Пауль де вос охота
Пауль де Вос. Взбесившаяся лошадь. Ленинград. Эрмитаж.
Или еще (опять излюбленная Иордансом тема) — «Сатир в гостях у крестьянина». Мифы Эллады в типично фламандском народном преломлении! Да, толстощекий крестьянин, дующий на ложку, — подлинный монумент! А толкующий с ним козлоподобный сатир — это тоже фламандский крестьянин, но более хитрый, занозистый и с копытами вместо ног…
И так же типичными крестьянами с морщинистыми, загорелыми лицами и крепкими жилистыми руками выглядят в религиозных картинах Иорданса святые и князья церкви. В этом отношении особенно характерны его «Четыре евангелиста» (Париж, Лувр).
В том же зале Эрмитажа, где лоснится, сияет живопись Иорданса, высокая длинная стена вся покрыта двумя рядами картин огромного размера. Это, быть может, богатейшее в мире собрание работ двух других сотрудников Рубенса: Франса Снейдерса и Пауля де Воса.
Пауль де Вос. Охота на оленя. Ленинград. Эрмитаж.
Первый был сверстником Рубенса, учился у Питера Брейгеля-младшего, ездил в Италию, был очень близок с Рубенсом, с которым постоянно работал, равно как и с ван Дейком и Иордансом. Второй учился у Снейдерса и тоже не раз помогал Рубенсу.
Солнечный гений Рубенса, мажорная тональность его искусства, его грандиозное, героическое видение мира определяют всю фламандскую живопись XVII столетия.
Перед ансамблем этих картин буквально захватывает дух, как перед самой великолепной, радостно-торжественной соборной или дворцовой росписью той же эпохи. А между тем сюжеты самые как будто обыденные: нижний ряд — знаменитые «Лавки» Снейдерса, верхний — звериные сцены де Воса. Но какой пафос, какой подчас подлинно рубенсовский размах!
Лавки: рыбная, дичи, овощная, фруктовая, опять рыбная, опять битая дичь и т. д. Все плоды моря — крабы, устрицы, огромные рыбьи туши, лангусты, угри, еще живые и копошащиеся. Дичь, от крупной, с рогами или клыками, до мелких зайчат, от больших лесных птиц до самых крохотных, разноперых, в таком изобилии, что от этого зрелища огромный пес радостно становится на задние лапы, заглядывая в лицо хозяину. Бесчисленные овощи и бесчисленные фрукты, с солнцем, которое озолотило виноград и под лучами которого все это расцвело и созрело. Грандиозная панорама плодородия нашей земли, всех даров природы, подлинно «Охотный ряд» зажиточного антверпенского бюргерства. Только это и писал Снейдерс на своих картинах (писать фигуры людей он поручал кому-нибудь другому) или же на картинах, выходивших из рубенсовской мастерской.
Мы недаром сравнили эти композиции с роскошной стенной росписью: эрмитажные «Лавки» были написаны Снейдерсом для столовой епископского дворца в Брюгге, где должны были составить неотъемлемую часть общего декоративного ансамбля.
А наверху — охота на леопарда, на медведя, на оленя, взбесившаяся лошадь, волки, грызущиеся собаки. Сплошное движение, яростная борьба, беспощадная травля, бурный динамизм. Пауль де Вос несомненно талантлив, и картины его эффектны и декоративны. Но разве все это было бы мыслимо без Рубенса, без его знаменитых охот, как, например, «Охота на кабана» в Дрезденской галерее, которая своим всепобеждающим динамизмом, как бы олицетворяющим вечное мировое движение и стихийное единство природы и людей, восхитила и потрясла у нас тысячи и тысячи любителей живописи, когда эта галерея была выставлена в Москве?
Есть, однако, один художник, к которому слова Герцена о «сценах, вырванных из клокочущей около нас жизни», применимы в еще большей степени, чем к Иордансу да и к кому-либо другому из фламандских мастеров XVII века. Это Адриан Броувер.
Он не получал крупных заказов, слыл забулдыгой, испытывал всяческие притеснения и не мог похвалиться славой ни в аристократических, ни в буржуазных кругах. Но два очень требовательных коллекционера, стоящие в первом ряду величайших художественных гениев всех времен и народов — Рубенс и Рембрандт, хранили у себя как редкостные, неповторимые в своей оригинальности произведения живописи: первый — семнадцать, а второй — восемь его картин!
Броувер жил в эпоху пышного расцвета стиля барокко, но, право, ничего барочного нет в его искусстве. Возьмите любую композицию Рубенса: крупнофигурную сцену, портрет или пейзаж, и вы ясно увидите ее построение — торжественное, величественное и бурное, которое составляет единый аккорд с архитектурой храмов или дворцов, где красовалась в те времена эта живопись.
Броувер. Автопортрет. Гаага. Музей.
Броувер. Драка крестьян, играющих в карты. Дрезден. Галерея.
У Броувера совсем другое: бытовые сцены, а иногда пейзаж, как бы вырванные из самой жизни, из природы и непосредственно перенесенные на дерево или на холст. Основа их — цвет. Этот художник — изысканный и могучий колорист. Какая насыщенная, тонкая, сверкающая тысячами нюансов палитра! Вот нежный кремово-желтый тон, а вот бурый, глубокий, а там именно, где это всего эффектнее, какое-нибудь влажно-зеленое или медно-красное пятно! Пейзажи его, пронизанные каким-то особым, часто тревожным настроением, предельно выразительны. А реализм всего его искусства может и сейчас почитаться непревзойденным образцом.
Броувер по рождению фламандец, но часть жизни он провел в Голландии и поэтому как бы принадлежит в одинаковой степени и к той и к другой школе. Но последние годы он прожил в родной Фландрии и испытал там благотворное влияние Рубенса.
Картины Броувера маленького формата, и сюжеты их отнюдь не «высокого стиля». Броувер действительно проводил
«Охота на кабана» Пауль де Вос, картина 17 века
«Охота на кабана»
Кратко описание картины
Охота на кабана с гончими
Способ охоты на кабана с гончей особо ничем не отличается от охоты с лайкой. Собака также берет след секача и пытается остановить его до прихода охотника. При охоте с гончей вполне достаточно всего одной собаки чтобы эффективно преследовать свою жертву.
Эти собаки отличаются хорошей скоростью преследования, ловкостью и отличным нюхом и цепкостью. Благодаря именно этим трем качествам гончие собаки считаются лучшими в охоте загоном.
Кроме охоты загоном с гончими собаками практикуется облавная охота. Суть ее заключается в следующем. Квадрат, где предположительно находится кабан, условно делится на две части. В одной части находятся номера, а во второй собаки, задача которых вызнать зверя на номера.
Такой способ загона кабана требует большого количества (10-15) хорошо обученных гончих. По сигналу доезжачий отпускает собак, которые гонят зверя самостоятельно. Разумеется, вышеописанный способ неосуществим без хорошо притравленных собак, имеющих опыт охоты загоном.
Притравку гончих собак к зверю уже можно начинать с 8-9 месяцев. Причем начинать нужно с более мелкого зверя (заяц или лиса). Притравливать гончую на кабана нужно только тогда, когда она будет уверенно себя чувствовать с более мелким хищником.
И хотя притравка гончей на зверя не сложней, а некоторых случаях даже легче чем других собак, все же есть небольшая трудность. Довольно часто эти породы собак могут начать поедать пойманную добычу. Такие попытки следует сразу же пресекать.
Рама для картины подобрана художником Виктором Дерюгиным
Авторские рамы для классической живописи.
Заказать живописную копию любого размера можно у профессионального копииста с опытом работы с 1985 г. с возвратом денег, если не устроит результат. Актуальные на сегодня цены для конкретных размеров подсчитайте в калькуляторе. Посредникам сюрприз.
«Охота на леопарда» Пауль де Вос, картина 1630-х г., описание кратко
«Охота на леопарда»
Кратко описание картины
Африканский леопард (pantera pardus) – один из наиболее желанных и в то же время самых сложных охотничьих трофеев. Если о слоне и буйволе говорят, что их добывают ногами, льва – сердцем, носорога – деньгами, то этого члена «Большой пятёрки» берут головой. То есть его необходимо перехитрить, переиграть на его поле, что не всем и не всегда удаётся.
Как ни странно, леопард числится в списке животных, существование которых находится в опасности, поэтому выделяемые квоты на охоту довольно консервативны и соблюдаются неукоснительно. Тем не менее на леопарда можно охотиться почти во всех африканских странах, где открыта охота. Количество леопардов не вызывает никакого опасения у разумных людей, они в изобилии в ЮАР, Намибии, Замбии, Танзании, Эфиопии и т. д. Но Зимбабве привлекательнее в этом отношении, так как здесь есть шанс добыть особенно крупный экземпляр, да и ценообразование демократичнее, чем, например, в Замбии или Танзании.
Охота на леопарда – тяжёлая работа. Это животное ведёт одинокий образ жизни и для передвижений предпочитает сумерки и ночь. Охотятся звери в одиночку. Оба пола имеют свои отдельные территории, иногда пресекающиеся, и общаются только короткое время для продолжения рода. Они умны и очень осторожны, что серьёзно осложняет охоту. Кроме того, в большинстве районов своего обитания леопарды подвергались и подвергаются гонению со стороны местного населения за то, что отдают предпочтение телятине и козлятине перед естественными источниками питания; и эти гонения значительно повысили их уровень образования в области одурачивания своих двуногих преследователей.
Уровень успеха при охоте на леопарда, как правило, ниже, чем при охоте на других животных. К примеру, если профессиональный охотник проводит пять охот на леопарда за сезон, а его клиенты берут четыре зверя – это 80 процентов успеха и великолепный результат. Но охотничьи компании используют свою квоту полностью: если кто-то уезжает домой с пустыми руками, то свято место пусто не бывает, и охота продаётся следующему клиенту, если только не самый конец сезона.
Наиболее традиционный и широко распространённый метод – из засады на приваде. Впрочем, преследование с помощью гончих или следопытов-бушменов средь бела дня также известно издавна.
В Государственном Эрмитаже, Санкт-Петербург
Заказать живописную копию любого размера можно у профессионального копииста с опытом работы с 1985 г. с возвратом денег, если не устроит результат. Актуальные на сегодня цены для конкретных размеров подсчитайте в калькуляторе. Посредникам сюрприз.
Пауль де
Вос
Фламандский живописец, младший брат художника Корнелиса де Воса.
Рисовал охотничьи сцены и натюрморты в стиле Франса Снейдерса.
Изображал сцены охоты на медведей и кабанов, а также отдельные фигуры животных, отличаясь при этом жизненностью фигур, силой и блеском красок, но менее исправным рисунком, чем у Снейдерса. Особенно удачно воспроизводил он собак.
Он был шурином Снейдерса.
В 1637 Снейдерс и братья де Вос помогали Рубенсу выполнять картины для охотничего домика Филип IV «Torre de la Parada» в Испании.
1596, Хюлст — 1678, Антверпен. Фламандский живописец. Младший брат портретиста Корнелиса де Воса. Учился в Антверпене у Д. ван Хове (1604), Д. Ремеуса (1605) и Ф. Снейдерса (после 1611). Будучи выдающимся анималистом, сотрудничал с Рубенсом и другими фламандскими живописцами, писал в их картинах животных. Исполнял заказы испанского короля для загородных охотничьих дворцов Пардо и Торре де ла Парада. На больших полотнах Пауля де Воса, которые обычно называют «охотами», изображены яростные, полные неистового движения и дикой свободы схватки животных. Художник мастерски запечатлевает благородную красоту оленей и косуль, стремительный и упругий бег лошади, тяжелые тела медведя и диких кабанов. Ему особенно удавалось изображение собак разных пород, то атакующих свою жертву, то сплетенных в неистовой драке. Пейзажные фоны в картинах Воса писал живописец Ян Вильденс. Многие картины Воса, исполненные по королевскому заказу, находятся в Прадо (Травля оленя, Травля кабана и др.), а также в Гос. Эрмитаже
Пауль де вос охота
Пауль де Вос. Взбесившаяся лошадь. Ленинград. Эрмитаж.
Или еще (опять излюбленная Иордансом тема) — «Сатир в гостях у крестьянина». Мифы Эллады в типично фламандском народном преломлении! Да, толстощекий крестьянин, дующий на ложку, — подлинный монумент! А толкующий с ним козлоподобный сатир — это тоже фламандский крестьянин, но более хитрый, занозистый и с копытами вместо ног…
И так же типичными крестьянами с морщинистыми, загорелыми лицами и крепкими жилистыми руками выглядят в религиозных картинах Иорданса святые и князья церкви. В этом отношении особенно характерны его «Четыре евангелиста» (Париж, Лувр).
В том же зале Эрмитажа, где лоснится, сияет живопись Иорданса, высокая длинная стена вся покрыта двумя рядами картин огромного размера. Это, быть может, богатейшее в мире собрание работ двух других сотрудников Рубенса: Франса Снейдерса и Пауля де Воса.
Пауль де Вос. Охота на оленя. Ленинград. Эрмитаж.
Первый был сверстником Рубенса, учился у Питера Брейгеля-младшего, ездил в Италию, был очень близок с Рубенсом, с которым постоянно работал, равно как и с ван Дейком и Иордансом. Второй учился у Снейдерса и тоже не раз помогал Рубенсу.
Солнечный гений Рубенса, мажорная тональность его искусства, его грандиозное, героическое видение мира определяют всю фламандскую живопись XVII столетия.
Перед ансамблем этих картин буквально захватывает дух, как перед самой великолепной, радостно-торжественной соборной или дворцовой росписью той же эпохи. А между тем сюжеты самые как будто обыденные: нижний ряд — знаменитые «Лавки» Снейдерса, верхний — звериные сцены де Воса. Но какой пафос, какой подчас подлинно рубенсовский размах!
Лавки: рыбная, дичи, овощная, фруктовая, опять рыбная, опять битая дичь и т. д. Все плоды моря — крабы, устрицы, огромные рыбьи туши, лангусты, угри, еще живые и копошащиеся. Дичь, от крупной, с рогами или клыками, до мелких зайчат, от больших лесных птиц до самых крохотных, разноперых, в таком изобилии, что от этого зрелища огромный пес радостно становится на задние лапы, заглядывая в лицо хозяину. Бесчисленные овощи и бесчисленные фрукты, с солнцем, которое озолотило виноград и под лучами которого все это расцвело и созрело. Грандиозная панорама плодородия нашей земли, всех даров природы, подлинно «Охотный ряд» зажиточного антверпенского бюргерства. Только это и писал Снейдерс на своих картинах (писать фигуры людей он поручал кому-нибудь другому) или же на картинах, выходивших из рубенсовской мастерской.
Мы недаром сравнили эти композиции с роскошной стенной росписью: эрмитажные «Лавки» были написаны Снейдерсом для столовой епископского дворца в Брюгге, где должны были составить неотъемлемую часть общего декоративного ансамбля.
А наверху — охота на леопарда, на медведя, на оленя, взбесившаяся лошадь, волки, грызущиеся собаки. Сплошное движение, яростная борьба, беспощадная травля, бурный динамизм. Пауль де Вос несомненно талантлив, и картины его эффектны и декоративны. Но разве все это было бы мыслимо без Рубенса, без его знаменитых охот, как, например, «Охота на кабана» в Дрезденской галерее, которая своим всепобеждающим динамизмом, как бы олицетворяющим вечное мировое движение и стихийное единство природы и людей, восхитила и потрясла у нас тысячи и тысячи любителей живописи, когда эта галерея была выставлена в Москве?
Есть, однако, один художник, к которому слова Герцена о «сценах, вырванных из клокочущей около нас жизни», применимы в еще большей степени, чем к Иордансу да и к кому-либо другому из фламандских мастеров XVII века. Это Адриан Броувер.
Он не получал крупных заказов, слыл забулдыгой, испытывал всяческие притеснения и не мог похвалиться славой ни в аристократических, ни в буржуазных кругах. Но два очень требовательных коллекционера, стоящие в первом ряду величайших художественных гениев всех времен и народов — Рубенс и Рембрандт, хранили у себя как редкостные, неповторимые в своей оригинальности произведения живописи: первый — семнадцать, а второй — восемь его картин!
Броувер жил в эпоху пышного расцвета стиля барокко, но, право, ничего барочного нет в его искусстве. Возьмите любую композицию Рубенса: крупнофигурную сцену, портрет или пейзаж, и вы ясно увидите ее построение — торжественное, величественное и бурное, которое составляет единый аккорд с архитектурой храмов или дворцов, где красовалась в те времена эта живопись.
Броувер. Автопортрет. Гаага. Музей.
Броувер. Драка крестьян, играющих в карты. Дрезден. Галерея.
У Броувера совсем другое: бытовые сцены, а иногда пейзаж, как бы вырванные из самой жизни, из природы и непосредственно перенесенные на дерево или на холст. Основа их — цвет. Этот художник — изысканный и могучий колорист. Какая насыщенная, тонкая, сверкающая тысячами нюансов палитра! Вот нежный кремово-желтый тон, а вот бурый, глубокий, а там именно, где это всего эффектнее, какое-нибудь влажно-зеленое или медно-красное пятно! Пейзажи его, пронизанные каким-то особым, часто тревожным настроением, предельно выразительны. А реализм всего его искусства может и сейчас почитаться непревзойденным образцом.
Броувер по рождению фламандец, но часть жизни он провел в Голландии и поэтому как бы принадлежит в одинаковой степени и к той и к другой школе. Но последние годы он прожил в родной Фландрии и испытал там благотворное влияние Рубенса.
Картины Броувера маленького формата, и сюжеты их отнюдь не «высокого стиля». Броувер действительно проводил