Кто написал охотники за караванами
Александр Андреевич Проханов
Охотник за караванами
Трупы вертолетчиков, завернутые в фольгу, лежали на носилках, на пыльной серой земле. Фольга блестела, отражала тусклое солнце. Оковалков в строю щурил глаза на длинные серебряные упаковки, в которых покоились обугленные тела экипажа, сгоревшего день назад над ущельем. Замкомбрига, тощий, костистый, с черным цыганским лицом, на котором бегали красноватые белки, отрывисто выталкивал слова в душный горячий воздух. Оковалков слушал поминальную речь замкомбрига, чувствовал запах одеколона, исходящий от выбритого румяного старлея, и сладковатый душок формалина, долетавший от свертков фольги. Его глаза слезились от белого блеска, но он не отводил их от трех белых металлических кулей, похожих на огромные елочные игрушки.
– Еще трех наших товарищей мы провожаем в последний полет, в Союз. Они храбро сражались… Мы им жизнью обязаны, когда они доставляли разведгруппы на досмотр караванов в самые распроклятые места или подбирали нас под огнем на самых гиблых площадках. Теперь наши сердца сжаты от горя и ненависти. Мы будем мстить за их смерть, отплатим страшной ценой.
Оковалков смотрел на носилки, пытаясь угадать, где, обернутый в мятую фольгу, лежит Маковей, командир сгоревшей «вертушки». Хотел вызвать жалость в душе, удивлялся немоте, тупому равнодушию. Душа, привыкшая к смертям, молчала.
Он вспомнил, как полгода назад в батальон приезжали артисты – фокусник, жонглер и певица. Выступали ночью под открытым небом. Бэтээры светили прожекторами, жонглер крутил разноцветные тарелки и кольца, размалеванный фокусник накрывал платком клетку с попугаем, а певичка в полупрозрачном платье волновала солдат голыми локтями, открытой шеей, робким, жалобно-красивым голосом. После концерта командир проводил артистов в отведенные им комнаты модуля, выставил у дверей певицы автоматчика на случай назойливых ухажеров.
Маковей, маленький, рыжий, пылкий, умудрился влезть к ней в окно, вызвал визг и переполох, за что и был арестован. Теперь Оковалков смотрел на металлизированную пленку, стараясь угадать, где лежит Маковей. Не чувствовал ни боли, ни жалости.
– Наш враг хитер и коварен. Сколько у него уловок, ловушек, хитростей, это мы с вами знаем на перехвате караванов. А вертолетчики, наши боевые братья, это чувствуют своими бортами и винтами. Раньше по ним отстреливались «Стрелами» и «Рэд ай», и они научились избегать поражения, а теперь появились новые ракеты класса «земля – воздух» – «Стингеры», и они достают «вертушки» на любой высоте. Теперь от этого проклятого «Стингера» еще трех воинов недосчитался наш батальон. Еще три семьи в Союзе обольются слезами.
Оковалков слушал тяжелое, в духоте поминальное красноречие замкомбрига. Строй стоял на плацу среди глинобитных казарм с дощатым строением штаба. Степь была серой, бесцветной. На ней ярко, как молодая трава, зеленело аэродромное железо. Стояли вертолеты «ми-восьмые» и «двадцатьчетверки» под знакомыми номерами и чужая, недавно подсевшая пара. Оковалков смотрел на чужие вертолеты, думая, кто пожаловал в расположение батальона, какую выгрузил ношу, какую доставил весть.
– Нам еще воевать, выполнять свой долг, а наши товарищи уже выполнили свой долг до конца! Пусть же память об их отваге поможет нам в нашей ратной работе! Поклянемся – в горах ли, в пустыне, но мы настигнем тот караван, что доставил ракеты, забьем его, отомстим.
Оковалков не испытывал раздражения к замкомбрига за его натужное красноречие, как не испытывал жалости к погибшим пилотам. Эти трое выпали из изношенного механизма затянувшейся, лишенной смысла войны, освободили на время пустоты, куда вставят новую запасную деталь. Прибывшие пилоты выйдут из прилетевшей машины с чемоданчиками, в блестящих кокардах, удивленно поглядывая на белесую степь с развалившимся древним мазаром, на казармы, похожие на растрескавшиеся ковриги, на бесцветную, выпитую солнцем тряпицу некогда красного флага.
А этих троих доставят сначала в бригаду, где похоронная команда запаяет их в жестяные гробы, заколотит в смоляные ящики, и нагруженный «гробовщик» утянет их за хребет. А ему, майору Оковалкову, командиру роты спецназа, все так же летать на досмотры караванов, бежать по сыпучим барханам, тыкать щупом в переметные верблюжьи сумы, глядя, как скалится губастая верблюжья морда, как дрожит от страха чернолицый желтозубый погонщик.
– Прощайте, боевые товарищи! Пусть на Родине земля вам будет пухом!
Автоматчики из взвода охраны ударили в небо негромкими очередями. Вертолетчики в пятнистых комбинезонах приподняли носилки, повлекли их сначала над пыльной землей, а потом, удаляясь, над зеленым аэродромным железом. Оковалков видел, как блестят, лучатся в носилках тяжелые кули и бензозаправщик отчаливает от вертолета.
Две машины, одна за другой, разбежались по железу, косо взмыли. Прошли над плацем, унося погибших. Замкомбрига запрокинул в небо цыганское лицо, держа ладонь у виска.
Строй батальона стал рассыпаться, разваливаться. Солдаты повалили к казармам.
– Оковалков, стой! – окликнул замкомбрига. – Пройдем со мной!
Оковалков оглянулся на плац. В том месте, где недавно лежали носилки и блестели кули из фольги, на мгновение возникли три черные слепые дыры, словно прогорело и испепелилось пространство. Таков был эффект зрачков, насмотревшихся на металлический блеск.
Послушно, ни о чем не спрашивая, он шагал за командиром, видя перед собой его спину, подстриженный черный затылок, задравшийся зеленый полковничий погон. Все знали: замкомбрига мечтал по завершении срока попасть в Москву, в управление разведки, где были у него друзья и протекция. Но в последние месяцы засадные группы, громя караваны с оружием, сами несли потери. Из штаба армии приезжала инспекция. Генерал перед строем накричал на полковника, обвинил в «кровопийстве», грозил отстранением от должности. Замкомбрига распрощался с мечтой о Москве, был подавлен и сломлен. Отменил все рискованные засадные действия. Посылал группы на одни вертолетные досмотры в пустыню. Люди томились в бездействии, без боевых результатов. Зато исчезли потери, из штаба не шли нарекания.
Они прошли за высокую саманную стену, где, укрытое от глаз, находилось помещение для тайных встреч и переговоров с платными агентами из соседних кишлаков и селений, с дружественными племенными вождями. Здесь под вечер, в сумерках, останавливалась зашторенная машина, и из нее выскальзывала укутанная, безликая фигура в чалме или мелькали черная борода и усыпанная блестками перевязь.
Они прошли по тесному коридору. Остановились перед ковром, занавешивающим вход. Замкомбрига отодвинул ковровый полог и, почтительно наклоняясь, спросил:
– Разрешите, товарищ генерал.
В комнате за низким восточным столиком сидел сухощавый с незагорелым выбритым лицом человек. Смотрел на вошедших серыми властными глазами. Он был одет в белую рубаху, легкие кремовые брюки. На пальце блестело золотое кольцо. Он был не отсюда, из другой реальности. Военного выдавали в нем короткая стрижка и резкий короткий жест, которым он пригласил их войти.
– Прошу, – сказал человек, указывая на мягкий диванчик, где день назад сидел Оковалков, и косматый, в голубоватой чалме пуштун осторожно подымал пиалку с зеленым чаем.
Рядом с диванчиком стоял кожаный полураскрытый саквояж. В нем виднелась стопка чистых рубах, книга в нарядной обложке, коньячная бутылка. К саквояжу был прислонен автомат.
В соседней комнате официантка Тамара, пышногрудая, в кружевном фартучке, ставила на стол прибор, рыбницу с красной семгой, тарелку с маслинами, вазу с виноградом. Оглянулась на вошедших красивым зеленоглазым лицом.
– Тамарочка, пойди погуляй! – Замкомбрига мягко ее выпроваживал, пропускал мимо своего чернявого колючего лица ее розовые щеки и губы, смеющиеся ласковые глаза. – Товарищ генерал, майор Оковалков, командир третьей роты, наилучшие боевые результаты, орден Красной Звезды.
Кто захватил у моджахедов «Стингеры»
Прототип героя фильма «Охотники за караванами» живет во Владивостоке
Как офицера-спецназовца представили к званию Героя Советского Союза, да не наградили
Семь лет назад на экраны кинотеатров страны вышел художественный фильм «Охотники за караванами», снятый по мотивам одноименного романа Александра Проханова. Картина, рассказывающая об операциях советского спецназа в Афганистане, была основана на реальных событиях 30-летней давности и вызвала неподдельный интерес у зрителей.
В основе сюжета фильма – захват у моджахедов первого американского переносного зенитно-ракетного комплекса (ПЗРК) «Стингер» спецгруппой под командованием майора Оковалкова (его роль исполнил Алексей Серебряков). Прототипом бравого майора стал главный герой реальной январской операции 1987 года, легенда российского спецназа Василий Чебоксаров. Все последние годы он живет во Владивостоке.
Пешком через Афган
В жизни полковник Чебоксаров совершенно не похож на удалого киношного рейнджера. Скромный, даже незаметный. И немногословный. Особенно по части признания собственных боевых заслуг. Но несколько орденов и медалей на груди не за выслугу лет, а за реальные боевые операции гораздо красноречивее всяких слов.
– Василий Агафонович, расскажите, как оказались участником афганской эпопеи.
– Я коренной сибиряк, родом из Омска. С детства мечтал о военной службе. Окончил Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище имени генерала Маргелова. И лейтенантом сразу же попал в Прикарпатский округ на формирование батальона спецназа на должность командира разведгруппы. Батальон вошел в состав формировавшейся тогда в казахстанском городке Капчагай 22-й отдельной бригады специального назначения Среднеазиатского военного округа. Бригада подчинялась непосредственно командованию 40-й общевойсковой армии, которая входила в состав ограниченного контингента советских войск в Республике Афганистан в период 1979–1989 годов. К слову, в СССР и России это единственное соединение, которое после Великой Отечественной войны получило звание гвардейского.
В Афган заходили в 1985 году одним усиленным батальоном. Перешли по мосту реку Пяндж и своим ходом через всю страну добрались до места постоянной дислокации в провинции Забуль на юго-востоке, у границы с Пакистаном.
– Чем именно приходилось заниматься вашему подразделению?
– В основном перекрывали тропы из Пакистана и брали караваны моджахедов. Однажды перехватили караван с американскими «Стингерами». Как сразу же выяснилось, это были первые захваченные советскими войсками в Афганистане новейшие и особо секретные тогда переносные ракетно-зенитные комплексы. Также накрывали и прочесывали кишлаки, выискивая духов и оружие. Один раз даже целую банду вместе с главарем ликвидировали. Сопровождали наши колонны. Вели войсковую разведку. Чаще всего действовали в провинции Забуль, но иногда приходилось воевать и на соседних территориях. И так два с лишним года.
– Операция со взятием «Стингера», наверное, на всю жизнь запомнилась?
– Как не запомнить такое, меня даже представляли к званию Героя Советского Союза. Но не сложилось.
Пятого января 1987 года небольшое подразделение нашей бригады под командованием майора Евгения Сергеева из 186-го отдельного отряда спецназа ГРУ на двух вертолетах Ми-8 вылетело из городка Шахджоя с целью рекогносцировки местности для организации предстоящих засад. Я тогда летел командиром досмотровой группы на второй «вертушке». Еще два Ми-24 сопровождали нас для огневого прикрытия с воздуха.
Войдя на предельно малой высоте в Мельтанайское ущелье в районе кишлака Джилавур, внезапно столкнулись с душманами на мотоциклах. Ни мы, ни моджахеды друг друга увидеть не ожидали. Но мы сразу же вступили в бой. Силы были примерно равны, если не считать, что у нас имелось прикрытие с воздуха. Зато наш профессионализм оказался на голову выше. В нашей группе после боя даже трехсотых (на армейском сленге – раненых. – Прим. ред.) не было, в отличие от того, как это показали в фильме.
Часть душманов стала отстреливаться, другие начали удирать в ближайшую «зеленку» (лесной массив. – Прим. ред.), где их поддержала огнем группа прикрытия. Надо сказать, что бандиты стреляли из разного оружия и в числе прочего произвели два выстрела из неизвестных нам устройств, которые мы первоначально приняли за гранатометы. Как уже позже выяснилось, это были «Стингеры», но стреляли душманы наугад, без прицеливания и включения головок самонаведения. Так что ракеты не тронули наши вертолеты, пролетев над ними, возможно, и потому, что они шли на малой высоте. В ответ Ми-8 запустили неуправляемые ракеты и пошли на посадку.
Кого-то из бандитов мы успели зацепить еще с воздуха, а уже на земле в ходе короткого (менее 10 минут), но яростного боя добили остальных автоматными очередями и гранатами. Последнего убегавшего срезали одиночным выстрелом на расстоянии 200 метров.
На месте боя были обнаружены разбитые мотоциклы и почти полтора десятка трупов. К одному из них была привязана странная труба, обмотанная одеялом. Рядом с мертвым душманом лежала еще одна непонятная труба и кейс, в котором, как оказалось, были инструкции по использованию «Стингера».
Одного из раненых моджахедов мы взяли в плен. На обратном пути увидели еще трех духов, которые стали отстреливаться, их завалили уже из «вертушек».
Переоценить значимость взятых нами трофеев было трудно. Готовый к бою «Стингер», инструкции к нему, включая характеристики с завода-изготовителя, наверняка дали отличную пищу для размышлений советским создателям переносных зенитно-ракетных комплексов. Захваченный в плен бандит также много интересного потом рассказал. А самое главное, когда мы поняли принцип действия этих ПЗРК, была разработана тактика защиты от них. Эта схема все еще остается действенной и многих наших ребят уберегла от гибели.
Ни дня без подвига
– У вас много наград, товарищ полковник. Расскажите о них.
– Приятно, конечно, что таким образом отмечается наш ратный труд. Но, поверьте, спецназ отправляется в самое пекло не ради орденов или внеочередных званий. Главное – выполнить поставленную командованием задачу, которая спасет жизни тысяч солдат в пехоте или штучных асов в авиации. Ну и самим надо вернуться живыми.
А что касается наград. Орден Красной Звезды получил за успешную ликвидацию нескольких подряд караванов с оружием и боеприпасами. Эти караваны передвигались не на верблюдах или ослах, там были джипы-вездеходы различного класса, включая немецкие «Мерседесы» и даже советские ГАЗ-69 и ЗиЛ-130, отбитые ранее бандитами у наших тыловых подразделений. А орден Боевого Красного Знамени мне вручили за уничтожение так называемого исламского комитета провинции Забуль и захват особо важных секретных документов о планах моджахедов в этом районе.
– А как сложилась ваша служба после Афганистана?
– Вначале отправили на Сахалин, в разведывательную часть окружного подчинения. Затем был отдельный батальон спецназа в Хабаровске, где получил звание капитана. После уже майором служил в Уссурийске в составе 14-й отдельной бригады специального назначения Главного разведывательного управления Генштаба.
– Вам ведь еще пришлось повоевать во второй чеченской кампании?
– Да, был прикомандирован в 2003-м и 2004 годах к 102-й бригаде внутренних войск. Базировались в Гудермесе. Моя группа занималась сбором информации по расположению, численности, вооружению, планам бандитских группировок. Работать приходилось по всей Чечне, включая горные и лесистые районы. Особенно много времени уделяли так называемому Щедринскому лесу на границе с Дагестаном. Уж очень он притягивал к себе боевиков. С нашей подачи чеченский батальон спецназа «Восточный» успешно накрывал там цели. Помимо Чечни выезжали в дагестанские Кизляр и Хасавьюрт. И хотя тогда я был уже в звании подполковника, вместе с подчиненными ребятами основательно излазил всю тамошнюю «зеленку». Мою боевую командировку на Северный Кавказ оценили медалью Суворова.
Последние годы службы Василия Чебоксарова прошли в Хабаровске. Сегодня полковник в отставке на заслуженном отдыхе, живет в столице Приморья, постоянно встречается с боевыми друзьями-афганцами. А еще он частый гость Владивостокского филиала Санкт-Петербургского нахимовского училища. Ему есть что рассказать будущим защитникам Отечества.
Активно применять американский переносной зенитно-ракетный комплекс «Стингер» афганские моджахеды начали в 1986 году. Это было весьма эффективное оружие против наших вертолетов и самолетов. Авиация 40-й армии сразу понесла серьезные потери, только в 1986-м с помощью «Стингеров» было сбито 23 летательных аппарата. Необходимо было срочно найти «противоядие». Все советские разведывательные органы за рубежом получили приказ добыть образец ПЗРК. Увы, сколько ни бились наши резиденты, миссия оказалась невыполнимой. Тогда ее поручили спецназу, для которого, как известно, невыполнимых задач нет.
Именно в это время ЦРУ США планировало поставить в Афганистан около 500 «Стингеров». Безусловно, полное господство советской авиации в воздухе в случае попадания такого количества ракет в зону боевых действий было бы поставлено под угрозу. Поэтому по всем частям спецназа, действовавшим на территории Афганистана, была разослана шифрограмма за подписью министра обороны СССР Сергея Соколова. В ней сообщалось о готовящейся поставке ПЗРК и о том, что захвативших первый «Стингер» ждет высокая награда – Золотая Звезда Героя Советского Союза.
Первым, как мы уже знаем, оказался 186-й отдельный отряд спецназа ГРУ. Майор Евгений Сергеев тут же был направлен в Кабул, где доложил командующему 40-й армией генералу Борису Громову о проведенной операции. Трофеи незамедлительно отправили в Москву. Громов тепло поблагодарил командира и всю группу за удачно проведенную операцию и дал команду готовить документы на награждение.
В наградных документах, в частности, было написано: «Старший лейтенант Чебоксаров лично захватил 5 единиц стрелкового оружия и ПУ ПЗРК «Стингер» в сборе. За мужество и героизм, проявленные при исполнении интернационального долга, умелые действия по захвату секретного образца вооружения мятежников достоин присвоения звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина».
Представление на награждение направили на четверых офицеров, включая командира вертолета Ми-8. Но ни один из них звание Героя Советского Союза по неизвестным причинам не получил. Золотую звезду Героя дали только генералу из оперативной группы Минобороны СССР.
В 2012 году прославленному подполковнику ГРУ Евгению Сергееву присвоили звание Героя России (посмертно). Остальных офицеров, представленных к высшей награде страны, так и не вспомнили.