Плач охотника над пропастью эссе
Фольклорные элементы в книге Ч. Айтматова и М. Шаханова «Плач охотника над пропастью»
Исследуя фольклор в аспекте современных подходов, нетрудно убедиться, что темы и сюжеты, мотивы и образы устного народного творчества не только не утратили своей актуальности, но стали зеркальным отражением действительности, описываемой в художественной литературе. Активизация деятельности людей по освоению окружающей среды не могла не повлиять на духовную сферу, на развитие миропонимания, на становление фольклорного сознания. Путем приобретения жизненного опыта, формирования традиций и обычаев создавались фольклорные произведения искусства, чтобы вновь и вновь оживать на страницах книг, возвращая народ к истокам понимания духовно-нравственных законов. Шереаздан Елеукенов в своей работе «От фольклора до романа-эпопеи» отмечает: «У истоков казахского романа стояли фольклорные произведения. Взаимодействие фольклора и романа – процесс непрерывный. Оно происходило с большей или меньшей интенсивностью в разное время» [4, с.13].
Еще в прошлом веке академик В. В. Радлов писал: «Народная поэзия у казахов достигла высокой степени развития». И это не случайно: в течение длительного времени фольклор у жителей Степи был средоточием, едва ли не ведущей областью духовной и культурной жизни народа. В своей книге
«Колыбель искусства» С. Каскабасов отмечает: «В истории казахского народа нет ни одного крупного события и ни одного видного деятеля, о котором не были бы сложены предания и легенды. Все крупные события, начиная со времени образования Казахского ханства на рубеже ХI V -Х V веков и до Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. стали содержанием многих устных рассказов, сказок и преданий» [7, с.331].
Из сказанного следует, что взаимодействие фольклора и литературы – традиционное явление, выступающее одним из факторов развития эстетического сознания народа. Современное присутствие фольклорных элементов в литературе – не просто цитирование текстов, призванных создавать эмоциональный настрой определенного эпизода, а желание авторов обратить внимание читателя на философскую глубину, восприятие мира. Для современной литературы фольклор продолжает сохранять значение богатейшей сокровищницы поэтических форм и стилей. Без преувеличения можно сказать, что литература в своей первооснове опирается на непрофессиональные творения простого народа, а современные писатели продолжают у него учиться. Такая преемственность способствует развитию духовной культуры, содержит воспитательные элементы, корректирует эстетические взгляды и поведенческие нормы.
Проводимое нами исследование нацелено на определение назначения и особенностей использования фольклора в произведениях современных писателей. Ярким примером связи современной литературы и фольклора является книга «Плач охотника над пропастью», написанная в соавторстве выдающимися литераторами, общественными деятелями и гуманистами двадцатого столетия – Чингизом Айтматовым и Мухтаром Шахановым. Книга наполнена фольклорными жанрами, описанием народных традиций и обычаев. Без преувеличения, произведение можно охарактеризовать как некий поликультурный «сплав» не только казахского и киргизского народа, но и мира в целом.
Поставив перед собой задачу всестороннего рассмотрения особенностей использования в книге «Плач охотника над пропастью» жанров несказочной прозы, мы обратились к статистическому приему, результаты которого нашли отражение в таблице.
Фольклорные вкрапления в произведении Ч. Айтматова и М. Шаханова «Плач охотника над пропастью»
Как видно из таблицы, в исследуемой книге особое место занимают притчи, легенды и предания. Тематически они взаимосвязаны и дают яркое представление о глубоких знаниях авторов в области отечественной истории. Учитывая самобытную направленность используемых в произведении жанров устного народного творчества, нельзя не согласиться с мнением В.П. Аникина и Ю.Г. Круглова, утверждающих: «Не зная фольклора, нельзя знать подлинной истории страны и ее народа» [2, с. 4].
Вникая в целостную структурно-семантическую значимость несказочной прозы, следует отметить, что освещая реальные исторические события и лица, рассказчик стремится не к информационной цели, а к тому, чтобы оживить беседу, развлечь слушателя. Значительную часть казахской несказочной прозы составляют предания и легенды, которые отражают понимание народом своего исторического прошлого. В предании элемент истории выражен в большей степени, а в легенде – в меньшей. Кроме того, легендам присуща известная мистичность и волшебство, чего нет в преданиях. И, тем не менее, между этими двумя разновидностями несказочной прозы существует тесная взаимосвязь и зачастую различия между ними носят условный характер.
«Предание – своеобразная устная история народа, сохраняемая и устно передаваемая им от поколения к поколению. Но это не означает того что исторические события, легшие в основу предания, передаются в нем точь-в-точь, без изменений. Как и весь фольклор, предание тоже не лишено анахронизма и вымысла. Поскольку предание возникает спустя несколько лет после излагаемых событий; поскольку оно распространяется устно и, передаваясь из уст в уста, обрастает дополнительными деталями; и поскольку в процессе дальнейшего бытования оно все более вбирает, хотя и несознательно, элементы художественности, реальная основа предания начинает тускнеть, события и люди перемещаются во времени, т.е. происходит так называемая фольклорная историческая циклизация, и в результате всего этого изменяется первоначальное содержание рассказа, появляются его варианты» [7, с. 331].
«Предания – разновидность несказочной прозы, популярная в казахском устном народном творчестве. Известны предания об исторических личностях и героях: Аль-Фараби, Абае, Чокане, Ибрае, Курмангазы, Махамбете, Амангельды, Хаджимукане и других» [9, с.143].
Приведем пример предания из книги Ч. Айтматова и М. Шаханова «Плач охотника над пропастью».
Однажды, когда Шабдан находился у себя дома, в дверь заглянул проходивший мимо нищий. Шабдан пригласил его в дом, расспросил его о том, о сем. Оказалось, что бедняга с раннего детства был круглым сиротой, не имел никого из родственников и жил попрошайничеством. Шабдан обвел взором свое жилище в поисках чего-нибудь подходящего, чтобы подать нищему. Прежний достаток и власть канули в прошлое, и ничего, кроме единственного серого бычка, у него не осталось. Тогда он отстегнул одну из двух медалей, полученных от русской Империи и украшавших его старенький мундир, и вложил в ладонь бродяги.
– Ступай на пишпекский базар, – сказал Шабдан нищему, – продай там эту медаль или обменяй на скотину и постарайся изменить свою жалкую жизнь к лучшему [1, с. 70].
Действительно, такой человек был. Достоверно известно, что Шабдан Джантаев родился 29 октября 1839 года в племени Сары Багыш на территории нынешнего Кеминского района Киргизии в семье Джантая Карабекова, манапа ( феодального правителя) сарыбагышских киргизов и потомка знаменитого Атаке-батыра. С ранних лет отец готовил Шабдана на роль своего будущего преемника, воспитывая его в согласии с моральными принципами степных кочевников, к коим относились преданность людям, усердие, честь, военная храбрость, и уважение к окружающей среде. Однако подтвердить достоверность этой и многих других историй, связанных с именем Шабдана, невозможно. Таким образом, этот рассказ перешел в разряд преданий. Возможно, этот жанр пополнится новыми текстами, поскольку многие истории, передававшиеся из уст в уста, не имеют конкретных письменных подтверждений.
Притча – дидактико-аллегорический жанр, в основных чертах близкий басне. В отличие от нее притча:
1) неспособна к обособленному бытованию и возникает лишь в некотором контексте;
2) допускает отсутствие развитого сюжетного движения, и оно может редуцироваться до простого сравнения, сохраняющего однако особую символическую наполненность.
Обычно притчи – короткие повествования – используются в беседах старших и молодых в целях назидания [9, с. 148]. Из анализируемого произведения нами было отобрано 5 притч. Вот одна из них:
…Когда-то в старину на берегу Сырдарьи жил один бай. Однажды случилось наводнение, и все добро бая вместе со скотом унесло течением. Сам бай умел плавать и чудом уцелел. Выбираясь на берег, дрожащий, по колено в воде, он судорожно повторял: «О Боже, дай мне достойно прожить остаток дней». Наблюдавший за ним молодой самодовольный джигит только посмеялся над словами старика: «Аксакал, возраст ваш перевалил за семьдесят. Всего нажитого вы лишились подчистую. О каком еще достойном будущем вы говорите?» – с этими словами он хлестнул лошадь и ускакал.
Но разве в этом мире есть что-нибудь постоянное?
Прошло время, случилась сильная засуха, и тот самый молодой безжалостный бай тоже остался с единственной уздечкой в руках. Скот его пал, все родные умерли с голоду, а сам он отправился бродяжничать в поисках пропитания. Голодный, несчастный брел вдоль Сырдарьи и, наконец, приметил невдалеке дымок. Когда добрался до жилья, встретила его женщина, открыла ему дверью юрты и усадила его на почетное место. Детишки ее резвились, играя в асыки.
– Поешьте, отдохните, скоро и хозяин придёт, – сказала женщина и принялась хлопотать по дому.
Спустя некоторое время в юрту вошел тот самый старик с бородой до пояса. Они тотчас узнали друг друга. Поужинав, старец посмотрел на гостя и заговорил:
– Когда ты, посмеявшись надо мной, отправился своей дорогой, я пошел вдоль реки, пока не набрел на этот аул. Здесь меня приняли с участием, накормили, обогрели, оказали помощь. Хозяйка этого дома была вдовой. Со временем из двух половинок мы создали целое. Все мое богатство нынче – вот в этих сорванцах. Держим скотину, тем и кормимся. Вот о чем я и просил тогда Бога – о достойном продолжении жизни. Желание мое исполнилось, и я благодарен Аллаху тысячу и один раз. Богатство сегодня есть, а завтра его нет. Когда-то ты очень заблуждался, дорогой. Теперь ты, должно быть, убедился, что неверный поступок человека отзывается ему эхом [1, с. 45].
Вводя в свою беседу притчи, авторы подчеркивают самобытность своего народа, напоминают о той мудрости, которая была накоплена тысячелетиями и проверена временем.
Легенда – весьма разнообразный в тематическом и содержательном отношении жанр несказочной прозы. Специалистами-фольклористами она дифференцируется на:
Часто легенды отождествляются с преданиями. Однако в легендах, по наблюдениям ученых-фольклористов, подразумевается больше вымысла.
Грозный Чингиз-хан чурался своего старшего сына Джучи, которого носила под сердцем его жена, плененная в то время кереями, и всегда держал его подальше от себя. Но так как Джучи был самым способным из четырех его сыновей, у кагана не поднималась рука собственноручно убить своего отпрыска. Он посылает к нему тайных палачей, пользуясь тем, что Джучи отправился на охоту. Увлеченный азартом погони за хромым куланом, Джучи-хан пал от рук убийц, пустившихся по его следу.
Далее события развивались так: узнав о смерти сына, Чингис-хан, для приличия облачившись в траур, повелел: «Если кто-либо сообщит о смерти Джучи, залью ему глотку расплавленным свинцом!» Никто в великом страхе, сковавшем сердца, не посмел нарушить строгий запрет.
В это время один юный певец, настроив свою домбру и с поклоном войдя в шатер к кагану, находившемуся в великой тоске от содеянного, затянул песню «Хромой кулан – Джучи-хан».
Долго звучала печальная мелодия. Не в силах вынести горестную мелодию, Чингис-хан, слово которого было тверже камня, властно молвил:
– Залить свинцом глотку этого ослушника, посмевшего напомнить мне о смерти Джучи!
– Погоди, владыка! – воскликнул тогда певец. – О смерти вашего сына вам напомнил не я, а вот эта домбра. Залить свинцом надо её!
Побежденному в словесном поединке Чингис-хану не оставалось ничего другого, как наказать музыкальный инструмент.
До сих пор в Улытауской долине Казахстана стоит усыпальница Джучи-хана, единственного из всех четырех сыновей Чингис-хана, успокоенного в выделенном ему улусе. А между тем на земле не осталось могил ни самого Чингис-хана, ни остальных троих его сыновей – Толе, Угедэя и Чагатая [1, с. 175-176].
В этой легенде присутствуют конкретные исторические личности. Но вот сам сюжет не имеет под собой документальных доказательств. К тому же в легенду включен элемент загадочности, когда Чингиз-хан угадывает, о чем поет домбра в руках молодого человека.
Таким образом, результаты исследования фольклорных элементов в книге «Плач охотника над пропастью» позволяют отметить следующее:
— используя фольклорные тексты различных жанров, авторы еще раз подчеркивают важность связи своего поколения с прошлым (историей);
— морально-этическая сторона всегда была важна в развитии любого народа и как нельзя лучше она отразилась в фольклоре;
— если опираться на опыт предков, можно избежать некоторых неприятностей – как в личной жизни, так и на уровне развития государства.
Авторы напоминают, что мудрость, рожденная тысячи лет назад, проверена веками, а потому надо быть глупцом, чтобы пренебрегать ею. В какой-то момент Ч. Айтматов даже становится сам действующим лицом притчи, когда собирается наказать воров за украденную корову, но встречает старца, и получает от него три совета. Это свидетельствует о том, что фольклор, в том числе и устная проза, бытует в нашем обществе не пассивно, как архивная, музейная реликвия, а творчески осваивается в целях идейно-эстетического, интернационального и патриотического воспитания людей, в целях дальнейшего развития многонациональной культуры. Чингиз Айтматов отмечал, что «новаторства без традиций не может быть. В чистом пространстве новаторство не возникает. Оно возникает из недр прошлого» [6, с.120].
1. Айтматов Ч., Шаханов М. Плач охотника над пропастью. – Алматы, 1997.
2. Аникин В. П., Круглов Ю. Г. Русское народное поэтическое творчество. – М., 1983 – 415 с.
3. Бобулов К. Проблемы традиций и новаторства в киргизской прозе. – М., 1966. – 240 с.
4. Елеукенов Ш. От фольклора до романа эпопеи. – М., 1987. – 349 с.
5. Жолковский А.К. Блуждающие сны: Из истории русского модернизма. –М., 1992.
6.Жуков И. Доверие к жизни. – М., 1980. –124с.
7. Каскабасов С. Колыбель искусства. – Алматы, 1987.
8. Смирнов И.П. Порождение интертекста (элементы интертекстуального анализа). – СПб, 1995.
9. Турекулов Н. Современный казахский фольклор. – Алматы, 1982. – 189с.
Чингиз Айтматов О великом кыргызском писателе
#41
борец за добро и справедливость
#42
#43
#44
#45
Сообщение отредактировал Boombastick!: 20.02.2008, 21:03:17
#46
#47
#48
#49
очень люблю Айтматова
прочитала Вечную невесту, понравилась, но все же, Плаха — это шедевр Айтматова
#50
#51
#52
Каждый раз, когда беру в руки его книги и начинаю читать, удивляюсь тому, как писатель оживляет слова. Будто перед глазами происходит, даже кино не передаст то, что он доносит великим словом: слезы Асель, охоту за сайгаками, похороны Казангапа. Несомненно, этот человек — такое же достояние кыргызов как Ала-Тоо и Иссык-Куль.
Дай Тенгри ему здоровья и счастья.
#53
#54
#55
#56
Тоже являюсь поклонницей Чингиз Торекуловича.
Чингиз Айтматов: В Казахстане снимут фильм по роману «Тавро Кассандры»
25/03-2008 12:36, Бишкек – ИА «24.kg»
В Казахстане снимут фильм по роману «Тавро Кассандры». Об этом стало известно после встречи народного писателя Кыргызстана Чингиза Айтматова с президентом РК Нурсултаном Назарбаевым, которая состоялась сегодня в столице РК Астане, сообщили в Посольстве Кыргызстана в Казахстане.
По данным дипломатической миссии, «в ходе встречи обсуждались проблемы и перспективы культурного взаимодействия между двумя странами.
«Для меня Казахстан — вторая родина. Взаимодействие, сотрудничество с казахской творческой интеллигенцией продолжается», — подчеркнул Чингиз Айтматов, выступая на брифинге после переговоров с Нурсултаном Назарбаевым.
Писатель подтвердил журналистам, что по его роману «Тавро Кассандры» в Казахстане планируется снять фильм.
Чингиз Айтматов отметил, что во время встречи с президентом РК обсуждался и вопрос о важности интеграции в Центральной Азии.
URL: http://www.24.kg/cul. 3/25/80133.html
#57
Сообщение отредактировал hatay: 07.04.2008, 16:01:33
#58
#59
Я тут составляю библиографию Ч.Айтматова. Кое-что уже нарыла. Выкладываю и прошу помощи по дополнениям.
Чингиз Торекулович Айтматов
Рассказы
1952 Газетчик Дзюйдо
1953 Ашим
1954 На Богаре
1954 Сыпайчи
1955 Белый дождь
1955 Соперники
1956 Трудная переправа
1957 Мы идем дальше
1957 Ночной полив
Красное яблоко
На реке Байдамтал
Плач перелетной птицы
Свидание с сыном
Солдатенок
Легенды
Мать-Олениха
Легенда о птице Доненбай
Повести
1957 Лицом к лицу
1958 Джамиля
1961 Тополек мой в красной косынке
1961 Верблюжий глаз
1962 Первый учитель
1963 Материнское поле
1966 Прощай, Гульсары!
1970 Белый пароход (=После сказки; Мать-Олениха)
1975 Ранние журавли
1977 Пегий пес, бегущий краем моря
1991 Белое облако Чингисхана
Романы
1980 И дольше века длится день (=Буранный полустанок; Легенда о птице Доненбай)
1986 Плаха
1994 Тавро Кассандры (=Из ересей XX века)
2006 Когда падают горы (=Вечная невеста)
Пьесы
1973 Восхождение на Фудзияму [совм. с К.Мухамеджановым]
Сценарии
1961 Перевал [при участии А.Сахарова]
1965 Первый учитель [совм. с Б.Добродеевым при участии А.Кончаловского]
1967 Материнское поле [совм. с Б.Добродеевым, И.Таланкиным]
1968 Бег иноходца
1968 Джамиля
1972 Я — Тянь-Шань
1974 Эхо любви [совм. с Э.Лындиной]
1975 Красное яблоко [совм. с Э.Лындиной, Т.Океевым]
1976 Белый пароход [совм. с Б.Шамшиевым]
1979 Ранние журавли [совм. с Б.Шамшиевым]
1988 Восхождение на Фудзияму [совм. с Б.Шамшиевым]
1989 Смерч [совм. с Б.Садыковым]
1990 Плач перелетной птицы [совм. с М.Сарулу, Б.Карагуловым]
1995 Буранный полустанок (=Млечный путь) [совм. с М.Сарулу, Б.Карагуловым]
Статьи
1952 О терминологии киргизского языка
Эссе
Плач охотника над пропастью [совм. с М.Шахановым]
Еще о помощи. До 1965 года Чингиз Торекулович писал на киргизском языке (кроме «Газетчика Дзюйдо»). Кто-нибудь поможет в киргизских аналогах названий этих произведений? А?
