Возвращаясь к финскому крючку

Почти у каждого любителя удочки, спиннинга и прочих снастей увлечение рыбалкой идет из детства. И, наверное, самые яркие пацаньи удачи часто определяют на всю жизнь выбор снастей и оснасток. По крайней мере, главное место будет отводиться именно им, снастям из рыбалки детства.

Всегда есть эпизод, который остается в памяти на всю жизнь: первый окунек, плотвичка, уклейка. Все это помнится, хоть и река уже другая и природа. Кроме этих миловидных и некрупных рыбок у меня осталась в памяти и первая щука, которую я поймал своими руками, хотя, конечно, снасти были изготовлены и поставлены отцом.

На этом озере, куда мы с отцом приезжали до самого ледостава, по низким берегам были приткнуты плоты, которые здесь называли «салками». В те времена с резиновыми лодками было трудно, купить удавалось не каждому и на удачу, а кто-то «доставал», как тогда говорили. Но мы ловили попросту, с этих самых плотов — сосновых «салок». На некоторых плотах были сиденья, и ходили они, самые легкие «салки», даже под веслом. Другие, набухшие озерной водой, приходилось отталкивать шестом и вести большей частью по песчаным мелководьям.

В этот день отцу было не до рыбалки. Он пошел с ружьем по речке, по ее старицам и прилегающим низинным болотам, где кучно садилась утка, готовясь к перелету. Для рыбалки погода была несносная: моросил надоедливый, хоть и теплый дождь, ватные тучи лежали на мокрых соснах. Озеро парило, и терпко пахло багульником.

Для охоты же с погодой обстояло все наоборот: утка шла низко и спокойно, а охотников здесь тогда было мало. Некому было ее тревожить и выбивать из тинистых заводин. Оттого и торопился отец азартно. Мне же, восьмилетнему мальчишке, было одному на озере не совсем спокойно, но азарт также горячил кровь, да и привык уже. Отец не слишком церемонился со мной в лесу — мол, «сам с усам», выживай и привыкай, а остальное придет.

Теперь я вполне с ним согласен. Сюсюканье да пригляд постоянный — только во вред, со временем входит в привычку и формирует трусливо-слезливого иждивенца, коими сейчас является большая часть горожан, живущая в «Варкрафте» вместе с орками и пляшущими медведями. Виртуальный мир стал многим заменять теплый и живой реальный.

Обойдя пол-озера, я нашел плот, тот самый, что под веслом способен идти. Оттолкнулся от берега шестом, а дальше уже пошел, поднимая буруны двухлопастным веслом, сделанным по принципу байдарочного. Встал в тихом заливчике, заросшем кувшинками.

Едва пенопластовый поплавок плюхнулся на темную воду, как тут же исчез. Поклевка. Окунь брал жадно на самый измочаленный обрывок червяка, почти на голый крючок. Вскоре и скучно стало дергать полосатых.

И вот тут-то и пришла дерзкая мысль — проверить отцовские жерлицы. Подошел к полосе кувшинок, протянувшейся по середине озера, и вижу, что одна из жерлиц выглядит как-то особенно. На сосновых шестах других жерлиц рогульки висят прямо и с леской, а эта смотрит в траву и белеет пусто, голой рогаткой. Леска тянется в кувшинки и туго натянута. Была не была.

Подгребаю к жерлице и берусь за леску. Тугая сила пытается вырвать леску из рук. И от этой живой и несогласной силы меня берет азарт и ярость добытчика, первобытного охотника. Тяну на себя, а в кувшинках вдруг забурлило, взметнулась вверх тугой пружиной щука, блестя золотым боком! Страшно, азартно. Но, нет, не уйдешь! Волоку ее дуром, благо отец тогда леску ставил аж миллиметровую. Вскоре уже под плотом зарыскала щучища, выгибая темную спину и открывая пасть. Хвать ее руками — и на плот, а сверху курткой накрыл да всем телом навалился!

Потом уж только наловчился хребет надламывать да колотушку стал брать на плот. А тут так и пришлось на щуке сидеть, пока к берегу подгребал. На берегу принялся вытаскивать из пасти финский крючок, но не знал щучьих повадок, а так и сунул ей в пасть руку. Ну, а дальше. Все, как должно было случиться. Радостно-зло щелкнула пастью моя добыча, а мне — хоть реви. Не отпускает, зубастая. Дождался, когда вздохнет щука судорожно, тогда и выдернул ладонь. Но болело тогда и гноилось прихваченное зубами место не одну неделю.

Вечером пришел отец, сел к костру, что я развел уже умело, и начал уток ощипывать. Глянул лукаво, видя мою загадочную и молчаливую улыбку во всю пацанью восторженную физиономию. «Как успехи, рыбачок? Окушков, видимо, надергал немеряно?»

Хотел я еще оттянуть миг торжества, но не вытерпел. Кинулся к моховине, куда щуку спрятал, вытянул, пятнистую и золотую, да задрал ее повыше, тряся и захлебываясь рассказом, как все было. Про то, что и наказать могут за самовольство, как-то не вспомнилось. А отец и слова ругательного не сказал, только потрепал по голове да щуку на руке прикинул. «На три с полтиной будет», — протянул одобрительно, а мне на все пять щука виделась, как обычно у рыбаков бывает, даже маленьких.

Жерлицы-рогулины мастерил отец тогда страшенные. На большую толстую рогатку, обязательно высушенную, наматывал восьмеркой такую же толстенную леску. Если не было миллиметровой, то сдваивал 0,8 мм или ставил крашеный капроновый шнур. Но и такую, казалось, мощную снасть, случалось, крушила озерная щука. Бывало, и шесты жерлиц выдергивала. Застежки-скрепки отец гнул сам из сталистой проволоки. Поводки свивал из 3-4 жил нихрома 0,2 мм. А крючки изготавливал из пружинной проволоки, рояльной, толщиной около миллиметра. Тоже не слабые крюки делал. От жала до жала не меньше 50 мм было на самых крупных.

Сейчас менее известен или почти неизвестен этот так называемый «финский» крючок. Он очень прост даже в самодельном изготовлении и требует лишь хорошей сталистой проволоки (к примеру, фортепианная струна средних регистров) и тщательной заточки. Крючок представляет собой короткое цевье с отходящими в стороны усиками-жалами. Привычных засечек жала не имеют. Размеры их могут быть в соответствии с размерами предполагаемой рыбы. На разных водоемах и хищники могут быть различными по «ранжиру, весу, и жиру». Но в среднем расстояние от кончиков крючка — 25 мм.

Принцип работы прост и коварен, что подтверждает древнее происхождение крючка. Во время хватки хищник разворачивает живца головой вперед — в свою жадную пасть. «Финский» крючок при этом находится во рту живца, как бы прижав свои острые жала-колючки вдоль тела рыбки. При обратном движении крючок мертво встает враспор. Сходов с таких крючков не бывает.

Финский крючок

Не знаю, откуда пошло название – финский крючок? Но помню как в детстве, вместе с отцом на его жерлицы ловили мы громадных щук на озере и всегда мне казались удивительными эти крючки-усы, совершенно не похожие ни на какие другие крючки. А эти крючки отец и его друг называли финскими. Теперь уже, спустя годы, думаю, что названы они были так за лапландскую охоту и, вероятно, эскимосскую и прочих северных народов, где применялся довольно жестокий способ, по сути, ловли … медведя. Этот способ заключался в том, что китовый ус, его часть, помещали в тюлений жир, делая шарики и потом замораживая их. Шарики разбрасывали в местах жировки медведя. Зверь находил шарики по запаху и проглатывал их. Когда жир растапливался в желудке медведя, острые края китового уса впивались в плоть зверя и тот погибал. Жестоко, как вообще жизнь людей на севере, где приходилось выживать любой ценой. Медведи тоже регулярно задирали людей и попросту съедали, как свиную котлету. Тут кто – кого…

Финский крючок на жерлице

Финский крючок состоит лишь из гнутой пружинной проволоки в виде отходящих в сторону острых усиков без жал-бородок. Крючки использовались в ловле на русскую снасть – рогульки-жерлички, сделанные или из сухой развилки кустарника или из рогатки, выпиленной из пластика или органического стекла. На такую рогатку наматывалось метров десять толстой лески, привязывалась застёжка для крепления металлического поводка, а выше ставился небольшой груз, размера грузила-оливки. Поводок из нихрома или другой крепкой, но мягкой проволоки снабжался финским крючком.

Шест под жерлицу втыкали по краю водной травы, но следили за тем, чтобы живец не цеплялся за кувшинки и сам шест. Обычно шест был длинным, около четырёх-пяти метров, стоял наклонно под острым углом. И живец не мог за него захлестнуться.

Сквозь жабры живца продевался поводок, а финский крючок потом занимал положение во рту рыбки, напоминая отходящими усиками действительно усы. Во время хватки щуки и при заглатывании хищником живца эти усики легко проскальзывали вместе с головой рыбки в глотку и желудок щуки. Но на обратном ходу усики коварного финского крючка добычу уже не отпускали, были острой распоркой в глотке или желудке хищника. Сходов с таких крючков не было, разве что с желудком, вывернутым наизнанку.

Конечно, рыбалка и охота промыслы довольно суровые и кисейным барышням в этом деле места нет. И всё дело в генетическом коде, заложенном в мужчину-добытчика ещё с древних времён, когда от добычи первобытного рыболова и охотника напрямую зависела жизнь его семьи и сообщества. Поэтому рыбалка не только для удовольствия, но и ради полновесного улова более обоснована, чем причинение боли и шока живому существу только для щекотания своих амбиций и пустого развлечения по принципу «поймал-отпусти». Это называется гуманизмом. Но никто не считал, сколько потом отпущенной рыбы погибает. Гуманистам это не нужно.

Но вернёмся к финскому крючку и ситуации с надёжностью его заглатывания хищником.

Вспоминается такой эпизод, случившийся когда-то на лесном озере, которое теперь стало заорганизованным водоёмом. Но тогда озеро было диким и редко посещаемым, в частности, из-за того, что находилось в запретной зоне авиационного полигона. Нередко ночами можно было видеть, как проходили над озером самолёты, а потом на далёком полигоне мелькали вспышки, и приходила вскоре взрывная волна.

Видимо, из-за безлюдности в озере развелось много крупной щуки. И она отлично ловилась на летние жерлицы-рогульки. Причём нередки были случаи, когда матёрая щука вытаскивала из дна озера мощные сосновые шесты, на которых обычно и подвешивались жерлицы.

Однажды такая щука схватила окунька-живца, ушла в траву и потом выкосила кругом леской целый островок кувшинок. Щука ходила кругами и резала кувшинки, пока не услышала нашу лодку. И вот тут щука показала, на что она способна… Мощная крупная рыбина стала выпрыгивать в «свечках» из травы и трясти головой, словно свирепая овчарка и, наконец, сошла с крючка, как нам показалось. Но она своим весом и рывками вывернула желудок вместе с крючком и ушла на дно рядом с лодкой. Отцу пришлось нырять в воду и ножом добивать беглянку, а потом поднимать в лодку. Вот такой он, финский крючок…

Особенности финского крючка

Принцип работы и преимущества финского крючка. Способ насаживания живца.

Из истории..

Финский крючок часто использовали отец и его товарищи – охотники и рыболовы. Вероятно, финны и не имели отношения к этому крючку, но влияние северных народов на конструкцию этого крючка можно проследить, если вспомнить, как северные рыболовы и охотники добывали белого медведя. Они замораживали шарики тюленьего жира с острым китовым усом внутри, скрученным в пружину. Медведи поедали шарики, а потом жир таял в желудке медведя, а китовый ус, распрямляясь, постепенно убивал медведя или делал его беспомощным перед преследующими его охотниками.

Что-то схожее есть в принципе работы финского крючка

Только там крючок, помещённый в рот рыбки-живца, легко проваливался в глотку, а затем в желудок щуки благодаря скошенным назад острым усикам-жалам. Но при рывках хищника и движении крючка назад эти усики втыкались в ткани глотки щуки или желудка, становились в распор, когда обратно крючок мог выйти только с внутренностями щуки. Окуни тоже попадаются на этот крючок, но только крупные, не легче полкило, и никогда не заглатывают финский крючок. Он обычно находится у крупных окуней-горбачей в глотке, иногда попадая и в жабры.

Преимущество этого крючка состоит в том, что сходов хищника с такого крючка не бывает никогда, если только щука или окунь заглотили живца и он находится вместе с крючком хотя бы в глотке. Сход хищника с крючка возможен только на первом этапе атаки и хватки. Это когда щука или окунь накалываются на крючок или чувствуют сопротивление от туго сбегающей с рогульки лески или при слишком тугом зажиме лески жерлицы в прорези рогульки, когда леска не подаётся рывкам атакующего живца хищника и никак не сбросится с рогульки. Тогда рыболов, подошедший к жерлице на лодке, или проверяющий поставленную с берега снасть, обнаружит лишь чуть сброшенную с рогульки леску, метра два-три, или увидит задавленного живца на крючке, которого хищник не смог заглотить из-за туго зажатой лески. Поэтому важно найти добрую середину, чтобы зажать леску в прорези, которую обычно делают в одной из развилок рогульки. Если слишком слабо зафиксировать леску, то её может сдёрнуть бойкий и сильный живец. Если же леска будет зажата туго, то может возникнуть ситуация, о который шла речь выше.

Коварным является способ насаживания живца на финский крючок, который и гарантирует надёжную ловлю щуки

Способ состоит в том, что довольно жёсткий металлический поводок с финским крючком пропускают сквозь жабры, точнее под одной из жаберных крышек, а затем выводят из-под жаберной крышки и прикрепляют петлю поводка к застёжке на леске жерлицы. Получается, что крючок находится в пасти окунька-живца в виде отходящих в стороны и назад острых усиков. Обычно, когда для поводка используется мягкий нихром, то после того как крючок закрепят во рту живца, то поводок выгибают кверху и фиксируют в жаберной крышке по её внутреннему краю в сторону головы живца. И тогда живец находится в естественном положении, то есть плавает в воде, как это бывает в природе – спиной кверху. На рисунке к статье крючок для наглядности находится в вертикальном положении. Но обычно усики крючка располагаются в уголках рта живца в горизонтальной плоскости. Это естественное его положение не настораживает хищника.

Другим преимуществом финского крючка можно назвать его короткое цевьё

Если использовать обычный двойник, то его длинное цевьё будет задевать жабры живца и ранить их, от чего живец вскоре придёт в негодность. Цевьё финского крючка обычно не достаёт до жабр рыбки благодаря своей необычной конструкции, где на гнутом цевье находятся два острых усика-жала без бородок.

Лучше всего брать с собой на ловлю щуки жерлицами-рогульками запасные поводки с финскими крючками

Для чего? Если рыбалка будет успешной и на жерлицы начнут попадаться щуки, то для того, чтобы вынуть крючок могут не помочь традиционные инструменты, применяемые в ловле спиннингом и на зимние жерлицы, то есть – зевник и экстрактор. Чаще всего хищник берёт в заглот и обычно так случается, когда жерлицы оставляются на неопределённое время, к примеру, на ночь. В таких случаях крючок обычно находится в желудке щуки. И достать его можно будет только с помощью ножа, а проще отстегнуть поводок и поставить другой.