Содержание

Пчеловодство, рыболовство и охота
Читайте также
Рыболовство на Челекене
Рыбоводство и рыболовство в водоёмах Туркмении
Балтийское рыболовство и калининградская база рыбной промышленности
3. Охота, бортничество и рыболовство
Охота
Глава 5 Охота на танки или охота на фаустников?
Глава 30 Рыболовные суда и рыболовство
Пчеловодство
Охота и рыболовство
ПЧЕЛОВОДСТВО (БОРТНИЧЕСТВО)
РЫБОЛОВСТВО
Сельское хозяйство и рыболовство: программа существования
Рыболовство — выгодное дело
3. Охота, бортничество и рыболовство
3. Охота и рыболовство. Разработка полезных ископаемых
Охота, пчеловодство и рыболовство в Древней Руси

Пчеловодство, рыболовство и охота

Важным дополнением к разведению скота и занятию земледелием были еще бортничество, рыболовство и охота на различных диких зверей.

Бортничество было вообще одним из основных занятий в прикарпатских областях, которые с доисторических времен славились пчелами и медом. Уже у Геродота мы встречаем упоминание об этом, а Павсаний свидетельствует, что в Грецию ввозился самый лучший мед из земли алазонов на Днестре[1167]. Так было и во времена древних славян и позже, а во многом сохранилось и до наших дней. Население Прикарпатья разводило пчел либо в лесах в дуплах деревьев, отмеченных владельцем специальным знаком, либо вблизи самого двора в полых колодах, которые назывались ульями, или бърть. Об изобилии меда у южно-русских славян свидетельствует Гардизи, рассказывая, что один славянский хозяин получал 50–60, даже 100 менов меда с одного улья[1168]. Поэтому нет ничего удивительного в том, что мед и, разумеется, также воск стали одной из основных статей славянского экспорта (см. гл. X), одной из обычных составных частей дани, которую славяне платили in natura немецким хозяевам[1169]. Излюбленный напиток древних славян также делался из перебродившего меда, о чем я уже имел случай сообщить выше, на стр. 202. Начиная с XI века в источниках упоминаются рядом с поселениями специальные коллективные, отгороженные плетнями пасеки (horti apum, mellificia), а вскоре появляются и специальные пасечники, обученные пчеловодству (бортникъ).

Что касается рыболовства, то оно в некоторых богатых водами славянских краях занимало первое место среди всех других отраслей хозяйства. Рыбы было огромное множество, и славяне ловили ее либо удочкой (сл. ?da, ?dica), совершенно такой же, как и современная, либо по ночам при помощи света, либо острыми гарпунами (сл. ость) с одним или несколькими зубьями, либо, наконец, различными плетенными из веревки сетями и корзинами, которые также немногим отличались от сетей или корзин, употребляемых в настоящее время. Среди находок этого времени сетей, конечно, нет, но в исторических источниках X–XII веков засвидетельствованы различные виды сетей (неводъ, влакъ, мрежа, сеть); древними являются также корзины, сплетенные из ивовых прутьев, термин же врша (верша) уже летто-славянский[1170]. Кроме того, славяне умели заманивать и ловить рыбу специальными деревянными конструкциями, поставленными на реке (слупъ, одра), которые латинские источники XII века из Чехии и Бранибора (Бранденбурга) называют терминами: pali, tractus, tractiones, gurgusta seu piscaturae, также piscatoria, saepes, crates, piscina, clausura piscina[1171].

Затем выловленную рыбу продавали либо в свежем виде, либо заготовленную впрок; так, у Галла (1107) сообщается, что рыбу солили, у Эббона — что ее сушили на зиму; и, по-видимому, уже тогда практиковалось копчение дымом. Другие способы хранения рыбы нам неизвестны, но несомненно, что они не отличались от тех, которые используются там же и поныне[1172].

Рис. 76. Примитивный улей в Полесье (по Кирле)

Об охоте на зверя много говорить не приходится. Охотились за всяким зверем, который съедобен или давал хороший мех, который был опять-таки одним из главных предметов экспорта славянских областей (см. об этом подробнее в главе X). Зверя убивали либо оружием (стрелами или копьями), либо, что было чаще, ловили при помощи разных ловушек, большими сетями, различного вида капканами или устраивали облавы, западни, для которых уже в древних источниках XI века приводятся названия — сеть, перевесъ, тенето, пругло, пругъ, osilo, silo[1173]. С востока славяне заимствовали прием охоты с помощью прирученных соколов, ястребов и ястребов-перепелятников. Уже в IX веке мы читаем о болгарском князе Борисе, что он послал сыновьям сербского князя Мунтимира пару соколов; об охоте с соколами и ястребами упоминает также русский князь Мономах в своем Поучении[1174].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Охота, пчеловодство и рыболовство в Древней Руси

СЕЛЬСКИЕ ПРОМЫСЛЫ И ДОМАШНЯЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ

Охота, рыболовство и бортничество (наряду с формой профессионального промысла, которое велось в специализировавшихся промысловых хозяйствах) в древней Руси являлись обычным занятием крестьян, оказываясь в этом случае лишь одной из отраслей крестьянского хозяйства. Крестьянин-земледелец выступал още то в роли охотника, то рыболова, то бортника-пчеловода.

Когда речь заходит об истории охоты, то естественно вспомнить киевского князя Владимира Мономаха, который много «тру- жахъся ловы дея». Охоту на крупную дичь и истребление хищных зверей он расценивал как прямую обязанность князей и бояр. Вместе с тем он считал, что на охоте вырабатывается мужество и отвага воина. Действительно, охота была лучшим средством для приобретения навыков в действии оружием, в верховой езде, во владении конем. В изучаемый же нами период княжеская охота превратилась в дорого стоившую «утеху», во время которой для загона зверя и облав отвлекались с работы в страдную пору массы крестьян, а крестьянские луга и поля подвергались потраве. Эта охота — «утеха», — конечно, не играла положительной роли в народном хозяйстве. Вне всякой зависимости от нее существовала промысловая охота, которая давала занимавшимся ею людям средства к существованию и обеспечивала рынок пушниной и всякой другой продукцией охоты.

Лесная полоса Северо-Восточной й Северо-Западной Руси «» изобиловала пушным зверем и пернатой дичью. Пушнина являлась важнейшим экспортным товаром и товаром внутреннего потребления.

Мы уже указывали на Север Новгородской земли (особенно на Поморье, Обонежье и земли Саами) и на бассейны рек Вычегды, Мезени, Пинеги и Печоры как на районы, выделявшиеся обилием пушного зверя и всякой дичи в лесах и рыбными богатствами в многочисленных реках и озерах. Суровый климат, малоплодородная, местами каменистая почва, дикий заболоченный лес не благоприятствовали развитию земледелия. Это был край охот- ничье-рыболовецких хозяйств. Московские писцы в своей оценке, отделяя такие хозяйства от массы крестьянских земледельческих хозяйств, применяли при описании их вместо сохи и обжи окладную единицу «лук», причем лук приравнивался к обже. Это были охотничьи, рыболовецкие или охотничье-рыболовецкие хозяйства, возглавляемые взрослыми мужчинами, и по числу «мужей» определялось и число луков. В актах Севера отмечен ряд сделок с такими хозяйствами: меняли «два мужа места полешего леса», на «лес иолепгей и ловища три мужа места. . полмужа места», покупали «полешей лес лесовати 4-ма человеками. в Кеми реке ловить 4-ма человеком». Боярыня Марфа Исакова (Борецкая) с сыном дала «па море в Суме реки. .. два лука земли, где Пар- фейко да Першица живут. Ино той деревни земли страдомыи, и пожни, if лес полешей и ловища водные и лешеи озера, — тып два лука». В последнем документе показан характер хозяйства даримой монастырю деревни; двое взрослых мужчин ведут два хозяйства и исчислены двумя луками. Можно считать, что именно- из таких хозяйств, существовавших в бассейнах рек Вычегды, Мезени и Печоры (нынешней Коми АССР), шел главный поток пушнины.

В НПК московскими писцами «в луках» описан большой многолюдный район Задней Корелы Вотской пятины. Во всей Задней Кореле, т. е. в четырех погостах Корельского уезда — в Богоро- дицком-Кирьяжском, в Никольском-Сердовольском, в Ильинском- Иломанском и в Воскресенском-Соломянском, — вместе с несколькими деревнями Городенского погоста, писцами учтено по старому письму 1938 дворов и 3239 луков, а по новому — 2260 дворов и 3075 луков (из них в Городенском 56 луков); зарегистрировано поименно (в новом письме) такое же количество и «людей».

Описывая волости и деревни Задней Корелы, писцы ничего не говорят ни о размере посева, ни о покосе. Для них это охот ничий район, и земледелие в нем писцов не интересовало. За некоторыми волостями в момент составления писцовой книги еще сохранилось название «чернокунских». Черная куна — это старый налог, дань в пользу великого князя или его наместника. Корелу Великий Новгород в XIII—XIV вв. обычно отдавал в кормление великому князю или его наместнику. На деле же в конце XV в. это был такой же земледельческий район, как и другие районы северной половины Вотской пятины. О посеве хлеба в Задней Кореле ничего не сказано; а фактически в составе дохода великому князю или землевладельцам зерновые хлеба занимали большое место. Доход по старому письму указан лишь по 666 лукам, из ннх с 219 луков шла пушнина и с 13 луков деньги и белки, с 430 луков — деньги + пятина из хлеба, а с 4 луков — деньги и посопной хлеб. По новому письму доход указан по 882 лукам, из них оброк («доход») брали деньгами с 301 лука, а с остальных— деньги и зерновой хлеб или зерновой хлеб в разном коли честве. Две волости Задней Корелы были обязаны выплачивать большое количество пушнины (по 880—910 белок). Эта же путпнппа — беличьи моха — указывалась часто и в составе «мелкою дохода» землевладельцам с крестьян других погостов Вотской, Деревской и реже Шелонской пятин. А в Обоиежской ня тине с волости Марфы Борецкой шло ежегодно 3094 белки. Так рисуют источники охотницкую отрасль крестьянских земледельческих хозяйств Новгородской земли. Платили не только белками, но и другими мехами, пернатой дичью и ловчими птицами.

Намного беднее материал о крестьянской охоте в Северо- Восточной Руси, хотя в дошедшем до нас актовом материале упоминания охотничьих угодий — путиков, ловищ, перевесий — обычны. Они встречаются в актах Белозерья, Бежецкого верха, Рязанской земли. В одной из белозерских грамот приведен очень содержательный рассказ крестьянина о его строительстве и занятиях в период освоения лесного участка: «А мы, господине, — говорит этот крестьянин, — по тем (вновь освоенным, — Г. К.) лесом и путики держали, и ловища ставили, и лесы рассекали и пашни пахали». «Путики» — это расчищенные охотниками в густом лесу тропы, по которым они расставляли («ловища ставили») сплки, кляпцы, западни и другую снасть и приспособления для ловли зверя и пернатой дичи, устраивали ямы и т. п. Путик принадлежал одному охотнику, и только он один мог его эксплуатировать. «Держать путик» — значит проторить путик и пользоваться им. Этот же крестьянин говорит не только об использовании охотничьих угодий. Из его слов живо рисуется молодое крестьянское хозяйство, вновь создаваемое в большом лесу. Крестьянин, вырубая лес (готовит подсеку — выжигает лес), распахивает вычищенные участки и вместе с этим занимается охотой (по путикам и ловищам). Регулярно занимался охотой земледелец, выполнявший серьезную задачу по устройству нового хозяйства, по расчистке и по освоению земли под пашню. Перед нами лучший пример совмещения охоты с земледелием. Из этого показания мы узнаем также, что обычные для того времени орудия охоты и различная охотничья снасть были доступны крестьянину, что он, как и всякий другой охотник, мог в совершенстве владеть ими. Наблюдательному крестьянину, сжившемуся с природой, были не меньше, чем любому охотнику, известны все повадки зверей.

Охота давала ценную пушнину и пополняла продовольственный бюджет не только профессионала-охотника, но и крестьянина. В древности меха зверей были главнейшим материалом для теплой одежды не только богатых привилегированных классов, но и бедняков. Зайцы, например, давали хоть не очень прочный, но теплый мех; зайчатина как пища воспрещалась церковью, но это не препятствовало ее потреблению. Приведенные нами цифры о пушнине, поступавшей от крестьян в составе мелкого дохода феодалам, — это лишь доля того, что давала в общее хозяйство охота сельского населения. Кроме того, что потреблялось крестьянами в своем хозяйстве, многое — и главное — шло на рынок. Меха были товаром, на который спрос всегда был высок.

Рыболовство развивалось и осуществлялось в трех основных формах: во-первых, как промысловое рыболовство рыбаков-профессионалов, живших в городах, в рядках, и поселениях городского типа в специальных рыбацких слободах, и рыболовов пашенных, которые жили в сельских поселениях приозерных, приморских районов; во-вторых, как специальные рыбные промыслы в составе крупных вотчин землевладельцев-феодалов, князей-сю- зеренов, удельных князей, бояр, монастырей; в-третьих, как рыболовство, осуществлявшееся сельским населением в реках и озерах, расположенных среди их земельных угодий, — рыболовство, совмещавшееся с земледелием, выступающее как отрасль мелкого крестьянского хозяйства.

Промысловое рыболовство рыбаков-профессионалов было рассчитано на обслуживание рынка товарной рыбиой продукцией. Рыбаки-профессионалы — одна из обычных категорий посадского населения в городах. Рыба — важнейший продукт питания в древней Руси, и продукция рыболовства занимала важное место в рационе ее населения, в том числе и господствующего класса. С особой отчетливостью это показывают материалы о хозяйствах монастырей. Монастырям удалось сосредоточить в своих руках многие рыбные угодья. Их рыбные промыслы доставляли массу рыбопродуктов, но это не удовлетворяло огромных запросов монастырей, особенно в высококачественно]! рыбе и икре. Администрация монастырей часто и в большом количестве покупала рыбу, и том числе более цепную красную рыбу.

Для успешной ловли рыбы на роках возводились специальные сооружения — устраивались «перекопали», «глушицы». На реках вблизи перекатов специально для улучшения условий рыболовства и повышения уловов рыбы устаривались «езы»: реку перегораживали заборами из бревен, частоколами, плетнями, оставляя лишь небольшие проходы. Через оставленные проходы рыба во время паводков поднималась к верховьям рек, а позднее задерживалась езами. В узкие проходы на малых езах ставили сети, верши и другую снасть для ловли рыбы. Богатые рыбой реки и озера были иод особым, зорким наблюдением крупных землевладельцев-феодалов, и сооружение езов на таких крупных реках производилось зачастую по особому разрешению феодала- сюзерена (князя), причем последний сохранял за собой право ловли рыбы в этих езах («ночь княжа» в езу) и, кроме того, облагал особым оброком (рыбой и рыбной продукцией) хозяев, эксплуатирующих ез. Рыбные угодья — тони в больших реках и озерах, богато оснащенные рыбные промыслы — необходимая при надлежпость каждого крупного владельческого хозяйства. Их захвату и освоению особое внимание уделяли монастыри. Но все же из массы озер и густой сети рыбных рек в Северо-Западной и Северо-Восточной Руси феодалы-землевладельцы могли закрепить за собой лишь малую долю. Крестьяне-земледельцы по естественному нраву ловили рыбу в озерах и реках, протекавших по тер ритории их волости у их сел и деревень. В XIV—XV вв. езы были широко распространенными сооружениями на реках Северо-Восточной и Северо-Западной Руси. Тяжесть же их соору жения, регулярного восстановления и исправного содержания падала на зависимое окрестное население, на крестьян. Для такого дела приписывались в качестве поставщиков рабочей силы целые волости, требовалось много леса.

Сходное с езом сооружение, — но, по-видимому, меньшего масштаба, — носило в Новгородской земле название «кол»: «Да кол колили на Казимира (боярина,-—/1. К.) на р. Систи»; «Да в волости (Ковоша, — Г. К.) колили кол на Богдана на р. Ковоши»; «Колят пруды и ловят лохы», — говорится в писцовых книгах Вотской нятины. Такие «колы» на небольших реках мы встречаем и в других пятинах Новгородской земли и на Севере ее.

Орудия лова рыбы и употребляемая рыболовецкая снасть На* поминают орудия рыбной ловли близкого нам: времени. Среди них разнообразные сети, предназначенные для ловли в больших и малых водоемах, для крупной и мелкой рыбы. Источники называют неводы, неводы поплавные, сети, кереводы, переметы, гарвы; все это — специальные большие сети, различающиеся и общей величиной (по длине и высоте), и размером ячеек. Имеются случаи прямых указаний на то, что неводы в малых озерах для ловли рыбы не пригодны: «.. .ловят сетьми, а невод не ходит». Упоминаются «бредники», «курицы»; говорится о ловле «саками», которые пригодны для ловли рыбы и весной, еще в полую воду, и зимой, при подледном лове.

На реках, особенно в верховьях рек и на малых речках, где устраивались загородки — «котцы», «колы», —в оставляемых небольших проходах ставили «верши», «морды» и другие плетенные из ивовых или других прутьев и ниток ловушки для рыбы. Использовался период хода рыбы для нереста. Практиковался подледный лов, ловили рыбу сетями, на крючки, «сачили» рыбу. Ранней зимой при тонком льде «глушили» рыбу.

Некоторые из указанных способов ловли хищнические, но при большом количестве рыбы в водоемах, при естественных, здоровых условиях жизни водной фауны в реках и озерах того времени такое хищничество не чувствовалось современниками. Широко использовался лов различными крючковыми орудиями — удочками, продольниками, «переметами», «дорожками». В мелководных озерах и реках для ловлп крупной рыбы применялись остроги. Острога употреблялась и при «ловле с лучом». Все указанные нами орудия рыбного лова были доступны для крестьян и успешно применялись ими; с этой стороны условия вполне благоприятствовали занятию сельского населения рыболовством в качестве домашнего промысла, вспомогательного в его земледельческом хозяйстве.

Различие в орудиях отражало разницу между промысловым рыболовством и рыболовством крестьян. В перечне добывавшейся рыбы особо выделяется «красная» — более ценная товарная рыба. К «красной» рыбе в первую очередь причислялись осетры, стерлядь и лососевые рыбы. При характеристике же рыболовства крестьян чаще указывается на ловлю малоценной рыбы, в изобилии водившейся в многочисленных внутренних озерах и малых реках Северо-Западной и Северо-Восточной Руси. Источники указывают щук, лещей, линей, налимов, окуней, карасей, ершей и др. В ХШ—XV вв. в реках и озерах водилась та же рыба, что и сейчас.19 Эта малоценная для рынка «белая рыба», вылавливавшаяся рыболовами-крестьянами, составляла очень важную статью в их продовольственном бюджете.

Рыболовство крестьян в реках и озерах своего края, а тем более в водоемах, прилегающих к земельным угодьям их деревень, сел и волостей, было явлением естественным и широко распространенным. Рыбные угодья тянули к деревням и селам, наравне с обычными пахотными, сенными и лесными угодьями. В случаях спорных дел мы видим, как представители крестьян указывают на принадлежность водных рыбных угодий их селам, деревням, и волостям. Эта свобода пользования рыбными угодьями ограничивалась обыкновенно тогда, когда на реке возводился ез или какое- нибудь другое крупное сооружение для рыбной ловли. Заявляя о своих особых правах на земельные (и в том числе и рыбные) угодья, феодалы обычно указывали на сохранение за крестьянами своей вотчины права пользования (в некоторых ограниченных пределах) этими угодьями. Такое право было естественным и по понятиям того времени, так как именно крестьяне вотчины фактически строили езы, они же ремонтировали и обслуживали эти езы, обеспечивали их сохранность и доход с них. Землевладельцы-феодалы, привлекая крестьян к работам по строительству езов, ремонту их и к участию в рыбной ловле, взимали натуральный оброк продукцией — им шла третья рыба, пятая рыба и т. д., платили рыбу счетом, лыками (корзинами), бочками и т. п. Составители НПК отмечали рыбные угодья — реки и озера — как статьи дохода землевладельцев. Встречаются и такие указания: «А уго- дей. озера. А те все озера ловят князи (помещики) своими кре- стьяны; а что уловят рыбы и они делят с христьяны по половинам». Говоря о рыболовстве, крестьян, следует отметить, что нередки случаи, когда крестьянина-рыболова, не профессионала, трудно отделить от рыболова-специалиста, посадского человека, — таковы бывают у этих крестьян рыболовные снасти и таков оказывается характер их рыбной ловли.

Об этом рассказывают записи в НПК о рыбной ловле крестьян Обонежья (например, Спасского погоста в Кижах, Обонежской пятины) или озера Селигера. На их органическую связь с сельским хозяйством писцы указывают, называя их пашенными крестьянами.

Бортничество — промысел по сбору меда из бортей, служивших жильем для роев диких пчел. Борть — дерево с естественным или искусственно подготовленным дуплом для пчелиного роя. В излюбленных пчелами лесах осваивались бортные деревья, подготовлялись новые борти; так возникали бортные ухожаи, дававшие их владельцам мед и воск. Мед был ценнейшим продуктом питания как в натуральном виде, так и в несколько обработанном или переработанном в напиток виде. Мед и воск занимали важное место как товар во внешней и внутренней торговле. Воск экспортировался за границу и был одним из тех товаров, спрос па которые не претерпевал колебаний.

Борти указываются на первом плане среди хозяйственных угодий в самых ранних поземельных актах (XII—XIII вв.).28 Договоры князей с Великим Новгородом от первого до последнего включают статьи о праве князя на пользование бортными угодьями и на специальный оброк медом.29 Если исключить районы севера, по климатическим условиям не благоприятствовавшие нормальной жизни пчел, то можно сказать, что бортничество было распространено почти повсеместно.

Борти и оброки медом указаны в Шелонской пятине, в Вотской, исключая ее северпые погосты, и особенно в Деревской пятине Новгородской земли; в Псковской земле.30 Главная масса указаний на борти и на бортные леса относится к землям-княже- ствам Северо-Восточной Руси. Большие борти — на территории Суздальско-Нижегородского княжества, на территории нынешней Мордовской АССР;31 в Центральном районе — вблизи Москвы, в Переяславском, Радонежском уездах и Рязанском княжестве.32

Работа специалистов-бортников была направлена к тому, чтобы не только охранять существующие борти и выбирать из них мед, но и подготовлять новые борти, совершенствовать старые. В Правой грамоте конца XV в. сказано: «И его, господине, бор’ьтники старый боръти ходят, а новый боръти делают».33 Бортные деревья находились в лесу на значительном расстоянии друг от друга, поэтому бортный ухожай («борть)», на площади которого было много бортей34 — деревьев, не только обитаемых, но и старых, покинутых пчелами, и новых, ожидающих появления пчелиного роя, — занимал очень большое пространство. Многие из описанных в документах бортей тянулись на несколько километров и были столь же обширны по глубине.35 Эксплуатация борт-требовала большей регулярной работы специалистов бортников по содержанию в порядке бортей и их подновлению, по обереганию от хищников.

В результате настойчивого постоянного наступления крупных феодалов на ценные земельные угодья основная масса бортных ухожаев оказалась в руках великого князя, князей удельных, бояр и особенно у монастырей, у иерархов церкви. Эксплуатация их велась при посредстве бортников. Бортники разрабатывали для своих князей-феодалов обширные бортные угодья, поставляя продукцию в княжескую казну.

На изучаемое нами время падают важные нововведения в бортничестве. Неподвижная борть в дереве как место обитания роя нчел начинает заменяться колодой, кузовом, ульем — по-видимому, помещающимися в переносной колоде. Колоды мы встречаем у соседей Западной Руси — в Литве и в Белоруссии. Патрикей Строев, землевладелец средней руки, по духовной грамоте дает Троице-Сергиеву монастырю «село Игнатьевское да трои пчелы». Отдельные улья (вероятно, типа колод) были уже в конце XV в. в центре Северо-Восточной Руси. В Новгородской же земле применялись не колоды, а кузовы. Переход от бортей к пчеловодству улейному, к содержанию пчелиных роев в колодах, кузовах отмечается многочисленными фактами в Деревской пятине Новгородской земли. Переход от бортей к ульям, к созданию Насек вне бортного леса, вблизи селений, открыл более широкие возможности сельскому населению для занятия пчеловодством путем устройства небольших собственных пасек.

Мы уже отмечали, что основная масса бортных ухожаев была захвачена крупными землевладельцами всех категорий. Но были бортиые леса, остававшиеся и во владении крестьян, в пользовании окрестного земледельческого населения. В отношении территории Северо-Восточной Руси об этом рассказывают случайно уцелевшие судные дела крестьян с монастырями, с митрополитом о праве владения такими бортными лесами. Из них мы узнаем о том, что в прошлом, когда бортные леса не были еще закреплены за определенными феодалами, сельские волостные люди свободно пользовались ими; для закрепления за собой борти — дерева, растущего в бортном лесу, — было достаточно факта пользования бортью, т. е. установления своего «знамени» на борти. Об этом порядке говорит еще Правда Русская. Порядок же общего пользования таким бортным лесом именуется «судерев», т. е. предполагается, что в этом общем бортном лесу каждый пользуется своими деревьями — бортями, теми, на которых нанесено его «знамя». Несколько таких дел дошло по Нижегородскому уезду (тяжбы с монастырями волостных крестьян, земледельцев-мордвы и бортников). Совершенная случайность, что такие документы сохранились только по небольшому числу уездов. Но и их достаточно, чтобы знать, что рядом с бортными промыслами землевладельцев бортничеством занимались и крестьяне.

Об этом особенно убедительно рассказывают НПК. Там среди оброков с крестьян в пользу великого князя и испомещенных им помещиков встречаются довольно многочисленные указания на уплату натур-оброка («мелкого дохода») медом. Приводятся там и сведения о бортях, лесах бортных, находящихся в пользовании крестьян. Указывается оброк медом: «половье из меду», «треть из меду», «четверть из меду»; при этом отдельно говорится об «улейном меде» и о «бортном меде». Еще чаще размер оброка медом определяется количеством—«пуд меду», иногда и большое число пудов.

Эти свидетельства, касающиеся, правда, трех (из пяти) пятин Новгородской земли, да показательные материалы судных де i.

в которых освещаются случаи нарушения прав крестьян на пользование бортными лесами, говорят о том, что рядом с эксплуатацией бортных угодий крупными землевладельцами существовало и бортничество крестьян. Оно велось в каждом отдельном случае в малом масштабе, но являлось хорошим подсобным занятием для земледельца-крестьянина.

Необходимая несложная техника могла быть без труда подготовлена самим крестьянином из подручного материала. Сведений же о пчелах у него было достаточно, чтобы понять и усвоить приемы работы бортника. Основное условие — наличие бортных пчелиных семей в окрестных лесах — могло быть в большинстве районов лесной полосы древней Руси.

Сельские промыслы — охота, рыболовство, бортничество — могли существовать раздельно, а могли быть и в каком-либо сочетании; фактически они входили как вспомогательные элементы в крестьянское земледельческое хозяйство и являлись важным подспорьем для крестьянина, составляя одно из направлений в его трудовой деятельности.

1 В. О. Ключевский. Боярская дума древней Руси, изд.
Руси были меха».1 Дальше тот же автор делает указания на пчеловодство и рыболовство, снабжая свои
отраслей хозяйства — охоты, рыболовства, добычи и обработки металла, прядения, гончарного дела, работы по.

За длительный период существования пчеловодство имело несколько стадий развития. Сначала это была простая охота на пчел.
Бортевое пчеловодство существовало долгое время и являлось важным промыслом в древней Руси.

. птицеводство, пчеловодство, голубиная О. (см.), содержание бойцовых петухов и гусей (см
О. (на зверей и птиц) и рыболовство (см.). Значение охоты в народном хозяйстве зависит
Стромилов, «Ловля зверей, псовая О. и меховой промысел в древней Руси и Московском.

Он пишет об оформлении рыболовства в самостоятельную профессию и отрасль экономики средневекового города9.
9 Куза А. В., 1970. Рыбный промысел в Древней Руси. Диссертация . канд. ист. наук.

Для охоты на мелких животных и птиц можно использовать обычную рогатку различные ловушки, силки, другие приспособления, В зоне вооруженного конфликта огнестрельное оружие РШ при каких обстоятельствах применять не рекомендуется. >

Хозяйственная жизнь в Киевской Руси. Основными хозяйственными занятиями славян были земледелие, животноводство, охота, рыболовство, ремесло.
«Язычество древней Руси» Рыбаков.

. природные объекты, затрагивая в основном те же сферы — охоту, бортничество, рыболовство и лесопользование.
Ряд статей по защите бортничества и пчеловодства содержит Соборное Уложение 1649 г
С. 55. 11. Савельев А. О сторожевых засечных линиях на юге древней Руси.

1 Куза А.В. Рыбный промысел в Древней Руси. Диссертация. канд. ист. наук. Архив ИА РАН, дело Р-2, 3 2060.
С. 126. 4 Матвеев ММ. Практика спортивного рыболовства. М. 1965; Никольский МЛ. Охота со спиннингом.

Охота и рыбалка. Советы рыболова. Куликов В. М., Трубин А. П.
Выбор места ловли поплавочной удочкой. Сохранение пойманной рыбы и использование её в пищу на рыбалке.

Охота пчеловодство рыболовство это

Пчеловодство, рыболовство и охота

Читайте также

Рыболовство на Челекене

Рыбоводство и рыболовство в водоёмах Туркмении

Балтийское рыболовство и калининградская база рыбной промышленности

3. Охота, бортничество и рыболовство

Охота

Глава 5 Охота на танки или охота на фаустников?

Глава 30 Рыболовные суда и рыболовство

Пчеловодство

Охота и рыболовство

ПЧЕЛОВОДСТВО (БОРТНИЧЕСТВО)

РЫБОЛОВСТВО

Сельское хозяйство и рыболовство: программа существования

Рыболовство — выгодное дело

3. Охота, бортничество и рыболовство

3. Охота и рыболовство. Разработка полезных ископаемых

Охота, пчеловодство и рыболовство в Древней Руси