Советы начинающим охотникам

Что самое главное в охотничьем ремесле? Хорошее ружье? Фирменные патроны? Вездеход, снаряжение? Может быть, умение метко стрелять? Все не то. Главное, любить это дело всей душой, остальное приложится.

Мы хотим сэкономить время начинающим охотникам и выдать эдакую квинтэссенцию всего того, что было прочитано и применено в разное время, а главное того, что было наработано на практике.

И так начнем все же с ружья. Какое выбрать?

Сразу отбросим популярные марки, слишком круто для начинающего. Ружье должно быть «прикладистым», то есть при наведении на объект, планка прицела сразу должна ложиться на глаз, не требуя доводки. Дело в том, что на охоте у вас будет максимум полторы секунды на выцеливание. Если затяните выстрел поправками, то стремительно летящая птица окажется «вне доступа». Не ленитесь, перебирая оружие, прикладывайтесь, наводите на цель рано или поздно не в одном, так другом магазине найдете искомое.

Патроны. Их стоит снаряжать самостоятельно. Дело достаточно нудное и долгое, но все усилия будут оправданы. Конечно можно приобрести прекрасные фирменные патроны, но речь идет о среднестатистических охотниках. Кучность и равномерность осыпи достигается правильным снаряжением патрона. Дробь и порох следует отмерять по весу, здесь помогут аптечные весы. Не стоит снаряжать усиленные заряды, это ничего не даст, а пойдет во вред вашему оружию и вашим конечностям. В зимнее время можно увеличивать вес пороха на 0,1 – 0,2 грамма от номинала, не более.

Маскировка. Лучшая маскировка — это терпение. Хорошо если у вас есть маскхалат или специальная накидка подходящая под местность, но любой зверь в первую очередь, реагирует на движение. Поэтому сохраняя неподвижность до выстрела в любой неприметной одежде, вы уже будете замаскированы.

Безопасность. Запомните! Снимать оружие с предохранителя можно только непосредственно перед выстрелом. Никогда не стреляйте горизонтально к земле или воде, если на 100% не уверены, что в секторе стрельбы в зарослях нет людей или домашнего скота.

Охота, как мужское хобби

Приветствую читателей и подписчиков моего канала!

Охота – древнейший вид деятельности человека. Только охотой человек мог обеспечить себя пищей и шкурами для одежды. Со временем человек совершенствовал и придумывал новые методы и орудия охоты. Одомашнивал диких животных. Научился выращивать хлеб. Охота постепенно теряло свое первостепенное значение и казалось бы должна, исчезнуть совсем. Но как мы видим повсюду на земле, где существует разумная жизнь, охота является неотъемлемой частью существования человека. Пристрастие к добыванию диких животных и птиц присуща и древнему, и современному человеку. Только для современного человека, охота стала не добыванием для себя пищи и одежды, а удовлетворением свойственных человеческой душе, нравственных наслаждений. Охота превратилась в мужское хобби. Это такое занятие, позволяющее периодически собираться с товарищами, общаться в мужской компании увлеченных одной идеей людей.

Не всем подходит это хобби. Чтобы стать охотником требуется особый склад ума, нужно чувствовать природу, научиться обращению с оружием.

Охота для настоящего охотника, это не только добытая дичь, но и возможность бывать в мире диких животных, птиц и растений. Возможность применить на практике интеллектуальные и физические способности, терпение и неутомимость.

Охота это не только удачный выстрел, но это бескрайние просторы лесов и степей, озера реки и болота, это ночи, проведенные под звездами, это возможность вырваться из житейской суеты и подышать чистейшим воздухом с запахом природы, это, наконец, возможность возвращаться в родные для человеческого организма условия.

Каждый встающий на охотничью тропу, находит для себя что-то, что удерживает его в этом сообществе увлеченных природой людей. Одни любят коллективные охоты, другие наоборот любят побыть в одиночестве. Одни любят стрелять уток на водоемах, другим нравится распутывать заячьи сдвойки и стройки, третьим нужен адреналин от встречи с секачом.

Охота пожалуй самое мужское увлечение. Этому увлечению старались приобщать детей, для выработки высоких мужских качеств.

Всех настоящих охотников, объединяет инстинкт и охотничья страсть.

Ни пуха не пера!

Дочитали до конца? Вероятно, вам понравилась статья.

Пожалуйста, поставьте «Палец вверх!» и подпишитесь на мой канал.

30 лет в тайге: история настоящего охотника

Журнал Time назвал его «Героем планеты». Он почти всю свою жизнь проводит в тайге. Лес каждый день проверяет его на прочность и каждый день нуждается в его защите. О том, как уживаются охотник и защитник природы в одном человеке, почему дикие животные безопаснее людей и как одиночество меняет нас, мы узнали у охотоведа Павла Фоменко.

Глухой таежный лес, за плечами — ружье, и тысячи километров одиночества. Внезапные встречи с хищниками и, что едва ли не опаснее, — с браконьерами. В таких экстремальных условиях 53-летний охотовед Павел Фоменко провел большую часть своей жизни. Но таким был его осознанный выбор.

В 20 лет он во главе студенческой бригады начал активную борьбу с теми, кто незаконно убивает животных. С тех пор в среднем по полгода Павел Фоменко проводил в тайге, а другие полгода — дома, во Владивостоке. Сегодня на его учете едва ли не каждый тигр и леопард на юго-западе Приморья: вот уже четверть века Павел работает во Всемирном фонде дикой природы (WWF).

Сохранение редких хищников планеты — зона его ответственности. За заслуги в деле сохранения амурского тигра Павел Фоменко награжден Малой золотой медалью Русского географического общества. Как страстный охотник стал ревностным защитником природы? Что заставляет его искать опасностей, бежать от комфорта и семейного тепла к жизни в одиночестве? История настоящего охотника.

Путь к мечте

Мой папа — шахтер, и брат — шахтер, и мне сам бог велел стать шахтером, потому что в моем родном городе Междуреченске Кемеровской области кроме шахт ничего не было. Я с отличием окончил там горно-строительный техникум, и меня направили в Ленинградскую горную академию. Но что-то пошло не так. Мне не нравилось уродовать землю, взрывать ее, я чувствовал, что это не мое. Мечтал же я исключительно об охоте и рыбалке. С детства ходил в лес, это была настоящая страсть. Посещал все кружки, которые были как-то связаны с лесом, — юного охотника, юного стрелка, юного биолога. Любая букашка была для меня открытием.

И вот во время учебы в техникуме мне на глаза попался журнал «Охота и охотничье хозяйство», где было маленькое объявление: в Иркутском сельскохозяйственном институте производится набор на факультет охотоведения.

Я положил журнал под подушку и думал только об этом. Честь и хвала моим родителям — они не стали мне мешать, увидев, что я ищу свой путь. В общем, вместо Ленинграда я поехал на восток, в Иркутск. На охотоведа был сумасшедший конкурс — 17 человек на место. Я зубрил биологию и химию до потери сознания и сумел поступить.

Без взаимного доверия, поддержки и чувства локтя в условиях тайги не выжить

Охотовед — настоящая мужская профессия, это и романтика дорог, и романтика рубля. Ты хорошо зарабатываешь и делаешь важное, опасное, интересное дело. Тогда, в советское время, когда стоимость пушнины была высокой (от 40 до 70 рублей за шкурку), четыре месяца, успешно проведенных в тайге, позволяли охотнику остальные восемь месяцев не работать. А знаний, которые мы там получили, хватило бы для того, чтобы управлять страной, — от экономики, права, товароведения и бухучета до ветеринарии, следопытства и собаководства.

Научились владеть разными видами оружия и транспорта, ловить пушнину и ее оценивать, организовывать охотничьи хозяйства. Учеба стала для меня настоящим счастьем. Сразу почувствовал себя на своем месте. Призвание-то свое охотничье я понял достаточно рано, в 10-летнем возрасте, когда добыл своего первого дятла. И в институте как будто домой попал.

Мне повезло еще и в том, что институт подарил настоящих друзей. У охотоведов ведь особые отношения. Опасные и сложные задачи сплачивают, потому что без взаимного доверия, поддержки и чувства локтя в условиях тайги не выжить. Эту дружбу мне удалось пронести через всю жизнь, чем я очень горжусь.

Опасная охота

Испытаний в тайге множество, буквально на каждом шагу. Но страха перед лесом у меня не было никогда. Я с юности подолгу оставался один в лесу, под любой кочкой мог найти приют, а потом, когда работал штатным охотником, проводил по четыре месяца в тайге один, без всяких средств связи, общаясь разве что с собакой. Так что я точно знаю: медведя и тигра бояться не надо, они нормальные парни.

Если в лесу и стоит бояться кого-то, то только человека. Я борюсь с браконьерами больше 30 лет. В институте у нас была боевая комсомольская дружина имени Улдиса Кнакиса (Кнакис, выпускник нашего института, в 1970 году убит браконьерами в Калмыкии). Меня охота на браконьеров увлекла гораздо больше, чем охота на животных. Я со второго курса руководил дружиной, и мы, 70 студентов, держали в страхе всех браконьеров Иркутской области. Вот где была настоящая опасность.

Победить равного очень непросто. Он двуногий зверь — и я тоже, он убегает — я догоняю. Как будет реагировать человек, которого ты должен задержать, изъять оружие, а он этого не хочет? В лесу, когда ты оказываешься с ним один на один и свидетелей нет, риск остаться там в качестве корма волкам очень большой. Меня не раз пытались убить, стреляли, резали, хотели выгнать из института. Я был настоящий комсомолец-максималист, шел напролом, и если ловил какого-нибудь высокопоставленного партийного сотрудника-коррупционера, старался довести эту историю до логического конца.

Понятно, что браконьеры не исчезнут совсем, у меня иллюзий нет

Однажды меня вызвал первый секретарь Иркутского обкома партии, рядом с ним сидел инструктор обкома, которого я поймал на браконьерстве, и они меня увещевали: «Павел, ну давайте договоримся». Я отвечаю: «Вы с ума сошли? Вы, коммунисты, для меня примером должны быть!» Результат был совершенно фантастический. Я стал таким специалистом, что мог в городе, по дороге из общаги до института, изъять по 2-3 ствола.

Проходил по автобусным остановкам и смотрел, что у людей в руках. Если видел нечто похожее на ствол в рюкзаке, проходил мимо, как бы случайно задевая рюкзак, и если понимал, что это ствол, доставал удостоверение дружинника и просил предъявить документы. Их не было, как правило, и мы оформляли протокол.

Понятно, что браконьеры не исчезнут совсем, у меня иллюзий нет. Но я стараюсь сдерживать это социальное зло, пока могу. Это очень важно. Руки опускаются от другого — когда видишь несправедливость на высшем уровне — на уровне судебных инстанций, бездарных следственных органов. Когда наши усилия по поиску браконьеров оказываются бесплодными в судах, то энтузиазм падает, тогда переключаюсь на что-то другое — горные лыжи, спортивную стрельбу. Интересов в жизни, к счастью, много.

Жалость или страсть?

Добывать на охоте зверя, птицу — это правильно, это по-мужски. И только когда я смог прокормить семью за счет дикой природы, ощутил себя по-настоящему взрослым. У многих коренных народов, тех же удэгейцев и нанайцев, именно так и происходит посвящение в мужчину. Но я не охочусь ради трофея, я охочусь ради здоровья семьи. Потому что считаю мясо домашних животных и птиц негодным для их питания.

Есть у меня и другие установки. Например, никогда не смогу убить тигра, для меня это символ дикой природы. Никогда не буду убивать глухаря. Это птица, которая меня научила тому, как надо относиться к жизни.

Произошло это в Иркутской области, я был на третьем курсе и поехал на глухариную охоту. Это очень популярно весной: они, когда токуют, глохнут на несколько секунд. И у тебя есть возможность сделать за это время три прыжка, приблизиться к птице, остановиться, дождаться новую песню, снова подпрыгнуть поближе, уже на выстрел.

Я застрелил глухаря, отвернувшись, чтобы не видеть, как он умирает, а потом долго рыдал

Было пасмурное, дождливое утро, я думал, что глухари не будут вообще токовать, но один все-таки запел. Я попрыгал, разглядел его в сумерках и выстрелил. Глухарь падает камнем на траву и неожиданно для меня подскакивает снова. Я понимаю, что он никуда не денется, спрятался за дерево и вижу, что мой глухарь начинает снова токовать. Он распушил огромный хвост, расправил перья, но у него было перебито горло, и вместо песни из клюва пузырями шла кровавая пена. Песня не получалась, а он все равно пытался это делать. Он продолжал жить, бороться за самку, он ничего не видел в своей страсти.

Я вышел из-за дерева, присел. И тут он начал на меня наступать — то ли был в шоке от выстрела, то ли терять уже было нечего. Подошел ближе, подпрыгнул и начал меня крыльями избивать. В этот момент я понял, что совершил великий грех. Я прервал эту песню, эту жажду жизни — и ради чего? По сути, непонятно ради чего. Я застрелил глухаря, отвернувшись, чтобы не видеть, как он умирает, а потом долго рыдал.

Этот случай сильно повлиял на меня. Тогда я зарекся, во-первых, что никогда не буду охотиться на глухарей, а во-вторых, всерьез задумался о том, в чем же смысл охоты.

Страсть добывать заложена в нас на генетическом уровне. Мы пытаемся задвинуть ее поглубже, но она все равно вылезает. И пока я в силах добыть дичь, я буду это делать. Но очень важно не убивать механически, на автопилоте. Жалость к животным и страсть к добыванию периодически спорят в моей душе. Я же нормальный человек, не лишен чувства сострадания. Но рука никогда не поднимется убить олененка, косуленка, кабаненка, потому что это неправильно, не по фэншую.

Личный тотем

А еще я никогда не буду стрелять в медведя, потому что это мое тотемное животное. Медведь спас меня от смерти. Лет десять назад я работал в Магадане и шел однажды по очень тяжелому маршруту. И уже под вечер со мной случился, по-видимому, гипертонический криз. Я понимал, что умираю. У меня был с собой спутниковый телефон, и я подумал: кому позвонить перед смертью? Позвоню-ка своему другу шаману.

Звоню, объясняю проблему. Он говорит: «Я вижу. Не бойся, все будет хорошо. Я к тебе сейчас пошлю гонца, медведя. Когда он придет, ты сразу почувствуешь. Не сопротивляйся ему, просто скажи «заходи», и все. А когда вернешься на базу, налей ему водки и отпусти». И он послал ко мне дух медведя.

Когда он в меня вселился, это было как в фильмах: меня начало сильно трясти. Я задрожал и вдруг увидел мир как будто другими глазами. Описать это невозможно. И я пошел, хотя до этого идти не мог совсем. Я прошел 25 километров ночью по горной тундре, ни один человек не смог бы этого сделать, только медведь. Я пришел на базу, вылил на себя ведро холодной воды, выпил стакан водки, плеснул в костер, и он начал из меня выходить. И опять это было какое-то особое ощущение. Он ушел, но с тех пор я понимаю, что где-то внутри я медведь.

Взгляд со стороны

Жить подолгу одному мне комфортно. По большому счету я всегда был волком-одиночкой, еще с детского сада. Помню, все дети чем-то заняты, а я залезу на дерево, сижу и смотрю на всех сверху. Так и вырос человеком вне социума. И к публичным выступлениям отношусь с ненавистью, несмотря на то, что считаюсь популярным человеком в Фонде дикой природы.

Раньше по полгода проводил в тайге, сейчас меньше, но все равно времени достаточно, чтобы подумать обо всем на свете, перебрать массу эпизодов жизни, проанализировать их в спокойной обстановке. И в этом для меня терапевтический эффект одиночества.

Никогда не буду стрелять в медведя, потому что это мое тотемное животное. Медведь спас меня от смерти