Глаза у щуки были величиной с кулак

Категории статьи: Рыбацкие истории
В. Назаров, Рыболов, №5, 2001

. Иногда мне снится один и тот же кошмарный сон.

Я ловлю рыбу на живца в каком-то озере. Резкая хватка. Подсекаю и чувствую мощное сопротивление неведомой рыбы.

И вдруг поплавок всплывает, быстро движется прямо к берегу, и у самого уреза воды я вижу ее — ту самую щуку, которая попалась Сергею в тоджинском озере Ушпе-Холь, которое мы с ним назвали Озером танцующих щук.

Она стоит у берега, пугающе огромная, и смотрит на меня желто-зеленым глазом величиной с чайное блюдце, и во взгляде ее раздумье хищника перед непонятной добычей — схватить меня или не хватать?!

Пытаюсь отбежать от берега, а ноги как ватные. Так мы и смотрим друг на друга — я на щуку, а щука на меня.

Я просыпаюсь в ужасе, в холодном поту. Нет! Я никогда не мечтал о ловле таких щук, да и теперь вспомнить о той, Серегиной рыбине не могу без содрогания. Уж очень она была велика.

Та поездка в Тоджу — край сорока Енисеев, как называют ее в Туве, — случилась по инициативе Сергея и была для меня неожиданной, у меня тогда даже снастей своих не было — я жил в гостинице, семья была в другом городе. Но Сергею очень хотелось поехать на Ушпе-Холь, и он сказал, что все необходимое раздобудет сам.

Я пытался склонить его к рыбалке на каком-нибудь из притоков Бий-Хема — главной реки Тоджи, который здесь называют еще Большим Енисеем, Бий-Хем и Каа-Хем — два брата, а точнее — две сестры-реки, от слияния которых возле Кызыла и начинается сам Улуг-Хем (Верхний Енисей). И оба района очень похожи друг на друга по красоте и богатству природы, только Тоджа, отделенная от Каа-Хема горами хребта Академика Обручева, побогаче реками и озерами, труднодоступнее и малолюднее. И сейчас, в сентябре, самое расчудесное время для того, чтобы половить там спиннингом тайменей и ленков.
Но приятель уперся — только на Ушпе-Холь! Какой-то дурак надул ему в уши про громадных тамошних щук, и Сергей загорелся.

До села Тоора-Хем, райцентра Тоджи, летели на «Аннушке». Внизу проплывали предгорья, покрытые разноцветьем сентябрьской тайги. Широкой синей лентой вился Бий-Хем. С северо-востока, вырастая в небо, наплывали бело-розовые громады снеников хребта Обручева.

Часть пути в сторону Ушпе-Холя проехали на грузовике — подвез знакомый Сергея, а дальше шли пешком, и рюкзаки изрядно нагрели нам спины, пока мы тащились тропкой мимо заросшего камышом озера Тонкого, обильно населенного мормышами. В стороне осталось и интересное озеро Доруг-Холь, берега которого поросли редкими старыми лиственницами. А наша тропинка все вилась берегом речки Ий, уводя нас влево.

Наконец, сквозь лиственницы и ели засинел Ушпе-Холь. Это большое, типично таежное озеро с поросшими лесом берегами с севера подпирал покрытый тайгой невысокий увал, а южный берег был ровным, с широкой щеткой камыша. Довольно широкое и глубокое, озеро простиралось далеко на восток.

К рыбалке Сергей подготовился недурно: раздобыл легкую большую надувную оранжевую лодку со сборными алюминиевыми веслами, прихватил два хороших спиннинга. Катушки, правда, инерционные, но с автоматическими подтормаживателями и устройством против самопроизвольного сброса лески.
Отличная, прочнейшая японская леска и два набора блесен, ярких и красивых, как елочные игрушки. Признаться, эта их излишняя праздничность немножко настроила меня против них, и я поинтересовался у Сергея, где наши проверенные любимицы.

— Да вон в той сумке, — кивнул он, — все твои «Уралки» и «Ложки», вертухи в крапинку. Все прихватил, я ведь тебя знаю! А ты вот на эти бы попробовал, говорят, на них рыба сама виснет!

— Нет уж, сначала на свои, проверенные да испытанные ловить буду, а потом и до твоих красавиц очередь дойдет.

Мне не терпится опробовать спиннинг, ведь от этого вся поездка зависит. Вдруг да какие сбои пойдут? Тогда всей рыбалке конец.

Оснащаю один спиннинг, привязываю тяжелую двухцветную «Уралку» и ухожу вдоль по берегу в поисках подходящего местечка. Ага! Вот здесь берег круто обрывается в глубину, можно попробовать.

Ну, спиннинг у Сергея хорош, да и катушка что надо! Легонько махнул, а блесна метров на тридцать пять улетела! Добро.

Опускаю блесну на дно, поддергиваю и неспешно веду. Вода прозрачная, зеленоватая, видно далеко. И метрах в десяти от берега блесну атакует очень бойкая щука. На берегу сама отцепляется от тройника и, изгибаясь, прыгает в жесткой траве.

Встреча на Ушпе-Холе

По своим законам живет память. Порой она начисто стирает события, казалось бы исторического значения и бережно сохраняет воспоминания о каком-нибудь июльском деньке из далекого детства, когда было так хорошо собирать землянику на залитой солнечным теплом лесной полянке, или о первой пойманной тобой рыбешке. И кто знает, что она хранит в своих глубинах, нежданно воскрешая вдруг какой-нибудь день или час, о котором мы и думать-то забыли! Недавно вот так, нежданно-негаданно, подарила она мне во сне встречу с далеким прошлым, от которой в холодный пот бросило, и, проснувшись, с радостью подумал о том, как хорошо, что это был лишь сон. А приснилась мне встреча с огромной щукой на далеком тоджинском озере Ушпе-Холь, которая едва не закончилась для меня и моего приятеля по рыбалке Сереги трагедией.

В республике Тыва сентябрь очень красив и многоцветен. На предгорьях еще поздние цветы не отцвели, а тайга уже заполыхала золотом березняков, алым и пурпурным цветом рябинок и осинников, и на горбах отрогов горных хребтов первыми золотыми свечками уперлись в синее небо лиственницы. Но погода в разных районах республики резко различается. Из Кызыла, столицы Тывы, мы вылетели в северный район республики Тоджу ясным и теплым днем, а когда на взлетной площадке Тоора-Хема, райцентра Тоджи, высадились, от ближних таежных хребтов таким холодом пахнуло, что впору было теплые куртки надевать. Мы прилетели туда с целью сделать на одном из тоджинских озер серию снимков о ловле крупных щук, заказанную Сереге каким-то журналом. Он и попросил меня поехать вместе с ним в качестве спарщика и помощника при съемках. Именно Серега настоял на поездке на Ушпе-Холь, на котором, как ему стало известно, водились очень крупные щуки.

Признаюсь, я отнесся к этой поездке не очень серьезно: щуки меня совершенно не интересовали, так как в Тыве они за стоящую рыбу не считаются. Но побывать в Тодже, настоящей сибирской Швейцарии я не отказался, тем более что все хлопоты дорожные Серега взял на себя. В Тоора-Хеме у Сереги нашелся знакомый охотник, который и подбросил нас до самого Ушпе-Холя на своем видавшем виды УАЗике. По дороге охотник отговаривал нас ехать на Ушпе-Холь.
— И на кой вам эти щуки, робята? Давайте я вас лучче на Хамсару подброшу. Вот там рыбалка стоящая. Таймешата, ленки, хайрузы — лови не хочу! А щуки? Чо с их толку-то? Только собак кормить. Хотите, я вам их мешок накладу? Я для собак на зиму пудов пять их навялил.
— Надо, Никитич, надо! — упрямо твердил Серега. — За тайменями да ленками мы к тебе в следующий раз приедем, а сейчас нам крупные щуки нужны. И Никитич махнул рукой. Мол, Бог с вами, ловите щук, раз «оне вам так надобны».

Ночевали мы в палатке на берегу озера, и всю ночь ежились от холода, слушая шум ветра, дующего от таежных предгорий хребта Тазарама, и унылый волчий вой, доносившийся из дальних распадков. Утром, умывшись студеной озерной водой, позавтракали разогретыми в углях костра консервами, напились крепкого чаю и, накачав лодку, выплыли на озеро. Было пронизывающе холодно. Мелкая волна плескалась в борта, и холодные брызги росой оседали на руках и одежде. Ловить не было никакого желания, и я предоставил это Сереге, а сам взялся за весла, чтобы хоть немножко согреться. Надо признать, спиннингист Серега был отличный. Он вскоре поймал трех щук килограмма по полтора, вымазавших своей липкой слизью днище и борта. Примерно через час он поймал еще пару рыбин, но тоже некрупных. Одну оставили на уху, а вторую выпустили. Серега нервничал: щуки есть, но мелки — такую рыбалку снимать не будешь.

— Давай, Василич, переплывем к северному берегу. Мне помнится, мужики говорили, что именно там крупные щуки сети рвут, — попросил он. Ветер раскачал волну, и плыть было довольно скверно. Волны били в нос лодки, и пенные гребни то и дело заплескивали внутрь. Серега вооружился консервной банкой и отчерпывал накапливающуюся у нас под ногами воду. Уже подумывали о том, не отказаться ли от попытки переплыть озеро, когда ветер стал стихать, сменил направление, и волны улеглись, стали пологими, без пенных гребней. Словом, доплыли без приключений. У северного берега ветер почти не ощущался, от его порывов озеро закрывали отроги поросших хвойной тайгой хребтов. Здесь решил половить и я. Ладони горели после гребли, и рукоятка спиннингового удилища приятно их холодила. Мы ловили на крупные колеблющиеся блесны из мельхиора, латуни, красной меди. Рыба брала жадно, сгибая дугой спиннинги и вырывая из замерзших пальцев ручку катушки. Попадались то крупные горбачи-окуни зеленовато-бронзовой окраски с неяркими черными полосами, то золотистые щуки до полутора-двух килограммов. Но крупных, тех, ради которых Серега затащил меня сюда, не было.

Решили потихоньку плыть вдоль берега на восток, искать затопленные коряжники. Первым его «нашел» своей блесной Серега. Он намертво всадил в донную корягу отличную двухцветную «уралку». Попытки вытащить ее ни к чему не привели. Затем мельхиоровую самодельную «Кемь» оборвал и я. И вот, наконец, у Сереги первая серьезная хватка. Я сделал пять-шесть снимков: как он подводил щуку, как вытаскивал в лодку. В щуке было не меньше пяти килограммов. Ее привязали на кукан и пустили «гулять» возле лодки. Настроение поднялось, но Сереге хотелось большего.
— Чего тебе еще нужно? — говорю. — Рыбу поймали, почти полпленки отсняли. Еще и на берегу с «задним планом» снимем. И хватит. Пора и в Тоора-Хем добираться. Погода-то, видишь, какая неустойчивая. Не дай Бог туман сядет. Тогда можем здесь и на неделю зависнуть — что я на работе говорить буду? Рассказывать, как с тобой щук ловил?
— Да ладно! — отмахнулся Серега. — Что я с твоим начальником не договорюсь, что ли? Посидим вечерок в «Улуг-Хеме», водочки попьем, музыку послушаем, и никто тебе слова не скажет на работе твоей. Давай еще половим. Ну, хочется мне настоящего крокодила, килограммов на тридцать, хоть раз в жизни на блесне подержать. А мужики говорили, что здесь такие водятся. Сам посуди, когда еще доведется здесь порыбачить. Тем более и погода вроде разгуливается. А уж если с самолетом задержка будет, так мы прямо с аэродрома по рации с кызыльским аэропортом свяжемся. У меня там кореш работает, через него передашь на работу, что на пару деньков задерживаешься по метеоусловиям, и все путем будет. Ну, договорились?
— Ладно, — говорю, — до вечера половим.

Отплыли дальше. Тут в озере вроде отмели оказалось. Глубина около пяти метров. И с краю отмели коряжник нащупали, еще три блесны оторвали и трех щуки выловили. Двух небольших тут же отпустили. Третью, самую крупную, Серега несколько раз подводил к лодке, и каждый раз она рывком уходила прочь. Обрызгала его с головы до ног. Я сделал десяток снимков этой схватки. Один раз щука уже была в руках у приятеля, но он ее не удержал. В конце концов, рыбина сумела освободиться от блесны и ушла. Серега ругался, плевался, обзывал себя болваном и идиотом, с чем я вполне соглашался. Потом закурил и передал спиннинг мне.
— Хоть пару хороших снимков сделал? — спрашивает.
— Да не пару, а десяток сделал, — говорю. — А уж как получились, дома посмотришь. Давай, коли надумал, еще часок рыбачим, а там надо будет к своему берегу плыть, пока не стемнело.
— Ладно, — говорит, — только давай теперь я грести буду, а ты вдоль края отмели еще немножко покидай. Место отличное. Должна тут крупная рыба стоять. На пятой или шестой проводке блесна зацепилась в глубине за что-то мягкое, но неподъемное, неподатливое.
— Все, Серега, нарыбачились. Бревно какое-то поймал. Сейчас блесну оторву, и поплывем к нашему берегу.
— Жалко рвать, лучше отцепить попробуй, — предложил он. — Я лодку в сторону отведу, а ты подергай. Может, и отцепится.
Я дернул за лесу раза три и вдруг почувствовал, что леса «пошла»! Но не ко мне, а к середине озера.
— Зацеп-то живой, Серега. Гляди, как прет!
— Подожди, Василич, — шепчет он, и к спиннингу тянется, — это же та, которая нам нужна! Дай мне, дай спиннинг-то! Я ее выводить буду, а ты снимай!
Передал я ему согнувшийся в дугу спиннинг — он едва удержал его, так тянула неведомая рыбина. Но Серега не зря считался опытным спиннингистом: сумел не только остановить рыбу, но и на поверхность поднял, к лодке подводить ее начал. Впрочем, возможно, это она сама решила взглянуть на того, кто посмел ее побеспокоить.

Я на то место, где рыбина всплыть должна была, фотоаппарат навел, снимать приготовился. И вот показалось из глубины что-то непонятное. Какое-то толстое осклизлое черно-зеленое бревно. «Бревно» поднялось к самой поверхности, и теперь я смог разглядеть, что это огромная, в длину больше нашей лодки, щука. Стоит примерно метрах в трех от нас, чуть пошевеливает широченными бурыми грудными плавниками и на нас смотрит, а в самом углу пасти, за краешек «уса» блесна моя прицепилась. Постояла мгновение, а потом потихоньку к лодке нашей двинулась. Совсем рядом увидел я глаз ее — большой, размером с чайную чашку, желтовато-зеленый щучий глаз. А в глазу том — любопытство хищника, добычу свою рассматривающего. От взгляда этого меня аж в пот бросило. Положил я аппарат и тихонько, стараясь резких движений не делать, под ногами топорик нашариваю. А Серега словно умом тронулся. На борт навалился и примеряется, как бы половчее этого «крокодила» багориком подцепить.

Чем бы все это кончилось, сказать трудно. Если бы гигантская щука вздумала атаковать лодку, шансов добраться до берега у нас не было бы. Глубина около пяти метров, и до ближайшего берега метров триста, не меньше. Даже если удалось бы сбросить в воде сапоги и куртку — все равно не доплывешь… Спасла нас первая пойманная Серегой щука. Она на кукане за кормой лодки гуляла. Забилась она на кукане, заплескалась, и тут же на нее «крокодил» наш бросился! Слава Богу, от рывка лопнула резиновая проушина на корме лодки, к которой кукан привязан был. Лодочка наша едва на попа не встала от такой потяжки, через корму с ведро воды зачерпнула, а огромная рыбина схватила нашу щуку и спокойно, неторопливо в глубину пошла. Леса с катушки виток за витком сбегает, Серега ее удержать пытается, багориком едва борт не пропорол. А я, чтобы еще раз судьбу не испытывать, дотянулся и лезвием топорика по лесе полоснул…

На этом все и кончилось. Ушла в глубину гигантская щука, успокоилась вода. Рядом Серега осипшим горлом убивается о том, какие кадры могли бы получиться Не выдержал я. Обложил его матом.
— Чего ты несешь? — говорю. — Какие, к черту снимки! Утопила бы она нас к такой-то матери, если бы проушина не лопнула!
Надулся он, замолчал, а я за весла взялся и к своему, южному, берегу поплыли. Желания ловить ушпе-хольских щук у меня больше не было. А Серега до наступления темноты с берега еще трех щук поймал. Двух средних, а одну здоровенную, килограммов на десять, наверное. Повозился он с ней изрядно. Я всю оставшуюся пленку на эти его подвиги отснял. Ночью Серега перезарядил аппарат, и с рассветом я его во всех видах с его трофеями фотографировал. И на фоне озера и костра, и на фоне озера и горных отрогов. А потом позавтракали и, собрав вещички, двинулись в Тоора-Хем к самолету. Нам повезло. У маленького поселка Ий километров десять не доходя Тоора-Хема, подхватил нас попутный грузовик до самого аэродрома. Пассажиров в «Аннушку» набилось столько, что командир предложил либо кому-то выйти и дожидаться следующего рейса, либо выгрузить часть багажа, иначе самолет просто не взлетит.

Дожидаться следующего борта никто не захотел, и потому после долгих матов и препирательств на взлетную полосу полетели рюкзаки с рыбой четверых рыбаков из Кызыла, какие-то мешки и даже десятка два коробок с кинолентами. Над обступившими Тоора-Хем горными хребтами курились облака — предшественники приближающейся непогоды, и следующего «борта» можно было ждать и неделю и больше… Так закончилась тогда наша поездка на Ушпе-Холь — высокогорное озеро, на котором повстречались мы с огромной щукой. Никогда, ни до этого случая, ни после, мне не приходилось больше видеть таких великанов.