Особенности охоты с карело-финской лайкой

Карело-финская лайка в сравнении со своими сородичами, западно-сибирской и восточно-сибирской лайкой имеет небольшие размеры. Рост кобелей не превышает и 50 см, а сук 45 см. Несмотря на небольшой рост, в охоте эта порода ничем не уступает своим более крупным сородичам. Более того, по словам многих охотников, охота с карело-финской лайкой почти всегда результативна и интересна.

Карело-финская порода имеет хорошее обоняние и отличную ориентировочную реакцию. Собака подвижна и имеет врожденный высокий азарт к охоте. У этой породы очень высокая врожденная злобность к зверю, и хорошая выносливость. Эти характеристики и позволяют ей компенсировать сравнительно небольшой рост при охоте в заснеженной тайге и на болотной местности.

Основной чертой характера данной породы, является то, что она очень крепко привязывается к одному хозяину и способна выполнять все его команды неукоснительно. Но карело-финская также требует к себе уважительного отношения. К незнакомым людям собака относиться с осторожностью.

Особенности породы

Форма головы у карело-финской лайки имеет клиновидную форму и в основании затылка расширена. Глаза овальные и немного косые. Их размер средний, а цвет обычно карий. Губы тонкие и плотно прилегают друг к другу. Собаки этой породы имеют широкую грудь и в тоже время достаточно узкую спину. Шерсть у карело-финской лайки плотная и жесткая. Цвет рыжий, но он может отличаться оттенками. Хорошо развит подшерсток.

Как вы уже догадались, эта порода появилась в результате скрещивание финской и карельской лаек. Родиной этой охотничьей собаки является Калерия. Также интересным фактом является то, что карело-финская порода обладает наименьшим средним ростом среди всех лаек, но при этом, она является одной из самых популярных и востребованных у многих охотников.

Черты характера и содержание

И хотя карело-финская порода и уступает своим собратьям в росте, характером и врожденной злобностью к зверю она даст им фору. Лайка этой породы легко возбудима и сильно восприимчива к поведению охотника, по этому относиться к ней нужно спокойно и ровно. Ни в коем случае не следует физически наказывать вашего помощника по охоте, так как это может стать причиной того, что он будет бояться вас, что негативно повлияет на охотничьи качества собаки.

Содержать карело-финскую лайку можно как на улице, таки и в квартире. Из-за небольших размеров, она больше чем другие породы лаек приспособлена для жизни в квартире, и ее содержание в вольере неуместно. Единственной причиной того, почему стоить держать такую небольшую собаку в вольере, является ее врожденная злобность к зверю. Но это недостаток (который при охоте является преимуществом) легко устраняется правильным воспитанием и дрессировкой собаки.

Если вы живете в квартире, то будьте готовы подолгу гулять со своим питомцем. Эта порода очень подвижна и любит много времени проводить на свежем воздухе. Чтобы собака не заскучала с ней нужно гулять минимум по 2-3 часа в день. Во время выгула внимательно следите за тем, чтобы ваш питомец не полез к другой собаке и между ними не начался конфликт. Дело в том, что все породы лаек, особенно это касается рабочих собак, не очень дружелюбны другим породам и часто конфликт между собаками нагнетается по их инициативе.

Преимущества охоты с этой породой

Несмотря на свои относительно небольшие размеры, карело-финская лайка используется для охоты практически на любого зверя и птицу. Когда собака находить зверя, она начинает лаять и пытается схватить его с целью задержать до прибытия охотника. Если речь идет о птице, то функции у лайки немного другие. Она лаем поднимает птицу вверх, а дальше за дело уже берутся охотники.

Ниже давайте рассмотрим ключевые преимущества содержания и охоты с карело-финской лайкой:

• собака имеет небольшие размеры, по этому содержать ее можно даже в квартире;
• карело-финская отличный и универсальный охотник, несмотря на небольшие размеры;
• врожденная злобность к зверю и усердие компенсируют собаке небольшой рост;
• хорошо поддается дрессировке и натаске по любому зверю;
• дружелюбна к людям, хотя к незнакомым относиться с осторожностью;
• с большим усердием выполняет все команды охотника.

Требования Карело-финской породе при охоте

При охоте с карело-финской породой ключевым фактором является ее вязкость к зверю или дичи. Собака должна стремиться дойти до птицы по траве или воде, преследовать ее, поднять на крыло и после меткого выстрела найти ее.

Важно отметить, что при охоте на пернатую дичь одним из важнейших элементов охоты, является ее подача. Для собак разработаны требования, согласно которым они могут получить полевой диплом. Максимальная и в тоже время минимальная оценка для получения диплома 1 степени составляет 20 баллов. Для этой оценки лайка должна безукоризненно броситься в воду, разыскать птицу, найдя принести ее ногам хозяина.

Испытания собаки по птице и пушному зверю обычно проводят за 2-3 недели перед открытием охоты. Такие крайние сроки обусловлены тем фактором, что молодняк уже успел вырасти и лайка ему не может принести вред. Практически все карело-финские обладают мягким привкусом, благодаря этому птица либо зверек остается живой.

Карельская лайка для охоты

Открытие осеннего охотничьего сезона охотники Карелии ждут с особым нетерпением, ведь ему предшествует долгая подготовка охотничьего снаряжения в течение всего лета, предвкушение и ожидание открытия сезона охоты, как некоего великого таинства, известного только людям, посвященным и приобщенным к самому древнему человеческому промыслу.

Да простят меня «зеленые», зоозащитники, вегетарианцы и те, кто не приемлет никакой добычи животных и птиц в дикой природе. Такова уж природа человека, что один из сотни обязательно становится охотником. И настоящий охотник тем и отличается от всего остального «живого люда» — равнодушного или отрицающего охоту, что он не просто добывает дичь, но на протяжении всей своей охотничьей жизни заботится о том, чтобы зверье и птица в лесах Карелии не перевелись, а преумножились.

Это не только строгое соблюдение правил охотничьего межсезонья. Это еще и строительство солончаков для лосей и гоголятников, оборудование порхалищ и галечников для боровой дичи, долгие походы на зимние маршрутные учеты и еще многое-многое другое, что делают рядовые охотники ежегодно. Правда, в отличие от самой охоты, эта часть их посильного труда на пользу природе остается «за кадром», в тени елей и сосен карельской тайги…

Наверное, вторая половина августа, когда в Карелии открывается охотничий сезон, и первая половина сентября – это самая эмоциональная пора для любого охотника. И в особенности она насыщена событиями для владельцев охотничьих собак, из-под которых в наших краях принято добывать боровую дичь.

Давно проверено временем, что идеальной собакой для охоты на боровую дичь в лесах Карелии является карело-финская лайка – подвижная, эмоциональная, огненно-рыжая собака, преданная своему хозяину до самой смерти. Карело-финки необычайно умны и быстро обучаемы. Буквально с первых охот собака начинает понимать, что от нее требуется, отличается широким поиском, хорошо развитым верховым чутьем, неутомимостью и охотничьим азартом.

У меня был опыт охоты с западно-сибирскими лайками, они не так мне понравились в охоте, как карело-финки. Как-то охотился с «сибирячкой», и она меня буквально замотала, отвлекаясь все время на белок. Но ничего не поделаешь, всякий раз приходилось отзываться на ее призывный лай, чтобы убедиться, что она снова лает на белку, и отвлечь ее от этого серьезного, на ее взгляд, процесса. Закончилось тем, что в итоге я прозевал глухаря, которого она наконец облаяла. Я не почувствовал изменения в ее интонации и подходил к ней уже не скрываясь, думая, что это очередная белка…

А вот кобель карело-финской лайки, которого я взял еще совсем маленьким и выкормил из соски (мама заболела, и у нее пропало молоко), мне в охоте чрезвычайно понравился. Звали его Велли (брат – в переводе с карельского), на первую в его жизни охоту я потащил его всего пяти месяцев от роду. Потащил безо всякой надежды, что он начнет работать – больно молод, а скорее для того, чтобы приучить его к долгим, двадцатикилометровым, маршам по тайге и к звуку выстрела. Это важно для охотничьей собаки, ибо один раз напуганный выстрелом пес не заработает уже никогда и всю жизнь будет шарахаться от оружия.

Погода в тот год в конце августа стояла великолепная, утро выдалось туманным и тихим, день обещал быть теплым и солнечным. Мы прошли с Велли по старой, заросшей кустарником лесовозной дороге где-то с километр, прежде чем с обочины вглубь леса взметнулся тетеревиный выводок. Лето тогда было обильное и сытое, тетеревята выглядели уже как вполне взрослые птицы – тяжелые, шумные, часто-часто хлопочущие крыльями.

Я присел на корточки, зная по опыту, что выводок далеко не улетит и рассядется на ближайших деревьях. В нахлынувшем адреналине и азарте охоты я даже не заметил, как мой пес метнулся за выводком.

Через несколько секунд я услышал его звонкий, очень аккуратный, даже какой-то нерешительный лай. Продолжая продвигаться вдоль кромки леса на четвереньках, в просвете кустарника я заметил и объект облаивания: тетерев раскачиваясь сидел на вершинке невысокой ели и с любопытством поглядывал на Велли, который, в свою очередь, лежал под деревом на пузе и, задрав морду, облаивал незнакомую пока ему птицу.

До цели было метров сорок, а «полный чок» в качестве насадки на стволе моей «Сайги» гарантировал попадание. Выстрел – и косач свалился прямо к лапам собаки. Остальной выводок, всполошившийся от звука выстрела, слетел с веток и углубился в чащу леса.

Когда я подошел к Велли, он все так же лежал на брюхе. Правда, теперь из-под него видны были крылья тетерева. Пес просто накрыл его своим телом, не позволяя, ежели что, уйти птице по земле. Пес помахивал хвостом и вопросительно смотрел на меня: «Что дальше делать, хозяин?»

Щедро нахваливая и поглаживая отличившуюся собаку, я осторожно извлек из-под него добычу. Дал потрепать ему птицу, чтобы Велли вдоволь насладился запахом трофея и выщипал из него столько перьев, сколько захочет. В награду собака получила лапку – так благодарить пса за добытую птицу меня учил старый финн-охотник, чей опыт охоты с лайками измерялся не годами, как мой, а десятилетиями.

Не знаю, у кого в тот день было больше радости – у меня или у моей собаки, но в том, что произошло это не случайно, мне скоро пришлось убедиться еще раз.

Едва я упаковал свою добычу в рюкзак, как Велли, одержимый азартом поиска, рванул дальше вдоль обочины лесной дороги. У карело-финских лаек очень своеобразный, широкий кольцевой поиск. Собака уходит далеко вперед, обследуя местность по кольцу. Иногда она возвращается по прямой (верховое чутье!) с проверкой к хозяину и снова бросается в поиск.

Отвлекать карело-финок во время поиска не стоит, даже если собака уходит далеко вперед. Надо понимать, что ее идеальный инструмент – нос – всегда держит на контроле местонахождение хозяина. Даже в километре от человека лайке достаточно потрогать носом воздух, чтобы безошибочно определить его местоположение и вернуться строго по прямой линии. Такова уж природа этих необычайно чутких и умных собак.

Вторичный лай моего Велли я услышал спустя минут сорок продвижения вдоль дороги. Лай доносился с низинки, в которой начиналось довольно широкое «лысое» болото. Вдоль берега болота лес был невысокий, но очень плотный, тут и там из этого подлеска вверх вырывались могучие сосны. Именно оттуда, из глубины подлеска, и лаял Велли.

Довольно быстро преодолев редко поросшее деревьями пространство до подлеска, я стал осторожно пробираться в сосновом частоколе, все ближе подходя к источнику лая. Велли я заметил метров с шестидесяти. Его ярко-рыжая шерстка суетливо металась в просветах подроста. Велли кружил вокруг высокой, спелой сосны. Я не сразу увидел глухаря, удобно устроившегося на уровне первого яруса веток дерева. Он выдал себя движением: птица не то чтобы нервничала, она пыталась держать собаку в поле зрения, и для этого ей пришлось туда-сюда ходить по ветке.

Велли разыгрался не на шутку. Он вилял хвостом, прижимался грудью ко мху, наклонял манерно голову, все время звонко полаивая и перебегая с места на место. В общем, от души старался отвлечь внимание глухаря. Пока я, затаив дыхание, подбирался на выстрел, Велли ни разу – ни взглядом, ни полувзглядом не выдал моего присутствия. Больше всего я боялся, что по неопытности собака начнет прыгать на ствол дерева и царапать его. Птица не выдерживает такой вибрации, передающейся ей на лапы, и мгновенно слетает с дерева.

Но Велли вел себя идеально. Его настолько увлек лай на птицу, что ни до дерева, ни до меня, казалось, ему и вовсе дела нет. Я же, выбрав позицию для стрельбы, пытался себя утихомирить. Это получалось не очень хорошо: мушка скакала и прыгала в такт отчаянному сердцебиению, и для того чтобы наконец нормально прицелится, мне пришлось опереться на ветку.

Поймав все-таки мгновение, когда качающаяся мушка зашла под глухаря, я выстрелил. Даже не увидел, как падает птица, а услышал только глухой удар тушки о землю и трепыхание крыльев. Лай собаки мгновенно смолк.

На этот раз я подходил к Велли гораздо медленнее, чем накануне – пусть немного побудет с добычей один на один. Собака, как и в прошлый раз, лежала на животе (эта манера так и осталась у Велли в качестве собственной охотничьей «фишки»), только в этот раз его челюсти были крепко сомкнуты на шее глухаря.

Подойдя, я убедился, что глухарь больше не подает признаков жизни, и начал нахваливать собаку. Какое-то время Велли только поглядывал на меня озорными глазами и вилял хвостом, все еще не выпуская добычу из пасти. Но я твердо вознамерился не отбирать дичь у собаки силой, а вынудить его самого оставить птицу и подойти ко мне.

Через пару минут хвалебных речей сердце пса растаяло, он бросил глухаря и подошел ко мне на предмет погладиться. Продолжая его нахваливать и поглаживать, я поднял добычу. Глухарь был достаточно крупным, килограмма четыре, и был явно не этого года. Отрезав ножом лапу, я снова поблагодарил свою собаку за отлично проделанную работу.

Больше мы в тот день не охотились. Попили чаю у костра, собрали немного грибов и вернулись домой. Многие знакомые охотники с недоверием отнеслись к моим словам о том, что моя собака заработала в пять месяцев. Тем более – кобель (у карело-финских лаек особой работоспособностью отличаются именно суки), но сам добытый глухарь был свидетелем нашего успеха.

Молодого тетерева взять «на дурака», без собаки, иногда можно. Если хорошо усвоишь правила поведения птицы в выводке. Первый взлет всегда бывает коротким, тетерев рассаживается неподалеку, чтобы оценить вспугнувшую его опасность. И вот если в этот момент не успел выстрелить – пиши пропало: потом можешь преследовать выводок и час, и два – на дистанцию выстрела птица уже не подпустит.

Другое дело — глухарь. Это слишком осторожная птица, взять его без собаки, просто «самотопом» и случайным вспугиванием с земли у меня за весь охотничий век не получалось ни разу. Даже после первого вспугивания глухарь уходит далеко и на гарантированно безопасную дистанцию. Не слышал, чтобы и другим охотникам удавалось достать глухаря просто так – от балды и без собаки.

Однажды на рыбалке произошел курьезный случай. Это было в конце июля, в межсезонье. Приехала ко мне в гости сестра со своей подругой из Эстонии и напросились они на рыбалку. Порыбачив вволю в тихой заводи с утра, мы отправились на избу перекусить и попить чаю. Велли, само собой, был у нас в сопровождении.

На избе пообедали, попивали чаек за неспешным разговором, когда вдруг подруга сестры, взглянув в окно, удивленно произнесла: «Ой, девочки, там лошадь пришла!»

«Какая лошадь в лесу может быть?» — сестра глянула в окно: «Андрюха, там лось!»

Я быстро сообразил схватить со стола фотокамеру сестры, которую она таскала с собой повсюду. Выскочив из избы, мы просто остолбенели: метрах в двадцати от нас стоял молодой лось, а Велли молча, сосредоточенно его «закольцовывал», все время держась перед его мордой и не давая уйти в лес.

Лось смотрел на нас как-то немного затравленно и устало, по всему было видно, что Велли специально пригнал его к избе откуда-то из глубины леса. Он тяжело и шумно дышал, приходя в себя после бега. Я спокойно сделал несколько кадров и подозвал собаку. Поначалу Велли не хотел подходить, но потом смирился – подойдя, улегся у моих ног и позволил взять себя за ошейник. Больше в сторону лося он так и не взглянул, видимо поняв, что сегодня охоты не будет.

Сохатый еще немного помялся и устало побрел в лес. Через несколько метров он вдруг сорвался в галоп и исчез за деревьями. А Велли весь вечер проходил в «героях дня»: мы его всячески нахваливали, отмечая его заслуженные охотничьи достижения.

Велли прожил у меня почти шесть лет. За это время было много охот и много приключений. Освоил он и довольно несвойственную для карело-финских лаек науку доставать стреляных уток из воды, причем делал это довольно охотно. Правда, ни в какую не шел в воду по холодам, в октябре, так что пару раз за поздними утками, добытыми на зорьке, мне пришлось плавать самому. Вода была не просто холодной, но обжигающе холодной, от нее леденело не только тело, но и мысли. А собака в своей ярко-рыжей шубейке сидела на берегу, мудро наблюдая, как одержимый азартом хозяин, ломая тонкий лед по берегам, плывет за очередным трофеем…

Велли погиб, случайно оказавшись в гуще поселковой собачьей драки. Вырвался из вольеры, когда его пришли кормить. И мгновенно погиб. Мастер лесной охоты, без тени страха шедший на лося и не раз отгонявший медведей с ягодников, он оказался безоружным перед обыкновенной собачьей дракой, потому как не умел драться, не был к этому приучен и вырос совсем в другой среде.

Много лет после Велли я вообще не мог смотреть в сторону собак. Тем более брать еще кого-то. Горечь утраты была настолько сильной и настолько явной, что и охотой я перестал потихоньку заниматься спустя несколько лет после гибели друга. Что-то было не так, чего-то явно не хватало в этом охотничьем мире, чье-то место так и осталось никем никогда не занятым.

Никогда я особо не приучал и не натаскивал Велли. Все шло само по себе, с каждой следующей охотой он развивал свои навыки практически самостоятельно. А я усвоил, наверное, главное, ключевое правило охоты с собакой: к лайке на охоте нужно относиться не как к слуге, не как к вспомогательному инструменту, а как к партнеру и другу. К другу, который, благодаря своим природным качествам и инстинктам, через некоторое время во всем превзойдет своего хозяина. И вот потом, когда лайка становится настоящим лидером на охоте, все происходит легко и естественно. Само собой…

И, конечно же, берегите своих друзей. Быть собакой гораздо труднее, чем быть человеком. Ведь на любой охоте собака одновременно выполняет две больших задачи: охотится и оберегает своего хозяина от опасностей дикой природы. Просто мы, люди, не всегда это замечаем. А должны бы. Как и должны оберегать своих охотничьих собак от опасностей цивилизации, перед которыми они полностью беззащитны и безоружны.