Охотники за деньгами. Игорь отпускает Катю. Толян сжигает свою квартиру. Жена Игоря хочет поделить имущество.

Игорь внимательно посмотрел на Катю. В одном он сочувствовал ей безусловно. Да, её не били и не унижали, не бросали голодной и не выставляли «погулять часок». Но бедность – это ужасно. Игорь предпочел забыть о своей бедности, но где-то внутри остался опыт, какова она. Даже не бедность. Нищета. Мерзкая, черная, зубастая. Бескрайняя. Она вцепляется в человека зубами, щупальцами. Она обвивает его и тянет в бездну. Он вырвался. Вот и девчонка попыталась, как могла. Справедливо полагая, что никто из терпил не станет поднимать шум из-за небольших карманных денег. Игорь и не поднимал. Вот только разозлился не на шутку. Ему очень нелегко далось сегодняшнее положение. Он лез наверх долгие годы, вылез и ни с кем не считал нужным делиться. Тем более, с какими-то мелкими аферистами. Но эту и правда почему-то жаль. Неожиданно жаль. Мелкая какая-то, как школьница. Несчастная. Мда, вляпались вы, Игорь Викторович. Катя молча ждала, что он решит. Молча. Испуганно. Настороженно. Мать у неё болеет. Умирает. Непьющая, Катю ни разу не бьющая, не гулящая мать. Интересно, по какому принципу это работает? Никогда он этого не понимал.

— Ладно. Я тебя отпущу. Но сначала ты кое-что сделаешь.

Игорь вынул Катин телефон из кармана, включил и протянул ей.

Москва, Gold Olympus, улица Донская, вторник, вечер

Вова в очередной раз пытался подключиться к камерам фитнес клуба. На улице толком еще не стемнело, но сейчас ему было плевать. Во-первых, страх за Катьку пересиливал страх за свою разбитую уже один раз на этом самом месте морду. А во-вторых, Толика он поставил на шухер. Он хорошо запомнил машину Азаряна, описал и Толик её не пропустит. Не зря же он носит очки. Да и не должен сейчас приехать Азарян – а до семи он успеет просмотреть камеры. Надеялся, что успеет. Вова подключился, взломал базу данных, нашел записи за вчерашний день. Вот. Девятнадцать часов. Черт, видно плохо. Все буржуи такие жмоты, не могут нормальные камеры поставить. Хорошо, что Вова знал, во что была одета Катька. Вова вытер пот со лба. Как же мерзко. Ведь она уговаривала его оставить эту затею. Говорила: не надо, давай откажемся. А он, как осел: надо-надо, должен, страховка, пусть платит. И что теперь? Так вот, кажется это Катька. Подходит к стойке, стоит. Неожиданно в кармане завибрировал телефон, Вова подпрыгнул. Чуть не выронил ноутбук. Да что за напасть на его технику! То отбирают, то чуть не разбил. В телефоне висело всплывшее на экран сообщение, что абонент появился в сети. Абонент, это Катя. Стараясь не думать о плохом, Вова нажал кнопку вызова. Катя ответила сразу.

— Слава Богу! Ты где?

— Вов, да у меня мама заболела. Позвонила вчера. Там всё плохо. Я уехала, а в дороге батарея села. Вот сейчас зарядила, включился.

— Так ты без паспорта ушла из дома? Как ты уехала?

— На автобусе. Не в Сибирь же, чего ты начинаешь. А ты где?

— Да так. Прогуляться вышел. Ты когда обратно?

— Ну, вот я сейчас уже еду. Давай к Толяну. Я туда подъеду.

— Почему не домой?

— Слушай, я так жутко по Машке с Максом соскучилась. Встретимся там?

— По кому ты… соскучилась?

— Ну вот и отлично! – Бодрым голосом вскричала Катя. – Ждите, в общем.

Подошел Толик. Вова суетился, открывая какие-то папки в ноутбуке.

— Ты чего? С кем говорил?

— Да ладно! И что молчишь?

— Подожди ты. Я хочу просмотреть записи. Она так странно говорила…

— Она сказала, что соскучилась по твоим мышам. Бред какой-то…

— А при чем тут мои мыши? Скажи нормально всё, что она говорила.

— Ну, сказала: ждите у Толяна, я приеду туда, соскучилась по крысам этим. Она по именам их назвала.

— Она не приедет. Она нас сдала. Спасибо, что предупредила. Мне надо срочно домой! Вот вы меня втянули, вот спасибо, друзья. – Толик повернулся и буквально бегом рванул в метро. В этот момент Вова открыл запись с внешней камеры и на экране появилась Катя. Её вел к машине здоровый амбал, а она не сопротивлялась. Опустила голову и шла, пошатываясь. Вова захлопнул ноут и побежал догонять друга. Что он задумал? Зачем ему срочно понадобилось домой?

Москва, квартира Толика, вторник, вечер

Вова стоял в тёмной кухне и смотрел в окно. Толик что-то там кидал в сумку. Куда-то собирался. Катя не могла их сдать. Зачем он собирается? Она сказала, что приедет сейчас, — значит она приедет. Но свет пока, наверное, не нужно зажигать. Просто, на всякий случай. А не потому, что Катя могла кому-то сказать этот адрес. Вот если бы только не эти мыши. «Могла» — вдруг громко и чётко сказал Вовин внутренний голос. Могла, и амбал, машина, и сутки отсутствия человека на связи – это достаточное количество фактов за то, что она сказала кому-то, где они. Но зачем? «Ты что, идиот? Её пытали, и она всё сказала». – Насмешливо подсказал услужливый внутренний голос. Иногда Вова ненавидел эту возню у себя в голове. Но мыслемешалка отключалась только во сне. А у кого не так? У всех так. Психологи и психотерапевты убеждены, что внутренние диалоги и монологи неостановимы. Скорее всего, это так и есть. Если ты не Будда, конечно. Вова не был Буддой. И сейчас, стоя у окна, он очень нервничал.

Во двор въехала машина, из нее выскочили два здоровяка, и Вова вдруг вспомнил. И этот ровер, и парней. Это были ребята бизнесмена Клюева Игоря, чьи денежки он удачно и бесследно перевел по своим каналам на нужные им счета. Выходит, не бесследно? Бред! Он знал свое дело. Деньги проводились так, что отследить их было нереально.

— Толян. – Вова в ужасе вылетел в коридор. – Толян! Они тут. Скорее. Они во дворе.

Во дворе, это времени меньше минуты. Толик подхватил сумку и выскочил в подъезд, на ходу рванув какой-то рычаг у двери. В глубине квартиры раздался негромкий хлопок и в коридор повалил дым. Толик рванул наверх, оставив дверь в квартиру открытой. Вова едва успевал за ним. Они поднялись на четвертый этаж и замерли, прижавшись к стене на верхних ступенях. Акустика была прекрасная, слышны были и голоса поднявшихся в квартиру Толика, и недоумение в голосах. Разговаривали двое.

— Черт, тут пожар. Натуральный пожар, Санёк. Надо вызывать пожарных. Дом сгорит.

— Соседи вызовут. Есть кто в квартире?

— Я не пойду. Так, по верхам, нету вроде никого.

— И дверь незакрыта. – Внизу открылась еще одна дверь.

— Батюшки, пожар! Вася! Вася! Вызывай скорее! А вы кто?

— Мы спускались, видим – тут такое. Да мы уже уходим.

— Откуда вы спускались? Вася, скорее вызывай пожарных, хватай Нюсю и уходим. Молодые люди, не стойте на дороге.

— Куда он мог подеваться?

— Молодые люди, потеряли кого?

— Нет-нет. До свидания. Пошли!

— Вася, ты Нюсю взял?

— Да закройте вы эту дверь, сейчас к нам перекинется!

Гул голосов начал отдаляться. Толик стоял, прислонившись к стене и сжав кулаки. По щекам его текли слёзы.

В бывшем дедовом кабинете, ныне лаборатории, вовсю бушевало пламя. Макс и Машка метались по запертой клетке. Раньше в клетке была лазейка, но потом Макс имел неосторожность убежать. Просто так, без определенной цели. Размять лапы. И хвост. После этого хозяин, строго поправив очки на носу, заделал лазейку крепко-накрепко. По лаборатории металось пламя, которому надлежало уничтожить следы всех проводимых тут экспериментов и созданных веществ. По клетке метались мыши, которым жилось в этой лаборатории не так уж плохо. Да, им иногда ставили странные уколы, меняющие восприятие мира. Но всегда кормили, и содержали клетку в чистоте. У Макса и Машки оставалось еще несколько коротких мгновений, а потом пламя, завоевывающее всё больше места в помещении, добралось до их клетки и забрало её себе. Сожрало, и не подавилось. Вместе с жителями. Вместе с усами, глазками-бусинками, и хвостами, которые почему-то так не нравятся людям.

Толик шёл, закинув сумку на плечо. Ему хотелось уйти куда-нибудь подальше от родного дома. Не видеть своих окон, полыхающих в окне. Не слышать вой пожарных машин. Ничего не видеть и не слышать. Никого. Он прошагал сквозь дворы до Патриарших прудов, нашел пустую лавочку, кинул сумку и с размаху шлепнулся сам. И тут обнаружилось, что Вова никуда не делся. Не остался около его дома, не ушел к себе. А притащился зачем-то за ним на пруды. Он ненавидел сейчас Вову больше всех на свете. Кроме разве что Кати. Катю он ненавидел еще сильнее.

Московская область, поселок «Тихие пруды», дом Игоря, вторник, день

Игорь отпустил её, пригрозив следить. Парни поехали за остальными деятелями. Вот так бывает в жизни. Ждут Катю, а дождутся неприятностей. Хотя, с какой стороны посмотреть. Талантливые люди всем нужны. Игорь просто предложит им сделку. А химика вон подарит Лёхе Носову. Скажет: получай, друг, своего химика. Изобретайте с ним эликсир вечной молодости. Главное потом старому другу плеснуть не забудь. Зазвонил мобильный телефон. Наверное, Саша с докладом. Игорь схватил трубку не глядя. Звонила почти уже бывшая жена.

— Игорь, тебе будет звонить мой адвокат.

— Какой… Черт, что ты там еще затеяла?

— Мой адвокат сказал, что ты должен делиться, по совести. Половина моя. И еще активы.

— По совести я должен выкинуть тебя ни с чем. Ты ни дня не работала.

— Это неважно. Я поступаю с тобой очень порядочно. Я хочу всего лишь половину. Это честно. А могла бы оставить тебя без всего. Мой адвокат говорит, что…

— Знаешь что, Леночка. – Прервал её тираду ласковым голосом Игорь. – Я думаю, что тебе следует пойти в жопу. Одной, или вместе с адвокатом – на свое усмотрение. Нет, я в этом абсолютно уверен. Точно следует пойти.

Охотники за деньгами. Авантюрный роман. Вова ищет Толика на даче. Катя ищет работу на Океан авеню.

Саша ехал в Москву и всю дорогу сжимал зубы. Пока он свозил несчастную Катину мать на реку. Пока она там напрощалась от души с рекой, деревьями, близлежащим полем, пока он отвез и проводил её обратно. Пока отказывался от ужина или хотя бы чаю, наступил вечер. Саша был голоден, но не хотел больше находиться в обществе уходящей Тамары Сергеевны. Он слишком отравился сочувствием, состраданием. Под конец Саше казалось, что это он скоро должен умереть. Как теперь отмыться от этой боли? От этого ужаса наблюдать полдня человека, у которого не осталось ничего, кроме последней возможности увидеть невзрачную речку рядом с городом. Уезжал он совсем печальный. А повеселевшая Тамара Сергеевна сказала ему на прощание.

— Саша, не кисните, я вас прошу. Радуйтесь. Улыбайтесь.

— Чему? – Обреченно поинтересовался Саша.

— Вы знаете, что смерть у вас за левым плечом? – Саша выпучил глаза. Интересно, у смертельно больных людей может съехать крыша? Наверное, может. – Вы напрасно так удивляетесь, и я не сошла с ума. Да-да. Она у каждого за левым плечом. Ну, она, или её помощник. Что-то такое… «Не отвлекайтесь попусту, поверьте, всю жизнь парит над нами ангел смерти». Я не помню, откуда это. И я прошу вас: радуйтесь, что смерть пока еще за плечом, а не перед вами. Поверьте, это важно. Знать, помнить. Я вот не думала об этом. И теперь вот… Спасибо вам еще раз за всё!

Саша увидел работающую цветочную палатку и припарковался почти у входа. Купив огромный букет роз, он рванул дальше, подрезая уставшие к вечеру машинки и пугая водителей. К ресторану Andre он подъехал за десять минут до закрытия. Сотрудники, мысленно уже находящиеся в своих уютных квартирках, закатили глаза. Но Саше было плевать. Кухня работает до последнего гостя, так что, извольте. Прогнав жестом официантку, Саша плюхнулся за стол и положил рядом букет.

Ира подошла сразу. Мог бы и не кричать. Просто столик не её, а так, чего кричать-то? Сам сел за неправильный столик.

— Ира, принеси мне пожрать, я не ел сутки, наверное.

— Все равно. Что есть.

— Хорошо, сейчас принесу.

— Постой. Вот. Это тебе.

— Спасибо. А куда я его дену-то? Тяжелый какой.

— Ты же заканчиваешь. Покорми меня, и я тебя с ним отвезу. К себе.

— Куда? – Ахнула Ира, с трудом удерживая букет

— А что? Ты против? Да положи ты его пока. Я сам допру. Черт, что-то я не подумал, что он правда большой такой… Ира, да принеси ты мне уже пожрать.

Он вдруг притянул её к себе, прижал. Он был уверен, что Ирка тоже свой человек. Он это чувствовал. Зря он так долго откладывал эту встречу. Но это просто потому, что работа. А сегодня Саша понял: в любой момент может ничего не остаться. Небольшая речка и та в последний раз. Никогда больше он не будет ничего откладывать. Никогда и ничего. Ира обняла Сашу за голову и погладила по короткому ежику. Видимо почувствовала что-то.

— Я не против, Саш. Ты меня отпусти, я тебе поесть принесу.

Московская область, поселок «Тихие пруды», дом Игоря, среда, вечер

Игорь читал досье на всех троих. С утра ему удалось озадачить знакомого детектива со связями. Вечером Валера уже забрал информацию, точнее обменял пухлый конверт с долларами на три тощие папочки. Информации было немного. Все члены гоп-компании были молоды, не успели нажить объемных биографий. Ничего интересного. Почти ничего. Одна деталь объединяла эти три истории. Все трое ребят были несчастны. У одного погибла мать и не ладились отношения с отцом. С Екатериной всё ясно: безрадостное бедное детство, ненужность, неудачная попытка стать студенткой МГУ. Больше всего его поразила история Анатолия Красовского. Потерял всю семью по милости каких-то отморозков. Чудом получил диплом сразу после этого чудовищного происшествия. Работал несколько месяцев в НИИ, неожиданно бросил работу. А что это за институт? Вот черт. Это был частный исследовательский центр, Игорь прекрасно знал его. Начальник этого НИИ, Чумаков, был богат и известен, а деньги открывают любые двери. Однако в Москве его не любили, потому, что состояние владелец института получил грязным путем. Наркотики – вот что было основной деятельностью института. Были еще какие-то работы для ширмы, но все знали правду. Самые талантливые занимались у Чумакова выведением новых формул химических наркотиков. Значит, Красовский ушел, чтобы не участвовать в этом. Ведь он явно талантливый химик. Но как ему удалось уйти? Вот это очень интересный вопрос. Тем более, не имея за спиной даже поддержки родных. Кто-то ему помог, сам бы он не избавился от Чумакова. Но кто?

Московская область, дачный поселок Комарово, среда, вечер

Вова добрался быстро. На электричке. Сутки ему понадобились, чтобы прийти в себя. Дольше растекаться он не считал возможным. Что случилось? Баба бросила? Чушь собачья. Вот когда мама умирает внезапно. Это да, это страшно. Единственная мама. Другой никто не даст. И не надо другой. А баба что? Будут еще. И лучше будут. Просто больно было получить такую оплеуху. Да еще от друга. Тем не менее, отказываться от такого умного и полезного друга из-за девчонки – это глупость. В окнах не было света, но Вова знал, что это ерунда. Больше Толяну поехать было некуда. Хоть и зря, конечно. Наверняка те, кто приезжал вчера, уже знают про эту дачу. Вова подозревал, что Толян не будет ему рад, поэтому прокрался в сад как можно тише и для проникновения в дом выбрал самое дальнее помещение. Чего он там делает в темноте, интересно? Вова вынул стекло и заполз в окно. Спрыгнул в комнату. Надо привыкнуть к темноте, фонарь зажигать нельзя. Главное, внимательнее, а то можно и по башке схлопотать. Через какое-то время Вова убедился, что по дому можно ходить спокойно и даже включать фонарик – дом пуст. Он почти уже поверил, что ошибся, когда споткнулся об половик и чуть не упал. Под половиком обнаружился подпол, крышка которого явно была закрыта изнутри. Да. Знатно Толик запрятался. Вова постучал в крышку.

— Слышь, Кулибин, вылезай. Это всего лишь я. И я один.

Вова сел на диван и стал ждать. Толян не спешил выбираться. Когда он наконец открыл крышку, вместе с ним из погреба выползло недовольство и расползлось по комнате.

— Че приперся? Всё же выяснили. Вчера еще.

— А мне кажется, что не всё. – Весело ответил Вова.

Округ Лос-Анджелес, Санта-Моника, среда, вечер

Катя проснулась, когда за окном было темно. Непонятно, то ли наступила ночь. То ли еще не закончилась. И какой день недели. Тоже пока непонятно. Но успела она много. И долететь, и доехать в самый ближний к океану городок, и снять небольшую квартиру. Небольшую, но и недешевую. И выспаться даже успела. В Москве, наверное, уже начинается новый день. А тут еще среда. Катя глянула на экран телефона – точно. Среда. И что делать в среду вечером в абсолютно незнакомом месте? А чего теряться, — подумала Катя. Вставать, одеваться и топать к океану. Она не была тут раньше, но много слышала об этом нескучном районе города ангелов. От пафосных клуш, которые давали Кате интервью в её пору сотрудничества с глянцем, она и узнала о том, что «Ах, милочка, Лос-Анджелес – это не один город, а много городов, слитых воедино. А самый крутой городок, конечно же, Санта-Моника. С пляжами, отелями, барами, ресторанами. А уж какой там шопинг, дорогуша». Ну, с шопингом торопиться не будем. Поесть и искупаться – вот это срочно. Катя умылась, накинула сарафан и вышла из Даунтауна на Колорадо авеню. Она шла на шум шоссе и запах океана. Колорадо уперлась в широкую улицу, с которой был виден пляж. Ocean Avenue было написано на табличке. Так вот ты какая, Океан авеню. У Кати захватило дух. Она не один раз была на курортах после удачно сработанных дел. Но это место показалось ей воистину сказочным. Она пошла вдоль улицы, на другой стороне которой виднелся широкий пляж. Пляж немного подождет. Сначала еда. На авеню стояли отели, маленькие и многоэтажные. Вдоль улицы росли высоченные пальмы. Это пальмы? Очевидно, пальмы. Горели витрины магазинов. Где же кафе? Тут до Кати дошло, что нужно шагнуть от дороги немного вглубь, с торца здания сразу обнаружилось приветливое кафе. Да тут их сотни, просто они отстоят от дороги с машинами – сообразила Катя. Девушка ощутила зверский голод и взялась за ручку двери, на которой внезапно обнаружилось объявление. «Job: busboy»(Работа: помощник официанта) — было написано от руки на листе А4. Как все просто – умилилась Катя. Войдя внутрь, она обнаружила здорового мужика за стойкой бара, который лениво перебрасывался короткими фразами с официанткой. Катя решила подойти к нему. С чего-то же надо начинать общение с народом в чужой стране.

— Hey. You don’t need a busgirl? (Привет. А помощница официанта не нужна?) – небрежно обронила Катя, садясь на барный стул. Бармен неожиданно выпучил на неё глаза.

Чёрт. Как же это она так? Кате и в голову не могло прийти, что здоровый дядька за стойкой окажется её соотечественником. Или ей совсем отказала наблюдательность, или парень уже совсем американизировался и стал не узнаваем. Но она и сейчас не признавала в нём русского. Однако смеющиеся глаза и чистый русский язык без намека на акцент говорили сами за себя.

— Каюсь. В чем прокололась?

— Ну, кто еще додумается ляпнуть басгёрл по поводу объявления на двери? Только русская. Работу ищешь?

— Честно? Жрать хочу до ужаса. По поводу работы – надо с чего-то начинать.

— Я Андрей. На местном Андре. А ты?

— Я Катя. Очень приятно.

— Ну, садись за стол, Катя. Вот тебе меню. Разберешься?

— Да уж разберусь.

— А по поводу работы, — приходи утром. Будет Франко, управляющий. Поговорим. Только приходи в восемь, я как раз заканчиваю. Порекомендую тебя, землячка. Ты из Москвы?

— Ну, да. Из Москвы. А он возьмёт с тур-визой?

— Не парься. Все с чего-то и как-то начинали. Поработаешь нелегально, ничего страшного. – Подмигнул Андрей.