Этично ли охотиться в XXI веке?

Автор фото, RIA Novosti

Охота в России остается популярным занятием

Сегодня охота, в том числе на редких животных, ведется в основном ради трофеев и спортивного интереса.

Многих редких животных отстреливают потому, что народная медицина использует их части для изготовления различных традиционных снадобий. Это одна из основных причин браконьерства в России.

Есть ли в XXI веке место столь жестокому развлечению? Правы ли те, кто говорит, что запрет охоты — лишь вопрос времени? Как сделать так, чтобы люди охотились ответственно? Русская служба Би-би-си спросила экспертов.

Сергей Ястржембский

Охота – если мы говорим о легальной охоте, охоте по выделенным квотам и за деньги, — она вообще всегда полезна, потому что охота эта осуществляется на основе научных, статистических данных и выделенных квот на отстрел животных, которые вышли из репродуктивного возраста. Деньги от этой охоты поступают в том числе и на охрану окружающей среды в Африке. Поэтому в принципе будущее дикой природы Африки зависит от того, сохранится охота или нет.

Я приведу вам два полярных примера, которые показывают, насколько помогает охота сохранению дикой природы. В начале 1970-х годов в Кении была прекращена охота. Кения прекратила принимать у себя охотников за трофеями. С тех пор и по сегодняшний день Кения потеряла в совокупности две трети всех видов диких животных. Две трети. Слонов, скажем, было порядка 100 тысяч, сейчас осталось меньше 20 тысяч в Кении.

Автор фото, RIA Novosti

Охота остается ритуалом со своими атрибутами и неписаными правилами

В то же время, приблизительно в те же самые сроки, Южная Африка установила новые правила ведения охоты: стала охранять дикую природу для того, чтобы иметь возможность устраивать трофейные охоты. За тот же самый период времени количество диких животных в ЮАР увеличилось с полумиллиона до сегодняшних 20 миллионов. Вот вам разительные примеры, которые показывают, что можно делать с дикой природой, когда охота стоит на прочной законодательной почве и когда средства, которые получаются от охоты, назад реинвестируются в охрану природы.

Наше законодательство находится в каменном веке. Россия могла бы быть одним из лидеров в мире по охоте, по привлечению трофейных охотников, по разведению редких видов, скажем, баранов или козерогов. Тот же алтайский баран или белый медведь. Но как и во многих других областях, мы, к сожалению, не можем понять, что нам нужно и какие меры нужно предпринимать.

Есть великолепный международный опыт, о котором я вам рассказал. К сожалению, Россия очень далека от того, чтобы использовать этот опыт у себя дома. Канада охотится на белого медведя, Россия не охотится на белого медведя. При этом браконьерство процветает на белого медведя, и в основном этим занимаются силовики. Это всем хорошо известно. Это тот же самый белый медведь, что и в Канаде, – почему нельзя наладить охоту здесь в разумных размерах и использовать деньги и для охраны окружающей среды, и, скажем, для развития малых народов Сибири?

Казис Буошка

Я с 1970-х годов стал штатным охотником и промышлял лосей. До 30 лосей за январь-месяц я отстреливал для сдачи государству. Соболей 15-20 добывал на сдачу. Белок до 600 штук [за сезон – Би-би-си].

Я до фанатизма охотник, по призванию. Очень сильный охотничий инстинкт у меня. Я плачу деньги за это, выгоды почти никакой, но удовольствие побыть в лесу, посоревноваться с медведем, добыть этого лося, — я получаю.

Влияние охоты на здоровье Так уж

Влияние охоты на здоровье

Так уж от создания мира повелось, что человеку приходится с помощью физического труда выживать, ловкости – добывать, а ума -находить способы правильнее и легче это сделать. В наш век современных технологий и изобилия, человек не нуждается в таких методах выживания, они сводятся к банальному зарабатыванию денег.
Но физические нагрузки необходимы для организма, и люди сами того не замечая их себе находят. Кто-то ходит в спортзал, кто-то в бассейн, кто-то на корт теннисный, ну а кого-то манят древние корни добытчика и он выходит на охоту.

Следует отметить, что охота среди множества физических упражнений, является, пожалуй, самым разносторонним видом спорта. Причем если исключить возможные травмы на охоте, то все выполняемые действия носят естественный, природный характер для человека и очень полезны.

Охотнику свойственен ряд качеств, который невозможно просто так пожелать и приобрести. Здесь необходима длительная выносливость, крепкое здоровье, внимательность и наблюдательность, ловкость и физическая сила. Но главное для охотника – это ум и смекалка, без таких качеств можно сотни километров намотать по лесу, так и не найдя дичи. Конечно, здоровье здесь имеет важную роль, т. к. охота даже в сезон и в богатых лесах отнимает массу сил и времени, требует предельной выносливости и движения по пересеченной местности. Есть виды дичи, охота на которые не требует длительных походов, но тогда нужны терпение и внимательность, а здоровье нужно всегда.

В чем польза охоты? Если сложить все виды упражнений, которые сопутствуют охоте, то мы получим целый комплекс упражнений: зимой перемещение на лыжах; летом по пересеченной местности; стрельба; плавание; нередко это длительная гребля. Далее стоит приплюсовать эмоциональное состояние, когда человек длительное время находится на природе, масса позитива, свежий воздух, хорошее настроение, и как следствие -уравновешенная нервная система.

Интересен факт, что охотник меняется в настроении, еще за день до охоты и когда он занимается сборами и подготовкой, он уже погружается в атмосферу природы и спокойствия.

Возможно, есть люди с охотничьим даром, но в большинстве случаев охотниками становятся, а не рождаются. Для того чтобы получить понимание, нужно побывать с кем-то на охоте, прочувствовать это на себе. Охотники бывают разного возраста – от юношей до совсем уж стариков.

Каково влияние охоты на организм? Часто люди задаются вопросом, как же в итоге охота влияет на людей различных возрастов? До какого возраста можно охотиться?

Учитывая вышеперечисленные упражнения, их влияние на организм и эмоциональное состояние человека, то с уверенностью можно сказать, то влияние охоты исключительно позитивное. Многое зависит от вида охоты, а также от того на сколько сам охотник активен и расположен к постоянным нагрузкам. Сюда стоит отнести те виды охоты, которые предполагают пешую и лыжную ходьбу или же перемещение на лодке. Например, охота на бобра и водную дичь и ходьба всегда относится к охоте на зверя. Такая охота подразумевает наличие крепкого здоровья, в основном это под силу молодым людям и крепким мужчинам среднего возраста. Так же тут важно учитывать скорость перемещения охотника, один может спокойно перемещаться, другой очень быстро, у каждого свой стиль и каждому хватает сил.

Многие из охотников вообще совмещают все виды охоты, охотятся во все сезоны и на все, что может ходить, летать и плавать. Особенно нужно отметить тех, кто ходит на охоту с собаками, это предполагает быструю охоту с массой ходьбы. Есть те, кто предпочитает спокойную охоту на одном водоеме, поохотиться на дичь.

Отсюда и представление о нагрузке, каждый подбирает ее для себя сам, свыше своих сил никто охотиться не станет, это уже не удовольствие. Те, кто не смотрят на сезон, охотясь и зимой и летом, самые здоровые и выносливые, с сильным организмом и высоким тонусом. Зимняя охота на лыжах и осенняя в дождливое время требует особенных навыков, терпения и сил.

Смело можно сказать, что сердечно-сосудистая и дыхательная система у охотников на порядок крепче, чем у обычных людей. Регулярные пешие прогулки, тренируются легкие и увеличивается их объем, это хорошо сказывается на грудной клетке и на мышцах. В случае зимней лыжной ходьбы сюда добавляется большая нагрузка практически на все мышцы тела и суставы. Многие охотники либо вообще не курят, либо во время охоты оставляют это злое занятие, тем самым вентилируя свои легкие, что тоже немаловажно.

Все нагрузки сопровождаются повышенной потребностью кислорода, а значит в работу на полную мощь включается сердечно-сосудистая система. Так как мышцы испытывают сильную нагрузку, расширяются все сосуды и мельчайшие капилляры, сердце перекачивает большие потоки венозной крови, насыщая их кислородом. Замечено, что те охотники, которые страдают сердечными заболеваниями, находясь в лесу на охоте, перестают испытывать трудности. Дело в том, что воздух в лесу, на реке или озере насыщены

Энциклопедия рыбалки:
http://vk.com/wall-23927120?q=охота

Размышления о неистребимости охотника

28 апреля 2016 года

Недавно перечитывая книгу Сергея Александровича Корытина «Звери и люди», как-то по-новому переосмыслил рассуждения уважаемого учёного-охотоведа о неистребимости охотника. В открытом доступе я этот текст не нашёл. Исходя из того, что тираж этой книги был небольшой, думаю будет полезным этот пробел восполнить.

Введение читателя в охотничий мир (С.А. Корытин, первая глава книги «Звери и люди», Киров 2002 год).

Все науки имеют много общего, однако, прикладные научные институты существен­но разнятся между собой в зависимости от вида хозяйственной деятельности челове­ка, которую они обслуживают. Примени­тельно к институту охотоведения две сово­купности причин, на мой взгляд, определя­ют его специфику: особенности охотничье­го дела, как вида хозяйствования человека, и стимулы, заставляющие человека зани­маться охотой. Эти две группы факторов обусловливают, в свою очередь, третью: особенности людей, занимающихся охотой, работающих в охотничьем хозяйстве и охо­товедческой науке.

Конечно, история ВНИИОЗа зависела, в первую очередь, от общественного и эко­номического устройства страны, от полити­ческих и иных перипетий советского и пос­ледующего периодов, но в какой-то степе­ни она определялась и тремя упомянутыми группами факторов. Знакомство с ними по­зволит лучше понимать (особенно читате­лю, далекому от охотничьего дела) жизнь и работу нашего Института. Итак, рассмот­рим сначала стимулы, побуждающие чело­века заниматься охотой.

За что мы любим охоту. Добывая диких животных, первобытный человек получал необходимые средства для существования — калорийную пищу и шкуры для спасения от холода. Материальная польза служила мощным стимулом занятия охотой во все периоды истории России и раньше, и теперь. Умножению экономиче­ского прибытка охотничьего промысла была посвящена вся деятельность ВНИИОЗа, подробно об этом мы узнаем из последую­щих глав. А сейчас остановимся на стиму­лах занятия охотой иного плана — связан­ных с переживаниями человека в процессе охоты, которые дополняют материальные устремления, зачастую выходят на первый план и действуют самостоятельно: заслоня­ют не только профит, но и страх человека за собственное здоровье и жизнь.

Увлечение охотой бывает так сильно, что становится сродни основным человеческим чувствам — «шекспировским страстям», в том числе и любви. Калиныч из охотничьих рассказов Тургенева ходит с барином на охоту в ущерб своему хозяйству и благопо­лучию. Существует даже присловие: «Если работа мешает охоте, побоку работу». Рус­ский государь Александр III очень любил ловить рыбу. Как-то во время рыбалки к нему пожаловал крупный политический де­ятель из Европы. Царю, сидевшему с удоч­кой у водоема, доложили о прибытии высо­кого гостя, но он не реагировал. Через не­которое время снова доложили, но он про­должал свое занятие, сказав: «Пока русский император ловит рыбу, Европа может и по­дождать». В средневековой Европе за неза­конную добычу оленя грозила пожизненная каторга. В России с давних времен за бра­коньерство полагалось «бить кнутом нещад­но и, по усечению языка, сослать в Сибирь навечно». И все-таки ради удовлетворения охотничьей страсти некоторые люди реша­лись нарушать запреты.

Тяга к охоте не может быть объяснена только материальной заинтересованнос­тью. Как правило, занятие охотой для горо­жанина убыточно: добытая дичь не оправ­дывает затрат. И так было всегда. «Ружье да уда кормят худо», «Кто охотится да удит — ничего тому не будет», — говорят посло­вицы. Конечно, добытый лось — это запас мяса, соответствующий зарезанной коро­ве. Но не всегда его можно быстро добыть: «Ждучи лосины, наглодаться осины». По­смеиваясь над крестьянином, мечтающим поправить свои дела охотой, народ сочи­нил присказку: «На море, на окияне, на ос­трове на Буяне стоит лось печеный: в заду чеснок толченый, с одного боку-то режь, а с другого макай да ешь».

Если у крестьянина охотничьи трофеи далеко не всегда оправдывали затраченное на их добывание время, то для дворян, державших охоту, она нередко была разо­рительна. Это подтверждают пословицы: «Охоту держать — дом разорять», «Хоро­мы кривые, сени лубяные, слуги босые, со­баки борзые — дворянский дом». Крепкие хозяйственные мужики обычно чурались охоты: «Пусть рыщут волк да барсук, а нам недосуг». И у древних племен охота никог­да не могла обеспечить круглогодичного прокорма. Энгельс писал: «Исключительно охотничьих народов. то есть таких, кото­рые живут только охотой, никогда не суще­ствовало, для этого добыча от охоты слиш­ком ненадежна».

«Не довольство, а охота человека те­шит»,— свидетельствует народная муд­рость. Про дворянскую псовую охоту ядо­вито говорили: «Не дорог конь, дорог заяц: коня положили, да зайца уходили», «Цена зайцу две деньги, а бежит — сто рублей». Нередко об улове на зимней рыбалке гово­рят: «Сорок штук в кружке», однако и при этой скудной добыче рыбачок способен целый день мерзнуть над лункой, вперя в нее свой зачарованный взгляд. Летняя ры­балка также не несет достатка: «Летом с удочкой, зимой с сумочкой».

Успешный исход охоты дает наслажде­ние. Вот как описывает свои переживания при преследовании раненого волка извест­ный русский писатель-эмигрант Борис Зай­цев в рассказе «Мгла»: «Я сжимал все мус­кулы в себе, корчился от желания схватить его, в слепой ярости бросился вниз за ним в овраг, что-то кричал. В горле хрипело, пальцы хрустят, рот дергается, что-то бе­зумное владеет мною. Но он мой, мой! Теперь уж его серое тело крепко сидит на макушке моего ружья, — какое наслажде­ние. От первого выстрела, как от удара пле­тью, он весь передергивается, морда ник­нет в снег. ».

Рауль Кастро , охотившийся в Завидов­ском охотхозяйстве, после удачного выст­рела по токующему глухарю пустился в ди­кую первобытную пляску и по свидетель­ству сопровождавшего его русского охото­веда был похож на гориллу в экстазе. В по­добной ситуации пожилой немецкий охот­ник в вятском хозяйстве ВНИИОЗа после удачного выстрела упал, насмерть сражен­ный инфарктом. Рисуя охоту Ростовых в романе «Война и мир», Лев Толстой писал: «Та минута, когда Николай увидел в водо­моине копошащихся с волком собак, из- под которых виднелась седая шерсть вол­ка, его вытянувшаяся задняя нога и с при­жатыми ушами испуганная и задыхающая­ся голова (Карай держал его за горло), ми­нута, когда увидел это Николай, была сча­стливейшей минутой его жизни».

Однако наслаждение наслаждению рознь. Первобытная радость обладания добычей — это еще не все. Охота способна на большее. Аристократ по духу Ширинс- кий-Шихматов писал: «Охота есть величай­шее наслаждение. Но для того, чтобы охо­та могла служить источником высокого на­слаждения для человека образованного и развитого, необходимо иметь к ней серьез­ный интерес, как к орудию для изучения природы, с помощью которой добывается масса драгоценного материала для жизни, для науки и для искусства». Как видим, и тут, и в охоте культура и любознательность позволяют получать человеку больше ра­дости, чем ее достается примитивным лю­дям. Делать гвозди и выращивать картош­ку много проще, чем добыть ценного зве­ря. Охота требует творчества, а творческое удовлетворение — это счастье.

Поэт Н. Некрасов, всю жизнь находив­шийся в плену волшебного увлечения охо­той, писал:

Благо тому, кто предается во власть

Ратной забавы: он ведает страсть

И до седин молодые порывы

В нем сохранятся прекрасны и живы.

Страсть к охоте так сильна, что человек, лишившийся ее, страдает. Один старый охотник, обезножив и потеряв возможность бывать в природе, запретил жене выводить в квартире тараканов, поскольку охота на них несколько гасила его неудовлетворен­ную охотничью страсть. Ю. Нагибин писал: «Прекраснейшее, что есть на свете — право вверяется древнейшему инстинкту охоты» . Охота — веселье, царство радости, витамин счастья; Всевышний даровал охоту людям во благо и наслаждение.

Какова же природа охотничьей страсти? Пословица гласит: «Худо ль, не худо ль, добро ли — охота бывает сильнее неволи», или другая: «Отдайся охоте — будешь в не­воле». У животных это явление этологи и зоопсихологи называют охотничьим ин­стинктом, охотничьей реакцией. Физиоло­ги же, плохо знающие диких зверей и птиц, относят его к «активно оборонительному безусловному рефлексу», но все не отри­цают врожденного характера охотничьего поведения. В отношении человека по этому поводу нет единого мнения. Известные охотоведы склонны считать охотничью страсть врожденным качеством. «И я на себе мог убедиться в том, что страсть к охоте закладывается в человеке природой, что охотником человек родится», — отмечает профессор Б. М. Житков. Человек 99% протяженности своей истории занимался охотой, поэтому можно уверенно говорить, что это не прошло для него бесследно и так или иначе отразилось на его сущности, склонностях, устремлениях, психике. С. Т.Аксаков писал: «. расположение к охоте некоторых людей, часто подавляемое обстоятельствами, есть не что иное, как врожденная наклонность, безраздельное увлечение. ». Охотничий азарт возникает в мальчишке с первого раза, после первой добычи. За первой подстреленной бьющейся уткой я — шестиклассник, ополоумев, кинулся в озеро, еще не умея плавать, как был в одежде. К счастью, место оказалось неглубоким.

Переживания человека, стоящего на вальдшнепиной тяге с ружьем и без него, совсем разные. Хорошо это испытал на себе в дет­стве, бывая с отцом на охотах в качестве «со­баки». Когда он впервые дал мне свое ружье, и я услышал «хорканье» приближающегося вальдшнепа, то сердце билось так сильно, что, казалось, выскочит, хотя до этого не раз довольно хладнокровно стрелял из того же ружья по мишени. Один из мемуаристов Тур­генева Д. Садовников приводит такое наблю­дение великого писателя: «Когда птица, я ви­дел, сидит недалеко от меня (будь она в клет­ке — я к ней равнодушен), и я знал что собака ее отыщет, сделает стойку, сердце билось 180 раз в минуту».

Можно согласиться с Евгением Евтушен­ко, писавшим:

Охота — это вовсе не охота,

и что — я сам не знаю. Это что-то,

чего не можем сами мы постичь,

и сколько бы мы книжек не вкусили,-

во всем его метуществе и силе

зовет нас предков первобытный клич.

Охотничья страсть присуща большей частью мужчинам, но иногда и женщинам. Лев Толстой писал, что героиня его романа «Война и мир» Наташа Ростова после того, как на псовой охоте заяц-русак был затрав­лен собаками, принадлежавшими их дому, «не переводя духа, радостно и восторжен­но визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала все то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны удивляться ему, ежели бы это было в другое время». По Тургеневу (в «За­писках охотника»), охотничья страсть во­обще. «свойственна русскому человеку; дайте мужику ружье, хоть веревками свя­занное, да горсточку пороху, и пойдет он бродить в одних лаптишках по болотам да по лесам, с утра до вечера». В России с ее обилием дичи, огромными угодьями греш­но не быть охотником. С возрастом охотни­чья страсть у некоторых людей, как и поло­вое чувство, слабеет, но иногда сохраняет­ся до глубокой старости.

В чем-то, возможно, охотничья страсть отдаленно перекликается с любовной стра­стью. Как процесс охоты, так и добытая дичь вызывают сильнейшее эмоциональное возбуждение. Вот как характеризует свои ранние детские ощущения Б. М. Житков: «На переднем крыльце, выходящем во двор, лежит большая груда дичи. Тут есть птицы с длинными и широкими клювами, крупные и мелкие. Я сижу рядом с этой кучей птиц и роюсь в ней руками. Ощущения у меня со­всем особенные. Я, кажется, дрожу и стара­юсь все пересмотреть и перещупать. Мне ка­жется теперь, что это ощущение можно сравнить с ранними половыми ощущения­ми». Известно, что у некоторых народно­стей охотник, убив медведицу, способен со­вокупляться с ней (Иохельсон, 1898).

Лев Толстой считал, что охотничье чув­ство по силе своей не уступает сексуально­му. В романе «Война и мир» мы находим такую фразу: «Данило! — сказал Николай Ростов, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника его уже охватило то непреодолимое чув­ство, в котором человек забывает все пре­жние намерения, как человек влюбленный в присутствии любовницы».

Известный ученый-охотовед Я. С. Руса­нов писал (1997), что по прошествии полу­века он забыл подробности своей первой любви, но отчетливо, в мельчайших под­робностях помнит, как он убил свою первую утку. М. Пришвин в рассказе «Любовь Яри­ка» пишет о том, что охотничья страсть у собаки заслоняет даже половое влечение. Он пустил в лес кобеля Ярика — ирландско­го сеттера с сукой Кэтт — немецкой легавой, которая была в пустовке. И пес работал по дичи, не повязавшись с ней. Поэт Андрей Вознесенский в стихотворении «Охота на зайца» сравнивает охотничье увлеченье с половым: «Страсть к убийству как страсть к зачатию». Любопытно, что существует мне­ние, основанное на учении Фрейда, что фут­бол есть ритуальное средство символичес­кого освобождения нереализованной муж­ской сексуальности (Васильев, 1999). Несом­ненно, что охотничье чувство относится к самым глубинным, подсознательным плас­там человеческой психики.

Охота есть частный случай страсти к до­стижению цели, которую И. П. Павлов име­новал «рефлексом цели». Охота — это не только стрельба бекасов и хождение на медведя с рогатиной, но по существу свое­му и охота за жар-птицей, за истиной, за ведьмами, за дефицитом, за продавцами наркотиков и другими желанными объекта­ми. Охота за дичью со временем стала в психологическом смысле подручным спо­собом удовлетворения этой большой стра­сти. Охотничий инстинкт легко перевопло­щается у животных и у человека. Бывший волк — овчарка вместо зайца ищет взрыв­чатку или наркотики, сыщик и полицейский — убежавшего преступника, фотограф-ани­малист охотится за дичью с телеобъекти­вом, спортивные репортеры гонятся за уни­кальным снимком. Герой книги Гарина-Ми­хайловского «Инженеры» Карташов, про­кладывая линию будущей железной доро­ги, делал это с величайшим азартом: «Кар­ташов объяснял это тем, что, вероятно, на­следственная страсть его предков к охоте переродилась в нем тоже в своего рода охо­ту: линия это тот же зверь, которого тоже надо уметь выследить по разным парамет­рам, требующим знания, опыта, особого да­рования». Охота в широком смысле — это, в сущности, краткая формула жития.

Благотворное влияние охоты на здоро­вье людей — также одна из причин ее при­тягательности. Свежий воздух, вольный ве­тер, фитонциды и запахи, рождаемые ле­сом и травой, движение — все эти факторы положительно воздействуют на человека, вырвавшегося из города, в том числе и охотника. Говорят, что время, проведенное на охоте, не засчитывается в срок жизни. Охота снимает нервные стрессы и пере­грузки, делает человека выносливым, ре­шительным, уверенным в себе, способным жить в полевых условиях, переносить тяго­ты. Из охотников выходят хорошие солда­ты. Не зря говорят: охота и война — родные сестры. Об этом много писалось и нет смысла повторяться. Человек получает удо­вольствие от собственной ловкости, меткая стрельба влет доставляет охотнику много радости. Лев Толстой писал в дневнике: «На охоте отдыхает ум и трудится тело».

Кроме положительного физического воздействия, охота оказывает целительное влияние на психологию человека. Контра­стная смена привычной городской обста­новки на новую, естественную ведет к пси­хологическому оздоровлению, обновле­нию души. Интересную и глубокую мысль высказал поэт М. Лермонтов: «. удаляясь от условий общества и приближаясь к при­роде, мы невольно становимся детьми; все приобретенное отпадает от души, и она вновь делается такою, какой была некогда и, вероятно, будет когда-нибудь опять».

Непрерывное смотрение рыбака на по­плавок помогает концентрации внимания и сродни сосредоточенному взгляду на бле­стящий предмет у йогов, занимающихся медитацией. Сидя с ружьем на заре, охот­ник большей частью думает о хорошем. Иногда с теплыми чувствами вспоминает соблазненных женщин, порою уж с трудом припоминая их имена.

Есенин писал:

Хорошо лежать в траве зеленой

И, впиваясь в призрачную гладь,

Чей-то взгляд, ревнивый и влюбленный

На себе, уставшем, вспоминать.

Вспоминаешь лучшие времена своей жизни и неожиданно приходишь к выводу, что ими оказываются не годы успехов и де­ловых побед, а те периоды, когда складыва­лось так, что тебя все любили и ты всех лю­бил. И потому, наверное, и жить-то надо было по-другому. без суеты. Говоря о при­роде, С. Т. Аксаков писал: «Туда бежать от праздности, пустоты и недостатка интере­сов; туда бежать от неугомонной внешней деятельности, мелких своекорыстных хло­пот, бесплодных, бесполезных, хотя и доб­росовестных мыслей, забот и попечений. Улягутся мнимые страсти, утихнут мнимые бури, рассыплются самолюбивые мечты, развеются несбыточные надежды».

Трудную заповедь о прощении своих малочисленных недругов я принял оконча­тельно на охотничьей заре. И потом убе­дился, что прощение это, угодное всевыш­нему и миру, полезно и тебе, ибо облегча­ет, разглаживает душу. При контрастной смене обстановки у горожанина в голову приходят философские мысли, заставляю­щие задуматься о жизни, ее смысле, о мес­те человека в природе.

Лесов немолчное шуршанье

И трубы птиц в осенней мгле

Напомнят мне о расставанье

О краткосрочном на Земле.

Эти строки принадлежат вятской по­этессе Надежде Перминовой — подруге Сергея Маракова, имя которого будет не раз встречаться в этой книге.

«Мы сейчас не поняли и не хотим по­нять, — писал Виктор Астафьев, — что жи­вотные, птицы, рыбы, растения без нас проживут гораздо спокойнее и лучше, а вот нам без них не прожить и дня едино­го». Вспоминается шутка: приходит паци­ент к доктору, а у него на голове белка сидит. Доктор спрашивает: «Ну, что бо­лит?» А белка отвечает: «Вот что-то к но­гам прилипло». Симпатичные люди — при­родные охотники, якуты, чукчи, восприни­мают мир сквозь призму охоты. По этому поводу в сороковых годах рассказывали следующую историю. Охотник-эвенк, приехав в Москву, подвыпил и шумно шел по Красной площади. Милиционер засвистел ему. Эвенк: «Что ты свистишь мне? Я что,рябчик?!»

Экзюпери сказал: у человека есть одна роскошь — роскошь общения. Общение сприятными людьми у охотничьего или рыбацкого костра имеет особую привлекательность. Неспешная беседа вне привычной обстановки на лоне природы располагает к откровенности, каждый человек поворачивается какой-то новой искренней гранью. Приятственное, дружелюбное общение, как известно, нередко подкрепляется умеренным восприятием хмельного. К сожалению, оно в России не всегда бывает умеренным. Однако, стакашек спиртного, пропущенный без помех, вдали от ворчания жены и нареканий тещи, осуждающих взглядов соседей и начальства бывает приятен вдвойне. Внутри разгорается маленький костер, согревающий тело и душу.

Наслаждение увеличивают вкус и аромат жареной лосиной печенки или крепкой рыбацкой ухи с оттенком запаха костра, дымок от папиросы, прикуренной от уголька, байки, шутки и свои особые охотничьи и рыбацкие тосты. Вот один из них: «Выпьем за четыре лося — чтобы еЛОСЬ и пиЛОСЬ, чтоб хоте ЛОСЬ и могЛОСЬ!». Не устаревает пожелание прикладистого ружья и покладистой жены. Раздавшийся крик филина заставляет поднять уши уютно свернувшегося калачиком чуть в стороне пса, а появившееся «цыганское солнышко» — луна снисходительно взирает на веселую компанию у костра. Какой восторг в душе! Умеренное потребление спиртного свойственно в период охоты не только современным охотникам, но и в прежние времена. Лев Толстой в романе «Война и мир» пишет: «Граф по старинной привычке перед охотой выпил серебряную чарку охот­ничьей запеканочки, закусил и запил полбу­тылкой своего любимого бордо». Как прави­ло, аллергии на спиртное у охотников нет. Пьют на охоте не для «скрасу жизни», а для большего усиления ее радости.

Охота — единственное, что поддержива­ло угасающий помещичий дух, — писал И. Бунин в рассказе «Антоновские яблоки». Многие цари и великие князья были охот­никами. Ленин, Хрущев, Брежнев и более мелкая сошка партийной и военной элиты советского периода тяготела к охоте.

Нередко на охоте между ее участниками легко разрешаются трудные деловые и даже государственные проблемы. Не зря существует пословица: «Торг потеху лю­бит». Начальство на охоте добрее, чем в ка­бинетах. Как-то маршал Гречко охотился весной в Завидово. Подсадная утка работа­ла превосходно. «Кто ее готовил?» — спро­сил министр. «Научный сотрудник Русанов», — ответствовал адъютант. «Наградить!» Так у известного охотоведа появились часы с выгравированной надписью: «Я. С. Русано­ву от Министерства обороны».

Кто из нас не испытывал грусти, возвра­щаясь домой с пустым ягдташем, особенно в компании более удачливых охотников. Чувство гордости своими трофеями есте­ственно, оно удовлетворяет тщеславие че­ловека. Некоторые охотники нашего двора холодной осенью и зимой вывешивают до­бытых тетеревов и зайцев за форточку: не портится дичь, а главное — люди видят. Недаром существуют пословицы: «Закончи­лась охота — похвастаться охота», «Борьба и охота похвальбу любят». Главной приман­кой у нас для состоятельных охотников За­пада служит выдающийся трофей, который даст возможность попасть с ним в междуна­родную книгу трофеев. Устраивают выстав­ки охотничьих трофеев.

Мой учитель, знаток теории рыбной лов­ли, седоусый С. С. Субботин, поймав вось­микилограммовую щуку, обошел с ней все магазины своего маленького городка и в каждом просил взвесить свой выдающийся трофей. Когда Хрущев со своими мини­страми ездил на охоту, то существовал та­кой порядок. Все били дичи, сколько убь­ют — по 18-20 уток, но, приходя на базу, спрашивали шофера, сколько убил шеф. Если он убил шесть, то остальные, незави­симо от истинного количества добытых уток, говорили меньше. За ужином в сало­не возникал разговор. Хрущев спрашивал:

— Сколько ты убил?

— Эх вы, мазилы, а я шесть!

Старинные иностранные охотничьи жур­налы наполнены бесчисленными снимками бледнолицых охотников, стоящих ногой на поверженном слоне, льве или диковинной антилопе. Фотография, запечатляющая охотника с его выдающимся трофеем — волком, медведем, рысью или связкой гу­сей — греет душу счастливчика. Друзья и товарищи, рассматривая снимок, восхища­ются молодцом, его охотничий и деловой статус возрастает. Осознанно или неосоз­нанно, но тщеславие этого человека удов­летворяется с помощью охоты. Пытаясь усилить этот эффект, некоторые охотники и рыбаки в своих рассказах несколько пре­увеличивают достигнутые успехи. Легкое привирание обладает интересной особен­ностью: будучи однажды рассказанной, ис­ тория, приправленная фантазией, через не­которое время становится «родной», и фантазер сам не может точно определить, как было на самом деле. И. С. Тургенев пи­сал: «Редкая черта в охотнике, если он не преувеличивает числа убитой им дичи».

К фантазированию причастны в основ­ном охотники-любители, а между промыс­ловиками этот грех наблюдается значитель­но реже. Однако, бесчисленные анекдоты о завиральности рыбаков и охотников и рас­сказы барона Мюнхгаузена родились на ка­кой-то реально существующей основе. В народе придумали присказку — имитацию охотничьего фольклора: «Пошел я на гору лыко драть; увидал, на утках озеро плавает. Я бросил три палки: одну еловую, другую березовую, третью рябиновую; бросил ело­вую — недобросил, бросил березовую — пе­ребросил, бросил рябиновую — угодил, озе­ро вспорхнуло, улетело, а утки остались».

В США завели «охоту на носорога». При­везли из Африки эту животину и выпустили в большом загоне с соответствующей расти­тельностью. Охотнику дают ружье с летаю­щим шприцем, которым зверю впрыскивает­ся обездвиживающий препарат. Носорог временно засыпает, охотника фотографиру­ют на его внушительной туше и вместе со снимком вручают для пущей достоверности совершенно не отличимую от оригинала пла­стмассовую копию рога. Кстати, тщеславное сочинительство на охотничьи темы более бе­зопасно для авторов, чем всякое другое: лес — дело темное, попробуй проверь. Любопыт­но, что в картине «Охотники на привале» Пе- ров первоначально изобразил в темперамен­тном охотнике-рассказчике поэта Некрасова, но певец русской охоты рассердился, и фи­гуру его пришлось переписать.

Однако, какая бы психологическая ос­нова под явлением охотничьих преувеличе­ний ни была, рассказы и байки на привале, приправленные запахом костра и ароматом леса, живыми манерами рассказчиков, восхитительны. Пушкин писал:

Люблю я дружеские враки

И дружеский бокал вина

Порою той, что названа «пора

меж волка и собаки. »

Кроме перечисленных прелестей и дви­жущих стимулов занятия охотой, имеются и другие, менее заметные, но, на мои взгляд, реально существующие. Остано­вимся на них.

Страсть к приключениям прочно гнез­дится в человеческой натуре, особенно смолоду. Она заставляет мальчишек убе­гать из дому, взрослых людей — занимать­ся бродяжничеством и путешествиями. Приключенческая литература — одна из самых читаемых. Секрет популярности та­ких писателей, как Майн Рид и Жюль Верн, в том, что они уносят нас в мир приключе­ний. Переход реки вброд, нежданная гро­за, встреча крупного зверя, сломанная на охоте лыжа, даже ночевка охотника в незнакомой деревне приводят порою к историям, которые не забываются всю жизнь. Охота всегда связана с переменой мест, с малыми и большими путешествия­ми. А где, как не в путешествиях, нас ждут приключения? Занимаясь охотой, вы приобщаетесь к миру приключений, и при­сущая многим людям страсть к ним служит дополнительным побуждением к охоте.

Всякий секрет, всякая тайна вызывают повышенный интерес людей. Вот почему в заголовках книг так часто встречаются эти два слова. Вот почему все любят читать де­тективы. Сталкиваясь с животными, с при­родой, охотник все время натыкается на ее маленькие и большие секреты, иногда не­ведомые только ему, а иногда и науке. Они вызывают интерес у человека, стремление познать тайну, возбуждают врожденное исследовательское поведение. «Оттенки охотников весьма разнообразны, как и сама природа человеческая», — писал С. Т. Аксаков. Но всех охотников роднит любоз­нательность, приметливость к явлениям природы. «Охотник слышит, как лес ды­шит», — отмечает пословица.

Часто люди, выезжая на природу, оста­ются по-прежнему далеки от нее, включа­ют истошно вопящий радиоприемник или магнитофон, который глушит всех соловь­ев и кукушек. Охотник же, выслеживая дичь, для своего успеха должен наблюдать и понимать природу, активно приобщаться к ней. Старые промысловики да и многие серьезные охотники-любители обладают огромным количеством уникальных, цен­ных наблюдений за животными. В занятии охотой человек сталкивается с неизвест­ным, таинственным чаще, чем занимаясь обычными делами. «Эффект тайны» слу­жит дополнительным неосознанным стиму­лом увлечения охотой.

Успех охоты зависит от случая, удачи, везения, и потому она в какой-то степени сродни карточной игре, рулетке, то есть достигаемый результат не всегда связан с квалификацией человека, его трудолюби­ем. Охота это своего рода казино. Повез­ло — и ты счастливчик! Нередко самый крупный лось выходит на самого неопытно­го охотника. Немало случаев, когда чело­век, только что купивший спиннинг, при первых робких забросах ловит крупную рыбину. Принцип азартного картежника — «к утру да повезет» заставляет усталого, еле волочащего ноги охотника-неудачника сворачивать с дороги, идущей к дому, и лезть, спотыкаясь и чертыхаясь, в кочкар­ник с надеждой, что вылетит стая жирных, медленных кряковых уток, и после лихого дуплета пара (а глядишь, и тройка!) шикар­ных крякашей смачно шлепнется в мелкое болотце. И даже завершающий акт — сам выстрел, содержит элемент удачи, шутли­вое присловье говорит: «Либо дупеля, либо пуделя». «Эффект рулетки» усиливает при­тягательность охоты.

Удальство, риск, игра со смертью, бра­вада, собственная лихость доставляет многим людям наслаждение. Каскадеры, любители слалома, наемные солдаты — представители этой отчаянной категории людей. Кто не рискует, тот не пьет шам­панского. Занятие охотой — тоже дело рискованное. Не зря пословицы молвят: «Кто ходит часто в лесу, у того смерть на носу», «Ловцы рыбные — людцы гиблые». «Или добыть, или дома не быть», — прин­цип азартного, рискованного охотника. Японские китобои раньше носили длин­ные волосы, потому что за них легче вы­таскивать человека из воды. Известный охотовед С. А. Бутурлин сообщает, что один из самых лучших охотников низовья Колымы Егор Шкулов на спор влез в бер­логу к белому медведю с одним ножом и зарезал его. Риск, говорят, благородное дело. Причастность к благородству всегда привлекала людей. Удовольствие риска служит для некоторых людей элементом притягательности охоты.

Согласно словарю, красота — это сово­купность качеств, доставляющих наслаж­дение взору и слуху. Охота и природа под­разумевают общение с красотой, а красо­та возвышает, облагораживает, умиротво­ряет человека и манит его к себе. Обличи­тели из числа «зеленых» сурово опреде­ляют охоту «как процесс преобразования животного в труп». А между тем она, эта охота, обросла морем красоты и поэзии. Изъятие животных хищниками так же, как и человеком-охотником, есть неотъемле­мый компонент природных процессов. «Природа — вечный образец искусства», — писал В. Белинский. Без чувства поэзии, без ощущения таинства нет настоящего охотника.

Алексей Константинович Толстой в своей «Литературной исповеди» отмечает: «Мне кажется, я обязан этой жизни охот­ника тем, что моя поэзия почти всегда пи­сана в мажорном тоне, между тем как мои соотечественники пели по большей части в минорном». Всяк понимает красоту по- своему, но даже в самом грубом человеке она вызывает светлые чувства. На одной из охот случайный компаньон, отставной майор, увидев букетик полевых цветов, собранных мною перед возвращением домой, сказал: «Красотища-то какая!». Перед этим возгласом он изрек банальное трехэтажное ругательство, но с таким вдохновением, что оно не осквернило, а лишь подчеркнуло силу его восхищения красотой ромашек и васильков. Для многих охотников главное в охоте не добыча, а «пейзаж и кислород».

Философы считают, что красота есть самый могущественный стимул совершенствования человека. «Красота спасет мир!» — говорил Достоевский. В естественной природе нет ничего безобразного. Внимательно всмотревшись в самую серенькую птичку, в любую травинку, вы увидите в них уйму красот. Иван Бунин, наблюдая оленя, сочинил стихи:

О, как легко уходит он долиной,

Как бешено, в избытке свежих сил

В стремительности радостно-звериной

Он КРАСОТУ от смерти уносил.

После завершения войны, окончательно уверовав, что остался жить, я задумался о будущей профессии, колеблясь в выборе. Он был непрост и даже мучителен — обуре­вали противоречивые мечты мальчишества. Решение пришло неожиданно. Умываясь во дворе сельского дома, намылил лицо, но кончилась вода, хозяйская дочка, поли­вавшая мне, пошла с ведерком к колодцу да задержалась. Мыло на лице подсохло, надоело стоять с закрытыми глазами, и я решился открыть их. Сразу же увидел веточ­ку вербы, тянувшуюся ко мне от рядом рос­шего куста. Серенькие пушистые почки на прутике с красной корой в свете утреннего яркого солнца на фоне чистого голубого неба были так первозданно нежны и довер­чивы, так невероятно красивы, что эта вос­хитительная картина затмила все. В голове промчалась мысль: какие могут быть сомне­ния! Да разве может что-то сравниться с природой? К черту все — иду в охотоведы! Спустя полвека, я в мельчайших деталях по­мню эту поразившую меня веточку вербы, с которой ходят в церковь на Вербное вос­кресенье. Она навечно запечатлелась в моей памяти, подтвердив реальность мечты Фауста: «Остановись мгновение, ты пре­красно!» Когда пришла девушка с водой, я уже твердо знал, кем буду.

И позже, поджидая медведя на горной тропе в безмолвной лунной тишине величе­ственных гор Памира, я ощущал себя нич­тожной, ненужной пылинкой мироздания. Такое же чувство появлялось в сахалинс­кой экспедиции на берегу штормового без­брежного Охотского моря. Природа и сцепленная с ней охота помогают человеку сформировать свое мировоззрение, изба­виться от ограниченного самодовольства.

К разговору о красоте и охоте можно добавить неожиданно пришедшее сообра­жение. В сущности, главный товарный про­дукт охоты — пушнина. А идет она в основ­ном для женской одежды. Красивые меха высвечивают женскую красоту. Одна ко­кетка надела на себя сразу три лисицы. Когда ее спросили, зачем так много лисиц, она ответила: «Чем больше зверей, тем больше охотников. ». Большая часть охот­ников и охотоведов России работает на женскую красоту, служит женскими угод­никами. И это не стыдно. Ибо, что может быть прекраснее женской красоты в этом суетном мире? Только сама природа. Есть такой тост: «За любовь к природе, за при­роду любви и за любовь на природе!». Как и любовь, охота приносит счастье челове­ку. Иван Бунин в рассказе о своем детстве, своих охотничьих переживаниях писал: «Ах, когда я вырасту, я буду самым счаст­ливым человеком в мире! Я поселюсь на хуторе, буду жить только охотой».

Яркий журналист В. Голованов в очерке «Новая таежная философия» писал: «Если бы я не увидел этого первозданного, боже­ственного величия природы, не ощутил силу красоты, исподволь вливающуюся в тебя извне, я бы, наверное, никогда не по­нял охотников, как и староверов не пони­мал». Красота — мощный стимул, привле­кающий людей к занятию охотой, незави­симо от меры их наполнения культурой, поскольку в значительной мере действует на подсознательном уровне. Всплывает четверостишие Игоря Северянина:

Вы, изнуренные в тяжелых

Условиях жизни городской

Ко мне придете: край мой елов,

В нем — красота, а в ней покой.

На раскаленные, «дышащие» угли кост­ра, его пламя можно смотреть часами, не отрываясь. Таким же притягательным, гипнотизирующим действием обладают шум морского прибоя, вид постепенно восходя­щего солнца. «Охотники и рыбаки имеют то преимущество перед другими людьми, — писал профессор Б. М. Житков, — что час­то видят первые проблески рассвета и по­явление края солнца над горизонтом». Нет людей, совершенно равнодушно встречаю­щих восход солнца. У некоторых появле­ние пылающей краюшки светила вызывает даже некую робость перед величием ба­нально-таинственного зрелища. Но тех, кто смотрит в глаза наступающему дню с радо­стным чувством, больше. Вот что пишет о своих ощущениях Тургенев: «. и тихо вып­лывает багровое солнце. Свет так и хлынет потоком; сердце в вас встрепенется, как птица. Свежо, весело, любо!». Одно толь­ко упоминание об улетающих журавлях, как и само это зрелище, без осечки будят в душе человека грустное поэтическое на­строение. Люди замирают, услышав пение соловья, вой волков и даже порою обыден­ный крик кукушки.

Корни магического воздействия некото­рых образов и звуков, рожденных приро­дой, надо искать в прошлом человечества, существование которого почти всегда было связано с природой. Упомянутые природ­ные сигналы, служат включателями особых человеческих состояний, близких к парагипнотическим, которые можно назвать «сторинатовыми реакциями» (от латинских слов Historia — история, Natura — природа). Даже во внутреннем убранстве охотничьей избушки есть какая-то своеобразная пер­вобытная прелесть, особый шарм. Видимо, оно несет в себе элементы древних убе­жищ, пещер, гротов и подобных укрытий, использовавшихся первобытным челове­ком в течение всего периода своего суще­ствования, а именно: тусклый свет, темные стены, запах моха и смолы.

Общение с двумя домашними животны­ми, собакой и лошадью, также таит в себе подобные воздействия на психику челове­ка: «доброшершавость языка всепонимающей собаки», — говоря словами Евгения Евтушенко, трудно сравнить с каким-ни­будь другим ощущением, разве что с при­косновением замшевых губ лошади, осто­рожно берущей с вашей ладони ломтик подсоленного черного хлеба. И. С. Турге­нев писал: «. всякий охотник до ружья и до собаки — страстный почитатель благо­роднейшего животного в мире: лошади». Собака и лошадь, всегдашние спутники охотника, также «вросли» в процессе исто­рического развития в психику человека. Никто, пожалуй, больше охотника не под­вергается действию древних возбудителей сторинатовых реакций. И они, вкупе с «эф­фектом тайны», «феноменом рулетки» и другими перечислявшимися явлениями, увеличивают притягательность охоты.

Все сказанное в полной мере относит­ся и к любительской и к промысловой охо­те. Однако, в последней сильнее влияние материальной заинтересованности. На соболином промысле охотник за сравни­тельно короткий срок может заработать на прокорм семьи в течение года. Но охотничий азарт, надежда на «фарт» мощно влияют и на промысловика. Зна­ток охотничьего хозяйства Сибири В. Н. Скалон отрицал деление охотников на любителей и промысловиков. Он писал (1970): «Если идет человек в тайгу и тун­дру, то именно потому, что он любит охо­ту больше всего на свете. Он, как говорят в Сибири, «заражен» охотой. А если это­го нет, он махнет рукой на опасную и малодоходную в среднем охотничью деятельность и тотчас найдет более спо­койную и доходную работу».

Упоминавшийся ученый охотовед Я. С. Русанов (1997) писал о старом охотнике-капканщике, больном раком. Он знал о скорой кончине, однако, превозмогая недуг, движимый охотничьей страстью, регулярно ходил проверять свои путики. Мой однокашник биолог-охотовед Слава Воронцов, будучи смертельно больным, попросил зятя вывести его на охоту с гончей. Увидев поднятого зайца, он сделал несколько шагов и упал, чтобы больше никогда не встать. Декаб­рист Лунин после провала восстания, зная, что уже получен приказ об его аресте, по­просил недельный отпуск, чтобы поохо­титься, и великий князь Константин не только разрешил ему это, но и выделил собственную свору собак.

Труд сталевара, ткачихи и людей многих других профессий определяется прежде всего необходимостью получения средств к существованию. В отличие от них, труд че­ловека, занимающегося охотой, как мы ви­дим, подкрепляется не только материальной заинтересованностью, но и рядом других мощных стимулов. В этом причина неистре­бимости охотника.