Правила охоты в царские времена
Рассказывая об охоте в царские времена, хочу остановиться на особенностях, связанных со сроками, способами и этикой охоты наших предков.
Фото из архива редакции. Царская охота в Спале. 1894 год
Передо мной — «Правила об охоте» 1895 года. Они предусматривают производство охоты по именным охотничьим свидетельствам, однако не распространяются на ряд губерний, где в то время разрешалась свободная охота. К числу этих губерний относились Архангельская, Вологодская, Олонецкая (нынешняя Карелия), Пермская, Вятская и Костромская, а также отдельные уезды Казанской, Нижегородской, Новгородской и Псковской губерний. Ограничения там вводились только на продажу дичи с 10 марта по 1 июля.
СРОКИ ОХОТЫ
Только в советские времена в правилах стали указываться сроки охоты. Раньше для каждого вида дичи указывался период, когда охота запрещалась. Сроки охоты были продолжительны. Привожу их в таком виде, как они указаны в Правилах. Обращаю внимание, что все даты указаны здесь по старому стилю (для перевода в новый стиль надо прибавить 13 дней).
Итак, п. 169 Правил гласил:
«Производство охоты ВОСПРЕЩАЕТСЯ:
а) На зубров и на самок лосей, оленей и диких коз, а также на телят этих пород в течение всего года. (Примечание: весь годичный приплод причисляется к телятам до 31 декабря того же года);
б) на самцов лосей — с 1 января по 15 августа;
в) на самцов оленей — с 1 марта по 15 июля;
г) на самцов диких коз — с 1 ноября по 1 июня;
д) на сайгаков, джейранов, черных козлов, туров и других горных козлов — с 1 марта по 15 июля;
е) на самцов глухарей и тетеревей — с 15 мая по 15 июля;
ж) на вальдшнепов — с 1 июня по 15 июля;
з) на селезней, гусей и лебедей — с 1 мая по 29 июня;
и) на самок уток всех пород, на бекасов, дупелей, гаршнепов и куликов всех пород, чибисов, коростелей и на прочую водяную и болотную дичь — с 1 марта по 29 июня;
к) на серую и красную куропатку-горную курочку (кеклика. — Прим. авт.) — с 1 декабря по 15 августа;
л) на турачей — с 1 декабря по 1 октября сл. года;
м) на фазанов и зайцев — с 1 февраля по 1 сентября;
н) на самок глухарей и тетеревей, на рябчиков, белых куропаток, дроф, стрепетов и перепелов — с 1 марта по 15 июля (охота с сетью на самцов перепелов не воспрещается с 1 мая по 15 июля);
о) на всех других зверей и птиц, кроме хищных, — с 1 марта по 29 июня».
Охота с собаками с 1 марта по 29 июня не разрешалась, за исключением «обучения без ружей легавых и гончих» (натаскивание и наганивание)».
Итак, резюмируя сроки и приводя их к современным датам, отмечу, что весенняя охота на перелетных птиц в царские времена разрешалась в России с прилета, причем на селезней с подсадной, на лебедей и гусей — до 14 мая, на вальдшнепов на тяге — до 14 июня, на тетеревиных и глухариных токах — с началом токования до 28 мая.
Открытие летне-осенней охоты на уток и болотную дичь приходилось на Петров день — 12 июля. По перепелам, выводкам тетеревов, глухарей и белых куропаток можно было охотиться с 28 июля, а вот на серых куропаток охота была ограничена сроком с 28 августа по 14 декабря.
Исключение по срокам предоставлялось владельцам парков и зверинцев, огороженных от соседних угодий. Там охота разрешалась в течение всего года.
В России широко была распространена торговля дичью. Запрещалось продавать и покупать дичь через 10 дней после окончания сезона охоты. В городах торговля дичью, убитой зимой (до 1 марта), дозволялась в любое время с соблюдением специальных правил торговли дичью.
СПОСОБЫ ОХОТЫ
Правила запрещали в течение всего года ловить любыми способами (петлями, силками, тенетами, шатрами, капканами) глухарей, тетеревов, рябчиков, куропаток, турачей, фазанов и диких коз, а также разорять гнезда или вынимать из них яйца и птенцов всех пород птиц, кроме хищных. Хищных зверей и птиц, их детенышей и птенцов разрешалось истреблять в течение всего года, кроме применения «отравы» (ядов. — Прим. авт.), для использования которой требовалось специальное разрешение от начальников губерний.
Хищными зверями признавались «медведь, волк, лисица, шакал, барсук, песец, хорь, ласка, выдра, норка, горностай, куница, росомаха, рысь и белка». К хищным птицам причислялись «орел, беркут, сокол, кречет, все ястребы, сорока, ворон, ворона, галка, сойка, ореховка (кедровка. — Прим. авт.), сорокопут, филин, совы и воробьи». Как видно из этого списка, в нем оказались многие пушные звери и полезные птицы, впоследствии попавшие в Красные Книги России, а также некоторые совершенно безобидные животные. Но раньше считалось иначе, особенно в связи с большим значением сельского хозяйства и подворий.
В Таврической губернии в соответствии с Правилами «на зайцев, сильно вредящих лесной поросли, а также садам и огородам, дозволяется охота во всякое время года и всеми возможными способами, подобно тому как это определено для хищных животных».
Общества охотников имели свои «Правила внутреннего распорядка», в которых также говорилось о способах охоты.
Например, в Московском обществе охоты весенняя охота разрешалась «на вальдшнепов на тяге, тетеревей и глухарей на току и на селезней на круговую утку». Запрещалось «стрелять птиц на свисток и манку, кроме рябчиков». Матерых тетерок и глухарок запрещалось стрелять до 1 сентября. Охота с гончими подразделялась на «стоячую» и «ходовую», о том, какой будет охота, решалось перед ее началом присутствующими охотниками по большинству голосов.
На «стоячей» охоте охотники стояли на номерах, как на облавной охоте. На ходовой — перемещались и подстраивались под гон. На ходовой охоте разрешалось стрелять по всем зверям и птицам, разрешенным в это время к отстрелу. На «стоячей» охотники договаривались о том, по кому будут стрелять. Запрещалась стрельба с лошади. Отдельные главы были посвящены правилам облавных охот и по перу. В них особое внимание было уделено технике безопасности и этике охоты.
ЭТИКА ОХОТЫ
В Правилах охоты Московского общества охоты было много интересного, но, к сожалению, в настоящее время уже забытого. Например, указывалось, что «все птицы…считаются принадлежащими тому охотнику, который их отыскал, или чья собака их подняла, и он первый имеет право стрелять. Эти же птицы после выстрела охотника, их поднявшего, могут быть стреляемы всеми прочими охотниками, в то время когда мимо них летят, и убитые из них принадлежат тому, кто их застрелил.
Птицы, переместившиеся в виду охотника, их нашедшего и поднявшего, принадлежат ему, и он, как первый открывший их, имеет право к ним прежде других охотников подходить и стрелять, а прочие охотники должны в это время отстраняться и удерживать своих собак… Если кто-либо из охотников застрелит птицу, переместившуюся в виду охотника, нашедшего ее, он обязан эту птицу возвратить нашедшему».
При охоте по выводкам тетеревов и куропаток, в соответствии с Правилами, весь выводок принадлежит тому охотнику, чья собака его отыскала. Остальные охотники имеют право охотиться на разлетевшихся из этого выводка птиц только с разрешения этого охотника.
«Охотиться с молодыми собаками без своры и с собаками, которые гоняют там, где ходят другие охотники, воспрещается.
С таковыми собаками охотники должны выбирать места, где они не мешали бы охотиться прочим. То же правило соблюдается охотниками относительно собак в пустовке», причем за такое нарушение на охотника накладывался штраф в размере 5 рублей. Что и говорить, охота с подружейными собаками была очень распространена и требовала особого регулирования.
Как было бы здорово, если б в современных Правилах охоты также присутствовала глава об этике охоты!
Как было раньше, и что делать сегодня?
Этот вопрос часто задают мне не только любознательные охотники. И я постараюсь ответить на него, используя (по А.П. Чехову) живую хронологию, причем коснусь не только функционирования общественных организаций охотников, но и природоохранных органов.
Фото Евгения Баранова
В Московское общество охотников я вступил в августе 1951 года, когда мне исполнилось 16 лет. Условия приема в памяти не отложились, но сохранилась справка из школы, адресованная городскому обществу охотников, что я являюсь учеником 9-го класса этой школы. Она, видимо, не потребовалась, так как персонал этой организации меня хорошо знал.
В ту пору я состоял в юношеской секции Всероссийского общества охраны природы, возглавляемой П.П. Смолиным, а помещение нашей организации располагалось в одном дворе с конторой общества (проезд Владимирова, 6), где проводилось много времени при посещении секций «волчатников» и легавых собак (у меня был курцхаар).
Получив охотничий билет, я получил возможность самостоятельного выбора мест охот и, как тогда было принято, приветствовать встреченных охотников предъявлением этого документа. Мое участие в работе секции по борьбе с волками, руководимой охотоведом Московской госохотинспекции И.И. Новиченковым (сбор опросных сведений о волчьих выводках в отдельных районах области), прервалось в 1953 году, когда я поступил в Московский пушно-меховой институт, а с обществом – в 1955 г., когда факультет охотоведения перевели в Иркутск.
Общества охотников тогда представляли собой общества настоящих охотников, приверженцев традиционных русских способов охот. Деятельность обществ охотников и органов Госохотнадзора, работники которого также были членами этих обществ, всегда была взаимосвязанной, слаженной, служащей одной цели: охране госохотфонда (охотничьих ресурсов), его обогащения и рационального использования; нередко эти организации находились в одном здании, и недопустимо умалять роль охотников в деле охраны объектов охоты, равно как и приписывать регламентирующие меры исключительно Госохотнадзору.
Характеризуя охотпользование того времени, я обязан уделить внимание еще одной организации, чья деятельность распространялась на промысловых охотников, а по существу, охватывала всю страну – Центрсоюз. Эта организация, значимость которой можно определить словами «государство в государстве», вынесла на своих плечах всю войну и послевоенную разруху и функционировала вплоть до перестройки (вспомните магазины «Дары природы»). Именно она, в известной степени, поддерживала инфраструктуру «глубинки», являясь ее «кровеносной системой».
Снабжение охотников оружием и боеприпасами, заключивших договора на сдачу пушнины, было бесплатным, а правом на охоту зачастую являлся договор; система содержала свой Научно-исследовательский институт охоты и звероводства (ВНИИОЗ) с филиалами в разных регионах страны, который, помимо научных разработок, имел свою службу учета объектов промысла, успешно обеспечивая его рациональное использование.
Ранее, да и сейчас, право на охоту в нашем государстве не ограничивается имущественными или национальными цензами, и любой гражданин, достигший определенного возраста и выполнивший установленные формальности, может ею увлекаться.
Следует уделить внимание тем формальностям, которые имеют денежное выражение, т.к. социально-экономическое значение охоты не снизилось.
Когда я вступил в общество, плата за охоту в год (после денежной реформы 1947 г.) составляла 10 рублей и марку госпошлины такого достоинства мог сам охотник купить в любом отделении Госбанка или почты и вклеить ее в свой охотбилет, уже не обращаясь в общество. Изменения произошли в конце шестидесятых, после закрепления угодий, когда появились членские взносы, путевки, а позже – и взнос за «отработку». «Поборы» были необременительными, и охотники предполагали, что их тратят на ведение охотничьего хозяйства.
Государство действительно не обделяло вниманием охотничью отрасль, и последняя успешно развивалась, даже не скупилась на эксперименты.
Так, например, в 1957 году по распоряжению Совмина СССР были созданы первые лесоохотничьи хозяйства, а отделом лесного охотоведения ВНИИЛМа была разработана инструкция по внутрихозяйственному охотустройству этих хозяйств. Их организация преследовала цель разработки методов комплексного ведения отраслей лесного и охотничьего хозяйств.
Первым хозяйством, которое подверглось внутрихозяйственному охотустройству, был ГЛОХ «Переславское» (1961 г.), и эту работу проводили авторы инструкции.
Организацию таких хозяйств приостановили в 1969 году из-за несовместимости (по экономическим соображениям) интересов этих отраслей, но в ранге государственных (ГОХ) их продолжали устраивать. Внутрихозяйственное охотустройство получило толчок и сразу стало необходимым элементом при ведении хозяйства в закрепленных угодьях.
Этим я, пожалуй, ограничусь и перейду к ситуации сегодняшнего дня и одновременно извечному вопросу – что делать? Начну в обратном порядке, с охотустройства. В принятом ФЗ «Об охоте…» его нет, но в практике перераспределения угодий его отсутствие у охотпользователя может стать поводом для изъятия охотугодий.
Нужно ли охотустройство? Нужно, так как проект охотустройства содержит кадастровую информацию, без него мониторинг среды обитания охотничьих животных и их численности невыполним; вопрос вырисовывается совсем иной – возможно ли вообще осуществить сбор данных для расчетов кадастровых показателей сегодня?
Суть этого вопроса я уже излагал («РОГ» №№ 29, 30 за 2007 г.), и будет не лишним напомнить еще раз, что условия мест обитания охотничьих животных исторически определяются хозяйственной деятельностью человека, а госохотфонд – всенародное достояние, вне всякой зависимости от форм собственности.
Для кадастровой информации (экологической экспертизы) в сельском хозяйстве используются данные системы севооборотов, выпаса скота и др., а в ведении лесного хозяйства – показатели расчетной лесосеки, подробно изложенные в лесоустроительных материалах.
Сельского хозяйства в зоне Нечерноземья, а это вся покрытая лесом европейская часть страны, где любительская охота преобладает, просто не существует: вместо полей, пастбищ и лугов нашему взору открывается такое, да еще необозримое, чего во все времена в России не видывали.
В лесном же хозяйстве получение нужных данных осложняет Лесной кодекс: ст. 83 часть 2 и ст. 84 часть 2 предусматривают передачу отдельных полномочий органов государственной власти РФ вплоть до муниципальных образований, а это ни много ни мало различные виды пользования лесных участков, аукционы. Все это на основании ст. 86 ч. 4 и ст. 87 ч. 3 не обеспечивается лесными регламентами, а попросту не имеет планов лесных насаждений и таксационных описаний. Так что с проведением внутрихозяйственного охотустройства стоит повременить, пока не появится единая инструкция (методика), отличная от методических руководств, применявшихся ранее.
Характеризуя положение дел с лесным хозяйством, я не стану употреблять ключевые слова – благонамерение, преемственность, предательство интересов, моральный долг и др., а задам вопрос: зачем было нужно ликвидировать единственную в стране рентабельную отрасль экономики?
Ведение госохотхозяйств, несмотря на их дороговизну, позволило решить ряд важных вопросов, связанных с обогащением и рациональным использованием охотничьих ресурсов. В частности, установлено, что разведение кабана сопровождается ощутимым уроном, в первую очередь наземногнездящейся пернатой дичи.
Разведение кабанов – зоотехния, причем «ленивая», и если поголовье кабана в хозяйстве более 250 голов, нужна собственная ветслужба. Самое разумное решение в сложившейся на сегодня обстановке, да и впредь, – отгородить место разведения кабанов забором, для чего и 100 га, а не 50 тыс. га вполне достаточно; будут и свиньи целыми, и у санитарного надзора не будет поводов обвинять охотников в распространении чумы свиней.
Теперь о самом главном. На мой взгляд, сохранение традиций русской охоты и неизменных ее способов (они живы) – основа ведения охотничьего хозяйства России. Обосновывая это, хочу вернуться к охоте в дореволюционный период, и передо мной журнал «Природа и Охота» за сентябрь 1881 г. – орган Императорского Общества размножения охотничьих и промысловых животных и ПРАВИЛЬНОЙ ОХОТЫ. В самом названии отражены задачи и цели общества.
В то время Европа выходила из «стадии пустыни», а Америка создавала с большим рвением национальные парки. Я коснулся этого вопроса еще и потому, что в печати промелькнуло сообщение о том, что Йеллоустонский национальный парк был организован в 1949 году. На самом деле этот знаменитейший парк был организован в 1872 году, а первый был организован в 1863 году в долине Сьерра-Невады, причем все движение в защиту природы началось еще раньше. В 1832 году сенат принял решение объявить государственной собственностью территорию горячих ключей в Арканзасе.
Вернемся к журналу, так как в нем были помещены «Правила охоты в дачах Астраханского общества охотников», с редакционной припиской-рекомендацией принимать их во внимание при организации новых обществ.
Правила содержали три раздела: общие правила, правила охот по перу и правила для общественных охот с облавою и гончими. Анализ этого документа, состоящего из 74 пунктов и 8 примечаний, позволяет сделать вывод, что общества охотников в одном лице выполняли функции охраны и рационального использования охотничьих животных, причем существовало оно за счет членских взносов и штрафов, без какого-либо вмешательства государства; госпошлина была введена в размере трех рублей позже, в 1892 году. В разделе «Общие правила» был такой пункт «Никакая промышленная охота в дачах Общества не допускается…».
Какое положение в охотпользовании сложилось 100 лет спустя (1981 г.) – в процентах от общей площади охотугодий в РФ: объекты спортивно-любительской охоты – 9,3, промысловой охоты – 48,2, природоохранные объекты – 3,1 и резервный фонд – 39,4. Охрана последней категории охотугодий, где охота была бесплатной, осуществлялась Госохотнадзором. Кроме заказников и охотхозяйств на этой площади в качестве эксперимента Главохота начала создавать охотничье-производственные участки (ОПУ), и в целом это мероприятие имело положительный эффект в деле охраны угодий и в ведении охотничьего хозяйства.
Теперь о положении дел с охраной Госохотфонда сегодня. В стране к моменту перестройки было около 45 госзаповедников и 20 республиканских охотничьих заказников и 850 заказников местного значения. Судьба последних неизвестна… В каждом охотничьем хозяйстве имелся «воспроизводственный участок», или заказник, так называемая зона покоя в период проведения охот, она составляла от 30 до 40% пригодных для проведения охотугодий в хозяйстве и в расчет территориальной пропускной способности не принималась.
Далее с реформированием лесного хозяйства отрасль пополнилась армией потенциальных (лесники, рабочие и служащие лесхозов) браконьеров, численность коей трудно подсчитать; скажу лишь, что на лесника в лесах хозяйственного назначения (а зона их совпадает с зоной спортивно-любительских охот) приходился обход в 500-600 га, тогда как на егеря в высокоорганизованных охотхозяйствах (их насчитывалось около 450) – 9000 га, а в приписных хозяйствах РООиР (4650 хозяйств) – более 10 тысяч га. Лесное и охотничье хозяйства лишились охраны.
Весь спектакль вокруг закона об охоте проводится по сценарию обсуждения нового проекта закона об охоте в 1909 г., в котором была заложена идея стеснения неимущих охотников в пользу имущих (охотничий сбор с 3 до 5 руб., 15 руб. весенняя охота, право стрелять гусей и лебедей 40 руб.), но это был уже земельный ценз, были крупные землевладельцы, проект был отвергнут.
Сейчас нет ничего этого, более того, нет ни лесного, ни сельского хозяйств, и, например, за что и на основании чего охотники должны платить за «аренду» лесных угодий, не пользуясь ресурсами леса, а, по существу, охраняя их. Пора наконец прекратить заниматься бесконечными поправками отдельных законодательных актов, оставляя без внимания эгоистические побуждения; надо принять меры по восстановлению госохотнадзора и в целом отрасли, какой она была до перестройки, и привести ФЗ «Об охоте…» соответственно Конституции.
Безусловно также, что развитию спортивно-любительской охоты вокруг городов известный эффект может дать разведение дичи, при условии, если, опять же, не будет стеснена частная инициатива. Судя по тому, как развивается фермерское хозяйство – процесс долгий и мучительный, так как конкурент-монополист в лице МСХ не что иное, как ООО по закупке сельскохозяйственной продукции, преимущественно зарубежной.
