«Живые мощи» — краткое содержание и пересказ рассказа И. С. Тургенева

Здесь даны основные сведения о рассказе И. С. Тургенева «Живые мощи», представлено его краткое содержание для читательского дневника и пересказ. Также дана краткая характеристика главных героев и других персонажей. В конце статьи указаны темы и основная мысль (идея) этого рассказа.

Краткие сведения о произведении

Рассказ «Живые мощи» Ивана Сергеевича Тургенева входит в сборник «Записки охотника», впервые опубликованный в 1852 году .

Это повествование о праведнице и страдалице Лукерье, душа которой приобрела особенную чуткость в восприятии жизни и высшего бытия.

Автор говорил, что в этом произведении описал реальный случай.

Главные герои

• Лукерья — крепостная крестьянка лет 28–29 , не встающая 6 лет с постели из-за болезни. Она безропотно принимает выпавшее на её долю испытание, благодарна людям за помощь.
• Пётр Петрович — барин, увлечённый охотой, выступает в роли персонажа и рассказчика.

Другие персонажи

• Ермолай — охотник.
• Хуторской десятский.

Очень краткое содержание для читательского дневника

Однажды помещик Пётр Петрович ночевал на хуторе Алексеевке. Заглянув в сарайчик, стоящий около пасеки, он увидел там очень худую женщину, лежащую в углу на подмостках и укрытую одеялом. Это оказалась Лукерья, крепостная крестьянка матери Петра Петровича. Раньше она была красивой девушкой, певуньей и плясуньей. Однажды оступилась, упала с крыльца и с тех пор стала сохнуть, кожа её потемнела, и Лукерья стала похожа на мумию. Ходить она не могла, за ней ухаживали добрые люди. Лукерья не унывала, считая, что Бог её любит, если послал ей такое испытание. Она была благодарна Богу, что у неё есть пристанище, зрение, слух. Песни она петь не перестала, хотя голос ослабел. Лукерья стала учить песням девочку-сиротку.

Она попросила барина, чтобы он уговорил свою мать сбавить оброк с крестьян, так как здесь у них мало земли.

Хуторской десятский сказал Петру Петровичу, что Лукерью в деревне прозвали «Живые мощи». Через некоторое время Пётр Петрович узнал, что Лукерья умерла, а перед смертью слышала колокольный звон с неба.

Краткий пересказ (более подробный, чем краткое содержание)

Когда помещик Пётр Петрович и Ермолай на охоте за тетеревами попали под дождь, они поехали в Алексеевку, хуторок, принадлежащий матери помещика.

Переночевав там во флигельке, Пётр Петрович пошёл побродить по саду и дошёл до пасеки. Рядом с ней был амшаник — плетёный сарайчик, в который на зиму ставят ульи.

Пётр Петрович заглянул туда и пошёл прочь, но остановился — его кто-то тихо позвал, назвав по имени-отчеству. Он подошёл к подмосткам в углу и увидел на них очень худую женщину, укрытую одеялом. Её голова была похожа на икону старинного письма. Кожа у неё была бронзового цвета, нос очень узкий, губ почти не было видно, а глаза были светлые, мертвенные. Женщина сказала, что она Лукерья, которая была запевалой и водила хороводы у матушки Петра Петровича.

Барин был поражён, он не понимал, как красавица Лукерья превратилась в такую мумию. Женщина рассказала ему, почему с ней случилось несчастье.

Лет 6–7 назад Лукерью помолвили за буфетчика Василия. Однажды ночью она вышла на крыльцо, чтобы послушать соловья. Вдруг ей почудилось, что Васин голос позвал: «Луша. » Она спросонья оступилась и упала с крыльца. От удара о землю у неё что-то внутри словно порвалось. С тех пор Лукерья стала сохнуть. Она почернела, только лежала, не пила, не ела.

Барыня показывала её лекарям, посылала в больницу, но лекари не знали, что за болезнь у Лукерьи. Они пытались лечить, но безрезультатно. Лукерья совсем окостенела, и её привезли сюда, к родственникам.

Василий потужил да и женился на другой. Прошлой весной он приходил к Лукерье, разговаривал с ней.

За Лукерьей присматривают добрые люди. Она привыкла к своему положению и считает, что некоторым людям ещё хуже живётся: тем, у кого нет пристанища или глухим, слепым.

Чтобы не впадать в мысленный грех, Лукерья приучила себя не думать и не вспоминать, а только смотреть и слушать. Иногда она читает молитвы, но нечасто, так как считает, что не нужно просить Бога ни о чём — он лучше знает, что ей нужно. Лукерья считала, что Бог её любит, потому что послал ей испытание.

Пётр Петрович предложил Лукерье поместить её в хорошую больницу, но она отказалась, так как знала, что это бесполезно. Она сказала, чтобы Пётр Петрович не жалел её, так как к ней ходят молодые крестьянки, странницы, рассказывают ей новости. Да ей и одной хорошо. Она песни поёт и учит песням девочку-сиротку. И Лукерья спела барину песню «Во лузях».

На вопрос Петра Петровича, спит ли она, Лукерья ответила, что спит редко, но видит хорошие сны, во сне она всегда молодая и здоровая. Она рассказала барину о трёх своих снах: про Христа, про покойных родителей и про свою смерть.

Когда Пётр Петрович стал прощаться, Лукерья попросила, чтобы он уговорил свою матушку хоть немного сбавить оброку со здешних бедных крестьян, так как у них мало земли. Барин обещал ей это сделать.

Пётр Петрович поговорил о Лукерье с хуторским десятским. Тот сказал, что её в деревне прозвали «Живые мощи», что она ни на что не жалуется, а только благодарит людей.

Через несколько недель Пётр Петрович узнал, что Лукерья скончалась. Ему сказали, что в день кончины она слышала звон колоколов, но не из церкви, до которой 5 вёрст, а сверху.

Заключение к краткому пересказу

В рассказе И. С. Тургенева «Живые мощи» раскрыты темы:

• крепостничество;
• христианская вера;
• покорность Божьей воле;
• отношение человека к страданию своему и других людей;
• долготерпение и сила духа.

Основная мысль (идея) рассказа «Живые мощи»: тем, кто верит, что чем больше страданий в этой жизни, тем больше готова душа к жизни на Небесах, легче переносить страдания. Сила духа помогает переносить мучения и не терять веру в людей и светлое будущее в Царствии Небесном.

Краткое содержание рассказа может пригодиться для заполнения читательского дневника, а краткий пересказ — для подготовки к уроку литературы.

Путь духовного восхождения героини в рассказе И. С

Путь духовного восхождения героини в
рассказе И. С. Тургенева «Живые мощи»

Кому из русских людей не знакомо название сборника тургеневских рассказов «Записки охотника»? Пожалуй, никто из культурных людей не обошел вниманием галерею народных образов. Есть в ожерелье оглавления оксюморон «Живые мощи». Любой духовно неподготовленный человек не вынесет после прочтения этого рассказа ничего полезного, а, между тем, образ Лукерьи является примером духовного роста и способен воодушевить и научить тех людей, которые оказались в физической беспомощности. Люди с ограниченными возможностями здоровья найдут для себя путеводную звезду, если поймут, почему Лукерья «рассказ свой вела почти весело, без охов и вздохов и нисколько не жалуясь и не напрашиваясь на участие»,[1] поймут, что полнота жизни человека определяется не богатством внешних событий, наполненностью действием, а жизнью духа.

За семидесятилетний период истории советского безбожного государства выветрились из культуры знание и понимание духовных законов, поэтому и классика Золотого века русской литературы нуждается в комментариях, уточнениях, почерпнутых из источников, наполненных истинами Святого Евангельского учения. Проблема духовно-нравственного воспитания гражданского общества весьма актуальна, и требуется научное осмысление, восстановление и распространение культурного кода русского народа. Чему и посвящена данная статья.

Итак, герой-рассказчик представляет портрет героини: «Передо мною лежало живое человеческое существо, но что это было такое? Голова совершенно высохшая, одноцветная, бронзовая — ни дать ни взять икона старинного письма; нос узкий, как лезвие ножа; губ почти не видать — только зубы белеют и глаза. »[1] Из слов Луши выясняется, что после травмы седьмой год она прикована к ложу. Вместе с автором-рассказчиком читатель удивляется повествованию Лукерьи. Например, про Полякова Василия, бывшего своего жениха, она говорит: «Очень он меня любил, да ведь человек молодой — не оставаться же ему холостым … А жену он себе нашел хорошую, добрую, и детки у них есть … и очень ему, слава Богу, хорошо».[1] О себе говорит так: «Сперва очень томко было, а потом привыкла, обтерпелась — ничего; иным еще хуже бывает … иной здоровый человек легко согрешить может, а от меня сам грех отошел … я так себя приучила: не думать, пуще того — не вспоминать».[1]

«Как это — не думать», — скажут многие? Русский подвижник преподобный Силуан Афонский писал: «Чрез самоосуждение душа смиряется, и уже нет в ней никаких помыслов, но чистым умом предстоит она Богу. Вот мудрость духовная…»[2] Смиренная душа получает любовь и благодать. Легче всего смиряться в молчании и одиночестве. Героиня приняла свою судьбу безропотно. Луша за смирение свое, за терпение и беззлобие, за добрый помысел, за невольное пустынничество и молчальничание была вознаграждена духовными дарами, неземными откровениями. «Он (Бог — Е.К.) лучше меня знает, чего мне надобно. Послал Он мне крест —, значит, меня Он любит»,[1] — рассуждает бывшая дворовая девка. И молитв она знает мало: «Отче наш. », «Богородицу» и акафист «Всем скорбящим» и не читает их непрерывно, а больше молчит, как сама она говорит о себе: «Полеживаю себе безо всякой думки. И ничего!»[1] Молчание — молитва будущего века. Героиня находится в молитвенном состоянии. Эта молитва без слов — высший вид общения с Богом, созерцание. Положение Лукерьи подобно затворничеству подвижников. Отрешиться от страстей можно только пройдя подвиг молчания. Лукерья, подобно духовным аскетам, уже здесь, на земле, пребывает в ангельском состоянии.

За что же Господь посылает ей благодать? То возьмет ее размышление, которого «никак нельзя сказать: не растолкуешь … Придет, словно, тучка, прольется, свежо так, хорошо станет, а что такое было — не поймешь!»[1] Библейская история дает нам примеры подобных состояний, которые свидетельствуют об общении с Богом. Так, в Ветхом Завете есть слова: «Глас хлада тонка и тамо Господь»,[3] а житие святителя Спиридона Тримифунтского сообщает, и Акафист, посвященный Ему, вторит: «Во время зноя, внезапу роса, снизшедшая свыше, священную твою главу прохлади; в знамении сем близость преставления своего провидевый».[4] Святитель Димитрий Ростовского так раскрывает ветхозаветную метафору, указывающую на присутствие Сына Божия: «»Как дождь» сошел с Небес «на руно» (Пс. 71, 6), так Христос воплотился от Девы. Не повреждается руно от росы. »[5]

Понимает Лукерья: «. будь около меня люди, и ничего бы я не чувствовала, окромя своего несчастья. Сам себе человек помогай! Кто ему в душу войдет?»[1] А ведь И. Тургенев не выдумал же все это, явно, наблюдал в народе высокие образцы духовности и отразил в удивительных для нас образах.

Что еще, кроме смирения, молчания и любви спасает Лукерью? Пение. Песни старые, хороводные, подблюдные, святочные, через которые выливалась ее душа вместе с колеблющимся, «как струйка дыма» голоском. Она и девочке-сиротке, которая к ней ходит, помогает, передала свой дар, выучила ее своим песням.

Так ли легко живется Лукерье, как она говорит? Нет. И боли выматывающие, и бессонница. Хорошо-то хорошо, но легко ли быть одному, без людей? Об этом судить можно по тем слезам, которые пролились из глаз «живых мощей», из-под «темных век, опушенных золотистыми ресницами, как у древних статуй»[1] после ласки и жалости барина, которые проявились в том, что он «положил руку на ее крошечные холодные пальчики»[1]. Судить можно еще и по ее словам: «Очень уж я Вам обрадовалась».[1] В прикованных к ложу «мощах» живая душа, пылкое сердце. После визита Васи «прошлой весной» тоже были слезы. «Откуда брались!» Слезы невольные, и за них героиня-страдалица стыдится: «Не стыдно ли? Чего я?» Стыдится того человеческого, что в ней проснулось. Почему же? Божье общение нельзя предать и отодвинуть от себя чувствами человеческими. Не случайно И.Тургенев сразу же вслед приводит два сна и видение родителей покойных, приходивших благодарить за то, что она своими мучениями не только свои грехи победила, но и умершим облегчение доставляет. В другой раз Господь так поддерживает силы Своей избранницы. Злющая собачка из сна — болезнь ее, но что в сравнении с ее наскоками ждет «невесту разубранную» там, куда она поднимется вслед за Христом? А вот что: «В Царстве Небесном хороводы водить будешь и песни играть райские». За восемь лет мучений, бесконечная жизнь в Раю.

Смиренной мученице благовестил, не иначе, Архангел Гавриил время кончины, как она говорит: «мой час». Так и случилось по пророческому сну: «после Петровок» скончалась. В самый день кончины Лукерья слышала колокольный звон, который, по ее словам, шел «сверху». По великой своей скромности она «не посмела сказать: с неба». Та же скромность в оценке своего терпения у Лукерьи проявляется, когда она приводит для сравнения пример подвига преподобного Симеона Столпника и Иоанны дэ Арк. Многие ли современные образованные люди знают хотя бы только имя Симеона Столпника? А о Жанне де Арк если и слышали, то проецируют ли на свою жизнь восхищение, полученное от знакомства с подвигом ее жизни. А Лукерья пользуется случаем, в ответ на предложение помощи, просит о здешних бедных крестьянах похлопотать перед матушкой-помещицей. «Ничего мне не нужно; всем довольна, слава Богу. Дай Бог всем здоровья!» Уж кто, как не она, знает цену здоровью.

Так и жила она, прозываемая в деревне «живые мощи», никакого беспокойства никому не доставляла (это уже добродетель кротости), «ни ропота от нее не слыхать» было, «ни жалоб». «Сама ничего не требует, а напротив — за все благодарна; тихоня, как есть тихоня, так сказать надо Богом убитая, — так заключил десятский, — стало быть, за грехи; но мы в это не входим. А чтобы, например, осуждать ее — нет, мы ее не осуждаем. Пущай её!»[1] Это уже отношение народа. Нет пророка в своем отечестве. Что-то подобное говорили друзья и Иову Многострадальному…[6]

Живые мощи. Лукерья

Главная героиня рассказа «Живые мощи» — едва ли не лучший, не самый поэтический из всех образов «Записок охотника». Автор показал на нем, до какой духовной высоты может подняться простой русский человек вообще. Молодая девушка, крестьянка Лукерья, веселая, живая, бойкая, красавица, невеста, любимая женихом и сама любящая его, внезапно заболела такой болезнью, которая иссушила ее, навсегда при ковала к постели, исключила из числа живых людей. Жених ее погоревал, да и женился на другой. А она проводит целые годы в уединении, неподвижная, одна со своими думами. Но она не пала духом в безотрадном положении, напротив, она дошла до полного просветления, она счастлива, она радуется жизни, всякому ее мелкому проявлению, она рада смерти и ждет ее как блаженства, и не знает и не понимает страха перед ней. Лукерья — олицетворение народного религиозного идеала. Автор неожиданно увидел Лукерью в плетеном сарайчике близ пасеки, где она проводила лето. Вот как он описывает ее наружность: «Голова совершенно высохшая,нос узкий, как лезвие ножа; губ почти не видать, только зубы белеют и глаза … лицо не только не безобразное, даже красивое, но страшное, необычайное. Лукерья не знает себялюбия, зависти, ревности, злобы. Она рада, что ее бывший жених нашел себе добрую жену, «и очень ему, слава Богу, хорошо», говорит она. Она тихо следит за жизнью природы и веселится ею. Она о себе не думает, но о других у нее болит сердце. Когда барин спрашивает ее, не нужно ли ей чего? Она отвечает: «Ничего мне не нужно; всем довольна, слава Богу …». В Лукерье сохранилась обычная любовь русского человека к песне: она поет, слабым, едва слышным, но чистым и верным голосом, всякие песни, которых прежде много знала. «Только вот плясовых не пою. В теперешнем моем звании оно не годится», — говорит она.

Смирение русского человека дошло в Лукерье до высокой степени. Собеседник подивился ее терпению, а она возражает ему: «Эх, барин! Что вы это? Какое такое терпение? Вот Симеона Столпника терпение было точно великое: тридцать лет на столбу простоял … А то вот еще мне сказывал один начетчик … » И она передает поэтическое предание о Жанне Д-Арк, «святой девственнице», как та прогнала агарян из своей родной земли, и потом велела этим агарянам сжечь себя, чтобы «огненной смертью за свой народ помереть». Лукерья религиозна в самом возвышенном и чистом смысле этого слова. Бог ей близок. Она видит таинственные, чудесные, пророческие сны, Христа видит и царство небесное; видит во сне смерть свою в образе большой женщины с глазами желтыми, как у сокола, и светлыми-пресветлыми, она радостно просит смерть взять ее, и та назначает ей время — «после, мол, Петровок». И Лукерья, действительно, умирает после Петровок — она как бы провидела свой конец.