Настоящие эвенкийские лайки

content —> Еще студентом я мечтал о лайке – охотничьем друге и помощнике. Но так получилось, что начал с ирландского сеттера в 60-е годы прошлого века (о чем не жалею), а мечта сбылась только спустя десять лет. К этому времени я начал ездить на полевые работы в Восточную Сибирь. Командировки чисто геофизические, но быть на Подкаменной Тунгуске и не взять настоящую эвенкийскую лайку?! Да и в книге по охотничьему собаководству именно район Байкита, куда я направлялся, указывался как место сохраненных чистокровных лаек.
«Илюша четырнадцатый» уже второй час исправно прыгал по воздушным кочкам над тайгой. Шли на высоте облачности, и тряска мало кому нравилась. Но мне было нипочем: внизу была Эвенкия, которую так давно хотелось увидеть! Так и прилип к иллюминатору от самого Красноярска. Медленно плыли внизу бесчисленные лесистые сопки и речушки, места дивных соболей и могучих медведей. Чередовалась зелень кедрачей и жесткий ершик лиственниц. Однако уж очень часто глаз упирался в черные плешины пожарищ. Селений нет и нет. Но вот появляется излучина Подкаменной Тунгуски с кубиками домов по берегу, и самолет приземляется наконец в Байките.

Малыши – настоящие, эвенкийские
Первые недели только в работе, а потом, когда станет полегче, можно конец длинного северного дня отдать поискам. Если повезет – найду. Время для пометов не самое подходящее – лето, но в течение месяца удалось-таки найти щенков. Не было только хозяев, которые проводили отпуск на юге. Мы с напарником все уладили с соседями, уменьшив их заботы на два малыша. Взяли их вечером, и последнюю ночь перед вылетом Майга и Байкит провели уже у нас. Были они на удивление спокойные, малость погоревала только пушистая девочка: «поплакала» – губы трубочкой. Мой же обормот спокойно посапывал на тапочках. А утром был вертолет до Красноярска, и так удачно – сразу самолет до Москвы. Стюардессы буквально затормошили и закормили малышей. Как не побаловать маленьких мохнатых увальней! Шубки белого цвета эффектно раскрашены серыми с рыжиной пятнами, по краям оттененными черным. Породный вид привлекал внимание, и в красноярском аэропорту объявилось несколько желающих приобрести наших малышей:
– Это ж настоящие эвенкийские!
Своего богатыря я, конечно же, назвал Байкит. Все привезенные мною лайки потом имели разные клички, но после первого любимца про себя я их всех звал одинаково «байкитики». Речушка с таким названием, пробиваясь упорно через сопки, около поселка впадает в Подкаменную Тунгуску. Бьется, меж валунов пенясь, и шумит, шумит, не переставая, – ну, точно лайка на зверя.

Богатырь
Байкит был намного крупнее сестренки, и к весне превратился в прекрасного пса могучего сложения. Ростом же перекрыл всех виденных мною лаек. Сила ему пригодилась при спасении Майги. Ту угораздило упасть в глубокую яму с вертикальными стенками. Ее хозяин доверял своему сыну-школьнику гулять с ней, а поводком служила длинная веревка. Напористая лаечка вырвалась вместе с нею. Спустя несколько часов Байкит нашел сестру по взлаиванию. Подойдя к краю ямы, он внимательно посмотрел вниз. Поводок лежал на краю. И что же? Ухватился клыками за него и выволок несчастную наверх! Все это происходило на моих глазах, так как я тоже спешил на помощь.
Что до охоты, то ею рано заинтересовался и в 8 месяцев отдавал голос по лосю и кабану. В 70-е годы их было много в Подмосковье, подходили прямо к моему дому на окраине Нарофоминска. Но начал Байкит с белки. Находил их в елках недалеко от нашей геофизической базы. Было весело видеть, как такая махина азартно отслеживала и облаивала шустрых зверьков. Учился и я, ведь опыт мой был только в охотах с легавыми: до «байкитиков» членом семьи у меня 10 лет был ирландский сеттер Тэрри. Каждый день проводили по нескольку часов в лесу, старались, готовясь к охоте, участию в состязаниях и выставках. Удалось даже списаться с нашим «лаечным» мэтром Шерешевским и получать от него советы по регистрации и воспитанию. Уже прилично все получалось, но все надежды рухнули февральским вечером на Киевском шоссе. Фары проезжающих машин издали высвечивали застывшее светлое пятно на черном асфальте.

Уговоры – деликатесами
Через полтора месяца дела геофизические опять забросили меня в поселок Байкит. И, конечно же, подготовился я на этот раз более основательно к приобретению щенка. После рабочего дня посетил школу, познакомился с ребятами и попросил помочь. А через неделю уже вел переговоры с заслуженным охотником Эвенкийского автономного округа Виктором. Он, цыган с Кубани, увлекся промыслом и осел здесь после армии. Из помета его собак остался только один кобелек Патрон, белый с черными редкими пятнами, который был обещан местному прокурору. А надо заметить, что щенков промысловики абы кому не отдают. Бытует твердая вера в сглаз, и поэтому из местных раздают только родственникам, а в дальние края – после обстоятельного общения и долгих расспросов. Пришлось вступить в тонкую дипломатическую игру, козырями в которой были лимоны и копченая колбаса. Обрабатывал деликатесами охотничью жену, а она – мужа. В результате кличка была изменена мною на Иргичи, по-эвенкийски Волк. Школьники получили от меня набор японских блесен, а прокурор от Виктора – обещание получить щенка из следующего помета. В сельсовете, следуя советам Шерешевского, оформил все документы, заверил их печатями и с окончанием командировки вылетел с очередным «байкитиком» домой.

Эвенкийская лайка

Лайки, как и прочие домашние животные, формировались в условиях содержания и использования человеком, то есть в условиях определяющего воздействия антропогенного фактора

Центральная Сибирь является в какой-то степени «спорной» территорией для собаководов-лаечников России. Что же все-таки представляет собой понятие «Восточная Сибирь», к какой природно-географической зоне относится Красноярский край, и что представляют собой местные промысловые лайки этого края?

В географическом отношении под Восточной Сибирью обычно всегда подразумевалось Предбайкалье и Забайкалье, в которые входят Иркутская и Читинская области, а также Бурятская АССР. А Красноярский край с Эвенкией, Хакассия и Тыва всегда относились к Средней и Центральной Сибири. Лишь в плане экономического районирования административно-территориальньные подразделения Центральной Сибири относятся к Восточносибирскому экономическому району, что вряд ли может служить основанием для типологических построений природоведческого характера.

Заводское разведение восточносибирской лайки к востоку от Енисея на основе новой породной классификации, предложенной в 1947 году, было начато лишь после создания в 1968 году Иркутского питомника. Комплектование его племенным материалом велось путем закупки щенков и взрослых собак из промысловых районов Иркутской области, Бурятской АССР и отчасти юго-востока Эвенкийского национального округа Красноярского края. Но надо отметить, что идея ведения единой породы восточносибирской лайки на всей территории Сибири к востоку от Енисея вряд ли могла быть изначально состоятельной (в пользовательно-промысловом варианте) по следующим причинам: Во-первых, не только в целом для всей указанной территории, но даже собственно для Восточной Сибири была характерна значительная разнотипность промысловых собак. Так, например, М. Г. Волков по результатам обследования лаек в четырех районах северной Бурятии в 1957 году уже указывал на несостоятельность временного стандарта восточносибирской лайки, устраняющего из племенного использования значительное поголовье лаек Забайкалья, обладающих замечательными охотничьими качествами. Во-вторых, ведение единого породного типа лаек в различных ландшафтно-климатических зонах огромной территории при безусловном превалировании бессистемных вязок и при отсутствии строгой направленной селекции в условиях естественного разведения практически невозможно исходя из известных научных концепций. Для подтверждения этого положения процитирую академика Н. П. Дубинина: «На протяжении своего эколого-географического ареала каждый вид, благодаря действию множества разнообразнейших факторов как полной, так и неполной изоляции, разбивается на огромное количество популяций, комплекс которых и слагает вид».

В свое время отечественное собаководство ушло от определения лаек по этническому принципу, перейдя к классификации на зонально-территориальной основе. Вероятно, это решение можно было бы считать рациональным лишь в отношении обеспечения условий упорядоченного ведения лаек в крупных центрах охотничьего собаководства, но не в отношении местного аборигенного поголовья. У сибирских охотников-промысловиков, в том числе и у охотников Красноярья, так и осталось в обиходе название «эвенкийская лайка». Сохранилась и сама «эвенкийка», хотя ее описания нет в специальной литературе и для этой породы никогда не разрабатывались стандарты. Но еще в 1898 году известная исследовательница лаек России М.Г. Дмитриева-Сулима не только описала тунгусскую (эвенкийскую) лайку во всем ее многообразии, но и выделила два ее основных подтипа: среднесибирский и восточносибирский.

Известно, что лайки, как и прочие домашние животные, формировались в условиях содержания и использования человеком, то есть в условиях определяющего воздействия антропогенного фактора. Здесь нелишне заметить, что эвенки в Российской Федерации расселены на обширной территории: в основном от Енисея на западе до южной части Охотского побережья на востоке; заполярной тундры на севере до Амура и северных районов Бурятии на юге. Они в большей степени, чем другие народы Сибири, сохраняли в прошлом кочевой образ жизни. Таким образом, эвенки проживают в различных природных зонах, соответствующих различным эколого-географическим ареалам, особенности которых формируют в каждом случае специфические черты хозяйственно-бытового уклада. Если принять как неоспоримое суждение о том, что типы собак формировались и формируются в жестком соответствии с культурно-хозяйственными традициями их владельцев, то становится объяснимым факт многоликости эвенкийской лайки. По этой причине затруднительно или вовсе невозможно говорить о ее едином типе.

Нельзя сказать, что исследования собак Средней Сибири никогда не проводились в должном объеме. Первые описания тунгусской лайки можно найти у князя А.А. Ширинского-Шихматова, Л.П. Сабанеева, М.Г. Дмитриевой-Сулимы. В советский период обобщенное описание лаек бассейна Енисея мы находим у патриарха советского собаководства А.П. Мазовера, производившего «инвентаризацию» собак различных регионов Советского Союза для нужд армии: «Ездовые собаки бассейна Енисея представляют собой довольно разнородную группу сильных и крупных собак, но все же уступающих в росте и силе своим восточным собратьям. Эта группа сложилась под влиянием ряда пород и имеет соответственно тому несколько типов. В районе Подкаменной Тунгуски превалирует крепкая мощная собака, сравнительно небольшого роста, с широкой в черепе головой и высоким острым ухом. Она приближается к типу собак эвенков, широко распространенных в Байките и Илимпее».

В 1939 году красноярским книжным издательством была выпущена книга В.В. Рябова «Эвенкийская лайка и охота с ней». В ней автор сделал, как он выразился, «первую попытку определения типа эвенкийской лайки, которая до сих пор не изучена и ни в одном из трудов по лайкам как разновидность не описана». И уже в 1991 году при описании племенной группы собак в пос. Суринда автор данной статьи выявил возможность выделения суриндинского подтипа эвенкийской лайки. Основной ошибкой большинства исследователей было то, что их описания носили регистрационный характер без вскрытия причин, условий образования той или иной естественной микропопуляции, в то время как в каждом случае был бы желателен детальный анализ каждого подтипа эвенкийской лайки. Например, возможность определения каких-то закономерностей в распределении различных подтипов местных лаек Красноярья и Эвенкии стала возможной лишь после проработки материалов по миграции аборигенного населения и по его этнокультуре. В результате в пределах Красноярского края были уточнены границы двух ареалов промысловых собак, разнящихся по своему генотипу: ареал лаек хантейского типа – на левобережье Енисея, в среднем и нижнем его течении, и ареал лаек изначально эвенкийского типа – на правобережье Енисея вплоть до границы края с Иркутской областью.

В последние 30–40 лет в край завозились в значительном количестве западносибирские лайки заводского разведения. Вот какое мнение о подобной интродукции высказал в одной из своих книг по собаководству А.Т. Войлочников: «Многие охотоведы не уделяют местным лайкам должного внимания, часто они способствуют их исчезновению, завозя породных западносибирских лаек в те немногие места, где еще имеются очаги местных лаек. Появление же новой (хотя и близкой) породы в районе с примитивным ведением собаководства неизбежно ведет к метизации и исчезновению как местного, так и завезенного породного типа. В последние годы метисные лайки, происходящие от аборигенных и породных западносибирских, встречаются во многих районах Средней и Восточной Сибири». В настоящее время весьма существенна опасность вырождения местных лаек в результате не только межпородной гибридизации, но и за счет излишнего внутрипородного аутбридинга (в результате дестабилизации генотипов идут интенсивные процессы деградации с образованием примитивных форм).

В ходе неформальных обсуждений проблемы эвенкийской лайки местной среднесибирской популяции с охотниками, предпринимателями и представителями местных властей разного уровня выявлена общая заинтересованность в проведении работ по сохранению и воспроизводству ее качественного поголовья. Более того, администрацией Эвенкийского муниципального района было высказано мнение о том, что поскольку сложившаяся популяция эвенкийской лайки в ее современном разнообразии отражает специфику быта национальной общности, а также специфику местных природных условий, то необходимо ведение в Эвенкийском муниципальном районе одновременно нескольких ее основных внутрипородных типов, что позволило бы избежать нежелательного искусственного сужения генофонда. Пока еще существуют естественные микроочаги разведения лаек с отличными охотничьими качествами и неплохими экстерьерными признаками в следующих населенных пунктах Эвенкии: Эконда, Чиринда, Суринда, Стрелка-Чуня, Юкта. Представляют интерес также собаки в поселках: Ванавара, Полигус, Оскоба и Мирюга. В поселках Кузьмовка, Бурный и Суломай в собаках может отмечаться присутствие хантейско-кетских кровей. Для проведения работ по сохранению генофонда эвенкийских лаек со стороны научных учреждений, в первую очередь академических, желательна проработка проблемы с утверждением научной программы, а со стороны административно-государственных структур – воссоздание охотхозяйственной отрасли. Будет отрасль – будет существовать промысловая лайка, будет сохранен и ее бесценный генофонд!

Эвенкийская лайка: суриндинский тип

content —> Первые шаги в области кинологической работы с отечественными породами промысловых собак-лаек были сделаны в последней трети 19 века. В 1896 году А.А. Ширинский-Шихматов, государственный и общественный деятель тех лет, первым выступил с предложением о систематизации их многочисленных аборигенных, местных отродий. Среди известных к тому времени породных разновидностей выделялись, в частности, карельская, вотяцкая, вогульская, башкирская, тунгусская, остяцкая, ламутская и некоторые другие лайки. Таким образом, первые попытки классификации производились на основе этнографического принципа. То есть, когда тип собак, сформированный какой-либо народностью (этносом) назывался в соответствии с названием этой народности. Совершенствование классификации по этнографическому принципу продолжалось до конца 30-х годов прошлого века. В 40-х годах в связи с развитием заводского разведения лаек путем организации специализированных питомников, а также по причине отсутствия достаточного числа квалифицированных кинологов, способных вести селекционную работу на основе этнографических стандартов, было принято решение о разработке стандартов, построенных по географическому принципу – на основе, якобы, слияния ряда местных породных разновидностей в одну в пределах определенных территорий. Это решение явно упрощало работу с поголовьем, но, с другой стороны, могло привести к забвению и вытеснению породных генотипов, созданных на основе тысячелетней народной селекции.
Несмотря на сопротивление значительной части собаководов, приверженных лучшим традициям отечественного собаководства, всероссийское кинологическое совещание в 1947 году приняло решение об учреждении лишь четырех типов пород лаек: русско-финской (карело-финской), русско-европейской, западносибирской и восточносибирской.
Территории Красноярского края и Эвенкии относились к зоне распространения восточносибирской лайки. В основу ее временного стандарта было положено описание российским писателем К.Г.Абрамовым амурской лайки. В 1981 году этот стандарт был переработан и на его основе утвержден постоянный стандарт восточносибирской лайки. Теперь согласно кинологическим правилам на огромной территории от западных границ Красноярского края до Тихого океана признавался породным и допускался к официальной регистрации лишь один тип лаек, «синтезированный» в данном стандарте. Все местные породы лаек, рабочие качества которых формировались многими поколениями охотников – эвенков, хантов, кетов, для которых охота была, порой, единственным источником жизнеобеспечения, оказались как бы вне закона.
Накопленные знания в 20-30-х годах XX века позволили 1939 году принять среди прочих, впоследствии отмененный, как указывалось выше, временной стандарт хантейской (остяцкой) лайки, ареал которой, помимо бассейна Оби, распространялся частично и на бассейн Енисея, в том числе на его притоки Елогуй, Кас, Ангару и другие.
В годы Великой Отечественной войны на территории Красноярского края, наряду с другими регионами, проводились экспедиционные исследования лаек для определения возможностей заготовок собак для действующей армии – в качестве ездовых. Так, в 1942 году на Ангаре в Богучанском и Кежемском районах работал А.В.Платонов – будущий составитель и соавтор книги «Охотничье собаководство» (1966г.), не обошел вниманием лаек Туруханского района и Эвенкии и старейшина русской советской кинологии А.П. Мазовер, опубликовавший материалы их личного изучения. Несмотря на то, что Мазовер, в соответствии с поставленными перед ним задачами, изучал приенисейских собак в первую очередь как ездовых, для нужд армии, значимость его характеристики для охотников и охотоведов не умаляется.
«Ездовые собаки бассейна Енисея представляют собой довольно разнотипную группу сильных и крупных собак, но все же уступающих в росте и силе своим восточным собратьям. Эта группа сложилась под влиянием ряда пород и имеет соответственно несколько типов. В районе Подкаменной Тунгуски превалирует крепкая мощная собака, сравнительно небольшого роста, с широкой в черепе головой и высоким ухом. Она приближается к типу собак эвенков, широко распространенных в Байките и Илимпее. Севернее встречаются более узкие морды и высокопосаженные острые уши. Здесь характерны лептозомность хантейских собак и мягкая длинная шерсть, изогнутый профиль, короткое тупое ухо ненецких собак, проникающих от юраков – оленеводов».
И все же достаточно глубоко и детально систематизация лаек бассейна Енисея в целом не была осуществлена ни одним исследователем, хотя отдельные попытки предпринимались. Так, в 1939 году Красноярским книжным издательством была издана книга В.В.Рябова «Эвенкийская лайка и охота с ней». В ней автор сделал, как он выражается, «первую попытку определения типа эвенкийской лайки, которая до сих пор не изучена и ни в одном из трудов по лайке как разновидность не описана». При этом он вычленил два типа: первый – с более растянутой колодкой и более длинным плечом, со слабо развитой муфтой без очесов, с головой, схожей с волчьей; второй – с более плотной, сбитой колодкой, более короткой шеей и плечом, с очесами-бакенбардами и более развитой муфтой на шее. Ростовка обоих типов представлялась автором примерно одинаковой, различий в окрасе не отмечалось, ареалы распространения не указывались. Практически пользоваться этой классификацией было невозможно.
Очень интересное детальное описание ангарской лайки составил охотовед Красноярской конторы «Заготживсырье» И.К.Шумейко по результатам выводок собак, проведенных им в Богучанском районе в 1940 году. Согласно его материалам, местная лайка представлялась как собака легкого промыслового типа, сухого, стройного сложения, высокая на ногах, с почти квадратной колодкой у кобелей и чуть удлиненной у сук. Рост кобелей (в среднем) – 55см, сук – 50,5см. Высокопередность, равно как и низкопередность, не характерны. Голова сухая легкая, череп сравнительно узкий. Щипец короткий, узкий, короче лобной части черепа. Ухо короткое, острое или с едва закругленным концом, треугольной формы, невысоко посаженное. Псовина пышная, высокая, с плотной остью и густым подшерстком. Цвет глаз темно-коричневый, коричневый, миндалевидность и раскосость начинают утрачиваться. Несколько осмотренных автором лаек, завезенных из Эвенкии, отличались от местных более мощным сложением, более крупной головой с широким черепом, узким, раскосым глазом, большей зверовидностью. Несмотря на эти различия, автору представлялось, что местная лайка происходит от эвенкийской, но, находясь длительный период в руках русских охотников, видоизменялась.
Описывая хозяйственное применение ангарской лайки 40-х годов, Шумейко отмечал высокий уровень ее рабочих качеств. Эта лайка была универсальной неприхотливой собакой с сильным чутьем и слухом, широким поиском, вязкая и выносливая.
Являясь в основном бельчатницами, собаки начинали работать с раннего возраста, без особой натаски. Работали широко, отыскивали белку чутьем и слухом, облаивали с большим азартом, по 2-3 часа не бросая зверька. Несмотря на глубокие снега, с собакой добывали белку всю зиму, приучая ее ходить сзади охотника по лыжне («чумнице»). При этом собака должна была учуять белку за 200 или даже более метров от лыжни. Причуяв, она сворачивала с лыжни и, буквально плывя по снегу, оставляя в нем глубокую борозду, подводила охотника к месту нахождения зверька. Такой способ добычи белки был гораздо продуктивнее обычного гайнования (без собаки) и использования плашек. Относительно охоты на лося достаточно сказать, что с одной собакой охотник иногда в день добывал до пяти зверей. Встречались собаки, которые уходили за лосем на 30-40 километров. Медвежатниц среди ангарок было мало, так как охота на медведя не имела широкого распространения. Были прекрасные соболятницы, почти все собаки работали по боровой дичи. Рабочие качества ангарской лайки поддерживались на высоком уровне жесткой селекцией. Все престарелые или чуть сдавшие в работе лайки, а также молодые, не проявившие хороших способностей, использовались местным населением для изготовления дох и рукавиц — «мохнашек».
В 1966 году произошло событие, которое оставило заметный след в отечественной кинологии – защита кандидатской диссертации А.В. Гейца «Восточносибирская лайка и ее хозяйственное использование». Эта диссертационная работа была выполнена на кафедре охотоведения Иркутского сельскохозяйственного института под руководством доктора биологических наук В.Н. Скалона. А.В. Гейцем с 1960 по 1965 год было проэкспертировано лично 1729 охотничьих собак. В выводах диссертации Гейц опроверг утверждения о том, что рабочие качества местных лаек снижаются. В обследованных таежных районах Восточной Сибири 82 процента лаек хорошо работали на промысле, более 60 процентов по своим рабочим показателям отвечали требованиям полевого диплома, от 30 до 40 процентов из них являлись породными и до 10 процентов пригодными для полевой работы. Проведенные Гейцем обследования промыслового собаководства позволили ему выделить те районы, в которых наиболее хорошо сохранились лайки. В пределах Эвенкии он отнес Тунгусско-Чунский, Байкитский и Илимпийский районы.
В результате этого при практической работе со стандартом восточносибирской лайки оказалось, что большинство аборигенных лаек Красноярья и Эвенкии не в полной мере ему соответствуют. По мере осмысления этого факта перед собаководами Красноярского края встал вопрос: либо «ломать» своих местных собак под иркутский тип, либо вразрез со стандартом, пренебрегая дипломами, грамотами, призами и официальным признанием, вести лаек своих проверенных древних генетических линий. В этой связи небесполезно вспомнить, что в 60-70-е годы Эвенкийский национальный округ Красноярского края считался единственным регионом, где в относительной чистоте сохранились местные лайки. Достигнуто было это благодаря тому, что административными органами Эвенкии был запрещен ввоз собак. Даже лаек сюда можно было ввозить лишь по разрешению краевых организаций охотнадзора. Последние 30-40 лет в край завозились в значительном количестве и разводились западносибирские лайки заводского происхождения. К этому следовало бы добавить, что западносибирская лайка была выведена на основе лаек Западной Сибири и Восточного Зауралья, которые характеризуются меньшими высотами снежного покрова и более мягкими климатическими условиями по сравнению с нашим Крайним Севером и с местностями, приравненными к ним. Кроме того, в условиях длительного заводского разведения эта лайка, по мнению многих охотников, уже утрачивает свои рабочие качества.
В настоящее время проблемы сохранения генофонда аборигенных лаек осознаются все большим числом кинологов России. Так, например, эксперт-кинолог всероссийской категории А.Г.Максимов (г.Чебоксары) уже предложил приступить к изучению уникального поголовья лаек Эвенкийского автономного округа, которое не вписывается в рамки стандарта, а также начать их заводское разведение (1990 г.). Группа собаководов из Санкт-Петербурга предлагает еще более радикальное решение – выйти за рамки стандарта и рассмотреть вопрос о выделении шести типов восточносибирской лайки.
Сейчас трудно судить, сколько типов лаек будет выделено со временем на всей территории Восточной Сибири, но применительно к Красноярскому краю и Эвенкии можно с достаточной достоверностью говорить пока о четырех: хантейской (остяцкой) лайке среднего течения Енисея, эвенкийской лайке междуречья Подкаменной и Нижней Тунгусок (п.Суринда), эвенкийской лайке крайнего юго-востока Эвенкии, близкой к иркутскому типу собак и ангарской лайке (Кежемский и Богучанский районы). Группа энтузиастов Красноярска уже на протяжении 20 лет занимается вопросами восстановления генотипов местных пород. Наработаны определенные методические основы работы, имеются достаточно убедительные практические результаты.