Мне самой немного охота

Вот я и прожил века половину
И осень золотую вяжет нить.
Настал черёд отдать двустволку сыну,
Чтоб мог отца достойно заменить.

Года не те, расхлябано здоровье,
Всё чаще в руки просится пешня,
Измазана тропа брусничной кровью,
Которая забудет про меня.

«Смотри-учись, внимай заветам предков,
Где рябчик держится, где водится глухарь.
Там соболь попадался мне, но редко,
Где старая берёзовая гарь.

Следи, чтоб был в избе порядок,
Да в печку всегда сложено смольё,
И береги тетёрок и глухарок,
А то не будет дичи, ё-моё».

Ну вот и всё, закончилась дорога,
Которую отмерено пройти.
«Иди сынок, я покурю немного…
Прости тайга, за всё меня прости…»

Я иду к тебе, Лес,
Когда тягостно жить,
Когда с близкими трудно общаться.
Обручальных колец
Ненадёжная нить
Должна вскорости с треском порваться.
Сможешь, Лес, только ты
Мне покой вновь вернуть
И былую уверенность в силах.
Я ломлюсь сквозь кусты
(Заколодило путь),
Я затёски рублю на осинах.
На эмоций поток
Я кладу тяжкий труд,
И все стрессы сминает усталость.
Мне бы только глоток
С чистой речки глотнуть,
И других тут проблем не осталось.
Нет врагов и друзей —
В целом свете один,
Лишь на личные силы надежда.
В Лес вхожу, как в музей,
Тут я не господин —
Отличаюсь от всех лишь одеждой.

И питекантропы отжили,
И мамонт умер уж давно,
Но все нормальные мужчины
Охоту любят все равно!

Ура! Охота! Прочь из дома,
От тещи, быта и соплей!
Как чувство это нам знакомо,
Ну, приходи же поскорей.

И не страшна нам непогода,
Пусть снег и дождь, пусть камнепад,
Из стен проклятых на природу
Охотник вырываться рад.

Ее приход нам, как мессия,
Мы ожиданием полны,
О, как прекрасна, как красива,
В стволе заначка от жены.

Мы чемоданы не потащим,
У нас короткий будет сбор:
Двустволка, сало, водки ящик-
Вот джентльменский наш набор.

И пусть убогий подкаблучник
С тоской глядит на нас в окно,
Мы удовольствие получим,
Когда откроется сезон!

Что может быть прекрасней пайки
Холодной водки у костра,
Когда охотничьи байки
Не умолкают до утра.

Взойдет заря, привычным цветом
Край небосвода озарит.
И одиночным, и дуплетом
Братва охотничья палит.

Когда-нибудь заведу себе пса
С ушами большими и носом , как уголь
И скажут друзья: «Ах, какая краса!»
Отвечу я им: «Не какой-то там пудель!

Мы будем бродить по осенним полям
С ружьишком и сумкою за плечами,
И хлеб и добычу делить пополам,
Добытую псиной, моими трудами.

Собака, собака – моя ты отрада!
Любовь ведь твою не купить, не продать.
И в горе – ты рядом, и в радости – рядом,
Одна только ты не сумеешь предать!

И ты будешь рядом, азартный мой друг,
Хвостом непрерывно виляя,
За зайцем гонять до собачьих потуг,
Залив все окрестности лаем.

Когда ж в суете городской загрустим,
То вместе припомним былое.
Не так будет грустно грустить нам двоим
Ненастною зимней порою.

Собака, собака – моя ты отрада!
Любовь ведь твою не купить, не продать.
И в горе – ты рядом, и в радости – рядом,
Одна только ты не сумеешь предать!

Отдав высокий альт в доборе,
Выжловка сорвалась на плач.
И гулким башуром ей вторил
Выжлец, багряный, как кумач.

С восторгом, ярым и горячим,
Помкнули, зарко повели,
И лес, залитый ревом с плачем,
Сквозил прозрачно у земли.

Подброшен вверх пружиной страха,
Из облежалого куста,
Беляк, чистейшею рубахой,
Летел над золотом листа.

Нет, не отчаянно, не слепо,
Зайчишка ведал, что творил,
Ценой за жизнь была победа,
И он умело мастерил.

Кидал привычно скидки, смело
Крестил поляны вперехлёст,
И такой чистый, близкий, белый,
Вдруг, неожиданно, отрос.

И захлебнулись башур с плачем,
И в горле встал колючий ком,
Ну как же так а не иначе,
Нелепый и обидный скол.

Но вновь на сколе плач отслушан,
И снова заяц мастерит,
И снова гон волнует душу,
И лес, как золото, горит.

Люблю российские просторы,
Леса и реки и поля.
Люблю я с гончими охоту.
Волнения, страсти ,красота.

Как учащенно бьется сердце,
Когда поет собачий хор.
И все житейские невзгоды,
С ним по сравнению, просто вздор.

Нет не забыть мгновений этих,
Когда удачно выбрал лаз,
Волненья дрожь, удачный выстрел,
Дошедший зверь и хор погас,

И верю я ,что не исчезнет,
Просторов русских красота,
И в месте с ними та охота,
Что любит русская душа!

Собака вам лапу при встрече подаст.
Собака друзей никогда не предаст.
Любите собаку зимою и летом,
Она вам отплатит такой же монетой.

Хорошего друга так трудно найти,
На этом нелегком, тернистом пути.
Возьмите собаку в дорогу скорей,
И друга не будет собаки верней.

Вам дама изменит, другого найдёт.
Собака от вас никуда не уйдёт.
Разделит и радость, поделит печали,
Такого дружка вы ещё не встречали?

Она защитит от врагов и от бед.
И будет, мой братец, хороший совет:
«Собаку скорей ты себе заведи,
По жизни с товарищем верным иди!»

Рассвет. Журчит невидимый ручей.
Вокруг лесной поляны на деревьях
Чернеют силуэты косачей,
Готовых пощипать друг другу перья.

Нахохлившись и что-то бормоча,
Солидно распустив хвосты, как лиры,
Все ждут токовика — бородача,
Который открывает все турниры.

Спикировал на землю токовик.
За ним посыпались и остальные.
Как будто по команде, в тот же миг
Ввязались в драку петухи шальные.

Забавен и горяч был этот бой.
С подсохшего пригорка, как с галерки,
Пока еще не сделав выбор свой,
Смотрели представление тетерки.

При свете первых утренних лучей
Своих красавцев разглядели «крали»
И самых буйных в драке косачей,
Как на базаре, быстро разобрали.

Далеко в тайге поляну
Петухи — тетерева
Утоптали утром рано,
Значит, март пришёл. Весна!

Прилетают на рассвете,
Лишь светлеть начнёт восток,
Означают танцы эти –
То тетеревиный ток.

Утро каждое токуют
И теперь им не до сна,
Хоть ещё в снегу ночуют,
Но уже идёт весна.

ПРИТЧА О ЩУКЕ И ПЕСКАРЕ
Как говорится, ну и будочка:
Глаза навыкат, страшный рот.
Я приглашал ее на удочку,
Я знал, что щука здесь живет.

А щука только и заботилась,
Чтобы насытиться жратвой.
А щука знай себе охотилась
За светлой рыбкою — плотвой.

Но пуще всех (я это чувствовал,
Я знал, по правде говоря)
Она любила парня шустрого,
Рубаху-парня — пескаря.

И там, где около леска река,
Войдя в камыш, звенит песком,
Я щуке предложил пескарика,
Притом — с железным тройником!

Она вперед рванулась яростно,
И в миг пескарь исчез из глаз.
И леска зазвенела жалостно,
И, как струна, оборвалась.

А щука. Вот поди добудь еще
Такую. Горе мне и срам:
Вглубь уходило это чудище —
За килограммом килограмм.

. Конечно же она уляжется
Моя досада в ходе дней.
И щуке нечего куражиться —
В конце концов, мы квиты с ней.

А что? Удача ей сопутствует?
Вот завтра, в самый ранний миг,
Она проснется и почувствует
Застрявший в брюхе мой тройник.

И мне не жалко щуку — старицу:
Желудок у нее таков,
Что в нем спокойно переварится
Пяток подобных тройников

Не жаль мне и крючка искусного,
Не жаль, что время тратил зря,-
Мне что-то жалко стало шустрого
Рубаху-парня, пескаря.

ЩУРЕНОК
В тихих водах, ряской испещренных,
Меж сплетенных ивовых корней,
Притаился маленький щуренок,
Спрятавшись от стаи окуней.

Нынче он сердитого сердитей
И лелеет лишь одну мечту:
«Всем вам покажу я, погодите,
Только вот немного подрасту!

Несмотря на вашу всю щетину,
Несмотря на чешую — броню,
Будет время, загоню вас в тину
И совсем из речки прогоню!

А того усатого налима,
Что отгрыз мой хвост, меня ловя,
Разыщу я и неумолимо
Проглочу, как жалкого червя!

Да и тетке — щуке отомщу — ка
За ее коварные дела. «

Тут и появилась тетя — щука
И его мечты оборвала.

ПОСЛЕ РЫБАЛКИ
Застигнутые тьмой,
Угомонились галки.
И сам я по прямой
Иду домой с рыбалки.

Оврагами иду
И слышу песню птичью,
И сам я на ходу
Тихонечко мурлычу.

Пускай, оставив дом
Еще порой ночною,
Промок я под дождем
И побурел от зноя.

Пускай на дне мешка
Нет ни единой рыбы,
Тебе, моя река,
Я говорю — спасибо!

За шум твоих осок,
Сулящий непогоду,
И просто за песок,
За солнечную воду,

За ноги в стынь-росе
И за самозабвенье,
За всякие и все
Счастливые мгновенья!

. Луна, как лещ, кругла,
Ни облака, ни ветра.
И тень за мной легла
На четверть километра.

(Н. Старшинов)
Это все удивительно просто.
Прыгну в лодку. Отчалюсь багром.
И на свой облюбованный остров
Уплыву на рассвете сыром.

Там, поставив кружки и жерлицы
И закинув шнуры на угря,
Буду господу богу молиться,
Чтоб меня превратил в дикаря.

Я шалашик нехитрый построю,
Расстелю для ночевки кугу
И, воюя с лихой мошкарою,
Развеселый костер разожгу.

То ли дело, вставать спозаранку
И, присев на кривую ольху,
Слушать милую птицу зорянку,
Уплетая тройную уху.

Пусть июнь свои молнии мечет,
Хлещет ливнем и солнцем палит,
Я ручаюсь: природа излечит
Все, чем сердце сегодня болит.

А когда по тебе затоскую,
По бессонным рабочим ночам,
Окунусь в толчею городскую —
Возвращусь я к друзьям — москвичам.

Я готов буду с вами, ребята,
Побывать в переделке любой,
Как солдат, что пришел из санбата,
Только дайте винтовку, и — в бой.

(Н. Старшинов)
Это озеро мое в рассветной дрожи
С островами, с тихим берегом лесным.
Я и сам не понимаю, как я прожил
Бесконечный этот год в разлуке с ним?

Без меня над ним метели много суток
Пели песни безотрадные свои,
Без меня, встречая стаи первых уток,
Зазывающе дымились полыньи.

Без меня ручьи апрельские шумели,
Вдоль по берегу топорщились хвощи,
Без меня, заполонив глухие мели,
Нерестились толстопузые лещи.

Без меня грома гремели, ливни лили,
И в заливах, чистотой своей маня,
Без меня зажглися звезды белых лилий,
И померкли они тоже без меня.

Без меня над ним березы порыжели,
Без меня застыла синяя вода.
Неужели, неужели, неужели
Никогда я не вернусь туда?!

И останется как некий бред высокий,
Как похожее на сказку забытье,
В блеске солнца, в чудном шорохе осоки
Это праздничное озеро мое.

(Н. Старшинов)
И в этой холодной избе,
Что с края села задремала,
Я сам предоставлен себе,
А это, ей-богу, немало.

Вот после рыбалки приду,
Да скину одежду сырую,
В печурке огонь разведу,
Ухи наварю — и пирую.

И все уже мне по плечу,
Никто и ничто не помеха.
Хочу — и до слез хохочу,
Хочу — и рыдаю до смеха.

А что же мне радость скрывать?
За счастье считать неудачу.
Ложусь в ледяную кровать,
Как мальчик обиженный, плачу.

В свидетели память зову.
Ах, был я наивен, как дети,
А мне не во сне — наяву
Все виделось в розовом свете.

И я, молодой идиот
(А трезвая школа солдата?).
«О, как же мне в жизни везет!» —
Так сладко я думал когда-то.

А может, и правда везло
И нечего портить чернила.
Ну ладно, болел тяжело,
Ну ладно, любовь изменила.

Ну ладно, порой и друзья
Ко мне относились прохладно.
Ну ладно, жил в бедности я,
Подумаешь, тоже мне, ладно!

Нельзя ж убиваться, нельзя
Размазывать трудности эти.
Зато я какого язя
Сегодня поймал на рассвете:

Иду — по земле волочу.
А три красноперки в придачу?!
И снова до слез хохочу,
И снова до хохота плачу.

Снова я охотничьей тропою
Ухожу за дальний окоём.
Вскоре чувство полного покоя
В сердце зарождается моём.

Там, где легкокрылая синица
Бойко скачет в зелени ветвей,
Мне сегодня у костра приснится
Сладкий сон без страхов и страстей.

А пока до вечера, по свету
Прошагаю много чудных вёрст,
Самым краем нынешнего лета,
По маршруту, что красив и прост.

Ельником вдоль озера лесного,
Дальше — мимо клюквенных болот,
Где в беззвучьи царства мохового
Вновь лосиха старая живёт.

И опять по круче, над рекою.
Здесь шиповник, ягодой маня,
Пламенеет с яркость такою,
Что наполнит радостью меня!

За последним, в сумерках распадком,
Вот и цель конечная пути.
День прошёл. Уставшему порядком,
Славно крышу к вечеру найти!

Костерок на воле, у избушки,
Запалю себе по сентябрю.
Вспыхнет пламя на лесной опушке,
Чаю в медной кружке заварю.

В ночь гляжу и слушаю лесные
Звуки, лёгкий треск еловых дров.
Снова здесь прощаюсь до весны я,
С миром, где не надо вовсе слов!

Так повелось с начала мира-
Чтобы тепло и сытно было,
Мужчина должен,копье взяв,
Инстинкт охотника призвав,
Добыть большую тушу зверя,
Чтобы жена,глазам не веря,
Вдруг стала кротка и тиха,
И смогла кутаться в меха!

Теперь совсем другое время!
Лисицу-жены не оденут!
И заячий тулуп не мил,
Какой бы красоты не был!
Ну что вам надо? Вот ведь бабы!
Глаза закатят,как у жабы,
И слушаешь,как речь журчит,
Когда она кряхтя ворчит!

Но я ведь тоже не дурак!
Молчу,взяв мужество в кулак!
Пускай ворчит,коли охота!
А я отправлюсь на охоту!
Там тишина,там пенье птиц!
Там нет сварливых злобных лиц!
Душа раздольем восхищается!
Как жалко только-день кончается.

. Пусть кто-то нюхает табак.
Поверьте! Он не пахнет так,
Как порох пахнет,что сгорел,
В тот миг,как выстрел прогремел!
Эх,не понять то чувство жгучее.
Любовь к охоте нас измучает.
Пусть день сгорел. Что было в нем?
. я позабыл здесь обо всем.

Рябчик не зря называется так:
В рыжее с пёстрым одет оперенье;
Ясно, что в данное стихотворенье
Рябчик попал не за этот пустяк. ))

Нравом внимание наше привлёк,
И – принадлежностью к тетеревиным…
Ходит вальяжно по тропкам звериным;
Но и пешком – его путь не далёк!

Даже гнездится – и то на земле,
Так как летает весьма неохотно,
Словно бы вызов бросая животным:
— Свежая пища – у вас на столе.

Рябчик идёт на обычный манок:
Полая косточка, дырочка, выступ…
Сразу, при звуках знакомого свиста,
Прямо под выстрел бежит со всех ног.

Водится в хвойном таёжном лесу
Эта смешная ленивая птица;
В старых сибирских казачьих станицах
Вам угощение преподнесут:

Рябчик верчёный, в брусничном соку.
Так популярен он в качестве дичи.
…Лучше бы он, по обычаям птичьим,
Вместе с другими играл на току.

Автор Андрей Кропотин

Очень позитивный охотничий юмор от Успенского:

Эдуард Успенский
Охотник

Я до шуток не охотник,
Что скажу — скажу всерьез.
Шел по улице охотник,
На базар добычу нес.

Рядом весело бежали
Псы его, которых звали:
Караул, Пожар, Дружок,
Чемодан и Пирожок,
Рыже-огненный Кидай
И огромный Угадай.

Вдруг из рыночных ворот
К ним навстречу вышел кот.
Угадай взмахнул хвостом
И помчался за котом.
И за ним Пожар, Дружок
Чемодан и Пирожок.

Наш охотник осерчал,
Во все горло закричал:
— Караул! Дружок! Пожар! —
Всполошился весь базар.

А охотник не молчит,
Он себе одно кричит:
— Ой, Пожар! Ко мне, сюда! —
Люди поняли — беда!

Поднялась такая давка,
Что сломали два прилавка.
Где уж тут собак найти,
Дай бог ноги унести!

Опечалился охотник:
— Я теперь плохой работник.
Мне ни белки не подбить,
Ни лисицы не добыть.

Час прошел,
Другой прошел,
Он в милицию пришел:

— У меня, друзья, пропажа.
То ли случай, то ли кража.
У меня пропал Дружок,
Чемодан и Пирожок.

Старший выслушал его,
Но не понял ничего.
— Не мелите что попало.
Повторите: что пропало?

— Чемодан, Дружок, Кидай.
— А еще что?
— Угадай!

Капитан, нахмурив брови,
Рассердился, закричал:
— Я училище в Тамбове
Не для этого кончал,
Чтоб загадочки гадать,
Чемоданчики кидать!
Не умею и не стану,
Не за тем поставлен здесь.
Но вернемся к чемодану…
У него приметы есть?

— Шерсть густая,
Хвост крючком.
Ходит он чуть-чуть бочком.
Любит макароны с мясом,
Обожает колбасу,
Лает дискантом и басом
И натаскан на лису.

— Чемодан?
— Да, Чемодан. —
Поразился капитан.

— Что касается Дружка,
Он чуть больше Пирожка.
Подает знакомым лапу,
На соседей не рычит.

Тут дежурный рухнул на пол,
А потом как закричит:
— Я запутался в дружках,
чемоданах, пирожках!
Вы зачем сюда пришли?
Или вы с ума сошли?!

— А еще пропал Пожар
Тот, который убежал!
— Отвяжитесь, гражданин.
Позвоните ноль-один!
Ох, боюсь я, как бы, часом,
Сам я не залаял басом!

Наш охотник загрустил,
Очи долу опустил.
Грустный после разговора
Он выходит на крыльцо.
Перед ним собачья свора:
Все любимцы налицо.

Чемодан залаял басом,
Лапу протянул Дружок,
Заскакали с переплясом
Угадай и Пирожок.

Я до шуток не охотник
И рассказ закончу так:
— Если ты, дружок, охотник.
Думай, как назвать собак!