Через два с небольшим часа наш улов состоял из девяти пайяр каждая килограммов по два-три. При этом было потеряно два воблера и один поводок, перекрученный рыбой. Когда хищник чувствует, что в пасти у него острый тройник, он начинает стремительно метаться и виртуозно выпрыгивать из воды, делая свечки. Если стальной поводок или леска уже поизносились, то рыбе после нескольких прыжков удается оборвать их. Поначалу подведенных к камням рыбин мы на индейский манер глушили деревянным чурбаком: желания снимать голыми руками с крючка бьющуюся клыкастую бестию ни у кого даже не возникало. А затем придумали более действенный способ расправляться с добычей, не подвергая опасности собственные конечности.
Для этого мы обзавелись тонким прутом, заточили его с одного конца и просто протыкали жабры пойманной рыбе. На пруте ее же относили подальше на скалы и клали в щель между камнями, где был хотя бы намек на тень. С поврежденными жабрами хищники засыпали в течение трех-четырех минут, переставали клацать пастью и лупить хвостами. Почему индейцы предпочитают более грубый и незатейливый способ убивать рыбу я не знаю. Лупя дубинкой по бьющейся и мечущейся добыче есть хороший шанс перебить леску или сломать блесну, торчащую из пасти. Видимо, просто традиция.
Паяра (Hydrolycus armatus) или рыба-вампир
Cynodontidae > Hydrolycus
Цинодонтовые > Гидролики
Вам что-нибудь говорит название скумбриевидный гидролик ? Наверняка нет. А именно так по-русски звучит научное название одного из известных амазонских хищников – паяры ( Hydrolycus armatus ) или рыбы-вампира .
Своё зловещее название она получила не за красивые глаза, а за выдающееся строение своего челюстного аппарата, который несет на себе две пары клыков, которые находятся в нижней челюсти. Пара из них видима, вторая же находится в челюсти в сложенном состоянии и незаметна на фотографиях. У крупных особей клыки на выступающей вперёд нижней челюсти достигают в длину 10-15 сантиметров. В верхней челюсти имеются специальные отверстия, благодаря которым два самых длинных клыка, расположенные на её нижней челюсти, не протыкают верхнюю. С таким набором зубов она может соперничать с африканской тигровой рыбой за главный приз среди рыболовов-дантистов.
Несмотря на название, кровь своих жертв паяра не пьёт. Основной её пищей являются рыбы, в большинстве своём это пираньи. Впрочем, не побрезгует закусить и более меньшими собратьями, так как может проглотить добычу размером в половину своей длины. Тело прогонистое, покрытое мелкой чешуёй. Вес самых крупных экземпляров достигает 20 кг (рекорд IGFA – 18 кг). Может достигать в длину 117 см. Среди рыболовов ценится за неукротимый характер на вываживании. Паяра обитает в быстрых водах, охотясь в самой стремнине, поэтому обладает недюжинным атлетическим потенциалом. На вываживании часто делает серии прыжком из воды, что в сочетании с жесткой челюстью в большинстве случаев приводит к сходу. Один из по-настоящему трудных трофеев.
Труден он еще и из-за мест обитания. Паяра водится в бассейне амазонки, но самые крупные экземпляры замечены в бассейне Ориноко, особенно в её верховьях.
Ловят её как нахлыстом, так и спиннингом. Удилища выбирают с высоким сдерживающим потенциалом, так как слишком жесткий вариант может оказаться в итоге на дне вашей лодки в сложенном насильственным способом варианте. Приманки на спиннинге используют в основном деревянные, так как пластик слабо выносит издевательства этой рыбы. В нахлысте предпочитает мини-попперы. Отдельное внимание стоит уделить остроте и прочности крючков – от них очень многое зависит. Надежно пробить её челюсть удаётся зачастую только в её углу. Приманку рыба хватает в 90% случаев поперек, что тоже не помогает на вываживании.
Ну и больше всего успех ловли зависит от вашего гида, так как ловить придется в очень труднодоступных местах. В таких случаях хороший гид – 50% успеха. Остальные проценты отданы на откуп рыболовным богам.
masterok
masterok Мастерок.жж.рф
Хочу все знать
Еще в те далекие доисторические времена, когда саблезубые тигры бродил по земле, страшный речной хищник — скумбриевидный гидролик (Hydrolycus scomberoides) семейства харацинид (Characin) — отращивал себе точно такое же оружие, только загнутое в обратном направлении, для своего господства в реках.
Его страшные зубы-сабли расположены на нижней челюсти. В отличие от большинства саблезубых животных, клыки скумбриевидного гидролика остаются целиком в его пасти, прячась в два отверстия в верхней челюсти.
Этот жестокий хищник, достигающий в длину до полутора метров, рыщет в водах Амазонки, погружая 7-10 сантиметровые клыки в тела своих жертв.
Ужасный внешний вид и потенциальная опасность получить укус страшных зубов заставляют поежиться даже самого опытного рыбака.
Давайте отправимся вместе с участниками экспедиции на водопад ловить рыбу-вампира
Под именем “пайяра” известны целых четыре близкородственных вида рыб. Самый крупный из них — скумбриевидный гидролик (Hydrolycus scomberoides) вырастает до метра и более. Второй по величине — краснохвостый гидролик (Hydrolycus armatus) не превышает шестидесяти сантиметров. Третий и четвертый виды — Hydrolycus tatauaia и Hydrolycus wallacei не дотягивают и до полуметра.
В Венесуэле скумбриевидный гидролик известен также под именем “качорра”. Но так как все четыре вида весьма широко распространены в бассейнах Ориноко и Амазонки, то в Перу вы, уважаемый читатель, услышите название “чамбира”. В Эквадоре — “чамбирима”. А о пайяре там и слыхать не слыхивали. В англо- и русскоязычной литературе под пайярой в большинстве случаев подразумевают именно скумбриевидного гидролика, а не более мелкие родственные виды.
Эта сильная и стремительная серебристая рыба принадлежит к роду, научное название которого происходит от двух греческих слов. “Hydr “ — вода и “lykos” — волк. Получается, даже ученые не устояли под воздействием чар внешнего облика пайяры раз окрестили ее “водяным волком”. В Венесуэле она обитает в реках Парагуа, Каура, Карони, Чурун и многих других притоках Ориноко. Рекордная пайяра была выловлена как раз под порогами Урайма 10 февраля 1996 года. Она достигала в длину 117 сантиметров и весила 17,8 килограммов. Но это был действительно исключительный экземпляр! Обычно же скумбриевидный гидролик вырастает сантиметров до шестидесяти-восьмидесяти и весит килограммов три-восемь. Но даже при таких размерах пары рыб хватит за глаза, чтобы за один раз накормить десять человек.
Наиболее примечательная и бросающаяся в глаза особенность пайяры — это две пары страшных клыков. Они торчат у нее из нижней челюсти на бульдожьей морде и отбивают всякое желание снимать рыбу с крючка голыми пальцами. Одна пара из них видна, вторая же скрыта в челюсти в сложенном состоянии. У крупных особей иглообразные клыки достигают 10-15 сантиметров в длину. Так как клыки очень длинные, то природа предусмотрела в верхней челюсти пайяры два отверстия, куда они “убираются”, когда хищник смыкает пасть.
Скумбриевидный гидролик нападает и жрет любую рыбу, которая меньше него размером. Он не брезгует пираньями (Serrasalminae) и даже уличен учеными-ихтиологами в поедании сородичей. Из-за агрессивного характера пайяра нередко нападает даже на добычу, которая в несколько раз крупнее нее и которую она физически не способна съесть при всей своей прожорливости. Та еще зверюга.
В биологии пайяры есть вопросы, ответы на которые только предстоит получить. Например, точно не известно, где и как она мечет икру. Остается загадкой, почему при содержании в аквариумах эта рыба живет от полугода до года, редко чуть дольше даже при идеальных условиях содержания. Не ясны и причины того, что почти сто процентов пайяр в неволе загадочно погибают как только достигают 30 сантиметров в длину. Иными словами, во многом все еще загадочная рыба. Но давайте вернемся на водопад.
Солнце стояло почти над макушкой в зените и изрядно припекало. Мы высадились у скал чуть ниже собственно водопада и за крутым изгибом правого рукава реки. Привязали лодку и, захватив спининги и коробки с рыбацкими принадлежностями, поскакали к месту лова. Скакать было удобнее всего, несмотря на риск навернуться на исполинских скалах, обкатанных и источенных за тысячелетия водой. Поверхность камня так раскалилась на солнце, что поджаривала даже уже успевшие загрубеть ступни. Кое-где в этом плешивом каменном языке, сквозь который с шумом прорывалась река, образовались глубокие бассейны, на дне которых скапливалась дождевая вода. Редкие тощие и корявые кусты и деревца сумели прорасти даже в расщелинах между камнями. Более густые заросли начинались метров за пятьдесят влево, но и там практически все сухие ветки были обрублены и обломаны индейцами, которые здесь часто останавливаются на ночлег, прежде чем преодолеть водопад и продолжить путь вверх или вниз по реке.
В очередной раз мы убедились, что наш проводник указал нам правильное место для лагеря ниже по реке. Встань мы здесь, и с поиском дров для костра пришлось бы повозиться.
На нашем и противоположном берегах ловили рыбу несколько индейце пемон лет двадцати-двадцати пяти. Конечно же, пайяру. Причем способом, в высшей степени недостойным столь грозного соперника, если верить все тем же рекламным роликам. Делали они это ловко, отточенными движениями и — главное — продуктивно. Вся их нехитрая снасть заключалась в катушке с намотанными на нее парой сотен метров толстой лески, на конце которой был привязан полуметровый поводок из стальной проволоки, а уже к нему — большая блесна. Ребята со скал с размаха отправляли блесну метров за семьдесят на середину бушующего, ревущего, пенящегося потока и начинали ее потихоньку сматывать.
Поклевки у них бывали не на каждом забросе, но через раз или два. Чтобы вытащить одну рыбину им приходилось забрасывать снасть по несколько раз. Тем не менее, рыбалка была успешной, о чем свидетельствовали серебристые полуметровые пайяры с разбитыми в кровь головами, небрежно брошенные на скалы. Глаза их помутнели, чешуя потеряла серебряный блеск, а зубастые пасти неприятно пугали огромными клыками. Над трупами вились мухи и маленькие осы, привлеченные запахом мяса, но рыбаки не придавали этому никакого внимания. Закончив ловить, индейцы подбирали добычу и расходились кто-куда. В конце-концов мы остались одни.
Как вы уже догадались, эта рыбалка мало отличается от большинства других, хотя любое действие можно преподнести красиво и до звона натянутых до состояния гитарных струн нервов. Возможно, я просто не чувствую всех тонких эмоциональных оттенков, которые свойственны настоящим рыбакам.
Через два с небольшим часа наш улов состоял из девяти пайяр каждая килограммов по два-три. При этом было потеряно два воблера и один поводок, перекрученный рыбой. Когда хищник чувствует, что в пасти у него острый тройник, он начинает стремительно метаться и виртуозно выпрыгивать из воды, делая свечки. Если стальной поводок или леска уже поизносились, то рыбе после нескольких прыжков удается оборвать их. Поначалу подведенных к камням рыбин мы на индейский манер глушили деревянным чурбаком: желания снимать голыми руками с крючка бьющуюся клыкастую бестию ни у кого даже не возникало. А затем придумали более действенный способ расправляться с добычей, не подвергая опасности собственные конечности.
Для этого мы обзавелись тонким прутом, заточили его с одного конца и просто протыкали жабры пойманной рыбе. На пруте ее же относили подальше на скалы и клали в щель между камнями, где был хотя бы намек на тень. С поврежденными жабрами хищники засыпали в течение трех-четырех минут, переставали клацать пастью и лупить хвостами. Почему индейцы предпочитают более грубый и незатейливый способ убивать рыбу я не знаю. Лупя дубинкой по бьющейся и мечущейся добыче есть хороший шанс перебить леску или сломать блесну, торчащую из пасти. Видимо, просто традиция.