История вольфрамовой мормышки. Часть 3: Тула. Интервью с Виктором Киселевым
Подготовил: Алексей Дьяченко
Виктор Киселев на сегодня является пожалуй самым известным мастером, изготавливающим вольфрамовые мормышки. Будучи высококвалифицированным рыболовом-спортсменом, имея серьезные навыки металлообработки, помноженные на техническое образование и серьезный стаж работы в ювелирной отрасли он сумел практически с нуля разработать технологию обработки вольфрама в домашних условиях. Важно отметить, что речь идет именно о серийной, а не штучной продукции, которая изготавливается целиком на оборудовании, помещающимся на одном кухонном столе. И в качестве сырья используется именно вольфрам сварочных электродов, а вовсе не гораздо более легко обрабатывающиеся тяжелые сплавы на основе вольфрама. Использование столь неудобного сырья позволяет делать максимально тяжелые приманки, вес которых могут заметно превзойти разве что мормышки из золота 999-й пробы и металлов платиновой группы. Правда, сырье же предлагает и жесточайшие требования к настройке оборудования и культуре работы. Если заготовку из более легкого и мягкого сплава вполне можно обрабатывать подтупившимся резцом, то вольфрам подобного не простит. Но самый главный «секрет» Виктора Киселева кроется в возможности сверления тончайших отверстий в одном из самых твердых металлов.
Именно благодаря изделиям этого мастера в первую очередь появился бренд «тульская мормышка». Киселевские мормышки отличаются от похожих на них поделок в первую очередь точность и аккуратность исполнения во всех мелочах, помноженная на отличное понимание того, что в конечном счете требуется рыболову для эффективной рыбалки.
Рассказ Виктора Киселева:
Все началось в 1976 году. Мы поехали тульской командой на чемпионат РОРСа и заняли 4-е место. Поехали мы исключительно со свинцовыми мормышками. Дедероновская гэдээровская леска 0,1 и свинцовые мормышки, но так как были молоды и подвижны, то четвертое место отскребли. Вот там первый раз я увидел вольфрамовые мормышки у Миняйленко. Он потом показал, потому что мою свинцовую тройку рыба щелкала, а он на «двойку» с хвостиком прекрасно ловил ерша грамм по 7-8. Заинтересовало. Спросил и он показал: это вот вольфрам, он затем покрывается… А наши мужики работали в КБП — передовое оборонное предприятие. Их на том соревновании не было и я приехал, описал им проблему — нужен вольфрам. Без вопросов принесли квадратного сечения палочку милиметров 60-70 в длину. Попробовал напильником — берет. Дальше встал вопрос, как леску крепить к этому телу. Я придумал вот что: сделал напильником тело и, у меня был токарный маленький станок допотопный российский, сделал проточку — борозду и кое-как припаивал крючок. В общем то получалась мормышка, но была сложна в привязке и так далее. Но довольно надежная. А потом те же самые мужики рассказали, что паз сделали на электро-эрозионке. На этой палочке сделали два тела мормышек, сделали два паза шириной где-то 0,5-0,6 мм. Одну мормышку я сделал сам, а вторую отдал другу, который этот пруток принес. Мы с ним сделали по мормышке. Ничем не покрывали, так как это был сплав ВНЖ. Во-первых, на нем был латунный налет, а во-вторых, он более-менее паяется. C этой мормышкой поехал я в Суворов. Это 90 км на запад. Поймал двух ершей и на третьем обрыв. Ерш 15-20 грамм. Посмотрел по структуре, что с леской, а она просто обрезана. Тут же полез искать провода, что-то вытянул и затянул в отверстие для лески кембрик, выпустил его за габариты мормышки на полмиллиметра вверху и на полмиллиметра внизу, потом стал убирать немножко верхний, понимая, что это лишнее ограничение свободы движения мормышки. Убрал, сделал, ловили. Ну и друг то же самое сделал, не сговариваясь. Я ему позвонил и сказал про обрыв. На рыбалке он мне показывает, а там тоже кембрик. Вот так мы по 5-10 мормышек сделали. ВНЖ тогда по памяти был плотностью около 14 — чуть тяжелее свинца. И все время стремились к удлиненной форме. Крючки ставили № 2,5. Но либо тщательно обрабатывали, а потом отполировывали, либо травили. Делали очень острые нормальной толщины.
А в начале 77-го года Юрка говорит: «Ты знаешь, какая красивая мормышка у Захарова?» Подошел к нему: «Ну-ка покажи!» Он показал, как сейчас помню: красный кембрик слегка торчит и на выходе грибок. Идея в чем? Почему этот материал ПВХ нельзя обжечь невытянутый? Под нагревом там первоначально вытягивается материал вдоль оси и потом при температуре пламени материал возвращается в исходное состояние. И очень тяжело сделать грибок большего диаметра, чем был изначально кембрик. — он просто возвращается к первоначальному диаметру.
Нам долго объяснять не надо было, пошли да сделали. А раз появилась техническая мысль, то и уровень выступлений на соревнованиях вырос. Выступали очень неплохо, но нас всегда подводили две категории, которые были искусственно внесены в наше рыболовное увлечение — женщины и юноши. Это постоянно было — мы, например, в 1991 году мужиками выиграли в одни ворота, но предпоследнее место юноши и последнее у женщины посадили нас на 5-е место.
Когда первый раз васину мормышку увидел, я не обратил внимание на то, что она была сверленая. Мы делали пазы. И пазовые мормышки стали появляться в Москве на Птичке. А тут была сверленая. Никак у нас не получалась. Сейчас понимаю, что ни материалов у нас достойных не было, ни оборудования. Но пазовые делали очень хорошо. Товарную продукцию не делали, делали мы только для себя или корешам — в Вологду две мормышки и подобного плана. Затем я стал работать ювелиром и столкнулся с такими вещами, как бормашинки, твердосплавные сверла. В ювелирке очень много всего применяется. И появилась какая то техническая база, плюс имеющийся навык лекального профильного производства. Все это объединилось и продолжал делать потихоньку. Кстати, к идее работы в ювелирной отрасли пришел через мормышки. Выступил удачно на РОРСе и попал на отборы, а там был такой Валерий Трофимович Тимофеев — очень известный и в стране и в мире ювелир. Когда он посмотрел мои мормышки, сказал: «А ты ювелиром не пробовал работать? Попробуй — получится». И действительно, когда наступили неспокойные года конец восьмидесятых — начало девяностых, стал работать ювелиром. Поработал побольше 10 лет, наверное, но надоело работать на хозяина и я решил вообще из ювелирки уйти. Все нормально было и с заказами и с доходами, но показалось интересным на основе новых знаний попробовать что-то сделать. Тогда с Пушковым поговрили, наладили очень быстро производство бальсовых поплавков. Тогда как раз Югославию разбомбили, а основные тела точились там. И поплавочное дело очень хорошо пошло, нашли и грунтовку и краситель. И мормышки. Там я озадачился сверлением. Первую просверлил бормашинкой твердосплавным сверлом в руках. Понял, что можно. Пушков приобрел какой то сверлильный станок, у которого визуально было видно, что он разбит. Но кое-как центровками твердосплавными 0,7-0,8 с горем пополам сверлили. Паять особенно ВПЖ не получалось, так как он уже сверленый. Про гальванику тогда мало знали. Стали делать так. В нос отверстия под крючок забивали плотно медную проволоку. Медную проволоку сверлили сверлом 0,4 мм и туда все впаивали. Процентов на 90 вполне нормально работало. Все зависело от токаря, как он аккуратно туда забил медь. Выпустили первую партию и я поехал с нею к Фомкину. Сначала позвонил Василию Ивановичу Миняйленко, а были в очень хороших тношениях: «Сделали тысячу семьсот мормышек. Куда их деть?» Он говорит: «Приезжай ко мне». А он работал на улице 1905-го года, там мастерская была. Смотрю, выходит в халате весь промасленном. Переоделся и поехали к Фомкину. Говорит: «Борис Палыч! Вольфрам сверленый!» У того глаза квадратные: «Твои, Вась?» Нет, говорит, вот ребята тульские сделали. Смотрит и спрашивает, чего крючки большие. А мы наставили на «тройки» кристаллы №14 VMC. Вася говорит: «Это на леща!» Тот и взял. Начали наличность считать, а за все даже наличности не хватило. Договорились, что в следующий раз приеду и оставшееся получу. Так и получилось. Реализовали наши мормышки довольно борзо, так как они по виду полностью сходились с васькиными. Практически было тяжело отличить — ту же самую лыску делали и т. п.
Потом я попробовал паять ВНЖ. Более-менее понимал, что нужно припой подводить по крючку снизу, чтобы он вытеснял из слепого отверстия воздух. Но пока сам паял — нормально, а посадили Шурика Милехина — 80 процентов брака. Но с горем пополам выпускали за год тысяч 15-20. Всем хватало. Правда, Пушков проявлял чудеса жадности. Я съездил в Москву, я отвез мормышки и поплавки, привез кучу денег, отдал ему, а потом вопрос про зарплату за месяц — денег нету! Что такое? Оказывается, брали кредит на какие то материалы и за этот кредит надо расплачиваться. Потом вроде бы выяснилось, что он к своим двум комнатам третью комнату прикупил.
Тогда я понял полную бесперспективность такой работы и ушел со своим маленьким станочком и кое-как делал немного. Точка сбыта была практически одна — Борис Палыч. Плюс, стали покупать спортсмены. Потом Сережка Борисов ко мне пришел. Он позвоночник сломал. Его потихоньку учил. Ну, у него и база была хорошая — за пару месяцев начал тоже выпускать. На тот момент мормышка была сверленая из ВНЖ и крюк был запаян прямо в нее, так как материал паялся. Ненадежно, плохо, нужно было паять очень чисто, но паялся, хоть и были свои заморочки. В таком виде все длилось довольно примерно до 2004 года. А в 2004-м году мы столкнулись с огромным дефицитом ВНЖ. И даже не самого материала, как такового. Резать некому было — на всех заводах установили жесточайший пропускной режим. Отдать то я материал в нарезку могу, а вот вынести его через металлоискатель уже никак. Решили начать двигаться в сторону обработки вольфрамового электрода.
Серега Борисов на выставке встречает какого то знакомого Женю. Тот сказал, что у него вольфрам есть. И как раз у него были некоторые познания в твердых сплавах — подсказал, какой из них нам может подойти. И он же принес первую пластину твердого сплава. До этого ВНЖ мы чуть ли не «быстрорезом» (быстрорежущая сталь — прим. Ред) обрабатывали. Я отрезал, припаял, сделал форму. Он мне дал кусок прута «четверки», попробовал и понял, что можно делать и из вольфрама. Но встал вопрос гальваники. Ту мне подкатили Лену — мастера на заводе. Теперь то я с содроганием вспоминаю, сколько она бед наделала. Брала рубль за мормышку. Утром даю ей полторы тысячи мормышек, полторы тысячи рублей, вечером забираю, спрашиваю: «Обезжиривали?» Да-да, обезжиривали, говорит. Начинаю паять, а покрытие облезает, аж бугрится. Что уж они там делали, не знаю, но количество брака и возврата возрасло до 90 процентов. Кое-как пытались выходить из положения с пазами и еще чем то, но это был кризис. И Волков Володя нашел профессора политеха Сундукова. Он занимается плазменным напылением, а как хобби — гальваника. Он начал нам покрывать, но уже по 4 рубля за единицу. А цена за мормышку на тот момент была рублей 25-30. То есть приличные деньги мы ему платили. У него процент брака был процентов 15. Сначала мы ему отдавали тела со слепыми отверстиями под крюк, они хуже покрывались и паялись. Возникла идея делать допдырку делать Г-образную. Пошло получше. К этому времени схема изготовления резцов уже была отлажена и могли делать серии мормышек хоть по 500 штук практически одинаковых. Сделали и специальные хорошие резцедержки. Потом, когда в очередной раз Сундуков решил поднять цену, сказав, что колбаса в магазине подорожала, надоело и я пошел в областную библиотеку. Нарыл там все, что нужно по гальванике, обратился к знакомым — тоже насоветовали. Первоначально мы купили выпрямители и сделали на покрытие мормышек свой никель и свою медь. И у нас уже стало получаться лучше, чем у Сундукова. Но захотелось еще серебро и золото. Добыли растворы и все встало на свои места. За исключением одного — вольфрам очень быстро образует окислы на поверхности буквально в секунды. И поэтому периодически возникают сложности.
Потом украинцы подвели к нам Юру. Я был сторонником того, что отдав 90 процентов своих знаний, получишь 5 взамен и будешь в выигрыше. Так и получилось. Юрка приехал, научился и стал делать. Приблизительно знаю, что делает среднюю мормышку уверенно. Но у него система водоподготовки хорошая — он их дистиллированной водой промывает. Обезжирку тоже сами делаем.
За все это время столько экспериментов и по форме и по крючку проделали и пришли к тому, что сейчас.
Одной из ключевых проблем для нас было все же сверление. Первоначально сверлил сплав твердосплавными сверлами без вопросов. Подтачивал, когда тупились, и продолжал без вопросов. Потом они обтачивались так, что не оставалось и пол витка. Обточил перемычку, заточил и с выбросом струшки, так как она уже не имела выхода, просверлил таким. Все просят поменьше отверстия, так почему поменьше не сделать? Взял бормашинку, сделал примерно 0,55 мм. Канавка чуть-чуть осталась, но подработалась. Просверлил и понял, что можно сверлить сверлом-«лопаткой». Потом все это потихоньку обрастало: фасочка там, затыловочка там. Не скажу, что технология высший пилотаж — довольно долго сверлится. Спиральным то гораздо легче. Но сложность в том, что вольфрам сверлится лишь если нет биения сверла.
Первые мормышки делались быстрее, чем сейчас. Металл сырья — понятно. Чтобы сделать мормышки совершенно одинаковыми, надо торцевать нос, а поначалу мы не торцевали — как отломилась, так и будет. Допдырку сейчас я делаю насквозь. Предельно малые диаметры отверстий. При росте цены качественные изменения готовой приманки произошли. И поэтому, если раньше у меня было среднее количество 50 изделий в день, то сейчас 30-35 от силы. Я имею ввиду цифры, приведенные к среднему размеру. То есть время изготовления возросло. Но изменилось и качество.
Сложно сделать комбинацию резцов, чтобы выстроить фигуру мормышки. Здесь участвуют не только размерные характеристики, но еще и дизайн — эта мормышка смотрится, а вот эта — извините! Самая сложная и ответственная операция — сверление дополнительной дырки в канал уже проделанного под крючок отверстия — сверло выходит из материала под большим углом. На токарном станке выпилить тело можно практически каждому. Если не резцом, так напильником. А вот сверление не могут повторить — просто сверло не сделает человек даже если и увидит сверло. А если поставить задачу — отверстие 0,37 мм, то и подавно. Только при условии, что сядет человек и я ему буду говорить: «Делай это, делай это, делай вот это…» Тогда да, получится, опыт уже есть передачи информации. Такая державка для сверла, как у нас, на сверлильных станках не применяется. Далее — резцедержка для токарных станков. Может быть она такая где то и есть, но мы ее с Серегой Борисовым сами придумывали. Дырки в тисках для фиксации по осям координат мормышек при сверлении тоже придумывали. Есть масса внешне малозначащих моментов и приспособлений, которые очень нужны. Тот же крючок для установки мормышки под сверление доп.дырки. Игла, чтобы выставить мормышку при сверлении. Пинцет титановый с отверстиями, чтобы удобнее брать мормышку. Приспособление для ориентации мормышки лыской ровно вверх перед сверлением отверстия под леску.
Тот же токарный станок может быть не любой и далеко не каждый. Вольфрам тех вольностей, которые позволяет бронза, латунь, другой цветмет и железо, не терпит. То есть изделие ты просто не получишь, если будут биения шпинделя или суппорта. Система «станок-приспособление-инструмент-деталь» должна быть предельно жесткой. А предельная жесткость рождает и точность. Раз прекрасное вращение, значит большая точность изготовление. Даже разный размер мормышек требует разных станков. Тот хубимат, который у меня, настроен на размеры от 3 мм и хоть до нуля. Вес его 27 кг. По моим расчетам, следующий размер, который будет делать мормышки от тройки и до 10 мм, должен весить килограмм 200. Это если хочется делать до «десятки». Если до «пятерки»-«шестерки», то это примерно килограмм 70-80. С ссответствующим размером шпинделя, патрона. Шпиндель должен стоять на максимально разнесенных подшипниках, чтобы вал был длинее. Желательно, конечно, прецизионный патрон. Кулачки из нормализованной стали с постоянным уходом — расточкой. Они должны быть просто идеальными. Не пробовал систему с цангами, так как токарем не был, но патрон должен быть очень хорошим. Оптимально то, что я делаю. Напаиваю на кулачки твердый сплав. Долго и нудно довожу до нужного состояния и тогда можно кулаки год-полтора вообще не смотреть. Но нужно несколько комплектов — на разные диаметрры прутка. Потому что одни сделать и для мормышек 1,8 мм и для 5 м невозможно. Точность архимедовой спирали не позволит. Будет хорошо жать «двойку» и омерзительно «пятерку» или наоборот. У хорошего токаря на каждый размер или вид изделия свои кулаки. Из известных мне очень неплохие польские патроны. Даже гэдээровские станки комплектовались польскими патронами. Ничего наши патроны , но не верх совершенства. Можно выйти из положения, припаяв твердый сплав, подогнав все.
Детали и места оборудования нужно охранять от стружки обязательно. Если попадание вольфрама идет, то со временем просто разнесет материал, появятся люфты и все.
Сверлильный станок у меня не заводской, так как задача была предельно упростить изготовление станка, так как делался он без технологической оснастки. Повлияло и то, что из подходящего оборудования в наши руки чаще всего попадает уже изрядно убитый станок, на котором уже сделали сколько то миллионов реек или болтов. Соответственно, состояние шпинделя уже никакое. И если все посчитать — купить и поменять качественные подшипники, сделать новое посадочное место под них на координатном станке и тп, то сама переделка промышленного станка будет дороже, чем тот, что у нас. Плюс, Борисов тогда еще на заводе работал и сделал нам 2 станка. Так на них до сих пор и сверлим.