Текст песни М.Цветаева — Кто был охотник, кто добыча

Под лаской плюшевого пледа
Вчерашний вызываю сон.
Что это было, чья победа,
Кто побежден, кто побежден?

Все передумываю снова,
Всем перемучиваюсь вновь.
В том для чего, не знаю слова,
В том для чего, не знаю слова.
Была ль любовь?

Кто был охотник, кто добыча,
Все дьявольски наоборот.
Что понял длительно мурлыча
Сибирский кот, сибирский кот.

В том поединке своеволий
Кто в чьей руке был только мяч,
Чье сердце? Ваше ли, мое ли,
Чье сердце? Ваше ли, мое ли,
Летело вскачь?

И все-таки, что ж это было,
Чего так хочется и жаль,
Так и не знаю, победила ль,
Так и не знаю, победила ль,
Побеждена ль, побеждена ль? Under the caress plush plaid
Yesterday induces sleep.
What was it, whose victory,
Who defeated, who defeated?

All changes his mind again,
All peremuchivayus again.
In what, I do not know the words,
In what, I do not know the words.
Did love?

Who was the hunter who prey
All devilishly vice versa.
I understood long purring
Siberian cat Siberian cat.

In this self
Who in whose hand was just a ball,
Whose heart? Yours or mine whether,
Whose heart? Yours or mine whether,
Flew at a gallop?

And yet, what it was,
What is so anxious and sorry
So I do not know, eh won,
So I do not know, eh won,
Defeated eh, eh defeated?

Кто был охотник кто добыча все дьявольски наоборот

Под лаской плюшевого пледа
Вчерашний вызываю сон.
Что это было? — Чья победа? —
Кто побеждён?

Все передумываю снова,
Всем перемучиваюсь вновь.
В том, для чего не знаю слова,
Была ль любовь?

Кто был охотник? — Кто — добыча?
Все дьявольски-наоборот!
Что понял, длительно мурлыча,
Сибирский кот?

В том поединке своеволий
Кто, в чьей руке был только мяч?
Чье сердце — Ваше ли, моё ли
Летело вскачь?

И всё-таки — что ж это было?
Чего так хочется и жаль?
Так и не знаю: победила ль?
Побеждена ль?

Марина Цветаева
23 октября 1914

Другие статьи в литературном дневнике:

• 31.03.2020. ***
• 30.03.2020. ***
• 29.03.2020. ***
• 27.03.2020. ***
• 26.03.2020. ***
• 25.03.2020. ***
• 24.03.2020. ТЫ
• 23.03.2020. ***
• 22.03.2020. ***
• 21.03.2020. ***
• 20.03.2020. ***
• 19.03.2020. ***
• 18.03.2020. ***
• 17.03.2020. ***
• 16.03.2020. ***
• 15.03.2020. ***
• 14.03.2020. ***
• 13.03.2020. ***
• 11.03.2020. ***
• 10.03.2020. ***
• 09.03.2020. ***
• 08.03.2020. ***
• 07.03.2020. ***
• 04.03.2020. ***
• 03.03.2020. ***
• 02.03.2020. ***
• 01.03.2020. ***

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+

Под лаской плюшевого пледа (к/ф «Жестокий романс»)

Вы прилежно изучали русскую литературу в школьные или студенческие годы? Хорошо разбираетесь в поэзии Серебряного века? А сколько стихотворений Марины Цветаевой сможете прочитать наизусть?

Не спешите с ответом на последний вопрос. Многие шедевры знаменитой поэтессы стали культовыми романсами, популярными благодаря кино, телевидению и эстраде. Возможно, вы напеваете их, не зная, что написаны они на слова Марины Ивановны.

Один из них звучит в художественном фильме «Жестокий романс», который Эльдар Рязанов снял по сюжету пьесы «Бесприданница» Александра Островского.

История стихотворения «Под лаской плюшевого пледа»

Марина Цветаева написала в октябре 1914 года. В течение длительного времени литературоведы полагали, что в стихотворении Марина Ивановна обращается к мужчине, с которым её прежде связывали романтические отношения. Однако позже не передний план вышла версия о том, что произведение посвящено Софие Парнок. О ней стоит рассказать подробнее.

Поэтессу и переводчицу Софию Яковлевну Парнок (Парнох) часто называют «русской Сафо». Она родилась в обеспеченной семье таганрогских евреев и с детства писала стихи. Она выходила замуж, но брак распался. После того она интересовалась лишь представительницами прекрасного пола.

В 1914 году в одном из литературных салонов её представили Цветаевой. Между ними вспыхнул роман, и вскоре Марина оставила мужа Сергея Эфрона и поселилась в отдельной квартире с Парнок. Супруг не стал устраивать публичных сцен и уехал на фронт в роли брата милосердия.

Бурно развивавшиеся отношения не были продолжительными. Через год София увлеклась новой возлюбленной. К тому же, Цветаева познакомилась с Осипом Мандельштамом и на пару дней оставила Парнок, чтобы показать молодому поэту Москву.

Это событие поставило точку в их отношениях. София уехала из столицы, а Марина постаралась её забыть. Она посвятила Парнок цикл стихотворений, изначально назвав его «Ошибка». В новой редакции сборник получил название «Подруга».

О чём стихотворение «Под лаской плюшевого пледа»?

Произведение называют одним из ярчайших примеров русской интимной лирики. Героиня размышляет об угасших отношениях и пытается разобраться, на чём они были основаны и какую роль она в них играла. В конце Цветаева задаётся вопросом, осталась она победителем или побеждённой.

Подробный анализ стихотворения доступен на многих тематических сайтах, посвящённых шедеврам русской литературы.

Песня в фильме «Жестокий романс»

В https://song-story.ru/mokhnatiy-shmel/ Лариса Огудалова исполняет романс «Под лаской плюшевого пледа» на приёме в честь её дня рождения. Аккомпанируя себе на гитаре, она поёт, глядя в глаза Сергею Сергеевичу Паратову. Она страстно влюблена в импозантного судовладельца, не замечает его пороков и мечтает связать с ним судьбу.

Клип «Под лаской плюшевого пледа»

Давайте смотреть онлайн музыкальное видео из кинофильма «Жестокий романс», в котором героиня Ларисы Гузеевой голосом Валентины Пономарёвой исполняет песню «Под лаской плюшевого пледа».

Кавер-версии

Так спела «Под лаской плюшевого пледа» Екатерина Гусева.

Далее версия Пелагеи с видеорядом из фильма «Жестокий романс». Смотрим музыкальный клип «Под лаской плюшевого пледа».

Теперь можно послушать романс «Под лаской плюшевого пледа» в исполнении Ани Лорак.

Текст песни «Под лаской плюшевого пледа»

Под лаской плюшевого пледа
Вчерашний вызываю сон.
Что это было? — Чья победа? —
Кто побеждён?

Всё передумываю снова,
Всем перемучиваюсь вновь.
В том, для чего не знаю слова,
Была ль любовь?

Кто был охотник? — Кто — добыча?
Всё дьявольски-наоборот!
Что понял, длительно мурлыча,
Сибирский кот?

В том поединке своеволий
Кто, в чьей руке был только мяч?
Чьё сердце — Ваше ли, моё ли
Летело вскачь?

И всё-таки — что ж это было?
Чего так хочется и жаль?
Так и не знаю: победила ль?
Побеждена ль?

Аккорды песни «Под лаской плюшевого пледа»

Am7 D7 G
Под лаской плюшевого пледа
B7 Em
Вчерашний вызываю сон.
Am7 D7 G
Что это было? Чья победа?
B7 Dm
Кто побежден? Кто побежден?
E7 Bdim C
Все передумываю снова,
C7 F#7 B7
Всем перемучиваюсь вновь.
D7 G
В том, для чего не знаю слова,
B7 C
В том, для чего не знаю слова,
Am B7 Em
Была ль любовь?

Марина Цветаева — Под лаской плюшевого пледа: Стих

Под лаской плюшевого пледа
Вчерашний вызываю сон.
Что это было? — Чья победа? —
Кто побежден?

Все передумываю снова,
Всем перемучиваюсь вновь.
В том, для чего не знаю слова,
Была ль любовь?

Кто был охотник? — Кто — добыча?
Все дьявольски-наоборот!
Что понял, длительно мурлыча,
Сибирский кот?

В том поединке своеволий
Кто, в чьей руке был только мяч?
Чье сердце — Ваше ли, мое ли
Летело вскачь?

И все-таки — что ж это было?
Чего так хочется и жаль?
Так и не знаю: победила ль?
Побеждена ль?

Анализ стихотворения «Под лаской плюшевого пледа» Цветаевой

Стихотворение «Под лаской плюшевого пледа» было написано Цветаевой в 1914 г. Так как оно относится к жанру любовной лирики, исследователи творчества поэтессы долго пытались разгадать, кем был ее тайный любовник. В это время Цветаева жила вместе с подругой С. Парнок. В начале XX века интимная близость между двумя женщинами считалась недопустимым и резко осуждаемым явлением. В настоящее время практически не вызывает сомнений, что произведение посвящено именно С. Парнок.

Анализ стихотворения косвенно подтверждает наличие близости между подругами. Главный вопрос, над которым мучительно размышляет лирическая героиня, — кто главенствовал в этом романе («Чья победа? — Кто побежден?»). Для однополой любви это обычное явление. Тем более обе женщины были сильными творческими личностями, и между ними невольно возникало соперничество.

Цветаевой не дает покоя еще один серьезный вопрос — «Была ль любовь?». Обе женщины прекрасно понимали противоестественность своих отношений. Об этом невозможно было говорить открыто. В таких условиях роман был изначально обречен. Женщины прожили вместе около двух лет, после чего расстались навсегда. Возможно, поэтесса, разъехавшись в 1914 г. с мужем, просто нашла в подруге самого близкого человека, способного понять и разделить ее печаль. О настоящей любви в таком случае говорить не приходится. Все произошло во внезапном отчаянном порыве («Кто был охотник? — Кто — добыча?»). Сама поэтесса называет эти отношения «поединком своеволий».

Наконец, Цветаева размышляет о том, испытывал ли Парнок такие же чувства? («Чье сердце… летело вскачь?»). Со стороны подруги это могла быть жалость или просто игра.
Стихотворение насыщено риторическими вопросами, обращенными одновременно к собеседнице и к самой лирической героине. Финальные строки («…победила ль? Побеждена ль?») просто «повисают» в воздухе. Возникает ощущение, что ответов на них Цветаевой так и не суждено никогда найти.

Можно по-разному относиться к однополой любви, но нельзя не признать, что стихотворение «Под лаской плюшевого пледа» — великолепный образец философско-любовной лирики. Нельзя с уверенностью утверждать, что в нем идет речь об отношениях между двумя женщинами. Но с удивительной яркостью и силой продемонстрированы страдания влюбленного (или только думающего так) человека.

Подруга (Под лаской плюшевого пледа)

Вы счастливы? — Не скажете! Едва ли!
И лучше — пусть!
Вы слишком многих, мнится, целовали,
Отсюда грусть.

Всех героинь шекспировских трагедий
Я вижу в Вас.
Вас, юная трагическая леди,
Никто не спас!

Вы так устали повторять любовный
Речитатив!
Чугунный обод на руке бескровной —
Красноречив!

Я Вас люблю. — Как грозовая туча
Над Вами — грех —
За то, что Вы язвительны и жгучи
И лучше всех,

За то, что мы, что наши жизни — разны
Во тьме дорог,
За Ваши вдохновенные соблазны
И темный рок,

За то, что Вам, мой демон крутолобый,
Скажу прости,
За то, что Вас — хоть разорвись над гробом! —
Уж не спасти!

За эту дрожь, за то — что — неужели
Мне снится сон? —
За эту ироническую прелесть,
Что Вы — не он.

16 октября 1914

Под лаской плюшевого пледа
Вчерашний вызываю сон.
Что это было? — Чья победа? —
Кто побежден?

Все передумываю снова,
Всем перемучиваюсь вновь.
В том, для чего не знаю слова,
Была ль любовь?

Кто был охотник? — Кто — добыча?
Все дьявольски-наоборот!
Что понял, длительно мурлыча,
Сибирский кот?

В том поединке своеволий
Кто, в чьей руке был только мяч?
Чье сердце — Ваше ли, мое ли
Летело вскачь?

И все-таки — что ж это было?
Чего так хочется и жаль?
Так и не знаю: победила ль?
Побеждена ль?

23 октября 1914

Сегодня таяло, сегодня
Я простояла у окна.
Взгляд отрезвленней, грудь свободней,
Опять умиротворена.

Не знаю, почему. Должно быть,
Устала попросту душа,
И как-то не хотелось трогать
Мятежного карандаша.

Так простояла я — в тумане —
Далекая добру и злу,
Тихонько пальцем барабаня
По чуть звенящему стеклу.

Душой не лучше и не хуже,
Чем первый встречный — этот вот, —
Чем перламутровые лужи,
Где расплескался небосвод,

Чем пролетающая птица
И попросту бегущий пес,
И даже нищая певица
Меня не довела до слез.

Забвенья милое искусство
Душой усвоено уже.
Какое-то большое чувство
Сегодня таяло в душе.

24 октября 1914

Вам одеваться было лень,
И было лень вставать из кресел.
— А каждый Ваш грядущий день
Моим весельем был бы весел.

Особенно смущало Вас
Идти так поздно в ночь и холод.
— А каждый Ваш грядущий час
Моим весельем был бы молод.

Вы это сделали без зла,
Невинно и непоправимо.
— Я Вашей юностью была,
Которая проходит мимо.

25 октября 1914

Сегодня, часу в восьмом,
Стремглав по Большой Лубянке,
Как пуля, как снежный ком,
Куда-то промчались санки.

Уже прозвеневший смех…
Я так и застыла взглядом:
Волос рыжеватый мех,
И кто-то высокий — рядом!

Вы были уже с другой,
С ней путь открывали санный,
С желанной и дорогой, —
Сильнее, чем я — желанной.

— Oh, je n’en puis plus, j’etouffe* —
Вы крикнули во весь голос,
Размашисто запахнув
На ней меховую полость.

Мир — весел и вечер лих!
Из муфты летят покупки…
Так мчались Вы в снежный вихрь,
Взор к взору и шубка к шубке.

И был жесточайший бунт,
И снег осыпался бело.
Я около двух секунд —
Не более — вслед глядела.

И гладила длинный ворс
На шубке своей — без гнева.
Ваш маленький Кай замерз,
О Снежная Королева.

26 октября 1914
____________
*О, я больше не могу, я задыхаюсь! (фр.).

Ночью над кофейной гущей
Плачет, глядя на Восток.
Рот невинен и распущен,
Как чудовищный цветок.

Скоро месяц — юн и тонок —
Сменит алую зарю.
Сколько я тебе гребенок
И колечек подарю!

Юный месяц между веток
Никого не устерег.
Сколько подарю браслеток,
И цепочек, и серег!

Как из-под тяжелой гривы
Блещут яркие зрачки!
Спутники твои ревнивы? —
Кони кровные легки!

Как весело сиял снежинками
Ваш — серый, мой — соболий мех,
Как по рождественскому рынку мы
Искали ленты ярче всех.

Как розовыми и несладкими
Я вафлями объелась — шесть!
Как всеми рыжими лошадками
Я умилялась в Вашу честь.

Как рыжие поддевки — парусом,
Божась, сбывали нам тряпье,
Как на чудных московских барышень
Дивилось глупое бабье.

Как в час, когда народ расходится,
Мы нехотя вошли в собор,
Как на старинной Богородице
Вы приостановили взор.

Как этот лик с очами хмурыми
Был благостен и изможден
В киоте с круглыми амурами
Елисаветинских времен.

Как руку Вы мою оставили,
Сказав: «О, я ее хочу!»
С какою бережностью вставили
В подсвечник — желтую свечу…

— О, светская, с кольцом опаловым
Рука! — О, вся моя напасть! —
Как я икону обещала Вам
Сегодня ночью же украсть!

Как в монастырскую гостиницу
— Гул колокольный и закат —
Блаженные, как имянинницы,
Мы грянули, как полк солдат.

Как я Вам — хорошеть до старости —
Клялась — и просыпала соль,
Как трижды мне — Вы были в ярости! —
Червонный выходил король.

Как голову мою сжимали Вы,
Лаская каждый завиток,
Как Вашей брошечки эмалевой
Мне губы холодил цветок.

Как я по Вашим узким пальчикам
Водила сонною щекой,
Как Вы меня дразнили мальчиком,
Как я Вам нравилась такой…

Свободно шея поднята,
Как молодой побег.
Кто скажет имя, кто — лета,
Кто — край ее, кто — век?

Извилина неярких губ
Капризна и слаба,
Но ослепителен уступ
Бетховенского лба.

До умилительности чист
Истаявший овал.
Рука, к которой шел бы хлыст,
И — в серебре — опал.

Рука, достойная смычка,
Ушедшая в шелка,
Неповторимая рука,
Прекрасная рука.

Ты проходишь своей дорогою,
И руки твоей я не трогаю.
Но тоска во мне — слишком вечная,
Чтоб была ты мне — первой встречною.

Сердце сразу сказало: «Милая!»
Все тебе — наугад — простила я,
Ничего не знав, — даже имени! —
О, люби меня, о, люби меня!

Вижу я по губам — извилиной,
По надменности их усиленной,
По тяжелым надбровным выступам:
Это сердце берется — приступом!

Платье — шелковым черным панцирем,
Голос с чуть хрипотцой цыганскою,
Все в тебе мне до боли нравится, —
Даже то, что ты не красавица!

Красота, не увянешь зa лето!
Не цветок — стебелек из стали ты,
Злее злого, острее острого
Увезенный — с какого острова?

Опахалом чудишь, иль тросточкой, —
В каждой жилке и в каждой косточке,
В форме каждого злого пальчика, —
Нежность женщины, дерзость мальчика.

Все усмешки стихом парируя,
Открываю тебе и миру я
Все, что нам в тебе уготовано,
Незнакомка с челом Бетховена!

Могу ли не вспомнить я
Тот запах White-Rose* и чая,
И севрские фигурки
Над пышащим камельком…

Мы были: я — в пышном платье
Из чуть золотого фая,
Вы — в вязаной черной куртке
С крылатым воротником.

Я помню, с каким вошли Вы
Лицом — без малейшей краски,
Как встали, кусая пальчик,
Чуть голову наклоня.

И лоб Ваш властолюбивый,
Под тяжестью рыжей каски,
Не женщина и не мальчик, —
Но что-то сильней меня!

Движением беспричинным
Я встала, нас окружили.
И кто-то в шутливом тоне:
«Знакомьтесь же, господа».

И руку движеньем длинным
Вы в руку мою вложили,
И нежно в моей ладони
Помедлил осколок льда.

С каким-то, глядевшим косо,
Уже предвкушая стычку, —
Я полулежала в кресле,
Вертя на руке кольцо.

Вы вынули папиросу,
И я поднесла Вам спичку,
Не зная, что делать, если
Вы взглянете мне в лицо.

Я помню — над синей вазой —
Как звякнули наши рюмки.
«О, будьте моим Орестом!»,
И я Вам дала цветок.

С зарницею сероглазой
Из замшевой черной сумки
Вы вынули длинным жестом
И выронили — платок.

28 января 1915
____________
*Белой розы (модные в то время духи).

Все глаза под солнцем — жгучи,
День не равен дню.
Говорю тебе на случай,
Если изменю:

Чьи б ни целовала губы
Я в любовный час,
Черной полночью кому бы
Страшно ни клялась, —

Жить, как мать велит ребенку,
Как цветочек цвесть,
Никогда ни в чью сторонку
Глазом не повесть…

Видишь крестик кипарисный?
— Он тебе знаком —
Все проснется — только свистни
Под моим окном.

22 февраля 1915

Сини подмосковные холмы,
В воздухе чуть теплом — пыль и деготь.
Сплю весь день, весь день смеюсь, — должно
Выздоравливаю от зимы.

Я иду домой возможно тише:
Ненаписанных стихов — не жаль!
Стук колес и жареный миндаль
Мне дороже всех четверостиший.

Голова до прелести пуста,
Оттого что сердце — слишком полно!
Дни мои, как маленькие волны,
На которые гляжу с моста.

Чьи-то взгляды слишком уж нежны
В нежном воздухе едва нагретом…
Я уже заболеваю летом,
Еле выздоровев от зимы.

Повторю в канун разлуки,
Под конец любви,
Что любила эти руки
Властные твои

И глаза — кого — кого-то
Взглядом не дарят! —
Требующие отчета
За случайный взгляд.

Всю тебя с твоей треклятой
Страстью — видит Бог! —
Требующую расплаты
За случайный вздох.

И еще скажу устало,
— Слушать не спеши! —
Что твоя душа мне встала
Поперек души.

И еще тебе скажу я:
— Все равно — канун! —
Этот рот до поцелуя
Твоего был юн.

Взгляд — до взгляда — смел и светел,
Сердце — лет пяти…
Счастлив, кто тебя не встретил
На своем пути.

Есть имена, как душные цветы,
И взгляды есть, как пляшущее пламя…
Есть темные извилистые рты
С глубокими и влажными углами.

Есть женщины. — Их волосы, как шлем,
Их веер пахнет гибельно и тонко.
Им тридцать лет. — Зачем тебе, зачем
Моя душа спартанского ребенка?

Хочу у зеркала, где муть
И сон туманящий,
Я выпытать — куда Вам путь
И где пристанище.

Я вижу: мачта корабля,
И Вы — на палубе…
Вы — в дыме поезда… Поля
В вечерней жалобе —

Вечерние поля в росе,
Над ними — вoроны…
— Благословляю Вас на все
Четыре стороны!

В первой любила ты
Первенство красоты,
Кудри с налетом хны,
Жалобный зов зурны,

Звон — под конем — кремня,
Стройный прыжок с коня,
И — в самоцветных зернах —
Два челночка узорных.

А во второй — другой —
Тонкую бровь дугой,
Шелковые ковры
Розовой Бухары,
Перстни по всей руке,
Родинку на щеке,
Вечный загар сквозь блонды
И полунощный Лондон.

Третья тебе была
Чем-то еще мила…

— Что от меня останется
В сердце твоем, странница?

Вспомяните: всех голов мне дороже
Волосок один с моей головы.
И идите себе… — Вы тоже,
И Вы тоже, и Вы.

Разлюбите меня, все разлюбите!
Стерегите не меня поутру!
Чтоб могла я спокойно выйти
Постоять на ветру.