Раздвоенная Палка Для Охоты На Медведя — CodyCross

Раздвоенная Палка Для Охоты На Медведя Ответ для CodyCross кроссворды Изобретения группа 54 Головоломка 1

Другие загадки

Изобретения

Ближайшие миры

Новые уровни

Популярные игры

• Codycross
• Words Of Wonders [Wow]
• Brain Test
• Easy Game

Обновленные Ответы

• BraindomОбновление 17 Июля 2020
• Word WeekendОбновление 25 Мая 2020
• Куча СловОбновление 30 Апреля 2020
• CodycrossОбновление 6 Апреля 2020
• Easy GameОбновление 26 Марта 2020
• КроквордОбновление 25 Марта 2020
• Brain TestОбновление 25 Марта 2020
• Word SnackОбновление 16 Марта 2020
• Words Of Wonders [Wow]Обновление 9 Марта 2020
• Brain OutОбновление 1 Марта 2020

Игры и приложения

Какие игровые Ответы вы ищете?

Мы используем файлы cookie для персонализации контента и рекламы, предоставления функций социальных сетей и анализа нашего трафика. Эти данные также были предоставлены нашим рекламным партнером. Если вы хотите узнать больше, см. файл cookie. , политика . Запретите это предупреждение, прокрутите эту страницу, щелкните ссылку или продолжите навигацию любым другим способом, который вы соглашаетесь с использованием файлов cookie.

Оружие для охоты. Часть 1. С рогатиной на медведя

Явившись на свет, человек разумный получился, по сути, недоделанным хищником. Глаза его смотрели вперед, как у прочих хищных зверей, но ни мощных когтистых лап, ни длинных острых клыков для охоты у него не имелось. Правда, человек был хищником стайным — но остальные члены стаи были также плохо оснащены, а кроме того, чтобы прокормить стаю, нужно значительно больше добычи, чем на одиночку. Словно кому-то было интересно выяснить, как станет выживать хищник, вместо естественного вооружения снабженный более развитым, по сравнению с остальными животными, мозгом?

И, как показали тысячелетия цивилизации, мозгом человек воспользовался с немалым успехом. Порой даже хочется, чтобы этот успех был поменьше.

От острой палки к сулице

Конечно же, первым оружием охотника стало копье . Им можно было эффективно вести поединок со зверем, держать того на дистанции, не давая превратить в добычу самого охотника, метать в цель и устрашающе исполнять ритуальные пляски, заставляя дрогнуть незримый звериный дух.

Но уже довольно скоро выяснилось, что охотничьего копья, одинаково удобного для выполнения каждой из требуемых задач, попросту нет, и создать таковое не получается. Для охоты с седла за оленем или ланью было нужно легкое метательное копьецо, а вот попытка затыкать чем-то подобным медведя легко могла привести к фатальному исходу.

На Руси такое короткое, но весьма эффективное метательное копье называлось сулица . Вероятнее всего, название, как и вероятно оружие, имеет индоарийские корни и происходит от санскритского шулас – т.е копье, заостренный предмет. Можно предположить, что во время переселения кочевых народов в Восточную Европу этот вид оружия пришел и прочно обосновался в наших краях. Сулица представляла собой древко 1,2-1,5 м длиной с наконечником в 25-30 см. По сути она занимала промежуточное положение между увесистой стрелой и легким копьем.

Прицельная дальность броска сулицы достигала 30 метров, что конечно значительно меньше, чем при выстреле из лука — однако при этом у сулицы имелись значительные преимущества. Во-первых, на ближней дистанции более тяжелая сулица не так страдала от порывов ветра и попадала в цель, а не просто летела в сторону цели. Во-вторых, для того, чтобы метнуть ее, достаточно было одной руки, а не двух, как при выстреле из лука. Так что вторая рука могла держать конские поводья или же, если нужно, то щит. Естественно, ограничивать такое оружие лишь необходимостью охоты в ту пору никому бы не пришло в голову. Однако специально для охоты применялся довольно широкий треугольный наконечник. Он наносил глубокую и широкую рану, заставляя раненного зверя быстро терять силы.

С копьем на Лесного Хозяина

Но далеко не всякого зверя имело смысл изматывать ранами. Широко распространенный прежде по всей территории Руси медведь – зверь чрезвычайно раноустойчивый. Так что попытка впустую дразнить хозяина леса – занятие на любителя.

Замечательный русский писатель Гиляровский описывал, как в юности его кумир и учитель матрос Китаев, зимой, растревожив медведя палкой в берлоге, дожидался, когда тот в ярости вылезал на поверхность. И когда огромный зверь вставал на задние лапы, Китаев делал шаг вперед. Стоило медведю грозно зарычать, матрос заталкивал ему в пасть левую руку, обмотанную шубой, а правой бил кинжалом в сердце или живот. Но такой экстремальный вид охоты – забава не для всякого ушкуйника. Самого Гиляровского, тоже человека не робкого десятка, подобная картина приводила в трепет. Ему тоже доводилось охотиться на медведя, но уже с ружьем, что это совсем иное дело.

Много веков для охоты на медведя использовалась рогатина . Сейчас, услышав такое название, чаще всего представляют раздвоенную заостренную жердь, и впрямь похожую на рога. Ничего общего с таким оружием крестьянского гнева рогатина не имеет.

Это короткое, до двух метров, тяжелое копье, с толстым ясеневым древком (длиной около 1м 70 см и толщиной в 4 см), достаточно крепким и упругим для выполнения возложенной на рогатину задачи. Широкий наконечник (примерно 30 см длиной) этого копья имел ярко выраженный ограничитель – рожон. Тот самый, на который не советуется лезть. Рожон отковывался в виде лепестков и не дает наконечнику слишком глубоко воткнуться в медведя, спасая охотника от разъяренного зверя.

Обычно, говоря об охоте с рогатиной, показывают медведя, вставшего на задние лапы и атакующего человека глаза в глаза. Такой вариант тоже имел место быть, однако распространен он был довольно мало. Для начала, стойка на задних лапах – вовсе не агрессивна для медведя. Это поза любопытства — зверь просто старается рассмотреть и понять, что происходит. Атакуя, косолапый старается ударом корпуса на бегу сбить человека, а уж потом разделаться с ним. Если же охотнику довелось атаковать первому (в стойке), он должен иметь недюжинную выдержку и силу духа, чтобы не дрогнуть в решающий миг и принять на острие взбешенного медведя. А тот, мало того, что рычит и демонстрирует желание порвать человека в клочья, вдобавок молотит в воздухе когтистыми передними лапами со скоростью классного боксера. Но даже если удавалось метко вонзить охотничье копье, на рогатине нужно удержать яростно рвущуюся, наваливающуюся тушу весом изрядно за центнер. Для этого необходимо иметь совершенно недюжинную силу.

В случае, если прямое столкновение было неминуемое, рекомендовалось: «повернувшись левым плечом в сторону нападающего (медведя), держать рогатину в обеих руках лезвием вниз у ноги, а концом ратовища (древка копья) вверх. Как только хищник «набежит на добытчика в упор», следует делать прыжок в правую сторону и бить его коротким и сильным ударом под левую лопатку, не выпуская из рук рогатины. В некоторых случаях проскочивший мимо зверь может повторить нападение, тогда и охотник обязан повторить свой манёвр. Если же медведь встаёт перед ним на задние лапы, то необходимо подобным же ударом рогатины в грудь опрокинуть его на спину.

Когда же охотник не был вынужден быстро приспосабливаться к происходящему, то при охоте с рогатиной чаще применялся другой прием. Зимой, когда медведь спал, к обнаруженной берлоге тихо подтаскивали срубленные молодые ели и заталкивали их в чело берлоги вершиной вперед. Дальше разбуженный и от того пребывающий совершенно не в духе медведь либо втягивает елку внутрь, затрудняя себе выход, либо очертя голову, ломится сквозь ветки, преграждающие ему путь. В любом случае – наружу он появляется медленно и не слишком хорошо контролирует происходящее вокруг. Именно в этот момент охотник и наносит зверю роковой удар под лопатку. Борьба, вовсе не претендующая на честность — но даже в таком виде требующая от охотника силы, отваги и самообладания.

Еще в начале двадцатого века, когда охотничьи ружья безраздельно царствовали в лесу, охотникам, собирающимся идти на медведя, настоятельно рекомендовалось брать с собой прочный нож (как же без него) и рогатину. Известный устроитель медвежьих охот Н. А. Мельницкий писал в 1915 году: «Между нашими промышленниками-зверовщиками рогатина пользуется большим почётом и употребляется ими главным образом для обороны или выручки товарища. В таких случаях она незаменима по следующим соображениям: капсюльные ружья у них часто не стреляют, когда нужно, выстрел плохого стрелка весьма опасен для того, кого медведь схватил, а рогатина и в слабых руках может нанести страшную рану или, во всяком случае, отвлечь зверя от его жертвы».

Являлось ли рогатина специфическим охотничьим оружием? Несомненно. И упоминания о применения ее на поле боя здесь ничего не меняют. Современные двустволки не всегда используются для охоты. Коротковатое и тяжеловатое для боя, это копье в руках умелых охотников было грозным оружием. Но, когда имелась возможность переучивать их на боевые копья, это делалось быстро и без каких-либо проблем.

Кстати, упомянем о сплетенной из сыромятной кожи плети-волчатке с которой в прежние времена кубанские казаки верхом охотились на волков. Особой удалью было свалить хищника с одного удара.

С пальмой по тайге

В Сибири же, едва ли не самом медвежьем краю России, для охоты на крупного зверя возникло своеобразное оружие, именуемое пальма или же батыйа (в зависимости от народов и размеров они имели еще множество названий). Тяжело даже определиться, к какому виду оружия его отнести. Ближе всего это оружие к огромному двуручному мачете или же европейской глефе. В зависимости от конкретного народа конструкция и размеры пальмы могла варьироваться. Прямой клинок имел ярко выраженное острие и «брюхатое» лезвие. Длина его могла колебаться от 10 до 70 см, а длина ратовища от метра до двух. Хотя столь глобальные размеры были редкостью и чаще древко имело около 1,5 м длины.

Благодаря оригинальной форме, пальма служила многофункциональным инструментом и оружием. Ей расчищали тропу (на глазах автора статьи в три удара была срублена сосна толщиной в 12 см), валили и разделывали оленей, а если на пути встречался иной зверь, — колющий или рубящий удар заточенным крылом пальмы вполне мог остановить и медведя, и кабана, и даже тигра, если тот не нападал из засады. Пальмы использовались коренными народами Севера и жителями Сибири как нож, топор и копье и были настолько эффективны, что русские, придя за Урал, частенько перенимали ее для собственного повседневного и охотничьего обихода.

Но если пальму можно считать оружием комбинированным, то есть объединяющим качества мачете, копья, ножа и топора, то европейцы пошли дальше.

Русская рогатина и охота с нею

В древние времена, когда ещё не существовало огнестрельного оружия, охота на крупных зверей с клинком, прикреплённым к прочной палке, была распространена в разных частях земного шара.

Выходить на медведя, кабана и других крупных промысловых животных с ножом или крупным кинжалом было во много раз опаснее, чем с древковым оружием. Данный вид охоты требовал от охотника не только силы и мужества, но также мастерства, опыта и умения. Этим приёмом особенно хорошо владели охотники России, которым не раз приходилось встречать нападавшего крупного хищника только с рогатиной и кинжалом.

Традиционная медвежья рогатина с широким клинком представляет собой один из старейших видов древкового оружия на Руси. С давних времён все её детали сохранили те же названия, что и в старые годы. Клинок или наконечник по-прежнему называется пером, соединительная трубка – тулеей, древко – рукоятью или ратовищем, оковка нижнего его конца – пятой, которая может заканчиваться неострым шипом – втоком, а металлические полосы вдоль рукояти, служащие для лучшего её крепления с наконечником, – пожилинами. Иногда рогатины делали с шарообразным украшением – яблоком, которое находилось на шейке древкового оружия, в месте соединения пера с тулеей. Кроме того, на многих образцах имелась металлическая крестовина, размещавшаяся там же.

С определённой долей условности древковое охотничье оружие можно разделить на колющее и колюще-режущее. К первой группе следует отнести рогатины с двулезвийным клинком (пером), обычно стреловидной формы и постепенно сужающимся к острию. Они имели мощное древко (ратовище) и клинок, позволяющий глубоко проникать в тело зверя. Ко второй группе относятся русская совня и пальма (батыйа), используемая сибирскими народностями. Эти образцы древкового оружия представляли собой однолезвийный нож, как правило, без дол, с широким обухом и со сравнительно небольшим древком (150–170 см). Клинок совни, по сравнению с таковым у многих пальм, обычно делали меньшего размера (23–26 см). Если традиционной рогатиной наносили прежде всего глубокий колющий удар, то оружие второй группы, кроме того, позволяло разрубать некрупные кости, разрезать мышцы и сухожилия добываемых животных. Совня с её коротким ратовищем и однолезвийным, порой слегка изогнутым, но чаще прямым пером, изначально представляла собой простейшее оружие времён крестьянских волнений. Вначале её делали из обычной косы, с перекованным основанием под вертикальную насадку на древко. Позднее клинок совни стали отковывать у деревенских кузнецов, и крестьяне успешно пользовались данным типом рогатины, докалывая из-под собак на охотах подранков кабана и некоторых других промысловых зверей.

Примерно до 30-х годов ХХ столетия в некоторых районах Сибири и Европейского Севера наши удальцы нередко ходили на медведя с дедовской рогатиной. Многие столетия на Руси этот вид охоты был популярен в среде не только простолюдинов, но и дворян (Пискунов,1999).

В очерках «По медвежьим следам» (1900) князь А.А. Ширинский-Шихматов писал, как, охотники северных территорий России в зимнее время добывают медведя на грунтовых берлогах . Они, осторожно подойдя к логову, подтаскивают к нему срубленные ветвистые молодые ели или пихты, «аршин по 5–6 длиной», и запихивают их вершиной вперёд в чело берлоги. Медведь затаскивает ели к себе, затрудняя тем самым свой выход из неё, т. к. «при обратном движении ветви растопыриваются ершами». Забив таким образом отверстие, «промышленники ощупывают берлогу рогатиной и колют обнаруженного в ней или появившегося из убежища зверя».

Во многих случаях медведь долго не ждёт и пытается быстро выскочить из берлоги, но «ветви, имеющие естественный наклон от вершины к комлю, не позволяют вытолкнуть обратно деревца и загораживают чело». Поэтому он сравнительно медленно выбирается из убежища и даёт больше шансов нанести верный удар рогатиной (Бутурлин, 1929).

Ещё один опытный организатор охот на бурого медведя в России, хорошо изучивший разные формы его поведения, Н.А. Мельницкий (1915) настоятельно рекомендовал на берложных и облавных охотах на этого зверя в дополнение к огнестрельному оружию обязательно иметь ещё рогатину и прочный нож. «Между нашими промышленниками-зверовщиками, – пишет он, – рогатина пользуется большим почётом и употребляется ими главным образом для обороны или выручки товарища. В таких случаях она незаменима по следующим соображениям: капсюльные ружья у них часто не стреляют, когда нужно, выстрел плохого стрелка весьма опасен для того, кого медведь схватил, а рогатина и в слабых руках может нанести страшную рану или, во всяком случае, отвлечь зверя от его жертвы».

По данным этого автора, появление хищника из берлоги – самый удобный момент для нанесения ему удара древковым оружием. Готовясь к этому, необходимо снять лыжи и, отойдя в сторону от чела на 2–3 шага, «стараться закончить дело одним сильным, решительным ударом под лопатку, что удаётся только в том случае, если перо рогатины проникает в область сердца». Удерживать на ней крупного зверя весом свыше 6 пудов крайне сложно, а «спустить его с рогатины – чревато плохими последствиями».

При преследовании на лыжах выгнанного из берлоги зверя («охота вдогонку») он, заслышав близость погони, может перейти в наступление и броситься на преследователя с коротким отрывистым рыком. В этом случае, считает Н.А. Мельницкий, если избежать столкновения с ним нет возможности, то охотник, вооружённый древковым оружием, «повернувшись левым плечом в сторону нападающего, держит рогатину в обеих руках лезвием вниз у ноги, а концом ратовища вверх». Как только хищник «набежит на добытчика в упор», следует сделать прыжок в правую сторону и бить его коротким и сильным ударом под левую лопатку, не выпуская из рук рогатины. В некоторых случаях проскочивший мимо зверь может повторить нападение, тогда и охотник обязан повторить свой манёвр. Если же медведь встаёт перед ним на задние лапы, то необходимо подобным же ударом рогатины в грудь опрокинуть его на спину.

Интересные данные о конструктивных особенностях рогатин и охотах с ними на бурых медведей изложены также в записках и дневниках егермейстера Двора Его Императорского Величества М.В. Андреевского (1909). За долголетнюю охотничью практику ему представилась возможность «устроить не одну сотню охот» и лично добыть более 80 зверей этого вида. Основываясь на своём опыте, он считает, что надёжная рогатина для добывания медведя в зимнее время должна быть «массивна, крепко построена и иметь возможность разбираться для ношения в чехле, что составляет значительное удобство при переездах и ходьбе на номера». Для охоты в угон с собаками «по своей тяжести она непригодна, но для номерной или берложной охоты применяется часто».

Рекомендуемому древковому оружию, по мнению автора, следует иметь перо шириной в 6–7 см и толщиной до 1 см, а также постепенно сужающийся к острию клинок с ребром жёсткости. Его конец должен быть чуть закруглённым, чтобы, попав по костям, «не мог бы в них обломиться». Перо, с целью его облегчения, может иметь желобок, смещённый от центра плоскости с каждой стороны к противоположному краю.

Обычно на шейке или тулее рогатин, изготовленных кустарным способом, делалось небольшое отверстие, куда вставлялась серьга (кольцо), а иногда и кожаная петля. Они нужны «для продевания сыромятного ремня, на котором перпендикулярно плоскости пера, привязывается небольшая, крепкая палочка («поперечница»), длиною 2,5–3 вершков» (вершок – 4,44 см). Она препятствует глубокому проникновению древкового оружия в тушу зверя и заменяет крестовину, встроенную в тулею рогатин, которые изготовлены фабричным способом.

Ратовища для медвежьей рогатины рекомендуется лучше делать из рябины или черёмухи, стараясь использовать слегка закрученный ствол дерева нужной толщины. Срубив его, следует срезать сучки так, чтобы их основания оставались в виде небольших выступов по всем древку и могли служить упором во время схватки со зверем. Без этих наростов рука может соскользнуть вперёд, что позволит «медведю непременно схватиться за неё и добраться до самого охотника». Подобное ратовище бывает лёгким, «отличается удивительной прочностью на слом, упругостью и вязкостью, а также не колется под зубами зверя».

Дубовое древко, хотя и является прочным и даже выдерживает медведя до 10 пудов веса, для надёжной рогатины оно не всегда приемлемо, поскольку дуб, «несмотря на свою крепость, хрупок и легко щепится в могучих челюстях медведя». Ратовища, сделанные из дуба, более пригодны для охоты и прикалывания кабанов, а также других крупных копытных.

Для большей прочности, сообщает автор записок, древко медвежьей рогатины нередко укрепляют металлическими пожилинами, которые лучше не врезать в дерево, чтобы не ослабить его, а привинтить короткими шурупами поверх ратовища. Хорошо также перевить его прочным сыромятным ремнём, внутреннюю сторону которого охотники из северных и восточных регионов страны смазывают рыбьим клеем. Нижний конец древка укрепляют пятой и втоком, который не должен быть острым, «дабы не напороться на него самому» и не повредить напарника. Иногда пяту закрывают «металлическим наконечником с утолщением в виде шарообразного наплыва или кружка, за который можно держаться в борьбе со зверем». Некоторые мастера для удобства перевозки рогатин делали ратовища «разъёмным и на прочной резьбе».

До места охоты древковое оружие несут в чехле, который снимают при подходе к берлоге или в тот период, когда зверь уже поднят и его надо преследовать. Опытный промысловик-рогатчик никогда не ходит на опасного хищника в одиночку. Обычно его сопровождает надёжный напарник или несколько зверовых лаек.

В разных регионах страны изготовление простой и надёжной рогатины не требовало особого мастерства и дорогостоящих материалов. При необходимости в сельской местности кузнец всегда мог отковать наконечник, а заказчик уже по своему вкусу насаживал его на древко и затачивал. Нередко клинок делали даже без трубки и прикручивали его к ратовищу сыромятными ремнями за широкий, удлинённый хвостовик.

Примерно так же была конструктивно устроена и сибирская пальма. Как писал М.П. Вавилов (1873), «орочены (эвенки), живущие в Сибири, ходят на медведя один на один и почти всегда выходят победителями из неравной борьбы. Вооружение их состоит из пальмы – это особый род рогатины в виде громадного ножа». Сибирская пальма использовалась местными промышленниками не только для прикалывания раненого оленя, лося или медведя. В дороге она порой заменяла им топор и нож. Замечательный отечественный охотовед и оружиевед С.А. Бутурлин (1929) сообщал, что северная рогатина, которая «состоит из ратовища около 1,75 м длиной и сантиметра 4 толщиной с насаженным на него широким ножом» в руках опытного сибирского охотника является надёжным оружием в единоборстве с медведем. При охоте на берлоге удар пальмой по выскочившему хищнику следует наносить в основание шеи, поскольку «при этом легко перерезаются сонные артерии».

По всей таёжной зоне многие века рогатина и пальма вместе с прочным медвежьим ножом и зверовыми лайками позволяли промысловику успешно одолевать на охотах грозного «хозяина тайги». Известный знаток биологии и техники промысла охотничьих животных, обитающих в Восточной Сибири, А.А. Черкасов (цит. по изданию 1990 г.) также писал, что «многие местные охотники добывают здесь медведя в основном с помощью пальмы», т. е. облегчённой Цитир. ной Сибири А.А. Черкаср Сибиили облегченной рогатины. При этом даже на крупных, старых особей данного вида они «ходят с пальмой без всякой боязни и, убив на своём веку несколько десятков медведей, доживают до глубокой старости, не имея ни одной царапины от медвежьих когтей. Кроме того, нельзя не отметить, что пальма в домашнем обиходе орочон заменяет им топор».

Вполне естественно, что уже в конце ХIХ века в связи с интенсивным совершенствованием огнестрельного оружия крупных опасных зверей, таких как медведь и кабан, в основном добывали, отстреливая их из ружей и карабинов. Тем не менее известно, что в Петербурге и в этот период торговая фирма «Шафъ и сыновья» наряду с холодным строевым и охотничьим оружием выпускала и добротные рогатины. Так, в изданной нами книге (Туманов И.Л. Охота в творчестве мастеров Императорской России. Клинковое и древковое оружие, пороховницы. СПб., 2015) приводятся разные образцы рогатин, изготовленных знаменитой фирмой в конце XIX столетия. Прекрасные образцы холодного строевого и охотничьего, а также древкового оружия данная фирма выпускала в Петербурге вплоть до Первой мировой войны. Следует отметить, что активное участие в ней России не могло не отразиться и на разных сферах общественной жизни страны. Здесь, кроме необычайного подъёма патриотического духа у населения, сразу же стали нарастать антинемецкие и националистические настроения. Видимо это и послужило причиной того, что мастерская и торговая фирма замечательных оружейников Шафов, семейная династия которых фактически два столетия работала во славу России, в обозначенный период в Петербурге-Петрограде прекратила своё существование.

В заключение следует сказать, что дизайн и художественное оформление творений мастеров России прошлых времён вызывают чувство гордости за наших талантливых умельцев. Упорный труд мастеров многих поколений, их талант и художественный вкус дали нам прекрасные образцы не только удобного стандартного строевого или изящного парадного, но и практически значимого, нарядного охотничьего оружия.

Такие изделия поражают не только разнообразием форм, использованного добротного материала и тщательностью отделки, но и применяемыми технологиями изготовления, деталями украшения, а также умением пользоваться ими в полевых условиях, порой даже в сложных ситуациях. Это самобытное творчество отечественных умельцев успешно развивается в разных регионах страны и в наши дни, вызывая чувство удовлетворения и восторга у охотников и ценителей декоративно-прикладного искусства.

Если вам понравилась статья — подпишитесь на канал .