Охота в тайге и жизнь. Жизнь на охотничьем зимовье
Охота. Промысел. Работа в тайге. Часть 1.
Всем привет, ребята. Нахлынули воспоминания, хочу рассказать про таёжную жизнь там, на севере. Место действия п. Ванавара Тунгусо-Чунского района Эвенкии. В 80 км от посёлка плюхнулся Тунгусский метеорит. Мой дядя — промысловый охотник, его отец, мой дед, был им. Промысел — пушнина, соболь. Работа тяжёлая, девиз охотников: «Ешь, потей, работай, мёрзни». Итак, начнём.
Берег реки Подкаменная Тунгуска. 2008 г.
Здесь начинается наш пеший маршрут. 10 км от п. Ванавара.
Идём мы по «профилям»(профиль — идеально прямая лесная просека шириной 6 м, длиной: а как геологам в голову взбредёт — от 1 до «бесконечности» километров). Первый — 5 км, второй — 4, третий — 4, четвёртый — сворачиваем на четвёртом километре в лес, на тропу. Протяжённость маршрута от берега до базовой избы — 32 км. Сейчас уже есть техника, тогда ходили пешком.
Я в тех местах с 2001 года, каждый год. Батя — с юности, он родился в Ванаваре. Ему будет 61 и он осенью в очередной раз поедет туда в отпуск.
«Первый» профиль. Вид со спутника.
На третьем профиле болото, обходим стороной.
Западносибирская лайка. Эльза. До сих пор живая, на фото она — годовалый щенок, сейчас ей 11 лет.
Переходное зимовьё, так называют бревенчатые избушки в лесу.
Лабаз-бочка, закручивается крышка болтами и гайками, чтоб медведь не достал. Там хранятся продукты и необходимые вещи. Медведь, который жил в том районе до пожара 2006 г, катал эту бочку постоянно. Чует, что там есть хавчик, а достать не может. Мы его наблюдали несколько лет, даже встретили один раз! Но он ушёл. Пожар 2006 года его выгнал. Медведи — наши соседи, а мы у них гости. Мы их не трогаем и они нас.
Бор, в котором стоит переходное зимовьё.
След лосёнка, детёныша лося сохатого.
Лимит на картинки, продолжение следует.
Жизнь и быт охотников — промысловиков!
Жизнь охотников промысловиков во многом особенная. Она складывается из долгого зимнего одиночества, в котором охотник долгое время во всем обслуживает себя сам. Лишь единственное живое существо помогает промысловику скрасить свое одиночество — это верный друг собака породы «лайка».
В этом и заключается «таёжная романтика». С таким названием мы и создали свои группы в социальных сетях, но не будем отвлекаться. Эта промысловая романтика и привила к охотникам такую любовь к природе, от которой отказаться уже невозможно. Поэтому возрастные категории охотников самые разные, встречаются совсем пожилые охотники, а также и совсем юные. И это здорово, ведь опытные охотники легко делятся опытом со своими молодыми товарищами. К сожалению бывают и такие ситуации, что даже самые опытные таёжники не могут предусмотреть всех нюансов одинокой промысловой жизни.
Начнем мы с зимовья. Зачастую охотник-промысловик на своих угодьях имеет несколько избушек, к каждой избе ведет тропа, оборудованная капканами и ловушками, такие тропы называются «путики». Промысел и состоит в том, что охотник ходит от одной избы к другой проверяя путики, получается, что изба имеет ключевое значение в таежном промысле.
Таёжную избу обычно строят на двоих, т.к. очень часто в гости к охотнику заглядывает промысловик с соседнего участка, а некоторые промысловики и вовсе работают в паре. Наиболее популярный размер — это 3 на 2 метра, но это усредненные цифры, ведь каждый охотник строит избу под себя, лично у меня 5 избушек на участке и ни одна из них не одинаковая. Зимовье строят из древесных стволов с предварительно снятой корой, иначе изба быстро начнет гнить и через 4-5 лет она станет непригодной. Я не буду долго останавливаться на строительстве избы, более подробно опишу этот процесс в следующих публикациях.
Внутренний интерьер зимовья очень простой. Сразу у двери сбоку находится печь «буржуйка», у окна стол, по бокам у стен нары, множество полок для мелочей прибиты по всей избе. Одни нары противоположные печи, расположены вдоль всей стены, часть которая не используется для сна выполняет роль дополнительной полки. Вторые нары должны быть около двух метров. Печь и от нар и от стен должна быть в отдалении примерно сантиметров на 40, для удержания тепла можно обложить камнями.
Наконец по всему периметру стен в избе набито множество гвоздей, это очень удобно, ведь можно подвесить одежду, ружье, патронташ, шкурки соболя…
Теперь давайте выйдем из зимовья. Конечно много вещей в избу не занесешь, да это и не нужно. Но просто так бросить их тоже нельзя. Когда я строил избы я всегда делал крытые навесы метра полтора два от двери. Там можно повесить рюкзак, оставить пилу, топор, повесить ящик с продуктами, да и вход в избу снегом не заметет. Неподалеку от навеса всегда должно быть кострище, на котором готовится пища собакам. Да и на душе как-то спокойней, когда костерок потрескивает вечерком…
Избу в основном строят у берега реки, озера или ручья, это обуславливается бесперебойным наличие воды, чтобы не мучится зимой в ее поисках. Важно сделать хорошую тропу по которой будем таскать воду. Когда настанут сильные морозы, лучше всего прорубь накрыть какой-нибудь доской или фанерой, чтоб не замерзала.
Заготовленные для избы дрова хранятся у избы под небольшим навесом, чтоб снегом не засыпало. Количество дров заготавливается из расчета времени прибывания охотника в данной избе.
Продукты в тайге обычно хранят в лабазах или железных бочках. Лично я, чтобы не заморачиваться с лабазами храню все в бочке. Бочка железным тросом крепится к толстому дереву, а крышка к бочке приворачивается болтом, это достаточно надежный способ хранения продуктов, т.к. медведю и мышам тем самым доступ к ним закрыт. Сам выбор продуктов у промысловиков обычно небольшой, это крупы, макароны, лапша быстрого приготовления и тушенка. В самом процессе промысла охотник добывает себе пищу, где глухаря да рябчика добудет, где рыбки поймает ведь, не зря мы избу у реки строим.
На долгие месяцы промысла нужно не забывать и об аптечке, важно наличие бинтов, йода, антивоспалительных, обезболивающих средств, никто не застрахован от различных болезней.
Знаю, что многие охотники размещают собак у себя в избе, я категорически против этого, у меня у изб всегда есть будка где собаке достаточно комфортно, за многие годы промыслы с этим не возникало никаких проблем.
Сразу все будни промысла и не опишешь, но одно знаю точно, думать о комфорте и бытовых условиях нужно заранее..
«Жизнь в районах»: Секреты охотника-промысловика, выжившего в схватке с хозяином тайги
С легендарным кобяйским охотником нам довелось встретиться в поселке Сангар, куда журналисты «Сахамедиа» приехали в рамках спецпроекта «Жизнь в районах». Валерий Белоконев с раннего детства мечтал стать охотником. Уже в 14 лет он ходил с отцовским ружьем на мелкую дичь и читал журналы об охоте. Подробно в «Паспорте района».
Валерий Белоконев переехал из родного Новокузнецка в Сангар в 1973 году. На протяжении последних 20 лет он — один из самых известных охотников-промысловиков Кобяйского района, советы которого считают за честь услышать начинающие охотники, а добытые им соболя неизменно заслуживают на аукционах высокие оценки. По собственному признанию, на своем промысловом участке размером 20 на 60 км, он знает каждое дерево, каждый кустик.
Воплощенная мечта детства
— Жил когда-то здесь мой родственник, на шахте «Сангарская» много лет отработал, охотился, рыбачил, — вспоминает Валерий Николаевич. — Как приедет он на побывку в Новокузнецк — рассказывал про Север, про Якутию, про великую Лену, огромные озера и древние Верхоянские хребты, про увлекательную охоту и рыбалку. Потом мне все это снится, а, проснувшись, я мечтаю оказаться в этих благодатных местах.
После таких рассказов я твердо решил: повзрослею – перееду в Якутию! И сразу после армии переехал, мне тогда было чуть за 20. С 1973 по 1998 годы работал водителем в геологоразведочной экспедиции. В конце 90-х организация ликвидировалась, и я связал дальнейшую судьбу с профессиональной охотой. Тем более, что за годы жизни в Кобяйском районе обзавелся оружием, амуницией, техникой, а главное – набрался опыта у якутских промысловиков.
Пять заимок и баргузинский кряж
Взял Валерий Николаевич в аренду охотучасток размером 20 на 60 километров. Исправно платит арендную плату. До своего основного зимовья на речке Лукумбуй ему необходимо проехать на снегоходе от райцентра 80 километров. Это 40 км вниз по руслу Лены и еще 40 км – вглубь тайги по притокам. Всего в разных частях участка Белоконева стоит пять охотничьих избушек. Он их сам отстроил за годы промысла.
— Зачем столько заимок?
— Это ведь тайга, горы, мало ли где застанет непогода или ночь во время проверки, или расстановки капканов. Передвигаюсь на охоте исключительно на лыжах, называю маршрут «путиком». «Путиков» за зиму прокладывается много, а самый протяженный – более двухсот километров!
— А как же лихие люди, не разоряют ли зимовья, когда в них никто не живет, не растаскивают ли запасы продуктов и боеприпасы?
— Понимаете, до моего участка добраться проблематично: далеко от цивилизации и труднопроходимо. Поэтому с посторонними не сталкиваюсь. А вот в 20-30 километрах от Сангара такие случаи, когда без спросу пользуются чужими зимовьями и безобразничают, нередки.
С 2010 года Белоконев зарегистрировался в качестве предпринимателя. Это позволило не только реализовывать лично добытые соболиные шкурки на аукционах пушнины Санкт-Петербурга и Иркутска, но и заключать договоры о приемке шкурок под реализацию с другими промысловиками.
— В наших краях водится особый вид соболя – баргузинский, завезенный в Якутию еще в 40-50 годах прошлого века из Иркутской области, — поясняет Валерий Белоконев. – Темно-коричневый баргузинский кряж ценится на аукционах достаточно высоко. Стоимость шкурки может доходить до 20-30 тысяч рублей. А вообще каждая шкурка оценивается по-разному, смотрят на дефекты, пробоины, на качество. Добыча производиться строго по квотам министерства охраны природы Якутии. Для Кобяйского района квота обычно составляет 500-700 соболей в год. Лицензия на добычу должна быть обязательно, иначе до аукциона не допустят. Как правило, я беру лицензии на сто зверьков и добываю их капканами и малокалиберным оружием.
Невероятно, но, по признанию собеседника, добытых соболей на его счету более пяти тысяч. Профессионал!
Схватка с хозяином тайги
Попутно с пушным зверем Валерий Белоконев промышляет боровую дичь, лосей, оленей. А медведей за свою охотничью карьеру он добыл больше двадцати.
На вопрос: «Не с берлоги ли добывается медведь?», охотник отреагировал спокойно: «Нет, не с берлоги». Признаться, такой ответ порадовал. Раз не с берлоги, когда зверь лежит беспомощный и погибает спросонья, значит – в честном поединке.
— Все звери боятся человека и медведь не исключение, — говорит собеседник. – Когда он чует присутствие человека, то предпочитает незаметно ретироваться. Также есть фактор дистанции. Если медведь находится на большой дистанции – уходит. Если близко, в пределах семи метров – тогда жди атаки. Ближе семи метров сокращать дистанцию недопустимо. Это критическое расстояние, когда медведю проще прыгнуть и задавить врага, чем бежать. Боится ли хозяин тайги собак? Не боится, но две-три зверовые лайки способны его «осадить», заставить уйти.
Несколько лет назад осенью приехал на свое зимовье. Заготавливал дрова на зиму. Как-то с утра услышал, что моя лайка гавкает на зверя, злобно так гавкает. На человека лает совсем по-другому. Подумал, что собака оленя или лося почуяла, вышел осмотреться и… едва не поплатился жизнью. Со стороны леса на меня метнулась большая тень.
В три прыжка я оказываюсь вновь в избушке, нащупываю на стене ружье, осторожно выглядываю в окно. Тем временем медведь, а это был он, уже в двух метрах от избушки расхаживает. Выждал я удобный момент, выцелил незваного гостя под лопатку, выстрелил. Медведь рухнул и вскоре затих. Начал его разделывать, оказалось, что зверь был хоть и огромный, но худющий, ни капли жира, и это в сентябре, когда должен быть сытый и жирный перед спячкой! К тому же — старый, зубы сточены, клыков нет. Так что напал он на меня целенаправленно, от отчаяния и голода. Хорошо, что собака предупредила и охотничья реакция не подвела – иначе он бы меня задавил.
Охотниками не рождаются
Есть у нашего героя трое сыновей. Старший Костя и средний Коля – такие же страстные охотники, как и их отец, правда, пока еще любители. Это и понятно, как говорит Валерий Николаевич, охотниками не рождаются, а становятся, набираясь опыта, проходя через лишения и тяжелый таежный труд. Можно сказать, это и есть жизненное кредо моего собеседника. Младший сын Сергей еще не разделяет страсти отца и старших братьев. Однако тоже не прочь иногда поехать в тайгу, чтобы вкусить сполна тяготы охотничьей жизни и радость от добычи заветного трофея.
— Мне уже 65 лет, и зрение уже не то, и ходить на большие дистанции проблематично. Пришла пора всерьез обучать сыновей премудростям ремесла, — говорит Валерий Николаевич. – Вот и передаю по возможности им знания, делюсь секретами. Ремесло не должно прерываться. Надеюсь, сыновья будут охотиться после меня, и мое хозяйство перейдет к ним.
Промысловик еще долго рассказывал о видах и способах охоты, о том, что каждый сезон требует больших материальных вложений, о том, как необходимо оберегать природу, о том, что настоящий охотник лишнего не возьмет, а правила охоты – обязательны для всех. В целом, Валерий Николаевич оставил впечатление состоявшегося и счастливого человека. Он так и сказал напоследок: «Охотники – самые счастливые люди!»