Верхнее меню
Летне-осенняя охота на большинство видов пернатой дичи без легавой собаки вообще почти невозможна, да и никакого удовольствия доставить не может.
Отличительной чертой всех пород легавых собак является специально выработанная у них и закрепленная манера останавливаться перед найденной дичью — делать стойку.
Пожалуй, справедливо сказать, что охотнику значительно важнее иметь отличную собаку, чем хорошее ружье.
Охота по перу с хорошо поставленной собакой доставляет охотнику огромное эстетическое наслаждение. Для успешной охоты по пернатой дичи на болоте, в степи и в лесу пригодны все современные породы легавых собак. Но в манере работы, стиле поиска и потяжки, характере стойки у собак различных пород имеются особенности.
В вопросе, какой породе легавых собак отдать предпочтение, навязывать свое мнение было бы неверно. Все современные породы легавых собак хороши.
На охоте к легавой собаке мы предъявляем следующие требования: быстрый правильный и красивый поиск, сильно и верное чутье, хорошее послушание; собака должна быть хорошо поставленной, выдержанной; после стильной красивой потяжки становиться перед найденной птицей на стойку и лишь по команде хозяина подавать птицу на воздух, оставаясь после взлета дичи и выстрела на месте.
Подача легавой собакой битой дичи во время охоты на фазанов, куропаток и уток весьма желательна.
Приобретать для себя щенка или взрослую легавую собаку следует только от кровных производителей, имеющих родословные свидетельства и дипломы о полевой работе.
Пойнтер
Первых пойнтеров в Россию завезли более ста лет назад. За это время они претерпели массу изменений, и современные наши пойнтеры заметно отличаются от своих зарубежных родичей.
Пойнтер — это удивительно гармонично сложенная собака. По своей сложке пойнтер — мощная собака, с хорошо развитым костяком и мускулатурой.
Пойнтеры обычно очень темпераментны в работе. Они обладают стильной манерой поиска на быстром карьере, напоминающем аллюр кровного английского скакуна. Во время поиска пойнтер держит голову высоко. Никаким легавым других пород во время работы не присуще такое разнообразие стоек, какое приходится наблюдать у пойнтеров.
Пойнтеры бывают различной масти: черные, черно-пегие, палевые, кофейные, желто-пегие, красно-пегие, кофейно-пегие и редко белые. У пегих пойнтеров часто помимо пятен встречается крап. Перечисленные окрасы отвечают стандарту, а предпочтение того или иного из них — дело вкуса.
Несмотря на короткую псовину, пойнтер, если он не изнежен воспитанием, легко переносит холода даже на позднеосенних охотах. Живя в Архангельске, я охотился со своим пойнтером Кроком на последнюю в сезоне болотную дичь — гаршнепов — до самых заморозков.
Пойнтер легко поддается дрессировке и обычно раньше других легавых принимается работать в поле. Нередко 7-8-месячный пойнтер начинает сознательно работать по дичи. Поэтому для охотников, начинающих охотиться с легавой, я бы рекомендовал начать именно с пойнтера.
Крапчатый сеттер
Легавые собаки этой чудесной породы впервые были завезены к нам из Англии в 80-х годах прошлого столетия.
Поскольку первые английские сеттеры имели в большей или меньшей степени кровь собак питомника Э. Лаверака, наши охотники обычно их и называли лавераками.
Окраса крапчатые сеттеры бывают различного: черно-крапчатые с крупными пятнами, желто-крапчатые, красно-крапчатые и трехцветные черно-пегие в пятнах и в крапе с ярко-желтыми подпалинами на бровях и крапом на морде и лапах.
Эта прекрасная порода легавых за последнее тридцатилетие большинством охотников предпочитается другим.
Крапчатые сеттеры очень гармонично сложены. Особенно характерна у них голова с темно-карими выразительными глазами. Характерен для них низкий, как бы стелющийся, почт» не уступающий в быстроте пойнтеру поиск на карьере.
Крапчатые сеттеры также, как и пойнтеры, обладают в большинстве своем прекрасным верхним чутьем и стильным широким поиском. Особенно же эффектны эти легавые на потяжке и подводке: все их движения напоминают прижимающуюся к земле крадущуюся к воробью кошку. Стойка у многих крапчатых сеттеров нередко бывает лежачая.
Если крапчатый сеттер хорошо поставлен в поле и обладает достаточно сильным чутьем, охота с ним самому требовательному охотнику доставляет большое наслаждение.
Современные крапчатые сеттера легко поддаются дрессировке и натаске в поле, а на полевых состязаниях подружейных собак они всегда успешно конкурируют с пойнтерами и другими легавым» собаками.
Крапчатые сеттеры очень приятны и в домашней обстановке: они привязчивы и послушны.
Красный сеттер
Первых двух производителей ирландских сеттеров (так их прежде называли) завезли в Москву в 1881 г.
Достоверно известно, что до этого на выставках охотничьих собак ирландских сеттеров у нас не было.
Красные сеттеры очень красивы. У них очень выигрышная темно-красно-рыжая масть и нарядная уборная псовина. Голова сухая, с нерезко выраженным переломом.
Охотники, как известно, в вопросах породоведения собак делятся на определенные касты: одни признают только крапчатого сеттера, другие пойнтера, третьи красного сеттера, совершенно не желая замечать неоспоримые достоинства у собак другой породы.
Единственно, что можно отметить не в пользу красного сеттера, это то, что среди них встречаются экземпляры излишне злобные и упрямые, трудно поддающиеся дрессировке. Но в последнее время и этот недостаток среди современных красных сеттеров наблюдается все реже и реже.
В поле эти собаки работают не менее энергично и страстно, чем сеттеры крапчатые. На полевых состязаниях приходится наблюдать красных сеттеров с выдающимися полевыми достоинствами.
Черный с подпалинами сеттер
Черные с подпалинами сеттеры были выведены в Шотландии. На родине с ними уже охотились в конце восемнадцатого столетия. Эти сеттеры старого тяжелого типа встречаются у нас все реже и реже. Современный черно-подпалый сеттер за счет метизации нашими собаководами с красными сеттерами имеет нормальную конституцию, менее длинное ухо, менее тяжелую голову и не так сильно развитые, как у старых черно-подпалых сеттеров, брыли.
Черный с подпалинами сеттер (гордон) назван по своей масти. Масть их черно-блестящая с ярко-красными или рыжими подпалинами, напоминающим по цвету красное дерево.
Аллюр современных черно-подпалых сеттеров стал машистее, легче и быстрее, чем у их предков. Но все же поиск их менее широк, чем у крапчатого и красного сеттеров. Сеттеру (гордону) свойственна осмысленность и методичность в работе. Они особенно хороши для охоты на боровую дичь, где излишне широкий и быстрый поиск совершенно не нужен.
Охотиться с ним спокойнее, так как от ведущего не требуется того постоянного напряжения, которое необходимо во время охоты с пойнтером, крапчатым и красным сеттерами.
Короткошерстная легавая
Это довольно крупная элегантная собака сухой комплекции, с хорошо развитым костяком и рельефной мускулатурой. Хвост у этих легавых в щенячьем возрасте укорачивают (купируют). Голова своими линиями резко отличается от головы пойнтера. У короткошерстной легавой при слабо выраженном переломе часто заметна даже легкая горбоносость.
Окрас у большинства короткошерстных легавых чисто кофейный, кофейно-мраморный и кофейно-пегий в крапе.
Эти легавые обладают отличными полевыми качествами. В любых условиях короткошерстные легавые быстро и легко осваиваются и на небыстром карьере, переходящем на рысь, начинают методично обыскивать угодья.
Эти легавые особенно хороши для охоты в лесных угодьях по боровой дичи и по вальдшнепу. Они очень выносливы и менее темпераментны, чем другие легавые, поэтому охота с ними протекает менее напряженно.
За последние два десятилетия благодаря селекционной работе наших кинологов большинство короткошерстных легавых стало более легкой конституции с отличным быстрым поиском. Они очень послушны и удивительно легко поддаются любой дрессировке.
Жесткошерстная легавая
Это мощная крупная легавая собака несколько утяжеленной конституции, с сухой клинообразной головой и хорошо развитой мускулатурой.
Окрас жесткошерстных легавых кофейный (коричневый) или серо-коричневый, чаще в крапе или в крупных пятнах.
За счет большей массивности по сравнению с короткошерстной легавой аллюр их во время поиска несколько тяжеловат — галоп, переходящий на рысь. Чутьем они уступают короткошерстным легавым, но они очень легко поддаются дрессировке, послушны и отличные сторожа.
Длинношерстная легавая
Этих легавых у нас сравнительно мало. Длинношерстная легавая пропорционально сложенная, с хорошо развитой мышечной системой — довольно нарядная собака. Голова у этих легавых несколько легче и длиннее, чем у двух предыдущих легавых. Это выносливые, хорошие рабочие собаки. Легко переносят холод и охотно подают битую дичь из воды даже в осеннее время. Они очень привязчивы, послушны и легко поддаются дрессировке; для практической охоты, особенно в лесных угодьях, вполне хороши
О спаниэле
Эта порода миниатюрных сеттерообразных подружейных собак вполне заслуженно пользуется симпатией многих наших охотников.
Правда, на болоте, где даже охотнику ходить бывает подчас нелегко, коротконогому спаниэлю в кочках работать трудно, но они вполне хороши на охоте за утками и особенно за фазанами. Благодаря малому росту здесь в приречных тугайных займищах у них явное преимущество перед крупными легавыми собаками.
Манера работы спаниэля отличается от работы легавых собак тем, что, найдя дичь, он не делает стойку, а лишь на короткое время — одну-две секунды приостанавливается перед птицей, а затем выгоняет ее.
У всех спаниэлей от природы большая страсть подавать убитую дичь, что на ряде охот бывает совершенно необходимо.
Спаниэль всегда работает в зоне выстрела, и по манере его поиска охотник знает, откуда следует ждать взлета дичи.
Поиск у спаниэлей достаточно быстрый и энергичный. Несмотря на малый рост, они удивительно выносливы и за охотничий день обыскивают значительную площадь угодий.
Из всех подружейных собак спаниэли самые скороспелые. Обычно уже в 6-7-месячном возрасте они исправно начинают работать в поле, но, естественно, в таком возрасте нельзя их заставлять работать долго.
Спаниэли очень смышлены, приятны в домашней обстановке и легко поддаются дрессировке.
Многие спаниэли с накоплением охотничьего опыта начинают работать, обегая бегущую дичь — куропаток, коростелей, старых косачей и глухарей,- преграждая ей путь и вытуривая на хозяина. Такая манера работы спаниэлей в крепях, пожалуй, их самое большое преимущество. Убегающего в лесной чаще глухаря или тетерева из-под спаниэля взять легче, чем из-под легавой собаки.
Если спаниэль достаточно крепок, то и на охоте за утками вполне хорош. Он очень любит воду и способен часами плавать и лазать в затопленных кустарниках и в камышах за таящимися здесь утками.
Охота на дупеля с легавой собакой.
В нормальный год, т. е., когда лето не настало очень рано или, наоборот, не очень запоздало приходом, к августу старые дупеля уже закончивают линьку совершенно, а молодые— настолько матереют и оперяются, что неопытный глаз нескоро сможет отличить их от стариков.
В начале августа, да и позднее, когда стоит жаркая погода, в полдень дупель лежит очень крепко, прекрасно выдерживает стойку собаки, близко подпускает к себе охотника, да и поднимается на крыло очень неохотно и лениво. В более холодную погоду, а также утром и вечером, дупель обычно становится несколько осторожнее, однако, и в этих случаях он — если только не очень настеган выстрелами — почти всегда подпускает к себе довольно близко.
И местный и пролетный дупель редко располагается в том или ином подходящем месте болота, луга и т. д. в одиночестве. Напротив, чаще всего в таком местечке наталкивается на целую — иногда огромную по количеству — компанию дупелей, хотя и разместившуюся порознь, в некотором расстоянии друг от друга. Поэтому, подняв одного дупеля, следует тотчас-же приняться за систематическое и тщательное обшаривание с собакой всех подходящих окружающих мест, не обходя вниманием ни одной кочки, ни одного кустика, где могли-бы притаиться жирные дупеля. При этом как-бы ни хороша, опытна и чутьиста была собака, охотник не должен полагаться только на нее, а, напротив, — все время руководить и управлять ее поиском, стараясь не оставить за собой ни одного необысканного местечка. Дупеля, в особенности в сильную жару, можно заставить подняться на крыло только натолкнувшись на него, что называется, вплотную. Вследствие этого, легавая собака, особенно с сильным ходом и с недостаточным чутьем («чутье — не по ногам», как говорят о таких собаках некоторые охотники), или собака горячая может очень легко проскочить мимо затаившегося дупеля всего в каких-нибудь двух шагах, а он все-таки не взлетит. Это еще, конечно, с полбеды, когда охотник только что вышел в поле или на болото, еще не успел поднять ни одного дупеля и не знает, даже приблизительно, где они разместились. Ведь, в этом случае, в особенности, если угодья обширны, все равно не сумеешь обыскать на них каждую кочку, каждый кустик.. Но совсем другое дело, когда первый дупель уже поднят и все говорит за то, что около места его подъема находятся и другие дупеля или-же луг или болото вообще невелики. Тут уж необходимо сдерживать поиск собаки и не спускать с нее глаз ни на одну минуту, да и самому не жалеть ног. Однако ни в коем случае не следует бродить по болоту самостоятельно, в недежде самому, помимо собаки, «вытоптать» дупеля.
Вообще говоря, охотясь по дупелям, нужно, чтобы работа собаки и поведение самого охотника находились бы целиком в зависимости друг от друга и, чем меньше в этом случае проявит каждый из них самостоятельности (разумеется, если легавая по своим полевым качествам не близка к идеалу), тем удачнее и интереснее выйдет охота.
Практика, впрочем не только одних дупелиных охот, показала, что лучшей манерой поиска легавой, является поиск челноком. При этой манере поиска меньше всего вероятия оставить за собой ряд мест «пустыми», т. е. не обысканными собакой. Лишь у немногих легавых такая манера поиска является врожденной, у большинства-же — результатом правильной натаски.
Если дупелиные угодья обширны, разумеется, лучше, если собака обладает большим и широким ходом. С тихоходом, ковыряющимся носом под ногами охотника, конечно, много не походишь, да и охота в большинстве случаев выйдет менее удачной и уж, конечно, менее интересной.
Охотясь по дупелям нужно, как я уже говорил выше тщательно обыскивать все подходящие угодья, в окрестностях того места, где был поднят хотя бы один дупель. Для этого следует ходить по болоту, лугу и т. д. зигзагообразно, по крутым диагоналям, стараясь присноравливать скорость своего хода и расстояние между этими диагоналями к поиску собаки. Ни в коем случае при этом не следует лениться ходить и вообще жалеть своих ног. Ходя по прямой, боясь сделать лишний километр по болоту, конечно, обойдешь его скорее, чем тогда, когда исходишь его вдоль и поперек, но зато и результаты охоты будут совсем иные.
Если охотник хороший и не ленивый ходок и при этом ходит с опытной, чутьистой и обладающей правильным и хорошо разработанным поиском легавой, он поднимет на крыло каждого дупеля, имеющегося в болоте. В противном случае сзади будут оставаться необысканные места и многие, многие дупеля, нашедшие там себе убежище.
Не могу не вспомнить по этому поводу одного из ярчайших случаев моей охотничьей практики, происшедшего в 1920 году.
Дело было под Псковом, в начале августа, невдалеке от чудного Устья, красочно описанного в рассказах Псковича.
С раннего утра, еще по росе, я выбрался на маленькую реченку Каменку, бежавшую между двух холмов по болотистой низине и где-то совсем близко, за поворотом, вливавшуюся в огромную Великую.
По островкам Каменки и на ее берегах, где были недурные покосы, частенько попадались бекасы, а иногда и малютка — гаршнеп. Изредка можно было наткнуться и на дупеля. По вечерам, на заре можно было сделать пару выстрелов по кряковым или чиркам, прилетевшим сюда с озера на кормежку.
В начале моя охота не клеилась. Взял только трех или четырех бекасов и одну или двух болотных курочек.
Обыскав основательно один берег Каменки, я перебрался на другой и был неприятно поражен. Навстречу мне, видимо, заканчивая охоту, и обыскав, следовательно, другой берег речки, куда направлялся и на который возлагал большие надежды я, вывернулся из-за куста один из псковских охотников. С ним была его собака, как мне было известно, довольно неплохая по задаткам, но совершенно испорченная нелепым обращением хозяина, полевая работница.
Пока наши собаки обнюхивались (со мной был мой пойнтер — сука Блесс), между нами завязался разговор.
Ягдташ у моего спутника был совершенно пуст (этим и объяснилось, что появление на Каменке помимо меня еще одного охотника так меня поразило: я не слышал ни одного выстрела), да и мне особенно хвастать было нечем.
Узнав о моем намерении идти розыскивать дичь в тех местах, откуда он сам только что пришел, мой собеседник, всегда отличавшийся необычайным апломбом в своих рассуждениях и словах, безаппеляционно изрек:
— Бросьте, не стоит и ходить. Ведь я сам там был. Совсем пустые места. И уж если моя Лина (кличка его собаки) там ничего не причуяла, то вам там и делать нечего. Идемте-ка лучше домой.
Мы разошлись. Он перешел через Каменку, поднялся на холм и что-то насмешливо прокричал оттуда. Кусты скоро скрыли его с моих глаз.
А я, пустив собаку в поиск, пошел по тем местам, откуда только что вышел мой непрошенный советчик.
Блесс моя сразу сбавила свою довольно скорую рысь (теперь—увы—не то. Теперь она—старуха!), припала к земле и замерла на стойке среди узкой, некошенной— уже блеклой и полегшей—полосы покоса, едва-ли не единственной на всем берегу.
Поднялся дупель и после выстрела плюхнулся на землю.
Блесс только повернула голову, но не стронулась с места.
Поднялся второй дупель и тоже упал.
И через какие-нибудь полчаса я, волей-неволей, был вынужден прекратить охоту, расстреляв весь наличный запас патронов.
Как и на всякой охоте, происходящей на открытых и не защищенных от ветра местах (в лесу и проч. это играет меньшую роль), очень важно, чтобы ветер дул всегда навстречу идущей на поиске собаке, нанося на нее запах дичи. В крайнем случае можно, чтобы ветер приходился сбоку собаки, но никогда не дул бы ей в спину. Особенно это важно, когда ветер очень силен, так как в этом случае, работая по ветру, собака постоянно будет проскакивать и спарывать без стойки дичь. Но, однако, нужно иметь в виду, что даже и слабенький ветер, дующий от собаки, сильно мешает ее работе. Вследствие этого, по возможности, всегда следует сообразоваться с направлением ветра.
Умная и опытная собака сама учтет влияние направления ветра и приспособит к этому свой поиск так, чтобы ветер не только не мешал, но и облегчал ее работу.
Мне пришлось как-то видеть работу одной исключительной по полевым качествам, уму и опытности собаки, находящихся в дивной гармонии с ее безукоризненным экстерьером, что, к сожалению, не так уж обычно.
Мы вдвоем с моим приятелем (владельцем этой собаки) вышли на небольшое, продолговатое по форме болото. Дул сильный ветер вдоль болота и прямо нам в спину.
Пущенная в поиск собака моего приятеля, пулей бросилась вперед. Но шла она не болотом, а его краем и притом по совершенно прямой линии. И только добежав до конца болота, она повернула обратно, перешла на поиск челноком и вскоре, работая против ветра и навстречу нам, замерла на стойке по бекасу.
Охотник должен всегда идти за собакой так, чтобы она находилась постоянно впереди его или-же сбоку, но никогда— сзади. К легавой, вставшей на стойке, следует подходитт спокойно и осторожно, без лишнего шума, и всегда, по возможности, с правой стороны (чтобы удобнее было стрелять).
Непуганный дупель очень часто только вспорхнет перед собакой и снова тут-же опустится в траву в каких-нибудь в двух от нее шагах. Взлетевший-же и стрелянный дупель, обычно описав небольшую дугу, снова садится и вновь подпустит к себе собаку и охотника вплотную.
Только неоднократные выстрелы по дупелю сделают его более строгим. Он хуже будет выдерживать стойку собаки, будет подпускать к себе охотника только на дальний выстрел, а то и вовсе покинет болото и улетит неизвестно куда. В ту пору, когда дупеля еще держатся выводками, по поведению взлетевшего дупеля можно иногда судить, есть-ли тут дупеля еще или нет. Дело в том, что дупель от выводка очень неохотно покидает оставшихся и обычно перемещается очень недалеко. Дупель одиночный—обычно или вовсе улетит с болота или сядет вновь в большом отдалении. Поэтому в первом случае больше всего вероятия, что около места взлета первого дупеля, можно розыскать и других от выводка.
Пересев после взлета на новое место, дупель всегда немного отбегает в сторону и почти неизменно вправо. Под стойкой легавой дупель зачастую бежит (лежит дупель крепко— только в сильную жару) и, если трава редка или невысока, иногда показывается на глаза охотнику. Поэтому-то и несносна на охоте по дупелям (как, впрочем, и на многих других птиц) собака с мертвой стойкой и тугой подводкой.
Как видно, в огромном большинстве случаев, дупель подпускает к себе свободно на выстрел охотника. Однако, бывают случаи, что дупеля почему-либо станут строги и, вследствие этого, подобраться к ним на выстрел, при всей осторожности собаки и охотника, становится очень нелегко. В этом случае советуется подходить к дупелям не против ветра, а п о ветру. Дело в том, что дупель, как и многие другие птицы, на чистом месте в сильный ветер всегда поднимаются против ветра. Собаку и охотника, подходящего по ветру, дупель заметит, конечно, раньше, но боясь взлететь по ветру (особенно, если ветер силен) или-же против ветра, но навстречу охотнику, дупель обычно подпустит охотника на выстрел, а иногда и вплотную, взлетев только тогда, когда убедится, что иного выхода нет. В огромном большинстве случаев применение указанного способа подхода к строгим дупелям в сильный ветер оканчивается успехом, хотя стрельба дупеля в таких условиях вообще гораздо труднее, чем в тихую погоду.
Умения подавать застрелянную дичь от собаки, с которой охотятся по дупелям, —не требуется. Важно лишь, чтобы собака отмечала стойкой убитую птицу, так как иногда застре-лянный дупель падает в такую чащу, что без собаки его не скоро отыщешь.
Стрельба по дупелям почти всегда очень легка. Дупель в большинстве случаев поднимается невдалеке от охотника, летит нескоро и прямо и, представляя собой довольно большую цель, обычно в результате выстрела, даже очень неважного стрелка, падает на землю мертвым. Однако, всетаки по дупелям пуделяют, и не так уж редко. В огромном большинстве случаев причиной этих пуделей является излишняя горячность охотника. Помимо этого без промахов вообще нельзя обойтись, как бы ни хорош, опытен и хладнокровен был стрелок: человек, ведь, все таки не машина.
Лучше всего стрелять по дупелям, отпустив их шагов на 30—40. Выстрел на более коротком расстоянии всегда значительно труднее, так как и стрелять приходится значительно быстрее, да и целится нужно точнее, так как на коротке разлет дробин снаряда, т. е. убойный круг ружья, очень невелик. Точно также нет смысла отпускать дупеля и очень далеко, так как в этом случае всегда возможен облет его дробинами снаряда, да и прицеливание в птицу на таком расстоянии несравненно труднее.
Дупеля обычно нет надобности стрелять на вскидку, как, скажем, вальдщнепа, мелькающего в кустах, когда каждая доля секунды дорога.
Зачем пороть горячку и вообще торопиться, когда времени свободного хватит на то, чтобы не торопясь, с поводком, выцелить дупеля и отпустив на некоторое расстояние, мертво и чисто положить его выстрелом.
По этим-же причинам от ружья, с которым охотятся по дупелям, не требуется какого-либо исключительного боя. Наоборот, излишек кучности будет только затруднять стрельбу или-же кучно идущий дробовой снаряд будет вдребезги разносить нежную тушку птицы. Поэтому только резкость, хорошие осыпи и постоянство боя играют большую роль в успешности стрельбы по дупелям.
Дупель очень слаб на рану и вполне достаточно применять при стрельбе по нему дробь №№ 8 или даже 9 англ. счета. Более крупная дробь будет беспощадно рвать дупеля, а на сравнительно больших расстояниях — обносить птицу.
Рахманин Г.Е. глава из книги « По болоту за долгоносыми»