Игра — приключение «Охота за сокровищами»
план-конспект занятия (подготовительная группа) по теме

Конспект игры — приключения «Охота за сокровищами» — путешествие по морю, джунглям, тоннелям за заветными сокровищами, помогающая развиватьу детей фантазию, находчивость, умение помочь в трудную минуту, поделиться, ободрить словом и делом, придти на помощь, не бояться трудностей, твердо идти к намеченной цели, воспитывать дружелюбное и уважительное отношение друг к другу.

Скачать:

Вложение	Размер
konspekt_igry_priklyucheniya_ohota_za_sokrovishchami.doc	33.5 КБ

Предварительный просмотр:

КОНСПЕКТ ИГРЫ – ПРИКЛЮЧЕНИЯ «ОХОТА ЗА СОКРОВИЩАМИ»

Цель: развитие фантазии, находчивости, умения помочь в трудную минуту, поделиться, ободрить словом и делом, придти на помощь, не бояться трудностей, твердо идти к намеченной цели, учить детей чувству благодарности, воспитывать дружелюбное отношение друг к другу.

Предварительная работа: беседы про моряков, корабли, чтение художественной литературы про приключения. Работа с компасом, беседа о спичках. Побеседовать с детьми о том, как нужно вести себя в различных трудных ситуациях. Вспомнить, что такое школьные принадлежности и для чего они нужны, а так же правила хорошего тона.

Оборудование: Карта, сундук с сокровищами, обручи, веревки, стульчики, школьные принадлежности, компас, шапочки матросов, туннель, скамейки. Оформление – лианы, водопад, попугаи на дереве с цифрами, музыка (звуки моря, джунглей, рык тигра или пантеры).

Ход игры: игра начинается своеобразным ритуалом, чтобы дети смогли настроиться на игру: «Доброе животное». Участники встают в круг и берутся за руки. Воспитатель тихим голосом говорит: «Мы – одно большое, доброе животное, мы — кошка. Давайте послушаем, как она дышит!» Все прислушиваются к своему дыханию, дыханию соседей. «А теперь послушаем вместе!»

Вдох – все делают шаг вперед, выдох шаг назад. «Так не только дышит животное, так же ровно бьется его большое доброе сердце». Стук – шаг вперед, стук – шаг назад, – не смотря на то, что кошка хищник, она ласковая, мягкая, когти выпускает в случае опасности. И мы с вами будем дружными, вежливыми, а также будем помогать и уступать друг другу. А теперь мы с вами вот так же дружно, как слушали наше доброе животное, будем играть. Вчера я обнаружила в своем почтовом ящике вот этот конверт. На нем стоит адрес, кому – то же есть, это мне. Но нет почему-то – от кого? (рассматриваем конверт). Распечатала его и увидела карту. Вот она (воспитатель показывает карту, описывает ее; проводится работа с компасом). Ну что, поохотимся за сокровищами?

— Посмотрите ребята, как вы думаете, что это за синее пятно на карте? (Размышления детей). Воспитатель подводит детей к тому, что это изображено море. Где у нас будет море? (спальня). Как проплыть по морю? (нужно построить корабль). Строят дети корабль из подручного материала, распределяют между собой роли: капитан, лоцман, боцман, смотрящий, кок, матросы. Компас воспитатель отдает капитану. (Дети берут принадлежности, каждый для своей роли.) Сюжет можно усложнить начавшимся штормом, крушением корабля и т. д. Звучит музыка со звуками моря.

— Вижу землю. (Смотрящий)

Приплывают к острову, (капитан отдает команды), отдают швартовые, спускаются на землю. Смотрят карту, чтобы продолжить свой путь. (Звучит музыка со звука джунглей). На пути возникают различные препятствия в виде пропастей (на канате, сквозь лианы, перепрыгивают через обруч), проходят под водопадом (помогают друг другу пройти по дощечкам). Остановка на ночлег, когда нужно приготовить место для ночлега, собрать для костра ветки, развести его и по очереди караулить (беседа о спичках), чтобы не напали дикие звери, пролезают в узком тоннеле, так же помогая друг другу. Подходят к пещере. Перед ней на дереве сидят попугаи. Для того чтобы пещера открылась нужно дотянуться до каждого попугая, перевернуть его и назвать правильно цифру. Пещера открывается, и дети видят сундук.

Прежде чем его открыть, воспитатель загадывает загадку:

«Новый дом несу в руке,

Дверца дома на замке.

Тут жильцы бумажные —

Все ужасно важные» (портфель)

— Что за жильцы, как их называют? Для чего они нужны? (ответы детей)

Пытаются открыть сундук, но он не открывается.

— Ребята, что-то мы забыли сказать, как вы думаете что? (волшебные слова) А какие вы знаете волшебные слова? (перечисляют). Давайте попросим сундук вежливо. Просят.

Сундук открывают и видят там школьные принадлежности. Воспитатель еще раз спрашивает у детей, что это такое, для чего эти вещи нужны.

— Ага, теперь я догадываюсь от кого это письмо (воспитатель делает паузу, возможны предположения детей). Это же от Незнайки – он у нас такой рассеянный и забывчивый.

(Воспитатель показывает картинку Незнайки)

-Ой, что-то еще лежит в сундуке, что это? (Педагог достает из сундука пакет со сладостями.) А, это благодарность от Незнайки, за то, что мы нашли его … (школьные принадлежности). Так что давайте мы поблагодарим Незнайку за сладости. (Благодарят.)

— Понравилось вам игра? (ответы детей)

— Ребята, подойдите, пожалуйста, ко мне. Давайте протянем руки вперед и соединим их вместе в центре круга. Тихо так постоим и почувствуем себя теплыми солнечными лучиками.

— Молодцы мне очень понравилось, как вы дружно играли, выручали друг друга, не боялись трудностей, благодарили. А теперь мы с вами попьем чай и попробуем сладости, которые прислал нам Незнайка.

По теме: методические разработки, презентации и конспекты

Вниманию педагогов, а также родителей представлены интерактивные игры экологической направленности для детей 5-7 лет, направленные на формирование экологических представлений о флоре и фауне северных .

Дети играют в однообразные игры? Предложите ребенку стать инициатором игры. Немного фантазии, воображения и новая игровая ситуация готова.

Сценарий квест-игры «Путешествие за сокровищами»с мальчиками в старшей группеЦель: Развитие у мальчиков мужских качеств: сильный, ловкий, смекалистый, смелость. Задачи: 1.Форми.

Зимний спортивный праздник(квест) «В поисках сокровища»Средняя группаЦель: · Формирование Здорового Образа Жизни;· З.

Развитие основных познавательных процессов у детей с речевыми нарушениями.

Интерактивная коммуникативная игра «Пираты и сокровища» в средней группе Форма проведения: путешествие.Цель: Обобщать и расширять знания детей об окружающем. Формироватьдвигательные умения и нав.

Гайд «Охота за сокровищами»

Охота за сокровищами

Доступно по иконке

Участвуйте в охоте за сокровищами и выигрывайте ценные призы!

• Охотиться 1 раз — 50 золота или 1 Колокольчик охоты за сокровищами
• Охотиться 10 раз — 500 золота или 10 Колокольчиков охоты за сокровищами
• Охотиться 50 раз- 2 500 золота или 50 Колокольчиков охоты за сокровищами

Колокольчики можно получить в качестве награды в Событиях за некоторое количество участий в Охоте.

Доступно по иконке

Там же, помимо Колокольчиков, можно получить дополнительные приятные бонусы.

За каждый поиск Вы будете получать награду (не только из предложенных в окне события, но и алмазы, различные расходники и т.д) и 1 Очко события.

В окне события так же доступны дополнительные награды за количество участий:

Внимание: попытки сбрасываются каждый день.

Полученные очки можно обменять в специальном Магазине:

Доступные товары:

• Титул «Только у классных ребят есть супердлинные титулы» — 2 000 очков
• Легендарное Оружие — 500 очков
• Легендарное Одежда — 500 очков
• Легендарное Дополнительно — 500 очков
• Легендарное Шлем — 500 очков
• Легендарное Пояс — 500 очков
• Легендарное Перчатки — 500 очков
• Легендарное Поножи — 500 очков
• Легендарное Обувь — 500 очков
• Легендарное Ожерелье — 500 очков
• Легендарное Кулон — 500 очков
• Легендарное Левое кольцо — 500 очков
• Легендарное Правое кольцо — 500 очков
• 50 000 Алмазов — 1 очко
• 1 000 Розовых алмазов — 1 очко
• Фрагмент драконьего языка (средний) — 2 очка
• Фрагмент знака отличия (средний) — 2 очка

Внимание: награды и предметы для обмена могут меняться от события к событию.

Гайд носит ознакомительный характер и может быть изменен при получении дополнительной информации.

Гайд «Неожиданное событие»

Гайд «Ангел»

Лучшие игры онлайн

Игровой портал ESPRIT GAMES LLC © 2014 – 2021

biz@espritgames.ru Вакансии

Охотники за сокровищами. Страшные приключения в Африке
Джеймс Паттерсон, 2014

Новые приключения Томми, Шторм, Бек и Бика занесли их в Африку. Им нужно отыскать копи царя Соломона и добыть сокровище, чтобы спасти маму и папу. От загадочных пирамид до диких джунглей – они должны следовать своим инстинктам выживания, не терять присутствие духа и быстро, очень быстро соображать. Джеймс Паттерсон – один из самых популярных современных авторов. Тиражи его книг составляют сотни миллионов экземпляров. Джеймс Паттерсон вошел в книгу рекордов Гиннесса (у него больше, чем у кого бы то ни было, книг, ставших бестселлерами «Нью-Йорк таймс»). На русском языке опубликованы «Средняя школа: худшие годы моей жизни», «Дом роботов», Maximum Ride и др. Крис Грабенстейн – автор бестселлеров «Нью-Йорк таймс», в том числе переведенных на русский язык книг «Побег из библиотеки мистера Лимончелло» (вошла в список 100 лучших книг для детей и юношества – 2016), «Библиотечная Олимпиада мистера Лимончелло», «Дом роботов».

Оглавление

• Краткое примечание от Бикфорда Кидда
• Пролог. Хуже некуда
• Часть 1. Как удрать на охоту за сокровищами

Из серии: Охотники за сокровищами

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Охотники за сокровищами. Страшные приключения в Африке предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Как удрать на охоту за сокровищами

Представляете, куда притащил нас дядя Тимоти (который на самом деле вовсе нам не дядя и вообще не член семьи)?

В суд по семейным делам. Аж в самом Нью-Йорке.

— Ваша честь, — произнес дядя Тимоти, которому пришлось снять зеркальные солнечные очки, потому что так велел ему судебный пристав, — позвольте продемонстрировать вам вещественные доказательства А, В, С и D.

Дядя Тимоти сам выполнял роль адвоката. Наверное, высоким чинам из ЦРУ так тоже можно.

Он вручил судье четыре документа очень официального вида.

— Как следует из этих нотариально заверенных заявлений, покойный доктор Томас Кидд назначил меня законным опекуном этих четверых детей на случай своей безвременной кончины.

— Возражаю, ваша честь!

— Бикфорд Кидд. Папа не умер!

Судья стукнул молотком.

Судья пролистал документы об опекунстве и посмотрел на дядю Тимоти поверх очков:

— Ее удерживают на Кипре, ваша честь, — пояснил дядя Тимоти. — В настоящее время с похитителями ведутся переговоры на высшем уровне. Однако, по всей вероятности, дни ее сочтены.

— Переговоры зашли в тупик, ваша честь. Миссис Кидд грозит гибель. В скором времени.

Когда фальшивый дядя Тимоти произнес эти слова, мы ахнули хором — все, даже Шторм, которая никогда не выражает своих чувств при всех.

Ужаснее новостей мы давно не получали. Может даже, вообще никогда в жизни.

Маму ведь уже должны были освободить! Мы нашли греческую вазу, которую похитители требовали в качестве выкупа. Вазу отправили на Кипр. Мы сделали все, что было нужно, а эти бандиты так и не отпустили маму?

— Ваша честь, — говорил между тем фальшивый дядя Тимоти, — я прошу суд передать мне единоличное управление всеми активами семейства Кидд, право распоряжения банковскими вкладами и инвестиционными счетами, доступ к банковским ячейкам, которые арендовала семья, и, разумеется, право распоряжаться судном «Потеряшка», также принадлежащим семье Кидд.

— В таких необычных обстоятельствах… — начал судья.

— Минутку, ваше судейство! — вмешалась Бек. — Вы что, хотите отдать все, что у нас есть, какому-то типу только потому, что он явился в суд с красивыми бумажками? Это нечестно!

— Да! — поддержал я сестру. — И вообще, папа не умер! Его просто смыло за борт во время шторма!

— Как вы сами видите, ваша честь, юные Бикфорд и Ребекка только что со всей очевидностью доказали, что дети Кидд действительно всего лишь дети. Я же располагаю документами, подписанными их отцом, и мое ходатайство имеет под собой законные основания.

— Согласен с вами, — сказал судья с таким видом, словно только что очнулся от дремоты. — Внимательно рассмотрев предоставленные доказательства, я принимаю решение удовлетворить ваше ходатайство.

— Внимательно? — возмущенно взревела Шторм.

— Это вы называете «внимательно»? — завопила Бек, вскакивая с места.

— Но… но ведь… — бормотал я. Мы с Томми пребывали в шоке. Слишком уж быстро нас обвели вокруг пальца.

Не обращая внимания на наши крики, судья еще раз грохнул молотком.

— Обязанности по управлению активами семейства Кидд вручаются мистеру Тимоти Квинну.

Тут уж мы завопили все разом.

— ТИХО. — закричали взрослые, перекрывая наши голоса, и мы почему-то замолкли, словно паиньки.

Судья повернулся к дяде Тимоти и спросил:

— Как вы поступите с детьми? Они будут жить с вами?

— Нет, ваша честь. Я был бы очень рад, — дядя Тимоти лгал и не краснел, — однако во имя исполнения самого заветного желания их отца я запишу всех четверых в престижное учебное заведение «Чамли Преп» здесь, в Нью-Йорке. Это школа-интернат, выпускником которой некогда был и их отец.

Стоп, стоп! Какая еще школа?

Мы в жизни не учились в школе, и вот теперь…

Кажется, хуже уже просто некуда.

Томми, Шторм, Бек и я всю жизнь учились дома. Нашими учителями были мама с папой, а домом — «Потеряшка».

И даже когда папа с мамой пропали в неизвестном направлении, мы все равно соблюдали главное правило, которое они ввели, и каждый день тратили по три часа на учебу.

Учеба в настоящей школе — с партами, интерактивными досками и столовскими обедами — представлялась нам жестокой изощренной пыткой.

Вот только судья смотрел на дело иначе.

— Хочу заявить под запись, — возвестил он, — что я возмущен попыткой этих четверых детей вести самостоятельную жизнь без надзора со стороны взрослых. Дети не способны отвечать за себя сами. В связи с этим полный и исключительный контроль над всеми финансовыми вопросами семьи передается Тимоти Квинну.

Тут Шторм встала со своего места и шагнула к судейской кафедре. Сестра была в ярости.

— Разрешите осужденному ребенку высказаться прежде, чем он будет изгнан, — потребовала она.

— А ты кто будешь? — спросил судья.

— Это Стефани, — фальшиво-заботливым голосом подсказал дядя Тимоти.

Это было страшное оскорбление. Глаза у Шторм потемнели, как грозовое небо, пронизанное молниями. Да. Вот за это папа с мамой и прозвали Стефани «Шторм».

— При всем моем уважении к суду вы, сэр, не имеете права судить других людей. Вы лишены сострадания и, по всей видимости, интеллектом также не блещете. Это все, что я хотела сказать.

Судья снова бабахнул молотком.

— Вам, юная леди, необходимо преподнести урок, — объявил он. — Всем вам четверым! Суд постановил: принадлежащее семейству Кидд судно, именуемое «Потеряшка», вместе со всем содержимым будет в кратчайшие сроки продано на аукционе, а вырученные средства будут в полном объеме направлены на оплату обучения, учебников и проживания четверых новых учащихся школы «Чамли Преп».

Нас отправят в школу. А «Потеряшка» достанется тому, кто предложит больше.

Сегодня правосудие было не просто слепо. Сегодня оно совсем позабыло о справедливости.

Субботним утром мы отправились в доки — прощаться с судном, которое было нашим домом столько, сколько мы себя помнили.

С нашей «Потеряшкой».

На ней мы обошли весь земной шар. Целых два раза. Без «Потеряшки» у нас не было бы тех захватывающих приключений, что нам довелось пережить.

Стервятники в человеческом обличье сновали по палубам, снимая и унося все, что было на борту, — даже содержимое суперкрутых, сверхсекретных тайников, которые папа устроил в мачтах, в корпусе и на палубах. Это зрелище доконало нас окончательно. Не выдержав, мы с Бек сорвались и устроили Близнецовую тираду (так называли это наши родители).

Конечно, когда мама с папой впервые обозвали нашу перебранку «тирадой», я понятия не имел, что это значит. Поэтому мама (она преподавала нам английский язык) велела мне посмотреть в словаре. «Тирада — продолжительный монолог, служащий для выражения злости и упрека».

Обычно мы с Бек орем друг на друга и обзываемся (я умею обзываться гораздо лучше, чем сестра). Но вот насчет «продолжительности» — это не к нам. Обычно мы орем друг на друга секунд шестьдесят, а потом нам надоедает. Знаете, как салют на Четвертое июля — тут бабахает, там взрывается, искры во все стороны, а потом — пшшш! — и через минуту уже ничего и нет. Только легкий дымок да звездное небо.

Близнецовая тирада номер 442 началась в тот миг, когда я сказал, что зрелище облепивших «Потеряшку» падальщиков — самое страшное, что нам случалось видеть в жизни.

— Да ну? — тут же зацепилась Бек. — А как же ночь, когда погиб папа? Забыл?

— Ах, прости, Бикфорд, но, если папа не погиб, почему он нам не пишет?

— А он пишет, Ребекка! Забыла?

— Ах, ты про то дурацкое письмецо, что мы получили в Северной Каролине?

— Это папа нам прислал!

— Нет, Бикфорд, это ты прислал!

— Я сказала, балбес!

(Я же говорил, что Бек совершенно не умеет обзываться.)

— Мало ли что ты сказала! — огрызнулся я. — Ты вообще чокнутая краскоедка!

— Я твоя сестра, Бикфорд. Между прочим, близнец. Так что я тебя насквозь вижу. Ты еще только задумал какую-то гадость, а я уже все поняла!

— Ага, как же. Значит, ты знала, что это я написал письмо?

— А это правда ты?

— Ха! Я так и знала!

— А раньше не знала?

— Это жульничество, Бек!

— Ну и что? Ты что, не знал, что я хочу тебя провести?

— Ну вот и я не знала. Наверное, мысли мы все-таки не читаем.

На том мы и закончили.

Конечно, теперь Бек знала, что письмо прислал я, а не папа, и что у меня нет ни единого доказательства того, что папа все еще жив.

И тут один из стервятников дернул за доски палубы на носу и что-то под ними обнаружил.

— Что там, Риццо? — спросил его приятель. — Да опять тайник какой-то.

— Да ничего. Какой-то дурацкий желтый дождевик, вроде как у рыбака на коробке рыбных палочек, и все.

— Это папин! — закричал я, схватился за веревку и по-пиратски перепрыгнул на «Потеряшку». — Он был в этом плаще в ночь шторма! Плащ не продается!

Чумазый парень по имени Риццо понимающе кивнул:

— Хочешь оставить на память, да?

Он отдал мне желтый дождевик.

— На, держи. Глядишь, и сам до него дорастешь.

— Спасибо. — Я туго свернул плащ и прижал к груди.

В ночь большого шторма, когда волны размером с гору, казалось, вот-вот поглотят «Потеряшку», на папе был этот самый плащ.

Почему же, задумался я, почему папа снял плащ и спрятал его в тайнике, о котором никто из нас знать не знал?

Наверное, он хотел подать нам какой-то знак, что-то сообщить!

Вдруг папу и в самом деле не смыло за борт? Вдруг его прямо с палубы забрал вертолет ЦРУ (хотя эту историю я сам придумал, когда писал письмо, на подделке которого меня только что поймала Бек).

Я обшарил карманы плаща в надежде найти наспех нацарапанную записку.

В карманах было пусто.

Я вывернул плащ наизнанку.

Ничего особенного. Только этикетка на воротничке: «Сделано в Китае, Янчжоу».

Плащ был такой старый, что слова «сделано» и «Янчжоу» почти стерлись.

И все, больше ничего. Никаких тайных посланий. И все же одно мы поняли: если даже в самый ужасный шторм папа полез прятать плащ в безопасном месте, значит, он знал, что когда-нибудь вернется и снова его наденет.

Я улыбнулся — впервые за несколько дней.

Желтый плащ стал первой надежной уликой, которая ясно говорила: папа жив!

Думаете, что утрата «Потеряшки» нанесла семейству Кидд смертельный удар? Нет, вы правда так думаете?

Мы смеемся в лицо поражению! Ха-ха-ха!

Правда, иногда поражение тоже смеется нам в лицо. Вот как, например, в первый наш день в школе «Чамли Преп».

Поражение смеялось над нами до колик, поскольку нам с Томми пришлось напялить какие-то дурацкие блейзеры с эмблемой школы на нагрудном кармане. И белые рубашки, и полосатые галстуки. И глаженые брюки — вот уж хуже этого ничего не придумаешь.

На борту «Потеряшки» мы ходили по большей части в плавках да в шортах. От брюк ноги чешутся. От серых шерстяных брюк — тем более. Будь я овцой, чесался бы, наверное, целый день не переставая.

Но как ни худо было нам с Томми, Бек и Шторм пришлось еще хуже. Им пришлось нарядиться в клетчатые юбочки и блузки с кружевными воротничками. Полагалось еще повязать в волосы клетчатые банты, но дама, которая следила за порядком в девчачьей спальне, куда-то засунула ленты.

Короче говоря, мы сразу поняли, что школа — это кошмарики.

Мы, Кидды, — существа дикие и необузданные, прямо как в книге Мориса Сендака, помните? Они там еще рычат страшным голосом и скрежещут страшными зубами. Между прочим, у Бек волосы и правда необузданные. А у меня зубы ого-го.

Отправить нас, Киддов, в школу, где нужно соблюдать порядок, и приходить на урок вовремя, и поднимать руку каждый раз, когда хочешь выйти в туалет, — это все равно что взять диких и необузданных существ из той книжки и запереть их в клетку в зоопарке. Мы жили привольно, мы пускались в приключения, не соблюдали правил и не сдавали экзаменов. И уж поверьте мне, никакой учебник истории не расскажет о колонизации Нового Света столько, сколько шлемы конкистадоров, которые ты сам поднимаешь с затонувшего испанского галеона.

Нет, наверное, многим детям хорошо в школе, многим — но только не нам. Школа сокрушала наш дух и вынуждала кучу времени слушать учителей, которые, конечно, были умные ребята, но учили и вполовину не так интересно, как папа и мама.

Вдобавок в школе имелась древняя библиотечная старушенция, миссис Мак-Сорли, которая все время зудела у Томми над ухом и требовала вернуть книгу, хотя он клялся, что никакой книги в глаза не видел.

— Я здесь всего неделю, — объяснил он, когда библиотечная старушенция заловила его у кабинета директора. — Я вообще еще даже не знаю, где у вас библиотека.

— Тебя зовут Томас Кидд? Или нет?

— Так, значит, это ты тринадцатого октября тысяча девятьсот восемьдесят второго года взял в библиотеке «Величайшие сокровища мира» авторства сэра Уолтера Квинна?

— Нет, это, наверное, не я. Понимаете, меня тогда еще на свете не было.

— Знаю я ваши отговорки! Верните книгу в библиотеку, мистер Кидд, или я доложу директору!

И только когда миссис Мак-Сорли ушла, мы с Томми сообразили, что книгу-то, видимо, взял когда-то совсем другой Томас Кидд — наш папа, в честь которого был назван Томми!

— Он, наверное, взял книгу, еще когда здесь учился, — сказал я.

Томми кивнул и посмотрел отсутствующим взглядом. В смысле, еще более отсутствующим, чем обычно. (У Томми всегда такой вид, будто он чего-то недопонял, и за это папа с мамой прозвали его Тугодумом.)

— Ага, — сказал он. И повторил: — Ага.

— Книга называется «Величайшие сокровища мира», да? Когда я был совсем маленький, а вы с Бек еще даже не родились, папа мне говорил: «Знаешь, Томми, если бы я нашел величайшие сокровища мира, то спрятал бы их там, куда никто никогда не посмеет заглянуть, — в мужском туалете моей школы».

— Думаешь, он имел в виду эту книгу?

— Не проверим — не узнаем. Пошли найдем Бек и Шторм. Будем искать сокровища в четырех стенах!

В школе «Чамли Преп» завтрак, обед и ужин подают в огромной столовой. Очень похоже на фильм про Гарри Поттера, только магии никакой.

И являться к столу полагается все в той же дурацкой форме.

Но зато только за ужином мы могли собраться вчетвером и даже почти наедине. Рядом с нами никто не хотел сидеть, тем более после того, как мы с Бек устроили Близнецовую тираду номер 445, выясняя, кто взял чью вилку и где должна стоять тарелка для хлеба.

— Как насчет охоты за сокровищем? — шепнул Томми сестрам, когда мы уселись за стол, поставив перед собой тарелки с безвкусным картофельным пюре, горошком и мясным рулетом.

— И что за сокровище? — спросила Бек.

— Книга! — выпалил я.

— А-а. Вау. Книга. Ну надо же, — так Бек изображает сарказм.

— Папа взял эту книгу в библиотеке, еще когда сам здесь учился, — объяснил я вполголоса. — «Величайшие сокровища мира», написал сэр Уолтер Квинн. Папа часто рассказывал Томми об этой книге.

— Говорил, что если бы когда-нибудь нашел величайшие сокровища мира, то спрятал бы их там, куда никто не посмеет заглянуть?

— Точно! — подхватил Томми. — В мужском туалете моей…

–…школы, — докончила Шторм. — Мне он это тоже говорил.

— Так мы же именно в этой школе! — догадалась наконец Бек. — Может, это подсказка!

Мы не стали откладывать в долгий ящик и вскоре после полуночи выскользнули из спален и встретились в главном холле под потемневшим масляным портретом Корнелиуса Чамли. У Чамли были торчащие во все стороны бакенбарды, он давно умер, и в его честь назвали нашу школу.

— Здесь на каждом этаже по мужскому туалету, — шепнул Томми, пока я раздавал поэтажные планы школы. Мужской туалет на каждом этаже был помечен большим красным крестиком.

Шторм подняла руку.

— Чего? — спросил Томми.

— А нам с Бек можно заходить в мужской туалет? Ведь это запрещено правилами, за такое и выгнать могут.

— Не волнуйся, — сказал я. — Учителя и все остальные или ушли по домам, или давно уже спят.

Шторм посмотрела на меня в упор:

— А я волнуюсь. У меня это лучше всего получается, Бик.

— Если хотите, подождите за дверью, а мы с Би-ком зайдем, — предложил Томми.

— Ну нет, — сказала Бек. — Мне всегда было интересно, как выглядит мужской туалет изнутри. Ну, если не считать грязи и вони.

Не разделяясь, мы тихо, на цыпочках поднялись по лестнице на четвертый этаж. Томми, Бек и я вошли в туалет. Шторм осталась на страже в коридоре.

Краткий обыск раковин, писсуаров, туалетных кабинок и ящиков для бумажных полотенец ничего не дал. Сокровищ не наблюдалось — если, конечно, вы не держите за сокровище старые лимерики, которые кто-то вырезал на деревянных дверях в незапамятные времена.

Третий этаж — то же самое.

А вот на втором этаже нам улыбнулась удача.

Хотите — верьте, хотите — нет, но книга, которую мы искали, была плотно упакована в пластиковый пакет на защелке и засунута за старый подвесной бачок унитаза в средней кабинке.

Мы схватили книгу и выскочили в коридор, где ждала Шторм.

— Открывай! — сказала Бек.

Томми расстегнул застежку. Лежавшая в пакете книга заплесневела, покоробилась и утратила всякий вид. Многолетнее пребывание во влажной среде оставило на ней свой след — не спас даже пластиковый пакет. Страницы слиплись.

— Кажется, придется купить для школы другую книгу. Новую, — сказал я.

— А это что? — спросила Шторм, указав на ржавый старинного вида ключ, болтавшийся на узкой кожаной полоске. Полоска была вложена под покоробившуюся обложку, и наружу торчал только краешек.

— Закладка, наверное, — сказала Бек. — Или брелок такой странный.

Томми еле-еле высвободил закладку из разбухшей книги.

На белесой от времени кожаной полоске были вытиснены крупные буквы, которые складывались в довольно выспренную фразу «Чтение — ключ ко всем сокровищам мира».

— Мило, — заметил Томми и передал закладку Бек, чтобы та тоже посмотрела.

— Ага, — сказала Бек. — Папа, наверное, купил ее в «Холлмарке», в приливе чувств. Или в приливе безумия.

— Или, — сказал я, забирая закладку у сестры, — это тоже подсказка.

— И что она подсказывает?

Вдруг в коридоре разом вспыхнули все лампы.

— Что вместо того, чтобы шататься ночью по школьным коридорам, вы могли бы заняться более полезным делом: читать!

Это был директор. А с ним — библиотечная старушенция.

— Ага! — воскликнула миссис Мак-Сорли, подскочила к Томми и выхватила у него из рук книгу. — Вот она! Штраф за просроченную книгу из школьной библиотеки — двадцать центов в день. Следовательно, вы, Томас Кидд, должны уплатить… — она стала загибать пальцы и забормотала себе под нос, — две тысячи триста тридцать шесть долларов.

— Мы, э-э, на мели, — признался Томми.

Но библиотечная старушенция уже вцепилась в плесневелый том и попыталась его открыть.

— Книга приведена в негодный вид! Вы обязаны приобрести взамен нее новую!

— Запишите это на наш счет, — жестко сказала Бек.

— И запишем! — ответил директор. — И пошлем счет прямиком вашему законному опекуну и финансовому распорядителю.

То есть дяде Тимоти.

Скользкому типу в солнечных очках. Типу, который прикарманил все наши деньги и оставил нас ни с чем.

Если, конечно, не считать старой кожаной закладки, которую я тайком сунул в карман противных шерстяных брюк в тот момент, когда миссис Мак-Сорли считала на воображаемом калькуляторе.

Чтобы не признавать себя побежденными перед лицом обстоятельств, той же ночью мы, отдав библиотекарю папину книгу, устроили краткий семейный совет и решили, что надо начинать подготовку к новой охоте за сокровищами, на сей раз — настоящей.

И никакой больше беготни по туалетам. Мы устроим настоящее приключение, чтобы дух захватывало, рискованное донельзя, и найдем в конце что-нибудь очень стоящее.

Кстати, как вы думаете, куда нам теперь податься?

(Нет, Бек, «на урок математики» — неправильный ответ. И «куда подальше» — тоже.)

В первую очередь нас интересовали четыре варианта, сулившие самую большую прибыль. Нет, мы, конечно, любим археологию, но — спасибо фальшивому дяде Тимоти — в настоящий момент пребывали, так сказать, на мели. Нам требовались деньги, и быстро, поэтому выбирать особо не приходилось. Сначала мы решили отправиться прямиком в копи царя Соломона, но потом решили, что одного варианта будет маловато.

В нашем списке было четыре пункта, все — в Африке или рядом с ее побережьем. Обо всех этих местах нам когда-то рассказывали мама с папой.

1. Копи царя Соломона. Царь Соломон правил Иудейским царством, и под его правлением оно процветало. Торговцы отправлялись в неизведанные земли и привозили в Иерусалим прекрасные невиданные камни (алмазы и рубины) из копей, которые, как гласили слухи, скрыты где-то в самом сердце Африки!

2. Спрятанные миллионы Крюгера. Фредди Крюгер тут ни при чем. Речь о легендарном сокровище, которое спрятал где-то Стефанус Йоханнес Паулус Крюгер, обладатель длиннющего имени, президент Южно-Африканской Республики (Трансвааля) и вождь сил сопротивления буров во время Англо-бурской войны (1899–1902). Несмотря на скучное название, война была очень необычная. Потом президент Крюгер бежал в город Преторию и взял с собой тонну золотых слитков. В пересчете на нынешние деньги это сокровище стоило бы 243 миллиона долларов. Золото так до сих пор и не нашли.

3. Артефакты династии Мин, привезенные флотилией Чжэн Хэ. В начале пятнадцатого века императоры династии Мин снарядили целую флотилию исполинских судов для перевозки сокровищ (каждое судно имело сто тридцать метров в длину). Флотилия шесть раз преодолевала огромные расстояния между Нанкином и Индией, Аравией и Восточной Африкой. Однажды несколько исполинских кораблей подверглись нападению пиратов у берегов Кении. Чжэн Хэ принял бой и победил, но один корабль, доверху груженный драгоценностями и данью, все-таки пошел на дно, да так и остался лежать, словно гигантский сундук с сокровищами.

4. Пиратский клад Ла Бюза (Сарыча). Оливье Левассёр (1688–1730) был пиратом и носил прозвище Ла Бюз (Сарыч), данное ему за быстроту и ярость (а также жестокость), с которыми он бросался на врага. Поперек глаза у него шел кривой шрам, и от этого пират еще больше походил на хищную птицу. Не одно десятилетие подряд Ла Бюз грабил и бесчинствовал на побережье Мадагаскара и Восточной Африки. Когда его наконец поймали и приговорили к смерти, он встал под виселицей, и все увидели у него на груди странное ожерелье. Ожерелье было украшено квадратной подвеской с криптограммой — строками тайного шифра. Ла Бюз сорвал с себя ожерелье и бросил в толпу со словами: «Пусть тот, кто сможет это прочесть, найдет мой клад!» Охотники за сокровищами ищут клад до сих пор.

Итак, что бы мы ни выбрали, нам все равно предстояло добираться до Африки. Тем более что первым делом надо было побывать в Египте.

Потому что туда нам велела ехать мама.

Наша мама — самая замечательная мама на свете. Смотрите: ее похитили, держат на Кипре, а она все равно придумала, как тайком передать нам секретные указания.

Как она это сделала?

Через доктора Льюиса Льюиса, профессора древней культуры и археологии, который работает в Университете Колумбии, в Нью-Йорке. В прошлый раз он здорово нам помог. А теперь вот разыскал школу «Чамли Преп» и нас и рассказал, что видел на Кипре маму и привез от нее «сверхсекретное сообщение»!

Мы договорились встретиться в Центральном парке рано утром в субботу. В парке мы тут же направились к скамейкам, окружавшим Иглу Клеопатры — четырехгранный обелиск, исписанный египетскими иероглифами, который установлен на возвышении сразу за Метрополитен-музеем.

Профессор Льюис — в мятом твидовом пиджаке спортивного кроя, с заплатами на локтях — кормил голубей крошками из бумажного пакета, в котором раньше были бейгели с маслом.

— Ах, семейство Кидд! Признателен вам за эту встречу. Приятно вас снова видеть.

— Что с мамой? — с места в карьер выпалила Шторм (она всегда пренебрегает условностями и сразу же переходит к делу).

— Держится, и поразительно хорошо для человека, который брошен на милость этих безжалостных бандитов.

— Но она ведь жива? — спросил я. — Ее же не убили и все такое?

— Нет-нет, вовсе нет! Более того, она еще ухитряется задать своим похитителям, как она выражается, «перцу».

— Значит, на Кипре вы ее видели? — спросил Томми, который вечно отстает от других на две страницы, даже если мы читаем комиксы.

— О да. Получив в свое распоряжение греческую вазу, которую вы так ловко отыскали, похитители вашей мамы потребовали, чтобы я явился к ним лично. Ваша мама установила подлинность этого бесценного артефакта, ну а я от всей души поддержал ее выводы.

— Но они ее все равно не отпустят?

Доктор Льюис покачал головой:

— Боюсь, что нет. Однако за мою помощь мне было позволено увезти с собой с Кипра вот это.

И он показал нам миниатюрную флеш-карту.

— Что на ней? — спросил я.

— Видеозапись. Послание. От вашей мамы.

Мы бросились обратно в школу. Шторм схватила комп, мы нашли пустой класс, где могли без помех посмотреть загадочное послание.

Оно было довольно коротким, но очень трогательным, и проняло нас до глубины души.

Потому что перед камерой была наша мама.

Мама улыбнулась — именно так она улыбалась всякий раз, когда называла нас «ребятки».

«Как же я скучаю по вас и по папе! Я слышала о том, что с вами случилось. Томми, ты старший и отвечаешь за всех, пока не вернемся мы с папой. Ты всегда был храбрым. Мы знаем, ты не подведешь».

— Ни за что не подведу, мам, честное слово. — И Томми поднял правую руку, словно давая клятву.

«Но только, Томми, всегда слушай, что говорит Шторм — моя умная и красивая дочь. Она умнее всех, кого я знаю. И она никогда не забудет самое важное — не забудет, как она любит своих близких».

Томми обнял Шторм за плечи. Шторм бросила на него косой взгляд, но сбрасывать его руку не стала.

«И обоих вас прошу: следите за младшими братом и сестрой. Ах, близняшки вы мои невыносимые! Как мне не хватает твоих рисунков, Бек. Ты, наверное, уже научилась рисовать лучше Пикассо».

— Почти, — пробормотала под нос Бек.

«А ты, Бик, знай, что всякий раз на ночь я рассказываю себе какую-нибудь из твоих историй.

И улыбаюсь, и не важно, насколько день был ужасный. Обязательно записывай все, что рассказываешь, чтобы и другие могли порадоваться твоему таланту».

Наступила краткая пауза. Мама мельком поглядела направо.

«Ах, вот оно что. Мои, мм, хозяева просят не затягивать. Так что слушайте внимательно, что я вам скажу. Как видите, я совершенно потеряла счет времени. Навестите мою тетушку Белу Кил-гор. Она живет в Каире. И помните, ребятки, — зимой, весной, летом, осенью моя тетушка Бела обожает Юлия Цезаря и число тринадцать. Если же повстречаете человека с повязкой на глазу, с черными усиками, тонкими, словно их карандашом нарисовали, и в кепи французского Иностранного легиона, бегите что есть духу! И тете Беле скажите, чтобы бежала. Его зовут Ги Дюбонне Мерк, и…»

В кадре появилась какая-то мутная фигура. Низкий голос произнес:

Голова моя — тоже.

Потому что я ровным счетом ничего не понимал.

Что это за чепуха — тетя Бела, Юлий Цезарь, число тринадцать, негодяй по имени Ги в кепи французского Иностранного легиона и с повязкой на глазу?

— Так, — сказала Бек. — Ерунда какая-то.

— А вот и не ерунда, — возразил я, хотя мне вовсе неохота было устраивать очередную Близнецовую тираду. — Вдруг тетя Бела — это то же самое, что дядя Тимоти?

— В смысле мужчина? — спросил Томми.

— Нет, — сказала Бек. — Мужчина — это тот, который в странной шляпе и одноглазый.

— Да я не об этом, — отмахнулся я. — Дядя Тимоти — агент ЦРУ и куратор мамы и папы, так?

А вдруг тетя Бела — это еще один босс, и тоже из ЦРУ?

— А-а, — протянул Томми. — Ясно. Здорово ты соображаешь, Бик.

— Спасибо. А если Бела Килгор тоже из ЦРУ, может, она знает, что делать, чтобы спасти маму.

Шторм пожала плечами:

— Может, и знает. Кстати, мама потеряла часы.

— Чего? — переспросил Томми.

— Видели ее запястье, когда она сказала, что «совершенно потеряла счет времени»?

Мы покачали головами.

— Раньше она носила на руке «Суперокеанский классический хронограф» фирмы «Брайтлинг». А сейчас его нет.

— Ну и что? — снова спросил Томми.

— Она ныряла с этими часами на дно моря. Их розничная цена составляет почти семь тысяч долларов. Наверное, часы отобрали похитители.

У Шторм фотографическая память. Сестра не только подмечает малейшие детали (как вот, например, пропавшие часы), но и может наизусть рассказать все, что говорится о них в каталоге.

— Нам надо в Египет, — пробормотал Томми.

Да — впервые в жизни мы готовы были нарушить прямой приказ родителей и плюнуть на учебу.

Учиться не хотелось никому.

Если честно, мы были первыми кандидатами на исключение из школы. И даже готовы были исключиться самостоятельно.

Той же ночью в ноль-тридцать (так по-шпионски называется половина первого ночи) мы встретились под портретом Корнелиуса Чамли в главном школьном холле.

Каждый взял с собой рюкзак с самым необходимым. У меня в рюкзаке лежала кое-какая одежда, дневник, недочитанная книга, полбатончика «сникерс», полтора доллара мелочью, мамина флешка и папин старый дождевик. Бек положила в свой рюкзак папину кожаную закладку, набор карандашей и альбом для рисования. Ну а Томми, должно быть, хорошенько запасся дезодорантами и средствами для ухода за волосами.

Мы оделись как заправские коммандос: во все черное, включая кроссовки на резиновой подошве. Бек даже подвела глаза черной рисовальной тушью и стала похожа на футболиста, которому изрядно досталось.

— Все готовы? — шепотом спросил Томми.

— Я с рождения готова, — сказала Бек.

— Я тоже, — добавил я.

— Без тебя знаю, — огрызнулась Бек. — Мы же родились вместе.

— Ага, — согласился я. — Но я — первый.

— На жалких две минуты.

— Ну и что? Все равно я первый.

— Это уж точно, Бик! Первый в мире пустозвон, вот ты кто!

Назревала Близнецовая тирада номер 461, но тут Шторм подняла руку.

— Да? — сказал Томми, наш бесстрашный вождь.

— Мы, собственно, куда бежим? — спросила Шторм.

— В Каир. В Египет.

Шторм подняла бровь.

— И с какой станции метро туда можно доехать?

— Слушай, — сказал Томми, — детали обговорим позже. А сейчас…

И тут вспыхнул свет.

— Эй, дети! Вы что здесь делаете в такой час?

Это был мистер Норби, ночной сторож.

Мысль Томми работала молниеносно.

— Мы, э-э, идем за покупками.

— Надо купить карандаши, — добавил я. — Для уроков. На завтра.

И мы бросились бежать.

К счастью, мистер Норби совсем старый — ему лет девяносто, не меньше. У него все время одышка, а из ушей растут волосы.

Мы стрелой пронеслись мимо него.

— Стойте! — закричал он. — Не бегать! Бегать запрещено правилами!

К тому времени, как мы ударились в двери главного входа, мистер Норби так запыхался, что едва сипел.

Мы слетели по ступеням у входа в школу и выскочили на тротуар. Свежий ночной ветер овевал нас запахом свободы!

У края дороги был припаркован черный автомобиль. У нас на глазах стекло водительского окна поехало вниз.

За рулем сидел мужчина азиатской наружности.

— Вернитесь в школу, детишки, — сказал он. — Ваш дядя Тимоти будет очень расстроен, если вы уйдете, не окончив четверть.

— Да? — сказал Томми. — Тогда мы точно не вернемся!

И мы побежали по тротуару с удвоенной скоростью, а автомобиль тут же застрял в нью-йоркской пробке.

Мнение дяди Тимоти нас совершенно не волновало. Нами владела одна цель: найти тетю Белу Килгор (кто бы она ни была) и спасти маму!

На следующий день нам открылась неприятная истина: надо было планировать Великий Побег несколько тщательнее.

Уж хотя бы минут десять на это можно было потратить.

Нью-Йорк принадлежит к числу самых дорогих городов планеты. Сбежать из местной школы, имея при себе немного одежды, пару личных вещиц да горсть мелочи, — однозначно негодная идея.

Еще хуже было то, что мы не могли позвонить нашему единственному другу во всем городе — профессору Льюису, который мог бы нас приютить. Мы ведь не знали, что он думает насчет школы. Вдруг еще заставит вернуться.

Весь день мы бесцельно бродили по Манхэттену, а вечер застал нас попрошайничающими в толпе, окружившей вокзал Гранд-Централ, самую большую железнодорожную станцию города. Замысел наш заключался в том, чтобы насобирать мелочи и купить большой соленый крендель себе на ужин.

Выклянчивая монетку, я вдруг заметил тот самый автомобиль, который прошлой ночью стоял у школы.

Автомобиль медленно катил по Сорок второй улице. Окошко со стороны водителя приоткрылось, и я снова увидел того самого типа.

— Эй, ребята, — сказал я своим. — Вон он опять!

— Тот азиат? — спросил Томми.

— Да, — сказала Шторм. — Судя по строению лицевой части черепа, его предки происходят из южных регионов Китая.

— Прячемся! — воскликнул Томми.

Мы с Томми и Бек прыгнули за спину парню, который разгуливал по тротуару с плакатами «Массаж ног, недорого» на груди и на спине.

Шторм нырнула за тележку с хот-догами.

Автомобиль не останавливаясь поехал дальше.

Мы были спасены. Приятель дяди Тимоти нас не заметил. А Шторм вдобавок каким-то образом раздобыла хот-дог с кетчупом и всем прочим.

— Он упал на тротуар и чуть не угодил в собачью кучку, — сообщила она, откусывая большой кусок. — Продавец сказал, что я могу его забрать. Бесплатно.

Я подумал, что звучит это как-то неаппетитно, но очень уж мы были голодны.

— Сколько он лежал на земле, пять секунд или меньше? — спросил Томми.

Вообще-то, по-моему, правило пяти секунд на улице не работает — особенно на улице Нью-Йорка.

Но мы провели на этой улице всего день, и уже отчаялись и опустились ниже некуда.

Поэтому мы разломили грязный хот-дог на четыре части (на один укус каждая) и решили считать, что это был наш ужин.

Знаете, как низко мы пали?

До самого подбрюшья Нью-Йорка, до подземных путей вокзала Гранд-Централ, где под туннелями сплетаются новые туннели. Где миром правят крысы. Измученные и голодные, мы встретили ночь на платформе давно позаброшенной станции «Уолдорф-Астория».

— Прямо над нами шикарный отель. А здесь богачи и знаменитости останавливали личные вагоны, чтобы подняться туда незамеченными, — сообщила Шторм, наш гид по подземному миру. — Вон, видите вагон? В нем ездил Франклин Делано Рузвельт, когда был президентом. В этот вагон влезал даже его бронированный автомобиль «Пирс Эрроу».

— Круто, — сказал Томми. — А это кто?

По всему выходило, что мы не одни додумались прятаться под вокзалом Гранд-Централ.

Томми включил все свое обаяние и через несколько минут успел подружиться с симпатичной девочкой-подростком по имени Милдред, сбежавшей из дому.

— Друзья называют меня Милли, — сообщила она.

Мы кивнули, но в тот миг нам было безразлично, как ее зовут. Мы как загипнотизированные глазели на коробку с логотипом «Данкин Донатс». Все, кроме Томми. Томми глазел на Милли.

— Я порылась в мусорных баках, — объяснила Милли. — Есть хотите?

Хот-доги с тротуара и донаты из мусорных баков. Для голодного человека Нью-Йорк — это одна большая скатерть-самобранка.

Милли очень по-доброму поделилась с нами своим ужином.

— Откуда вы удрали, ребята? — спросила она, пока мы уписывали ее донаты.

Томми улыбнулся девчонке.

— Ниоткуда. Мы — семейство Кидд. Мы ниоткуда не убегаем. Мы бежим навстречу приключениям и, конечно, опасностям.

— Правда? Ух ты. А я из Платтсбурга. У нас там не бывает ничего интересного. И опасного тоже.

Томми поиграл бровями.

— Хочешь приключений? Поехали с нами в Каир.

— В Каир? — ахнула Милли. — Это который в Египте?

— А что, есть другие?

— Есть, — сказала Шторм. — Каир в штате Иллинойс.

— Каир! Это же та-а-ак кру-у-уто! — восторгалась Милли.

Мы с Бек обменялись взглядами.

Пора было осадить Милли и одновременно с этим спасти нашего старшего брата. Спасти его от самого себя.

— Знаешь, Милли, — сказал я, — опасные приключения не всем подходят. — И вообще, — сказала Бек, — знаешь, как страшно бывает!

— Вот как в прошлый раз, когда пираты похитили Бек и чуть не заставили ее пройти по доске.

— А в другой раз, — подхватила Бек, — нас поймали сербские бандиты, которым не понравилось, что мы хотим выкопать клад…

–…и тогда, — подхватил я и пустился во все тяжкие, — они схватили Томми и стали пытать его, загоняя под ногти зубочистки. А еще как-то раз наше судно угнали малайские мародеры в масках…

— Эй, ребята, вы чего? — вмешался Томми, не желая, чтобы мы пугали его новую подружку.

Но меня было не остановить.

— Знаешь, Милли, по-моему, в Платтсбурге можно найти кучу приятных безопасных приключений, которые тебя вполне устроят. А поедешь с нами в Каир — наверняка все кончится смертельно ядовитым скорпионом в ботинке. И это еще в лучшем случае.

— И пауками, — добавила Бек. — Не забывай про пауков. В Египте они размером с крысу.

— Только пауки волосатей. И у них больше ног, и еще жвалы с ядом.

Милли так выпучила глаза, что я испугался, как бы они не выпали у нее из глазниц.

— Ну и верблюжье бешенство еще, конечно, — добавил я.

— К-какое верблюжье бешенство? — заикаясь, переспросила Милли.

— Да самое обычное. В Каире такое каждый год по два-три раза. Называется «спасайся, кто может». Только на улицах так тесно, что даже отпрыгнуть некуда, так что приходится стоять и трепетать в надежде, что верблюды пробегут мимо.

Это было последней каплей. Милли вскочила:

По лицу Томми было видно, что сердце у него разбито.

И Милли умчалась в темноту, взвизгивая от каждого крысиного писка.

— Зачем вы так? — простонал Томми.

— Потому что от твоих подружек добра не жди, — сказала Бек.

— Вспомни, — добавила Шторм, — как Колли-ер отобрал у нас галеоны-близнецы и затонувшие сокровища — и все благодаря Джине, твой рыжей подружке в бикини в горошек.

— Так что никаких подружек, — подытожила Бек.

— Эх, — вздохнул Томми, — вы правы. И вообще, я слишком устал, так что за Милли не побегу.

— Надо поспать, — сказал я. — Завтра придется добыть столько денег, чтобы хватило на четыре билета на самолет до Египта.

Я вытащил из рюкзака истрепанный непогодой дождевик, который оставил нам папа, и решил, что он сойдет за одеяло.

Заодно я проверил, не зашита ли где-нибудь в подкладку тысяча-другая долларов.

Ну, проверить-то не мешает.

Заснуть никому, конечно, не удалось.

Над головами у нас то и дело грохотали поезда. В водосточной трубе неподалеку Бек обнаружила сиротливого аллигатора. Через два пути от нас резвились крысы размером с таксу — не то плясали, не то пели караоке.

Примерно в три часа утра мы сбились в кружок на заброшенной платформе и предались воспоминаниям.

— А помнишь, что с нами было в Новой Зеландии? — спросила Бек.

— Еще бы, такое не забудешь! Мама с папой возили нас в парк развлечений, там через весь каньон был протянут трос, и мы скатывались по нему на роликовой подвеске. Вот это был день рождения! Самый лучший на свете!

— Это потому, — сказал Томми, — что у нас были лучшие на свете родители.

Я крепче прижал к себе дождевик.

— Они и сейчас есть, Томми.

— Точно, — подтвердила Бек, немало меня удивив. — Просто их надо найти.

— И спасти! — добавил я.

— Я над этим работаю.

— Эй, ребята, — тяжело вздохнула Шторм. — Они погибли, умерли. Оба.

— А вот и нет! — сказал я. — Зачем перед гибелью прятать в тайнике дождевик?

— Ну мало ли. Вот сразу после этого папу и смыло за борт. И он утонул.

— А запись? — Бек взмахнула в воздухе флешкой. — Когда мама это снимала, то точно была жива!

Шторм покачала головой.

— Это было давно. Сейчас шансы упали.

— Слушай, Шторм! — сказал Томми.

— Помнишь, когда тебе было лет девять, ты участвовала в гонках на каяках в Гваделупе?

— Помню. Я пришла последней. На три с половиной часа позже всех. В тот день я официально отказалась от занятия любыми состязательными видами спорта.

— А кто ждал тебя на финише, хотя уже стемнело, пошел дождь и все разошлись по домам?

— Вот именно. Может быть, теперь и нам надо просто подождать чуть подольше.

И это было самое большее, чего удалось добиться от Шторм в качестве признания, что, возможно, мама с папой еще живы.

По крайней мере, до шести часов утра. В шесть Шторм изрядно удивила нас, издав победный клич, от которого мы вскочили.

— Чтение — ключ ко всем сокровищам мира! — крикнула она. — Помните? Так было написано на закладке.

Бек вытащила из рюкзака кожаную закладку с вытисненными на ней словами.

Шторм тут же выхватила закладку у нее из рук.

— А что у нас было привязано к верхней части закладки? — Шторм подняла закладку повыше, и висящий на кожаной полоске ключ закачался в воздухе. — Ключ! Может быть, это и есть ключ ко всем сокровищам мира.

— Нет, — сказал Томми и ткнул пальцем в буквы, вытисненные на закладке. — Здесь говорится, что ключ ко всем сокровищам мира — это чтение…

— Ну и ладно, — сказала Шторм. — Но это — ключ от банковской ячейки.

— Правда? — спросил я. — А ты откуда знаешь?

— Оттуда, что я умею читать!

Шторм была права.

Мы нашли ключ к одной из множества банковских ячеек, которые имелись у папы с мамой по всему миру.

Зачем им было столько ячеек?

Чтобы хранить в них небольшие, но драгоценные находки.

Вот бы еще они прятали там карты сокровищ!

Утром мы первым делом в полном составе явились в «Первый банк Нью-Йорка», точнее — в шикарную приемную его отделения, расположенного на Парк-авеню.

В банке все ходили в красивых платьях или в деловых костюмах.

Впрочем, это было не важно. У нас был ключ. Мы предъявили его какому-то типу, у которого был гордо задранный нос и что-то непонятное на верхней губе: не то тончайшие усики, не то очень худая гусеница, решившая вздремнуть.

— Нам нужно достать кое-что из нашего, ну, это, ящика, — сказал Томми.

Мы решили, что во время вылазки в банк Тугодум Томми будет говорить за всех, потому что он старший.

В будущем надо быть осторожнее с такими решениями.

Тип с задранным носом фыркнул и, скосив глаза, поглядел на ключ.

— С удовольствием! — сказал он наконец (с британским акцентом) и натянул пару белых крахмальных перчаток. — Прошу за мной.

Следом за ним мы спустились по лестнице из стекла и мрамора и оказались в подвале, по стенам которого тянулись целые шкафы, состоящие из ящиков, очень похожих на почтовые, какие можно видеть в подъезде любого жилого дома. Только здешние ящики были чуть пошире.

У каждого ящика было по две замочных скважины. Парень в белых перчатках нашел ящик номер 1818 и сунул в него собственный ключ; Томми достал наш и вставил его во вторую скважину. Оба ключа одновременно повернулись, и дверца открылась. Томми взялся за ручку и вытащил длинный металлический ящик.

— Вам требуется комната? — спросил тип с задранным носом и снова фыркнул.

— На ночь? — спросил Томми. — Это было бы замечательно. Потому что сейчас мы как бы…

Бек локтем ткнула Томми в бок.

— Сейчас мы как бы торопимся, — заявила Бек, не дожидаясь, пока Томми выложит этому задаваке все о нашей ночевке под вокзалом Гранд-Централ. — Так что отведите нас в комнату, где мы сможем разобрать содержимое ячейки, и поскорее.

Мистер Задавака провел нас в маленький конференц-зал и тихо закрыл дверь. Томми поднял крышку маминого с папой ящика.

Внутри обнаружилась книжка в бумажной обертке, стопка географических карт и фиолетовый бархатный мешочек из тех, в каких хранят украшения. На мешочке было красиво, с завитушками вышито: «Ронни Венейбл. Драгоценности и супы на любой вкус». Томми схватил мешочек, развязал плетеные золотые завязки и открыл горловину.

— Что там? — спросил я.

— Звоните королеве Англии! Кажется, мама с папой нашли ее корону.

В мешочке оказалась диадема, усыпанная сверкающими бриллиантами, зелеными изумрудами и ярко-красными рубинами.

Шторм нагнулась и присмотрелась.

— Вообще-то, Томми, — сказала она, — эта диадема принадлежала не королеве, а русской царице. Диадема пропала в 1917 году, когда царь Николай Второй со своей женой бежали из дворца и оставили на сохранение уральским монахам три ящика сокровищ русской короны. Несколько месяцев спустя монастырь захватили революционеры-большевики. Они считали, что богатства правящего класса должны принадлежать рабочим, поэтому отобрали драгоценности короны у монахов и отдали какому-то крестьянину. Крестьянин их спрятал и сохранил местонахождение пропавших ящиков в тайне.

— А папа их нашел? — спросил я.

— По меньшей мере один точно нашел.

— Сколько же стоит такая корона, да еще с бриллиантами и прочими камнями? — спросила Бек, наш бессменный счетовод и бухгалтер.

Шторм даже улыбнулась.

— Йес! — закричал я. — Мы снова богаты!

Мы с Бек шлепнули друг друга по ладони.

А потом исполнили свой особый Победный танец близнецов, раскачиваясь из стороны в сторону и выбрасывая вверх сжатые кулаки.

— Эй, ребята, погодите, — сказал Томми, доставая со дна ящика сложенный лист бумаги. — Тут есть кое-что подороже.