За полярным кругом

Эта поездка в Заполярье состоялась много лет назад. Но охотничий и жизненный опыт, приобретенный в то время, очень пригодился в последующей нашей непростой жизни. Мы поняли, что охота на севере требует специальной подготовки. Север не прощает ни ошибок, ни лени. За полярным кругом пустяков не бывает.

ИЛЛЮСТРАЦИЯ ИЗ АРХИВА ПЕТРА ЗВЕРЕВА

Мы уже несколько лет подряд лелеяли мечту побывать на Беломорье, и наконец все у нас совпало и сложилось, и мы были готовы ехать. В Москве относительно тепло, а в Кандалакше снег уже «на постоянке». Самое время ехать на северного оленя. Мы трое — Клуныч, Михаил и я, удивляя москвичей своей солидной зимней одеждой, вошли в поезд «Москва — Мурманск» и стали «готовиться» к обещанным охотничьим приключениям.

В Кандалакше на привокзальной площади нас с нетерпением ждали товарищ Клуныча Олег со своим братом Кириллом. Они ждали нас на уазике-«буханке», и мы отправились в поморский поселке Умба, где жили братья. По дороге мы узнали, что началась ежегодная миграция северных оленей с северных тундр на юг полуострова, поэтому плотность их ежедневно возрастала, и это обнадеживало. В этих местах также много и лосей, так что охота должна быть успешной и без добычи мы, конечно же, не останемся. Тундра, болота, влажные почвы в тайге уже замерзли и перестали представлять трудность для переходов.

Переночевав в поморском поселке, мы рано утром выехали в тайгу. Ехали медленно, а так как дороги в общем понимании там вообще нет, то продвигались мы «по направлению», и шины уазика целый день давили то замерзшие кочки, то каменистые россыпи, либо пробирались между группами деревьев.

Постепенно так называемая дорога стала подниматься на холмы. Тайга сменилась лесо­тундрой, а затем и горной кустарниковой тундрой. Затем дорога поползла вниз, и мы снова въехали в таежный лес. Так пейзаж во время нашего движения несколько раз менялся, пока мы не подъехали к зимовью братьев на берегу еще не замерзшего озера. Впервые попав за полярный круг, мы с нескрываемым любопытством разглядывали окружающую нас местность, надеясь сразу же увидеть стада северных оленей. Но, увы, леса, лесотундра и кустарниковая тундра на вершинах холмов словно вымерли. Ничто не указывало на наличие какой-либо дичи. Хотя мы очень устали после этой многочасовой нудной, трясучей езды, но были готовы сразу же идти на охоту. Олег охладил наш пыл, сказав, что погода в тот день не способствовала успешной охоте на оленей — ярко светило солнце, правда, невысоко над горизонтом, и сильно подморозило. Да и без предварительной разведки эта охота не бывает удачной. «Так что терпение и предварительная подготовка, а сейчас — за стол и всем отдыхать».

Утром нас разбудила компания охотников — друзей Олега, ввалившихся в избу с криками: «Вы тут спите, а за распадком лоси непуганые стоят, нас ждут! Лицензии у нас есть, так что подъем и все по машинам; хотя и недалеко, но время дорого, да и трофеи, если будут, легче вести, чем нести, а позавтракаем в ужин, после охоты».
У ворот стояло еще два уазика с прицепами. Мы быстро заняли места с братьями в «буханке», а остальные расселись по другим машинам. Вездеходы, глухо урча, скрипя и кренясь во все стороны, медленно поползли по непролазным лесным просекам. Добравшись до бурлящего потока, перегородившего нам путь, мы вышли и направились к большим валунам, лежащим в реке. Ну вот и переправа, что-то типа брода. Мы заскользили по мокрым гладким валунам, обдаваемые ледяными брызгами бешеной таежной речки. Мокрые и окоченевшие, мы взобрались на противоположный берег и «затопали» на лыжах, иначе нельзя назвать этот бег по замерзшему кочковатому пространству, до опушки леса.
Когда мы вошли в распадок, меня с друзьями и еще двоих охотников расставили вдоль него, а остальные побежали дальше, огибая по сопке предполагаемое место нахождения лосей. Выстрелы не заставили себя долго ждать, и на Клуныча вскоре вылетел крупный сохатый. Клуныч ударил его метров за сорок. Лось подпрыгнул и, шатаясь, резко ушел в сторону. Охотник на соседнем номере добыл зверя. Вернувшийся вскоре улыбающийся Олег сообщил, что они взяли еще одного и Кирилл с друзьями его уже свежуют. Он просил нас помочь перенести куски мяса к переправе, а затем вся команда займется «нашим» лосем. Какое удовольствие для охотника взять сохатого, и какое же это мучение вытаскивать большие куски мяса на себе по бездорожью!

Наконец, общими усилиями мясо двух лосей было перенесено к переправе через реку. Мы с Олегом налегке — только с ружьями и лыжами — первыми переправились сквозь бушующую пену на противоположный берег, перетащив с собой крепкие веревки. Под руководством Олега мы закрепили их концы, устроив веревочную переправу, а затем стали аккуратно, не спеша обвязывать и переправлять над водой куски лосятины. Погрузив добычу на машины, радостные охотники с чувством выполненного долга, по давней охотничьей традиции, прямо на берегу отметили такое удачное окончание охоты.

Наши машины медленно тронулись в обратный путь. Потом были и завтрак, и обед, и ужин — «три в одном». Мясо свалили во дворе прямо на снег, под охраной крепкого забора и лаек. Готовить лосятину — делать традиционную охотничью печенку — ни у кого уже не было сил, и мы довольствовались запасами готовой еды и тем, что привезли с собой охотники: вяленая оленина, соленая семга и кумжа, копченые сиги и дикие гуси, моченая морошка и другие местные продукты — дары Беломорья.
На следующий день прибывшая к нам компания охотников, погрузив свои доли лосятины на машины и пожелав нам счастливой охоты на оленей, отбыла домой. Олег с Кириллом повели нас в лесотундру, где проходили, как они нам объяснили, основные тропы северных оленей.

Северные олени мигрируют из года в год одними и теми же маршрутами, выбивая хорошо заметные тропы. Выйдя на такую тропу, Олег стал осматривать в бинокль округу: «Недавно здесь прошло стадо численностью больше десятка животных и ушло вниз, в тайгу. Будем ждать следующее стадо — мы за оленями не бегаем, как за лосями, а терпеливо их ждем на тропе».

Пройдя дальше, он указал на крупные следы, похожие на собачьи, — волки. «Олени пришли со своими «санитарами» с севера, надо быть начеку. Олени имеют хорошее обоняние и слух, но слабоватое зрение, а волки нас могут заметить первыми и помешать охоте», — предупредил Олег.

Пройдя дальше по оленьей тропе и поднявшись на следующий холм, Олег поднял руку и указал в сторону горизонта. В бинокли мы увидели большое стадо северных оленей, которое медленно двигалось в сторону от нас.

«До стада не менее пяти километров. Попытаемся развернуть стадо в нашу сторону, — сказал Олег, — вам по тундре бегать непривычно, а я с двумя лайками подойду к ним сзади и попытаюсь повернуть стадо в эту сторону. А вы здесь замаскируйтесь, недалеко от тропы. Олени спокойно пойдут по ней. Тут их и встретите. Кирилл, помоги ребятам замаскироваться и беги к оленям наперехват». С этими словами Олег, надев белый маскхалат, побежал, захватив собак, на лыжах наискосок к ходу стада оленей. Мы стали подбирать себе места для засады, не зная, где и как лучше устроиться. Кирилл помог нам найти ямки, которые мы окружили камнями и дополнительно завалили их снежком — получилось что-то вроде брустверов.

Надев белые маскхалаты, мы залегли за ними, осматривая с нетерпением горизонт в замотанные медицинским бинтом бинокли. Уложив нас в снег, Кирилл заскользил в сторону оленьего стада, но в другом направлении — навстречу ему, пытаясь вместе с Олегом взять оленей в «клещи».

Прошло уже несколько часов, прежде чем на оленьей тропе, перед нами, появилось стадо. Оно шло не торопясь, заглатывая еще кое-где не занесенный снегом ягель и обгладывая веточки кустарника. Я лежал в гуще кустов, загороженный еще и грудой камней. Ветерок дул нам в лицо, поэтому олени нас не чуяли. Они не видели ни меня, ни друзей и медленно к нам приближались. Так как ружья у нас были гладко­ствольные, то мы терпеливо ждали сближения с оленями. За стадом, на приличном удалении от него, не торопясь, слева и справа от тропы двигались братья со спокойно идущими несколько впереди собаками. Лайки не бегали, не лаяли, а спокойно шли за оленями, приближаясь только к тем, которые пытались свернуть с тропы. Развернув оленя назад на тропу, они возвращались на свое место в цепи загонщиков. Впечатление было такое, что к нам приближалось стадо домашних коров, спокойно идущих на вечернюю дойку. Стадо приблизилось к нам вплотную, а мы все смотрели и смотрели на оленей, впервые увидав этих симпатичных животных в их «родном доме».

Из оцепенения нас вывели братья своими выстрелами, которые тоже приблизились к нам, и, понимая нашу нерешительность, но не желая упускать обычную для них добычу, решили проявить инициативу. Нам пришлось уже стрелять вдогонку убегавшему стаду. «Ну что, познакомились с северным оленем? — дружелюбно спросил Олег. — В следующий раз мы вам покажем еще один, уже местный, национальный способ охоты на них. Тогда вы уже вдоволь належитесь на снегу и будете более решительны, — заявил он. — Северный олень не крепок на рану, поэтому даже несмертельное ранение приводит его к быстрой потере сил, и он, уйдя от охотника, становится легкой добычей волков. Поэтому задача охотника — всегда! — добрать зверя».

Свежевание туш оленей, их первичная разделка, перенос и погрузка в машину, транспортировка до зимовья заняли у нас весь остаток светового дня. «Свежатина» вскоре заняла свое место в приготовленной для оленины яме во дворе, вырытой в вечной мерзлоте, — очень надежном холодильнике, который не может ни сломаться, ни потечь.
Утро следующего дня было серым, хмурым. Небо было затянуто низкими и, как говорят, снежными тучами. «Пока снег не повалил, мы организуем обещанную вам охоту на оленей способом, который испокон веков используют при охоте на них местные жители — лопари. Охота трудная, но очень эмоциональная и добычливая: олень подходит к охотнику на расстояние броска аркана», — обещал нам за зав­траком Олег.

Братья положили в уазик пару оленьих шкур и две пары больших оленьих рогов, и мы выехали из зимовья. Ехали трудно — мотор вездехода капризничал, но братья решили не возвращаться, чтобы не терять времени, боясь возможного продолжительного снегопада и срыва охоты на несколько дней. Забравшись на большое каменистое плато с редкими островками кустарника, мы медленно ехали, осматривая горизонт.

Наконец, Кирилл указал нам на большое скопление оленей почти на горизонте. Оставив машину, мы, надев белые маскировочные халаты и накрыв машину белым тентом, медленно пошли на сближение со стадом. «Олени не сильны зрением, и поэтому мы попытаемся подойти к ним как можно ближе — пока они нас не заметят», — прошептал Олег. Перехватив наши удивленные взгляды, он улыбнулся и, согнувшись, медленно пошел на сближение с оленями. Мы тоже приняли такую же позу и последовали за ним. Приблизившись к стаду настолько, что самые чуткие из оленей насторожились, стали поднимать головы и смотреть в нашу сторону. Они, наверное, не понимали, что перед ними люди. Мы остановились и укрылись в кустарнике. Олег и Кирилл натянули на свои спины оленьи шкуры и прикрепили к себе оленьи рога. Затем, оставив нас в кустарнике, они отошли на четвереньках в сторону, и представление началось. Поочередно Олег и Кирилл время от времени поднимались с четверенек и показывали свои рога и спины над кустарником и валунами, затем снова прятались за ними. Олени обратили свое внимание на эти «показательные выступления», и стадо медленно сменило направление своего движения и развернулось в нашу сторону. Мы лежали на снегу в маскхалатах и затаив дыхание смотрели, как обманутые животные очень медленно, но верно приближались. Правду сказал Олег, что мы еще належимся на снегу.

Лежать действительно пришлось очень долго — олени не торопились. Я с большим трудом смог прицелиться и нажать на спусковой крючок — руки дрожали от холода.
Замерзшие и окоченевшие, казалось, до состояния «вечной мерзлоты», но радостные от впечатлений и добытых трофеев, мы погрузили оленей целиком, решив не свежевать, не разделывать их на холоде, мечтая только как можно скорее очутиться в теплой избе у печки, согреться и отметить за столом результаты интересной, но такой трудной охоты.

С полем!: Олени и росомаха. Охота за Полярным Кругом. Часть 2

Продолжение о том, как Эстонские и Исландские гости охотятся на самого свирепого зверя – росомаху. Они уже успели из первых уст узнать особенности поведения зверя и подружиться с семьёй Вэнго.

Во время охоты их подвёл снегоход, он сломался в самое не подходящее время. Пришлось даже до глубокой ночи его ремонтировать, пилить и мастерить. Зарубежные гости не теряли надежду исполнить свою мечту — добыть росомаху.

Росомаха это бич для оленеводов. Этот хищник часто охотится на домашних оленей. Вот на пример, в стойбище рода Вэненго, на три семьи 2 две тысячи оленей, однажды к лету они не досчитались около двадцати голов оленей.

Приключение охотников увенчалось все же успехом, им пришлось не один день выжидать свой трофей. О том, как это было смотрите в полном видео этого ролика.

Найдены возможные дубликаты

..красивый зверь, нахера его убили вообще?

Росомаха это бич для оленеводов. Этот хищник часто охотится на домашних оленей.

Ну логично, он питается, приезжают модные чуваки и валят).

А оленеводы — бич для росомахи

Stealth

Нарушаем?

Фотограф Сергей Анисимов

Тайга зовёт (р. Енисей и притоки, дер. Бахта)

Рысь охотится на оленя, увлеченного подножным кормом

Рождаются в чуме, в школу летают на вертолете: чем дети оленеводов отличаются от «обычных»?

Арктика не прощает ошибок даже маленьким детям. Впрочем, быть маленьким и беззащитным ребенком на Крайнем Севере не получится. Приучение к труду, выполнение взрослых обязанностей, помощь по хозяйству едва малыш научится ходить, культ оленеводства – это не жестокость родителей, а минимальный перечень навыков, без которых в тундре не выжить.

В семьях ненцев не принято баловать детей, потому что центром семьи является отнюдь не ребенок. Главный в чуме – мужчина, а в тундре – олень. В переводе с ненецкого олень означает «жизнь». И это животное действительно является для жителей тундры чуть ли не божеством, которое дает еду, одежду, жилье и средство передвижения.

Уклад жизни ребенка тундры полностью отличается от детства на Большой земле. Младенцы появляется на свет в чумах и всю жизнь переезжают с места на место вместе с семьей, каждый раз на новом стойбище строится новое жилище. Есть ли у ребенка дом в таких условиях? Да, есть. Вся тундра и есть его дом.

Выбор игрушек за полярным кругом не велик. Камни, куски кожи, птичьи клювы заменяют кукол и машинки. Культа потребления здесь нет и самые простые самодельные игрушки не входят в число вещей, которые кочевники перевозят с места на места. Это лишний груз, не более.

Зато ненецкие дети с 4-5 лет ведут хозяйство практически наравне со взрослыми. Девочки готовят еду, следят за порядком и ведут быт вместе с мамой, а мальчики вместе с отцами делают тяжелую работу. К семи годам ребенок едва ли чем-то уступает взрослому человеку. Эти дети готовы к трудной жизни за Полярным кругом, но практически ничего не знают о жизни за его пределами. Окном в мир становятся школы-интернаты, в которых «арктические» дети проводят большую часть жизни.

Впервые об образовании ненцев заговорили сто лет назад, в 20-х годах прошлого века. Единственной возможностью дать знания кочевым детям оказалось открытие интернатов при школах. Только так можно было дать полноценные знания детям, которые живут в сотнях километров от цивилизации, к тому же постоянно переезжают с места на место. Ценой среднего образования для северных народов стала разлука с близкими и отрыв от традиционного уклада жизни. И если поначалу семьи отдавали детей учиться только по желанию, то затем образование стало обязательным. Те, кто не хотел отдавать своего ребенка в школу, просто прятал его.

Последние несколько десятилетий ситуация изменилась. Практически все дети оленеводов учатся в школах-интернатах. И это не принуждение, а четкое осознание факта, что любому ребенку вне зависимости от места жительства нужно получить хотя бы среднее образование.

В школе в поселке Красное Ненецкого автономного округа учатся 208 ребятишек. 18 из них – дети оленеводов. Интернат при школе становится для них домом на целый учебный год. В августе их забирают со стойбищ и на вертолете доставляют до школы. Домой они возвращаются только в мае.

Как это ни странно, но во время учебного года дети все-таки встречаются с родителями. За многими ребятишками приезжают на снегоходах и отвозят в родной чум на зимние каникулы. Здесь даже родительские собрания есть! Ответственные мамы и папы стараются приезжать в поселок по мере возможностей, встречаться с педагогами и участвовать в жизни детей.

Жизнь в интернате сильно отличается от хоть и непростой, но все-таки вольной жизни в бескрайней тундре. Ребятам бывает сложно привыкнуть к новым бытовым условиям, дисциплине и распорядку дня. Педагоги делают все возможное, чтобы дети чувствовали себя как дома.

Маленькие оленеводы осваивают стандартную образовательную программу, сами же дети отличаются от своих «обычных» сверстников. Они лучше подготовлены к жизни, предпочитают, чтобы к ним относились как к взрослым, а еще они более молчаливые, скромные, спокойные. К тому же очень трудолюбивые. Северные дети действительно другие. Может быть поэтому после получения аттестата большинство из них предпочитают вернуться в тундру и заниматься оленеводством.

Едешь себе спокойно по Йеллоустоуну, а тут стая волков охотится на оленя

Кибер ЯМАЛ 2077

Испанские охотники устроили массовую резню оленей и кабанов в Португалии

Официальные лица Португалии выразили возмущение массовым убийством около 540 оленей и кабанов всего за два дня в охотничьей зоне в центре страны.

Убийство произошло на ферме в туристической охотничьей зоне Торребела, недалеко от поселка Азамбужа, примерно в 40 км от Лиссабона 17 и 18 декабря.

Ферма площадью 1100 га была обнесена стеной, а это означает, что у 540 животных не было возможности спастись от своих убийц.

Об этом происшествии стало известно после того, как сами охотники выложили фотографии с мертвыми животными в соцсетях.

Министр окружающей среды Португалии Жоау Фернандеш заявил, что убийство животных, совершенное 16 испанскими охотниками, было «гнусным экологическим преступлением», которое должно преследоваться по закону.

Институт охраны природы и лесов Португалии (ICNF) начал расследование инцидента.

Вот такой он, Север

Ледяные фигуры на Полярном круге (12 фото)

Не меньше 10 лет подряд приглашенные мастера со всей России и ближнего зарубежья делают невероятные ледяные скульптуры возле местного концертного зала.

В этом году скульптурная композиция посвящена 90-летию округа. Все наполнено традиционными символами: олени, моржи, чумы, нефтяные вышки (чтобы не забывали откуда деньги!)

Получается «музей» под открытым небом, где легко соблюдается социальная дистанция в ожидании вакцинации или пока большая часть не переболеет. Других альтернатив для культурного времяпровождения сейчас немного.

Настоящие романтики и покорители Севера:

Мишки любят Салехард:

Жаль, только мамонту бивни сломали. Наверное, фотографировались вставая на них. Жалобу подавала, пока в процессе:

Прошлый год. Фестиваль тогда назывался «Полярная рапсодия»:

Что едят на Ямале: Сырое мясо и рыба во льду (7 фото)

Мастер класс по строганию рыбы и мяса «Строганина по-Ямальски»

Молодые мастера показали высший класс, нарезая тонкую стружку из белой рыбы и оленины.

Председатель жюри чемпионата по строганию Хатяко Мэйкович Езынги поделился своими секретами разделки.

К примеру, он считает, что лучше всего брать свежевыловленную замороженную рыбу, разделывать её при минусовой температуре, использовать по минимуму специи. Женщины помогают мужчине, накрывая стол перед предстоящей трапезой.

Охота белого медведя

Мишки животные с хорошим интеллектом. Народы севера называют белого мишку умка, ошкуй, нанук. Почитаемый зверь. Но и охота на него не запрещалась. Хотя сама охота ритуальный характер имеет. Культ медведя распространен был у многих язычников.

Олень

По сообщениям полиции Чехии, в одном из местных лесов сейчас разгуливает олень, вооруженный охотничьим ружьем.

Чешская полиция в районе Чески-Крумлов расследует необычный инцидент. Охотник написал заявление в полицию на дикого оленя, который, по словам мужчины, отобрал у него ружье. Об этом в среду, 25 ноября, сообщает Prague morning.

В сообщении отмечается, что в лесной массив вошла группа охотников, целью которых была мелкая дичь.

«Судя по всему, находившегося рядом оленя напугал лай собак, в результате животное напало на пожилого охотника. Олень разорвал рукав куртки мужчины, после чего он забросил на свои рога лямку от ружья и убежал вместе с „трофеем”», — говорится в статье.

Оружие при этом, как уверяет охотник, не было заряжено.

Полицейские выяснили, что спустя час после инцидента ружье все еще было на рогах у оленя — с ним его видели другие охотники. Винтовку все еще не нашли, поэтому предполагают, что рогатый может быть вооружен даже сейчас.

«Охотники обыскали лес, но ружья не нашли. У потерпевшего не было другого выбора, кроме как сообщить об инциденте в полицию», — сказали участковые и предупредили, что нашедшие оружие с оленем или без должны срочно им позвонить.