13 охота

охота пуще неволи — ≈≈ җаны теләгән елан ите ашаган

14 охота

что за охота тебе. — perché vuoi.

15 охота

охота гыч толаш возвращаться с охоты.

Кочам дене коктын охота гыч пӧртылына. М.-Азмекей. Мы с дедом возвращаемся с охоты.

Эрдене але эр ӱжара волгалташ гына тӱҥалеш, а нуж-влак охотыш лектытат. Н. Лекайн. Утром заря только ещё занимается, а щуки уже выходят на охоту.

16 охота

17 охота

18 охота

19 охота

охота на медведя — айыу һунары, айыуға һунар

20 ОХОТА

См. также в других словарях:

Охота — на оленя. Лукас Кранах Старший. 1529 год У этого термина существуют и другие значен … Википедия

ОХОТА — охоты, мн. нет, жен. 1. на кого что или за кем. Добывание диких зверей, крупных рыб и птиц путем умерщвления их (на кого что) или ловли их (за кем). «Охота была неудачна: волки прорвались сквозь облаву.» Л.Толстой. Промысловая охота. Охота на… … Толковый словарь Ушакова

ОХОТА — жен. состоянье человека, который что либо хочет; хотенье, желанье, наклонность или стремленье, своя воля, добрая воля; | страсть, слепая любовь к занятию, забаве; | ловля, травля и стрельба диких животных, как промысел и как забава; полеванье,… … Толковый словарь Даля

ОХОТА — бросила (шибнула) кого на что. Дон. Кому л. захотелось сделать что л. СРНГ 25, 46; СДГ 2, 217. Охота к перемене мест. Разг. Шутл. ирон. О желании переехать, поменять место работы и т. п. /em> Из романа А. С. Пушкина «Евгений Онегин». БМС 1998,… … Большой словарь русских поговорок

ОХОТА — любительская стала в СССР массовым видом спорта. Она является хорошим видом отдыха, развивает любовь к природе, воспитывает в человеке мужество и находчивость, помогает ему стать физически сильным, ловким, выносливым, настойчивым, способным… … Краткая энциклопедия домашнего хозяйства

ОХОТА — ОХОТА. Первоначальное значение слова охота желание, радость, веселье указывает на то, что перенос этого слова на лов , на охоту произошел в той социальной среде, где охота была не промыслом, а забавой. Взгляд на охоту как на забаву встречается и… … История слов

охота — Ловля, лов, ловитва, облава, травля. См. желание, стараться с охотой. Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений. под. ред. Н. Абрамова, М.: Русские словари, 1999. охота ловля, лов, ловитва, облава, травля; желание, стараться;… … Словарь синонимов

охота — ОХОТА, ы, жен. 1. на кого (что) или за кем. Поиски, выслеживание зверей, птиц с целью умерщвления (на кого) или ловли (за кем). О. на медведя. О. за перепелами. Промысловая о. Волк вышел на охоту. О. с фоторужьём (фотографирование животных в… … Толковый словарь Ожегова

охота — 1. ОХОТА, ы; ж. 1. к Охотиться. Промысловая, спортивная о. О. на крупного зверя. О. за вражеским самолётом, за главарём банды. Ходить на охоту. Медвежья о. (на медведя). О. с фотоаппаратом, фоторужьём (фотографирование животных, птиц и т.п. в… … Энциклопедический словарь

охота — Охота тебе! (вам, мне, ему и т.д. что н. делать; разг.) зачем, с какой стати, какая нужда (что н. делать)? Что за охота? (разг.) зачем, с какой стати, какая нужда (что н. делать). Что за охота каждый день ругаться? В охоту (просторен.)… … Фразеологический словарь русского языка

ОХОТА — ОХОТА, добывание диких зверей и птиц ради пушнины, мяса и другой продукции, а также ловля их для расселения, использования в зоопарках, цирке и т.п. Различают охоту: ружейную, самоловную (ловушками), псовую, конную с гончими (парфорсную), с… … Современная энциклопедия

Центральный Дом ученых РАН

ДОКЛАДЫ (ВИДЕО)

СЕКЦИЯ ОХОТОВЕДЕНИЯ

Председатель, РУБАН Георгий Игоревич, Ученый секретарь, ЦЕЛЫХОВА Елизавета Константиновн а

Фамилия, имя, отчество

Рубан Георгий Игоревич

Доктор биологических наук

Скребицкий Владимир Георгиевич

Доктор биологических наук

E-mail: skrebitsky@ yahoo.com

Кузякин Владимир Александрович

Доктор биологических наук

E-mail: woodcocker@ mtu-net.ru

ОХОТОВЕДЕНИЕ —наука об охране и рациональном использовании охотничьей фауны и охотничьем хозяйстве, об охотничьи угодьях, биологии охотничьих зверей и птиц, о методах их учета и др. В России охотоведение как самостоятельная наука сформировалась в начале XXв. Её основоположниками были А.А. Силантьев, Д.К. Соловьев, Л. П. Сабанеев, П.А. Мантейфель и др.

Основные научные направления деятельности

1. Охотничье хозяйство и охота‑важнейшие инструменты охраны, использования и воспроизводства ресурсов дикой природы.
2. Законодательное обеспечение охотхозяйственной деятельности и охраны дикой природы в России.
3. Организация и экономика охотничьего хозяйства России.
4. Россия в системе международных соглашений по вопросам окружающей среды и биологического разнообразия.
5. Биология охотничьих животных и охотничья ветеринария.
6. Заповедное дело и охрана дикой природы в России.
7. Зарубежный опыт организации охотничьего хозяйства и охраны дикой природы.
8. Гуманитарный сектор охотоведения: история, культура и философия охоты.

Информационное обеспечение деятельности Секции осуществляет научно-популярное издание «Охота — национальный охотничий журнал». Сайт: www.journalhunt.com

Приглашаем вас принять участие в заседаниях Секции охотоведения

Заседания проходят: «Зеленая гостиная» (второй этаж). Начало в 18-30.

Наш адрес: Москва, ул. Пречистенка, д. 16. Проезд: метро Кропоткинская. До ЦДУ 5 мин.

Входные билеты в кассе ЦДУ

РУССКИЙ ОХОТНИЧИЙ ЯЗЫК И ОХОТХОЗЯЙСТВЕННАЯ ТЕРМИНОЛОГИЯ I

Елизавета ЦЕЛЫХОВА, кандидат филологических наук

(полный текст с таблицами и иллюстрациями опубликован в №12/2012)

В мире существует много разных языков. На одних говорит несколько миллионов человек, другие насчитывают всего лишь десяток носителей. Но не все знают, что внутри одного большого, так называемого общенационального языка есть множество других маленьких языков. И они даже не являются следствием диалектной раздробленности. У них та же грамматика и фонетика, те же способы образования и изменения слов, а вот сами слова — другие.

Специальный языкэто особая форма существования языка с ярко выраженной профессиональной направленностью. Некоторые специальные языки:LSP (language for special purposes) ‑ языки для специальных целей, ограничены только областью науки и техники; специальные языки (язык спорта, торговли, бытовая терминология и т. д.);тайные языки, основная задача которых состоит в сохранении тайны высказывания (арго, офенские языки, средневековые языки ремесленников) и жаргоны. Эти языки внутри языка называются «подъязыками», «специальными языками», «языками для специальных целей» или «профессиональными подъязыками». Их используют люди, занимающиеся каким-либо общим определенным делом или связанные единой профессиональной или социальной принадлежностью. Каждый из таких языков имеет свою историю и свои уникальные черты.

охотничий язык

Это тот язык, которым пользовались безвестные таежные охотники-промысловики и знаменитые русские князья, и на котором говорили охотники средневековой Руси и говорят участники современных охотничьих интернет-форумов. Он донес до нас культурные охотничьи связи русского народа и является отражением его культурно-исторического своеобразия. Это один из старейших, выразительнейших и богатейших специальных языков

Он является важнейшей составляющей русской охотничьей традиции и необходим для того, чтобы давать наиболее точные названия тем действиям, явлениям и предметам, о которых некоторые носители «большого» языка даже не знают. Потому, что они просто не играют для них значимой роли. К примеру, простому обывателю достаточно знать общее название диких свиней — «кабаны» и совершенно не нужно знать как они называются с точки зрения половозростной дифференциации. Соответственно, специальные охотничьи слова «сеголеток», «подсвинок» и «секач» ему не нужны, а потому и незнакомы.

В этом и заключается одна из самых главных черт охотничьего языка: привычная действительность в нем (как и в любом другом специальном языке) подвергается значительной детализации.

К примеру, даже с пресловутым зайцем в языке охотников связано много специальных слов. Так, заяц:«русак», «беляк», «тумак», «толуй», «ушкан» (Сиб.); «настовик» («мартовик»), «летник», «гречишник», «ярыш» («яровик»); «матерый», «прибылой», «цвелый», «упалой», «гонный».

Части тела: «цветок», «пазанки», «штаны» («заяц в штанах»).

След («малик»): «жировочный», «взбудный» и «гонный» след, «скидки», «сметки», «двойки», «сдвойки» («вздвойки»), «стройки» и т. д.

Движение: заяц «катит» или «дыляет», «жирует», «двоит», «троит», «четверит», «поднимается с лежки», «идет полем , оврагом», «мастерит», «мечет (делает) петли», «идет переломя ногу», «проходит лазом» («слезает, пролезает»), «садится на рубеж или дорогу», «западает (падает) в крепи, сорах».

При преследовании борзыми собаками: «взвается из-под угонки» (прыгает вверх, когда борзая хотела схватить зайца), «камнем падает в собаках» (падает перед собаками, и они проскакивают мимо).

Столь подробная детализация понятий встречается, например, у жителей пустыни, где существуют многочисленные обозначения разных состояний песка или у эскимосов, использующих множество названий снега. Она показывает нам, как охотник, говорящий на охотничьем языке, по-иному воспринимает и описывает мир, составляя для себя особую, специальную охотничью «картину мира», отражающую специфику окружающей действительности, особенности менталитета, исторических и культурных традиций нашей охоты.

Концентрация специальных слов в охотничьем тексте может быть очень высокой.

Сравним две фразы на русском охотничьем и русском языке.

Русский охотничий: «Которая гончая гоняет маровато, с долгой перемолчкой и как будто все идет в добор, к тому же редкоскалая и коповата: ни справить, ни стечь не может; . спущенная со смычка, орет по пустякам с час и на гоньбу других валится с голосом – такая гончая годна лишь на лайковый завод» (П. Мачеварианов, «Записки псового охотника»).

Русский: «Которая гончая преследует зверя с лаем по следу нестабильно, часто теряя след и оттого прекращая лаять, надолго замолкая или редко взлаивая на следах зверя, вообще редко лает во время преследования зверя по следу и подолгу копается на месте его кормежки: ни отыскать след зверя после того, как зверь пустился на какую-либо уловку, ни найти его вообще не может, …отпущенная с поводка, на котором вели пару гончих, лает по пустякам с час и на лай других на следах зверя бежит с лаем — такая гончая годна лишь на лайковый завод (на кожу — Е.Ц.)».

С помощью специальных слов здесь происходит своего рода «сокращение кода», которое не просто звучит красиво — оно позволяет наиболее успешно достичь наибольшего коммуникативного эффекта минимальными средствами.

Охотничьи языки, как лингвистическое явление, относятся к одному из интереснейших феноменов человеческой культуры. Прообразы охотничьих языков, как таковых, возникли вместе с появлением самой охоты как вида деятельности в так называемый донаучный период формирования прототерминологий, воплощающих специальные знания определенных областей действительности (ремесел, охоты, рыболовства, религии).

Скажу больше: известный терминолог С.В. Гринев-Гриневич (на основе работ А.И. Першица, Ю.И. Семенова и т. д.), говоря о шелльской эпохе раннего палеолита, подвергая сомнению наличие языка «в полном смысле этого слова», предполагает наличие «хотя бы примитивных средств общения», что «подтверждается существованием в это время коллективной загонной охоты, требующей предварительного согласования действий» (С.В. Гринев-Гриневич, «Терминоведение»).

Таким образом, на основании его же предположения о появлении специальной лексики в целом более полумиллиона лет назад в ашельский период, возможно предположить, что сфера охоты, наряду с собирательством, древними ремеслами и бытом, была одной из сфер возникновения человеческого языка как такового.Этот вопрос сегодня активно обсудается социологами, антропологами и лингвокультурологами (K. Maylein, «Die Jagd -Bedeutung und Ziele»). То есть прообраз охотничьего языка (прототерминология) на ранних стадиях существования человеческой цивилизации являлся одним из базовых элементов общего языка.

Косвенно подтверждается это и на основании данных, которые могут быть получены применением сравнительного метода: формирование некоторых представлений о жизни наших далеких предков на основе анализа образа жизни современных племен, находящихся на ранней стадии развития. К примеру, один из южноамериканских народов ‑ пираха, язык которого обладает самым малым количеством фонем (3 гласных, 8 согласных), не имеет категории числа, имен родства, и цветообозначений (да и вообще в целом опровергающий теорию Н. Хомского о врожденных универсальных категориях в языке) ‑ имеет особый охотничий язык, состоящий из свистов различной тональности.

Однако во избежание ненужных иллюзий еще раз отмечу, что ошибочно было бы предположить, что охотничьи языки того периода были хотя бы отдаленно похожи на своих современных потомков. Их специальные слова — прототермины, представляли собой даже не понятия, а специальные представления определенной сферы деятельности. Усложнялась система представлений ‑ менялся и усложнялся и сам язык, появлялись новые представления и понятия, новые, еще пока даже не специальные, слова.

На ранних этапах своего существования охотничьи языки входили в состав так называемых «мужских языков», обслуживавших сферы деятельности, в которых традиционно были заняты только мужчины. Хотя и здесь необходимо отметить, что у того же племени пираха охотой на мелких животных занимаются преимущественно женщины. Несли они и значительную сакральную функцию, отразившуюся в обрядовой поэзии и именованиях животных. Память о магической силе слова можно увидеть, например, в запрете произнесения названий некоторых зверей вслух (табу), чтобы не навлечь их гнев на свою голову или из боязни спугнуть охотничью удачу. Примером этого в современном языке может являться слово «медведь» ‑ «мед ведающий», использование глаголов «уложить» , «добыть», «заполевать» вместо «убить». В немецком языке есть поговорка: «Wenn man den Wolf nennt, so kommt er gerennt» – «Волка назвал ‑ считай позвал».

С объединением людей в более крупные, нежели племенные, группы и началом истории классических цивилизаций связан важный этап развития охотничьих подъязыков – начало их активного профессионального обособления. Если раньше каждый мужчина должен был быть охотником, то в условиях городов эта необходимость отпала ‑ кормилец семьи мог быть горшечником, каменщиком, шорником и т. д. Число «носителей» охотничьего подъязыка в этот период значительно уменьшилось: его теперь составляли два типа охотников – охотники «профессионалы», занимавшиеся охотничьим промыслом и охотники «любители» – как правило, представители кругов знати (что ознаменовало собой разделение охоты на промысловую и спортивную).

Охотничьи языки изначально отличались крайней племенной, а затем и национальной специфичностью, и чем дальше в исторически-временном плане отстоит от нас рассматриваемый период существования языка, тем эта специфичность ярче, так как большую роль играла его сакральная функция.

Сложно точно сказать, с какого момента следует говорить о появлении непосредственно русского охотничьего языка, ведь история всякого языка с определенным названием ‑ это история того периода времени, когда это название существовало. Проведение какой-либо четкой границы просто невозможно из-за непрерывности процесса постепенного медленного изменения языка от поколения к поколению. Таким образом, за отправную точку отчета начала истории русского охотничьего языка, как и русского языка в целом, следует условно принять примерно X–XI вв, когда термин «Русь» стал использоваться для обозначения территории, примерно ограничиваемой территорией современной северо-восточной Украины, Киевской, Черниговской, Переяславской земли. Лишь к XIV в. он распространился по всей восточнославянской территории, где уже существовал, условно говоря, предок трех будущих самостоятельных языков: непосредственно русского, украинского и белорусского ‑ восточнославянский язык.

Таким образом, под русским охотничьим языком с диахронической точки зрения мы будем понимать специальный язык охотников, существующий на территории Восточной Европы с X в. до наших дней и являющийся преемником общеславянского и праславянского охотничьих языков.

Интересная деталь: популярное в современной славистике исследование берестяных грамот так же может дать некий материал для исследования русского охотничьего языка. К примеру, грамота №152. Этот текст не только приводит специальное название охотничьей собаки (с юсом малым на конце», употреблявшееся даже в бытовой переписке, но и свидетельствует о ценностном значении этой собаки — она упоминается наряду с прочим имуществом (седлами) — и выделении ее отличительных черт (по седлам и собаке опознан преступник). Кроме того, рассуждая чисто логически, можно догадаться, что слуга не стал бы воровать вместе с седлами еще и собаку, если бы это не сулило ему значительной материальной выгоды. «Выжл я (?)» упоминается в грамоте № 948 (довольно плохой сохранности) (XIVв.). И опять же в единственном числе: «А насчет гончей: я пошлю ее с Оксентием к Остафье».

В переводе на современный русский язык в обоих случаях используется слово «гончая». Однако это не верно. Оба обнаруженных примера лишь подтверждают теорию, выдвинутую Олегом Алексеевичем Егоровым в его книге «Очерки истории русской псовой охоты». Он на основании анализа различных исторических докуметнов (в том числе и Литовского статуса) предположил, цитирую, «что первоначально выжль был именно промыслово-охотничьей собакой» (О.А. Егоров, «Очерки истории русской псовой охоты»). Т. е. под именем «выжлъ», «выжля», «выжле» до XVIв. существовал некий общий прообраз гончей собаки и универсальной легавой. В пользу высказанной теории свидетельствует параллель с польским языком, где «выжлами» называют легавых (в XVIIв. выжлы в Польше – подсокольные собаки), а гончих – «огарами». Известная нам венгерская выжла также является легавой собакой. Кстати, такая корреляция «гончая-легавая» не уникальна. В Германии и Австрии «браками» называли и называют гончих, хотя в Италии и во Франции существуют породы итальянских и французских браков — легавых собак.

И это не единственный пример. Лексика, связанная с охотой, употребляется, к примеру, в грамоте № 384 «вожжи оленьи»(из оленей кожи); иногда встречаются наказы прислать или купить оленью («оленину»)(№ 681) или лосиную шкуру («лосину») (№153), или же шкуру медведя («медведину») (№65). Кстати, слово «ловец» в грамоте № 481 (60‑ 90 гг. XIIIв.) означает не охотника, а рыбака (просит прислать деньги на сеть), а «лов» ‑ улов, слово «охота» — встречается в форме «охвота» (характерное для западной части вост-слав. Зоны) (грамота №277). Упоминается и так называемый «князек» — белая росомаха («росамаха бела») (грамота №2), а также кречатиные (ловища) (№248). И это не считая названий пушнины типа «куна», зайца и тетеревов (№842) и т. д.

Такая лексика в тот период находилась на стадии фактически общеязыкового употребления, так как охота и хотничья продукция играли значительно большую роль в жизни общества.

Но обратимся к более близким нам по времени лингвистическим реалиям. Более или менее современный нам русский охотничий язык (с XVIIв. до наших дней) включает в себя слова различного происхождения.

Большое количество слов происходит из общеславянского и праславянского фонда, часть различными способами образовалась из языковой лексики. Так, из общеславянского и праславянского фонда:«травить», «гнать», «помкнуть», «вабить», «жировать», «пороша», «рыскать», «Отрыщ!» и т.д. Из общеязыковой лексики по законам словообразования: с помощью метафорического переноса:«серьга» (большой нарост под горлом у самцов лося); «румяна», «в румянах» — окрас гончей, при котором края пежин красноватого цвета (черно-пегий в румянах и т.п.); «скинуться» — отпрыгнуть в сторону и т.д.; с помощью аффиксов: «гончатник», «загонщик» и т. д.; отглагольные существительные:«поскачка», «натаска» и т. д. Заимствования из европейских языков (в относительно небольшом кол-ве):«ягдташ», «патронташ», «Даун!», «Куш!» и т. д.

Еще часть слов русского охотничьего языка образовалась по законам словообразования, а часть своей лексики наш охотничий язык вобрал из различных диалектов русского языка:«путик», «нестомчивый» (от диалектного «стома»), «зарьять» и т. д. Такие слова в одних случаях стали общепопулярными («нестомчивый» – от диалектного «стома» (в русском литературном – истома)), а в других употреблялись как местные аналоги.

Диалектные различия имеются и в самом языке: внутри которой даже наблюдаются значительные диалектные различия. К примеру, у Черкасова в «записках охотника Восточный Сибири» находим: «Сибиряк не называет следа зайца маликом, не знает, что значит сходить зайца по пороше или что такое стрельба вузерок. А потому он называет молодых зайцев по времени их рождения: настовики, летники, листопадники, ярыши; заячьи плутни – петли, двойни, тройни, сметка – для него непонятны (А. А. Черкасов «Записки охотника Восточной Сибири»).

Особого внимания заслуживает и богатая фразеология, понимаемая и любимая истинными русскими охотниками: «гнать в пяту», «насадить на логово», «валиться к рогу», «метать гончих», «чистить шпоры», «сойти со слуха» и др. Интересна и еще одна деталь: известные нам всем выражения «след в след», «запутать следы» и «висеть на хвосте» пришли в литературный язык из охотничьего языка.

То есть русский охотничий язык предстает перед нами как своего рода микромодель общенационального языка со своей фразеологией, диалектальной раздробленостью и т. д.

Интересно в плане происхождения и само слово «охота». Оно имеет параллели в чешском, словацком «осhоtа», польском «осhоtа» – «охота, воля, веселое расположение духа» (М. Фасмер «Этимологический словарь русского языка»). Такие аналогии характерны не только для славянских языков. В немецком языке «Weidmann» охотник, «Weidwerk» искусство охоты и «sich weiden» наслаждаться.

Исконно для обозначения процесса охоты использовалось слово «лов», следы которого можно обнаружить в большинстве индоевропейских языков. Почему же оно было замещено новым образованием от «хотеть, хочу»? На это существует две точки зрения: первая (Виктор Владимирович Виноградов) связывает его с влиянием той социальной среды, где охота стала не промыслом, а развлечением (ту же природу имеют именования «птичья потеха», «красная потеха», «тешь», «утеха», «утешение» и глагол «тешиться» в значении «охотиться»). Дальнейшее развитие этой идеи можно увидеть в некоторых клише: «Охота – пуще неволи», «Охоту тешить – не беда платить», «Без охоты и человек болван (не знающий забавы)», «Рыбка да утка сделают без обутка».

Однако более популярно другое мнение: перенос может носить табуистическую природу (Макс Фасмер, «Этимологический словарь русского языка») и обуславливаться стремлением скрыть свою истинную цель, дабы не спугнуть удачу и отвести злых духов.

Закреплению появившегося однажды переноса поспособствовало то, что новое слово более ярко передавало процесс охоты и его новое восприятие – удовольствие охотника-не-промышленника не от обилия взятой добычи или ее размера, а от самого процесса охоты, охотничьего азарта и радости победы над зверем вкупе с желанием испытать это чувство снова, недаром другое значение слова – «желание, стремление, склонность» («Большой толковый словарь»).

На Руси и в дореволюционной России можно было, с известной долей условности, выделить две крупные группы лексики охотничьего языка, развивавшиеся относительно автономно, хотя и располагавшие значительным массивом общей лексики.

Первая из них – лексика княжеской, царской, императорской и помещичьей охоты, рассматриваемой в качестве регалии, аристократической забавы, где на передний план выступали последовательно соколиная охота властителей, комплектная охота крупных землевладельцев и вельмож, и, наконец, ружейная охота с гончими и легавыми собаками. Своего расцвета эта ветвь достигла в эпоху крупных комплектных охот, на смену которым пришла индивидуальная ружейная охота и связанные с ней иноязычные заимствования: «ягдташ», «патронташ», «вальдшнеп», «дупель» – из немецкого, «апорт», «бекас» – из французского.

Вторая группа – лексика промысловой охоты как работы и приработка включала в себя обширный список названий способов, приемов и орудий добывания мясной, пушной и прочей экономически значимой продукции. Они сильно различались в зависимости от местности и специфики охоты.

Представленные группы лексики дают описания настолько подробные и точные, что на их основании внутри общего русского охотничьего языка формируются как бы внутренние подъязыки, которые используются лишь в среде приверженцев одного или другого типа охот: язык сокольников, язык борзятников, язык гончатников и т.д. Такой подъязык внутри специального языка (терминология в терминологии) содержит не только общеязыковую и общую охотничью лексику, но и оригинальные слова, используемых только некоторыми охотниками. Приведенный в начале нашего рассказа пример о маровато гоняющей гончей ‑ наглядный пример так называемого языка гончатников — приверженцев ружейной охоты с гончей.

Вот лишь наиболее крупные из таких подъязыков внутри специального языка: сокольников, псовых охотников, охотников с гончими (ранее составлявший одно целое с языком псовых охотников), охотников с легавыми,охотников с норными. Как видим, основное подразделение здесь осуществляется на основании способа охоты. Поэтому представленный список подъязыков не является конечным. При желании, возможно выделить подъязык охотников, подъязык загонной и охоты на реву т. д.

Эти ветви, безусловно, не существовали изолированно друг от друга: например, лексика «помытчиков», промышлявших ловлей соколов для «красной потехи», тесно переплеталась с лексикой соколиных охот. К примеру, слово «вабить» в разных значениях используется и сокольниками, и борзятниками, и промысловыми охотниками, а слово «скол» можно услышать лишь от охотников с гончими.

Вабить – 1) манить, подражая голосу сородича(Охотники, умеющие «вабить», могут подманить в районе логова и взрослых волков (Г. Г. Дементьев, «Охота с ловчими птицами»));вабельщик — охотник, умеющий вабить; 2) свистом или иным условным сигналом (подзывом) подзывать ловчую птицу на руку(На третий день ястреб сделается гораздо смирнее: бессонница и голод отнимут у него ту врожденную энергию дикости, которую еще не совсем истребила клетка. Вечером надобно его начать вабить и заставить перейти на руку (С. Т. Аксаков ,«О разных охотах»);подвабленная– (о ловчей птице) приученная к вабилу; возм. также вабление.

Соответственно, существует также некая часть лексики русского охотничьего языка, которая является более или менее общей для всех охотников. Она связана с обозначением явлений природы, объектами наиболее популярных — общедоступных охот, как то охота на водоплавающую дичь, оружейной лексикой и т. д. Проведенные анкетные исследования показали, что такие слова как, например, «барабанить» (токавать — о куропатке), «борода» (удлиненные перья на горле у глухаря), «дудки» (рожки однолетнего самца косули) были известны фактически всем опрашиваемым, тогда как специальные лексемы, к примеру, языка охотников с гончими или с норными собаками им незнакомы.

По этой причине для классификации и описания охотничьей лексики намного более целесообразным видится применение так называемого метода семантического анализа — т. е. выделению ее групп по значению

Однако интересно отметить, что под словом «след» в охотничьем языке подразумевается не только отдельный отпечаток лапы или ноги. Единственное число часто используется вместо множественного, и цепочка следов воспринимается как единое целое, что обосновывает появление языковой формы на следу.

След:

В зависимости от давности:«свежий», «старый», «горячий», «остывший», «короткий», «долгий», «средний». При описании компонента «Природа» это группа дает названия тропы в зависимости от давности выпадения снежного покрова, а соответственно, и количества следов на нем: «староследица», «многоследица», «односледица».

В зависимости от состояния почвы:«печатный след». При описании компонента «Природа» это группа дает названия тропы в зависимости от давности выпадения снежного покрова, а соответственно, и количества следов на нем: «печатная пороша».

В зависимости от поведения зверя:«жировочный (малик) (жировка)», «концевые следы», «скидочные (сметочные», «входная пята», «взбудный», «гонный», «задний», «верховой, верховой», «посорка», «нарыск», «заревой нарыск», «сакма», «наброды» (тетеревиные и глухариные), «побежка».

Элемент следа (как цепочки следов): «двойка», «сдвойка», «вздвойка», «тройка», «петля», «входной след, выходной след / входные следы, выходные следы», «двучетка», «трехчетка», «наслед»(суточный, дневной ‑ вся совокупность следов», «тропа», «утолока».

Элемент следа (как отдельного отпечатка):«поволока», «выволока», «двоиться» (троиться)(о следе), «недоступ», «приступ».

Следы жизнедеятельности: «заскребы», «посорка», «поедь».

Часть компонента «Движение»:«идти верхним следом», «идти взад пятки» (разгов.), «идти своим следом», «идти (ступать) след в след», «давать след», «прокладывать след», «путать след (следы)», «скрыть след в заячьем малике (о лисе)», «вбегать нак жиры и тропы других зверей», «метать петли», «путать следы», «набивать тропы», «идти лазом», «чиркать (чоркать)», «ширить».

Часть компонента «Охотничья собака»:«низовая слежка», «держать след», «вести след», «выправить след», «следовая работа», «стерянный след», «выправленный след».

В этом примере хорошо видна, повторимся, одна из самых главных черт охотничьего языка: привычная действительность в нем подвергается значительной детализации.