Истории охотников с собаками

Семин Михаил // 4 апреля 2021

Эрих Мюллер // 27 марта 2021

Дмитрий Встовский // 25 марта 2021

Юрий Семенов // 23 марта 2021

Сергей Кононов // 21 марта 2021

Роман Полисецкий // 19 марта 2021

Алексей Дзюбчук // 17 марта 2021

Владислав Шатилов // 15 марта 2021

Виктор Бушменев // 9 марта 2021

Алексей Шабанов // 9 марта 2021

Юрий Золотарев // 4 марта 2021

Роман Полисецкий // 1 марта 2021

Николай Назаров // 1 марта 2021

Сергей Ликсонов // 24 февраля 2021

Татьяна Баулина // 24 февраля 2021

Дмитрий Васильев // 18 февраля 2021

Степан Сивцев // 12 февраля 2021

Эрих Мюллер // 12 февраля 2021

Николай Акулов // 25 января 2021

Алексей Стефанович // 22 января 2021

Рассказы про охоту

Читать охотничьи рассказы весьма интересно и увлекательно. Во всяком случае, если они написаны талантливо и основаны на реальном опыте. Примеры подобных работ во множестве представлены в этом разделе сайта Охотники.ру. Здесь мы собрали достойные произведения наших лучших авторов, являющихся, к тому же, искусными охотниками.

Нельзя не отметить и тот факт, что чтение наших отчетов об охоте – это не просто приятное времяпровождения, это еще возможность получить доступ к полезной информации, к советам и рекомендациям, заслуживающим внимания даже опытных охотников.

Конечно, охотничьи байки – это особый жанр, давно уже ставший притчей во языцех. Считается, будто романтики ружья и шомпола склонны несколько преувеличивать свои достижения, немного кривя душой. Не будем оспаривать данное мнение, которое, как и любое другое имеет право на существование. Скажем только, что уделяем особенное внимание проверке публикуемой информации. Вот почему на страницах нашего сайта вы найдете только правдивые рассказы, в центре которых реальные люди и события.

Чего только не случается на охоте! Но лишь занимательные происшествия заслуживают публикации на нашем сайте, ведь мы предлагаем нашим читателям только самые интересные охотничьи истории.

Охотничьи рассказы

Среди моих охотничьих похождений хочется особенно отметить некоторые интересные случаи.
1.
Однажды осенью мой кобель западносибирская лайка, по кличке Карат, облаивая сохатого, был «снят» волками. Разорвать его они не успели, так как я им помешал. Волков было шесть штук, они перекусили кобелю позвоночник в трех местах и оттащили волоком метров на сто от места нападения. Найдя мертвого кобеля, я оставил его на приваду. Зная, что волки вернутся за ним, я поставил вокруг капканы. Несколько раз они проходили рядом, но к собаке не подходили, видимо были не голодны. Правда, в один из капканов попал колонок. Всю зиму волки не подходили, и только весной в начале апреля я обнаружил, что одного капкана нет. Как выяснилось по следам, подошел волк одиночка и заскочил в крайний капкан. Но по закону подлости на капкане лопнула одна пружина и как раз та, за которую был привязан потаск. Волк с капканом так и ушел. Я пробовал его тропить, но была сильная подтайка. Лыжи проваливались до самой земли, и, пройдя по следу с километр, я «сдох» и вернулся обратно.
2.
Однажды весной я тропил раненого волка и наткнулся на лося, задранного волками. На снегу лежал здоровенный лось-самец, правда, без рогов. У него были объедены только губы и вырваны яичники, да на шее выступила зеленоватая пена. Видимо горло тоже было прокушено.
Я обставил тушу капканами и при очередной проверке в одном из капканов обнаружил незнакомого мне зверя, вернее зверя, с которым я еще не встречался в лесу. Свернувшийся в клубок, он напоминал мне енота. Осматривая его, я все думал, как в наши места мог попасть енот? Потом я обратил внимание на лапы: они были похожи на лапы медвежонка. Тогда я сообразил, что это рассомаха.
Погода в этот день была теплая, солнечная, на проталинах уже появились подснежники, но снегу в лесу было еще много. Шкуру с рассомахи я снял прямо на месте, а тушку оставил там же для привады. Придя домой, я решил вымыть мех на шкуре, уж больно он бы замазан грязью. И когда я вымыл шкуру, то она вместо темной стала светлой, и на голове появились полосы. Только тогда я догадался, что эта рассомаха ни что иное, как барсук.
Вот так и получилось, что, не встречая в лесу ранее ни одного из вышеназванных зверей, я, хоть и имел большой охотничий стаж, не мог сразу определить попавшего в капкан зверя.
3.
Как-то в ноябре месяце пошел проверять капканы. В лесу было сыро, накануне прошел дождь, и снег почти весь согнало.
Капкана на месте не было, только обрывок троссика, да кругом все погрызено. Все ясно: куница ушла с капканом. Поиски были безрезультатными. На следующий день взял собаку и пошел снова искать. Надеялся, может собака где-то найдет беглянку. Полдня ходили с собакой кругами, и ни каких результатов.
Поставил на это место другой капкан и пошел домой. Случайно мой взгляд задержался на чем-то желтоватом, торчащем из болотины. Ради любопытства подошел поближе и увидел мою беглянку с большим ярко-желтым пятном на шее. Оказалось, она попала в капкан двумя передними лапами, перегрызла троссик и ушла от места установки капкана на расстояние в пятьдесят – шестьдесят метров. Наверное, она ушла бы еще дальше, если бы не попала в воду и не утонула.
4.
Однажды куница попалась в капкан №0 сразу тремя лапами: двумя передними и правой задней.
5.
Однажды попалась в капкан куница-инвалид: у нее не было левой передней лапы. Попалась в капкан №0 правой задней лапой. Удивительно то, что капкан стоял высоко и на очень тоненькой веточке. Значит, она и на трех лапах хорошо лазала по деревьям. Лапы у нее не было выше скакательного сустава, видимо, где-то в капкане оставила. Хоть она была и инвалид, но упитана была хорошо и мех был на ней хороший.
6.
Одно время были у меня две западносибирские лайки: Белка и ее отпрыск Карат, обе чисто-белого окраса. Как-то зимой я пошел с ними в лес. Собаки рыскали по лесу, а я шел тихонько позади них и присматривал места, где можно поставить капканы. Вдруг обе собаки залаяли. Я остановился и стал прислушиваться, не лося ли зацепили. Собаки лаяли злобно, но непонятно на кого. Вдруг одна собака завизжала, а другая то лает, то рычит. Ну, думаю, на берлогу нарвались. Быстро вставил в стволы пули и бегом к ним. Подбежав, я остолбенел от такой картины: кобелю в мочку носа вцепилась зубами куница, а сучка поймала куницу за зад и треплет. Карат визжит от боли, а Белка рычит от злобы. Пока я отобрал от них куницу, от нее остались лишь клочья. Как собаки поймали куницу, для меня до сих пор загадка.
Обратно возвращался по дороге, уже смеркалось. Кобель бежал рядом, а сучка – впереди, метрах в ста. Вдруг она сделала прыжок за бровку дороги и, выскочив обратно на дорогу, стала что-то трепать. Я стал звать ее к себе, она ни в какую. Я бегом к ней, она с добычей от меня. После того, как я загнул в бога, душу и мать, она бросила добычу и сиганула в лес. Подбежав, я увидел на дороге рябчика с вырванными потрохами. Оказалось, что Белка на ходу учуяла в снегу рябчика и поймала его прямо в лунке. Так мне досталась дичь на ужин без выстрела.
Аналогичный случай был у меня на реке Вишере. Поехали мы туда за грибами, и я взял с собой собаку. В лесу поднялся выводок рябчиков, и кобель из этого выводка на глазах у нас выхватил одного рябчика. Так вечером у нас была похлебка из дичи.
7.
Год этот выдался сильно снежный. Снегу навалило так, что на лыжах по лесу еле ходишь. Для лосей это беда, волки в этот год много их порезали. Возвращался я как-то из леса домой, уже смеркалось. Вышел на вырубку, смотрю, целая канава через выруб прогребена – лось прошел. Посмотрел – след свежий – и пошел дальше. Скорей бы до дороги дотопать, думаю, а то устал, аж коленки трясутся. Вдруг мой кобель завякал и по этому следу в лог. В логу он залаял, и я понял по голосу – на лося лает. Подойдя к краю лога, я увидел лосиху, которая штурмовала противоположную сторону лога. Собака вокруг бегает, лает, а она упирается грудью в снег и никак не может выбраться в гору. Ногами перебирает, снег осыпается, а она на месте остается. Впечатление такое, будто буксует. Я скатился в лог и подошел к ней метров на десять. Лосиха беспрестанно штурмует горку, снег глубокий, да еще сыпучий. «Вот так вас волки-то и давят», – подумал я и подозвал к себе собаку, чтобы не мешала, а то вертится у нее перед мордой.
Отсутствие впереди собаки или мое присутствие рядом придало лосихе силы, и она с великим трудом все-таки преодолела подъем и встала в ельнике. Я из любопытства решил подойти к ней поближе — ну и подошел метра на три. Стою, наблюдаю за ней, а кобель вокруг нее опять скачет, лает и все норовит куснуть ее. Лосиха же стоит, как вкопанная – уши то прижмет, то поднимет, шерсть на горбу дыбом – фыркает. Вся морда у нее в инее и сосульках. Видно, она сильно устала, дышит тяжело и, похоже, мое присутствие ее не волнует.
Вдруг она как-то вся полностью, на всех четырех ногах выпрыгнула вверх и подмяла собаку под себя. Потом быстро стала на месте перебирать ногами, как бы танцуя – это она хотела собаку забить копытами. Но под копыта собака не попала и, выскочив из под лосихи, прыгнула ко мне под ноги, села на лыжи и так недоуменно смотрит на лосиху: «Что, мол, совсем спятила, кидаешься на меня?» Только по счастливой случайности, а вернее из-за глубокого снега, лосиха не попала копытами на собаку, а только вдавила ее в снег животом.
Я быстро вскинул ружье – подумал, что она снова кинется на собаку, а тут и мне, пожалуй, перепадет. Но лосиха не сдвинулась с места, так же как и кобель: сидит на лыжах, но уже не лает. Тогда я решил первым уйти. Потихоньку пошел в сторону, а сам все смотрю: не кинется ли на меня. Она еще постояла некоторое время на месте и тоже потихоньку пошла в другую сторону. Кобель было снова за ней кинулся, да я его отозвал, и мы пошли каждый своей дорогой.
8.
17 февраля 1980 года на реке Зырянка между первым городским прудом и вторым городским прудом я встретил большого крохаля. По всей видимости, подранком остался с осени.
9.
В начале второй половины сентября я с друзьями возвращался с охоты. Шли по старой лесной дороге. Быстро смеркалось. Вдруг собака моя стала облаивать елку. Мы стали гадать, кто там может быть: если белка или куница, то мы ее выстучим. Было уже темно, ребята достали из рюкзаков фонарики и стали светить на елку. Я же взял большую валежину и стал стучать по дереву, но сколько бы я не стучал, все было напрасно. Решили уйти, но собака не уходит от дерева, а я знал, что она попросту никогда не лает. Уж если в лесу залаяла – значит что-то есть.
Тогда я взял снова кол и пошел под елку. Внутри елки раздались какие-то непонятные звуки. Я спросил у ребят, слышали они или нет. Один мне говорит, вроде как утка крякала. Ну, мы похохотали над ним, и я давай опять стучать по дереву. В ветках раздаются какие-то звуки, собака рядом лает, не перестает. Я уж подумал, наверно куница затаилась и керкает там. Позвал ребят с фонариками под елку, и мы давай светить снизу вдоль ствола. Вдруг из ветвей что-то вылетело, ударило мне в грудь, отскочило, ударило другого парня, у того и фонарик вылетел из рук. Собака моя поймала влет этот неизвестный предмет и начала трепать. Отобрав его у собаки, мы увидели и удивились: им оказался обыкновенный чирок. Как утка могла попасть на дерево – вот это загадка.
10.
Получив в начале сентября лицензию на медведя, поехал в одно из охотхозяйств. Остановился я в деревне Белая Пашня у егеря Брюханова Виктора Яковлевича.
В первый вечер мы поехали с ним на мотоцикле в овсяное поле. Не доехав до поля километра два, мы оставили мотоцикл в кустах, а дальше пошли пешком. До поля оставалось метров триста, когда мне егерь сказал, чтобы я шел дальше очень осторожно, потому что часто медведи приходят кормиться очень рано. Хотя время было еще часов шесть вечера, я стал подходить к полю со всеми осторожностями, а егерь шел сзади метрах в ста.
Осторожно, шаг за шагом я приближался к полю. Остановлюсь, послушаю и опять тихо-тихо вперед. Как только в просвете я увидел очертания поля, то услышал с той стороны звуки, похожие на фырканье, потом что-то мелькнуло по краю поля. Сквозь деревья и кустарник я не понял, что там промелькнуло, то ли птица низом пролетела, то ли зверь какой пробежал. Возбужденный тем, что там кто-то есть, я с прижатым к плечу ружьем, готовым в любую секунду стрелять, вышел на край поля, смотря внимательно туда, где мелькнуло. Из-за такого напряженного состояния я совсем забыл осмотреть все поле, а только пялил глаза туда в кусты, где мне что-то привиделось. Это было непоправимой моей ошибкой.
Вдруг мне почудилось, что на меня кто-то смотрит слева, и, повернув голову туда, я оторопел. На краю поля метрах в пятидесяти сидела медведица, которая, видимо, заметила меня раньше, чем я ее. Я четко запомнил только торчащие уши из овса, самой ее не было видно. Все произошло мгновенно. Я развернулся и выстрелил на вскидку, вернее наугад, так как она в эту же секунду прыгнула с поля под разлапистую ель. Под прикрытием ели она выбежала на вырубку и стала реветь. Я подумал: «Значит крепко зацепил, если так орет». Медведицу я не видел, но ревела она рядом с одного места.
На краю поля была сложена поленница дров. Взобравшись на эту возвышенность, я увидел ее, стоявшую на задних лапах в вырубе. «Надо добить» – мелькнуло в голове. Вскинул ружье, прицелился и… полетел с поленницы вниз головой. Ружье в одну сторону, я – в другую, из носа – кровь, из глаз – искры. Случилось непредвиденное: поленница под моим весом раскатилась. Ружье воткнулось стволом в землю, так что пришлось его разбирать, вырезать палку и выбивать землю. За это время медведица перебежала выруб, спустилась в лог и снова стала реветь.
Решив проверить, попал я в нее все-таки или нет, пошел по ее тропе, внимательно осматривая траву и кусты. Не обнаружив на тропе крови, решил пройти дальше через выруб в лог. Вдруг услышал сзади кряхтенье и треск. Думая, что это егерь меня догоняет, я стал его звать. Этот «егерь», фыркнув, побежал от меня по мелколесью. В той стороне, куда он побежал, раздался выстрел. Я взобрался на большой пень, чтобы лучше просматривать вырубку. Стою на пне и слышу, что сбоку от меня кто-то пробирается по березняку. Я стою, замер, не дышу. Охая и ревя, выскакивает на вырубку, на чистое место медвежонок, которого я принял за егеря. Остановился он от меня метрах в сорока и слушает. Я прицелился, но стрелять не стал, интересно стало наблюдать за ним. Меня он наверняка почуял, потому что повернулся в мою сторону, принюхивается. Голову повернет, наклонит, и так и эдак, носом водит, рассматривает меня. Я стою на пне, не шевелюсь и даже ружье не опускаю. Замер, не дышу. И «егерь» мой не уходит, стоит на задних лапах, как в цирке. Так прошло минуты две-три, у меня запершило в горле и я тихонько кашлянул. Ох, как мой «егерь» подпрыгнет на месте и с ревом кинется в лог! Да, насмеялся я тогда до слез.
Слышу, кричит меня Яковлевич. Я отозвался и сел на пень, поджидая его. Смотрю, метров за двести от меня на вырубку выкатился еще один медвежонок и, не останавливаясь, укатился в лог к матери.
Подошел Виктор Яковлевич и говорит мне:
– Выскочил один медвежонок прямо под ноги, чуть не сбил, ну я впопыхах и промазал.
Я ему тоже рассказал, что случилось. Мы вместе еще раз прошли по тропе медведицы до лога, крови не было, значит, я тоже промазал.
– Ну, это и к лучшему, – сказал он мне. – А то медвежата бы пропали.
Оказалось, что, подходя к полю, я видел мелькнувших медвежат, которые гонялись друг за другом по краю поля, играли, пока мамаша кормилась. После моего выстрела они разбежались по лесу, а мать ревела, сзывая их. Я же подумал, что смертельно ранил ее. Потом один из медвежат, бежавший на зов матери, налетел на Виктора Яковлевича, который шел сзади меня.
Посоветовавшись, мы решили вернуться домой. Достаточно сегодня здесь нашумели. Дорогой мы договорились, что завтра пойдем охотится на другие, более дальние от деревни поля.
На следующее утро мы отправились осматривать дальние поля. В этом охотхозяйстве специально распахивали лесные поляны площадью один – два гектара и сеяли зерновые для подкормки диких животных и птиц. Сеяли в основном овес, правда, убирали мало. Иной год и вообще убирать нечего, так как медведи, а их в этом охотхозяйстве в изобилии, сами убирали урожай. Конечно, они не столько съедят, сколько помнут. Укатают поле так, словно асфальтовым катком по нему ездили, ну а остатки урожая склевывает птица, доедают зайцы, мыши.
Самое дальнее поле было на Всеволодском тракте, около упавшей вышки. Это примерно, километров одиннадцать – двенадцать от деревни. Не доходя до него километра два – два с половиной, в стороне от дороги было самое большое поле. На него-то в первую очередь мы и решили зайти. На краю этого поля была сколочена деревянная будка с окнами-бойницами. Стояла она здесь уже четвертый год, так что медведи к будке привыкли и кормились на поле вблизи ее. К нашему сожалению, на этом поле овес созрел раньше, и медведи раньше выели его почти весь. Осмотрев поле и не найдя свежих следов, мы пошли на самое дальнее поле. Не доходя до того поля метров четыреста, мы уже обнаружили свежие медвежьи следы и помет. Значит, медведи кормятся здесь. И на самом деле овес на этом поле только начал созревать – для медведя это самое лакомство.
Дело было уже к вечеру, так что решили караулить здесь медведя до темноты. На медведя я охочусь не с лабаза, а сажусь внизу на краю поля в кустах, так по моему медведю труднее учуять человека, чем сидящего наверху.
Этот вечер нам успеха не принес. Просидев до темноты, мы пошли домой. Дорога была очень грязная, глубокая машинная колея, темно, так что эти одиннадцать километров показались мне адом. Думал не дойду нормально до деревни, ноги выверну в этих ухабах. Иду, а сам про себя думаю: «Все хватит, они свой хлеб едят», — это я про медведей. При егере же не будешь жаловаться, что идти невыносимо. Завтра, думаю, поеду лучше на уток. Сиди себе в лодке постреливай, не надо грязь эту месить, километры наматывать и ноги будут целы.
Наступило завтра, я выспался, отдохнул, и вчерашние ночные мысли больше не возвращались в голову. После обеда я снова стал собираться на то дальнее поле. Егерь же отказался идти со мной, он еще не отдохнул со вчерашнего нашего похода. Так я ходил еще две ночи с этого поля до деревни. Медведи на поле до темноты не выходили, но когда я приходил вечером на поле, то каждый раз обязательно видел свежие следы и помет. Вероятно, медведи посещали это поле поздно ночью или рано утром. На четвертый раз я решил остаться на поле с ночевкой.
В этот день приехал из города еще один охотник с лицензией. Вечером мы втроем сели на трактор и поехали на дальние поля. Двое охотников остались на поле с будкой, а я пошел на дальнее поле. Мы договорились, что я обратно с ними не поеду, а останусь ночевать в лесу.
На поле я пришел еще засветло. По дороге я обратил внимание на совершенно свежий волчий след. Было такое ощущение, будто я за ним по пятам иду и вот-вот догоню. Вспомнил, как сегодня егерь рассказывал, что в этом районе у него живет один старый волк. Ходит уже второй год одиночкой. Старый стал, вероятно, из стаи выгнали, вот и бродит один по дорогам. Охотиться сам уже не может, так что собирает все, что попадет.
На краю поля я устроился поудобнее под старой липой. (Однажды под этой липой мы караулили медведя вдвоем с другом. Сидим спина к спине, он за одним концом поля наблюдает, я за другим. Сидели долго, смеркаться стало. Вдруг слышу какие-то непонятные звуки. Я в поле впился глазами, от напряжения слезы из глаз идут, на поле-то уже сумерки. Ну, думаю, где-то на краю мишка овес чмокает. Я ружье на изготовку, вдруг мой друг как захрапит, меня на месте прямо подкинуло, и спина мокрая стала. Ох, и поматерил я его. С тех пор вдвоем никогда не сажусь.)
Сижу, слушаю, как птахи стрекочут. Они ведь медведя сразу выдают своим поведением, когда он подходит или обходит поле. Вроде все птицы успокоились, пора и мишке выходить, а его все нет и нет. Перед самыми сумерками начал моросить дождь, сначала чуть-чуть, потом разошелся. Я промок, и ночевать в лесу в такую сырость мне расхотелось. Медведь не пришел и в этот раз. Не дожидаясь темноты, я решил идти к трактору, а то те двое могли уехать без меня в деревню. Топать по грязи в темноте мне не хотелось, и я быстрым шагом, почти бегом направился к трактору.
Отойдя от поля с километр, я увидел, что по темной дороге движется какой-то серый зверь, и движется как-то странно, от обочины к обочине. Было уже темно и понять, что за зверь впереди, я не мог. Дорога заросла высокой травой, только посередине тропа протоптана и зверь мелькал светлым пятном в этом прогале. Темнота скрадывала его размеры. Я подумал: «Может барсук», – и опустил ружье, потом вспомнил волчий след и стал ждать, когда снова это светлое пятно покажется в прогале дороги.
Вдруг на том месте, на обочине дороги появилось что-то большое и темное. Расстояние скрадывала темнота. В голове сразу сработало – медведь. Потом, приглядевшись, мне показалось, что это очертания лося, вышедшего наполовину на дорогу. Еще секунду и я бы нажал на спусковой крючок. Фу ты, аж в холод бросило, чуть лося не застрелил. Но вдруг эта лосиная голова выросла над дорогой метра на два, как мне показалось, и уже ясно сложились очертания здоровенного медведя.
Я вскинул ружье и выстрелил в эту «гору», таким он мне показался большим. Медведь с ревом и треском бросился вправо от меня в лес. Тут же появился светлый зверь, я выстрелил два раза по нему, не сходя с места. Он с ревом бросился влево от меня. В это время я услышал, как заводят трактор, тогда я заломал несколько кустов для метки, где стрелял и побежал к трактору. Утром разберусь по следам – подумал я – попал или нет.
Пробежав метров триста, я повернул на дорожку влево и тут на повороте столкнулся еще с одним медведем нос к носу, который бежал на махах мне на встречу. Медведь, как и я, не ожидал такой ночной встречи и на секунду замер метрах в десяти от меня, вероятно, оценивая обстановку. Мне же оценивать обстановку было некогда, ружье само соскочило с плеча и, не целясь, я два раза успел выстрелить в него. Наверное, я бы выпустил весь магазин в него, если бы ружье не заклинило. К моему счастью смертельно раненая медведица бросилась не на меня, а в сторону и скрылась в молодом березняке. Это я уже понял только на следующий день, а тогда я не мог трезво оценить обстановку. За какую-то минуту произошла встреча с тремя разными медведями, все это сразу и не переваришь.
Посветив спичкой на то место, где стояла медведица, я крови не обнаружил. Фонарика со мной не было, а от спичек какой там свет. Вся земля была устлана опавшими листьями, так что в этой пестроте сразу кровь-то и не увидишь. Решив разобраться со всем этим утром по свету, я побежал дальше. Услышав мои выстрелы, охотники заглушили трактор и стали ждать меня. Прибежав к ним, я все рассказал. Оказалось, что светлая – это была седая медведица, которую они тоже видели в этот вечер на своем поле. Сопоставив факты позднее, я выяснил, что медведь и две медведицы были у них на краю поля, но, видимо, почуяв людей, они решили перейти на поле ко мне. По дороге я с ними и встретился. Почему медведь был с двумя медведицами вместе, точно установить не удалось. Может быть, гон по какой-то причине затянулся.
Встав утром пораньше, я зашел за охотником, который приехал вчера. Он ночевал у другого егеря Петра Степановича. Взяв с собой собаку, которую он привез с собой, мы пошли искать стрелянных мною медведей. Не доходя с километр до последней стрелянной мною медведицы, я заметил, что на дороге дерн весь выдран и скручен кусками в рулон. Я подумал сначала, что кабаны копали, но на земле были отпечатки только медвежьих лап. Так на протяжении примерно двухсот метров вся тропа, по которой я вчера шел, была свернута словно ковер. Если бы медведь кормился личинками, то было бы видно по следам, да и дерн весь целый, не разорван, и главное, дерн содран только с тропы, по которой я шел, а справа и слева от нее он целый.
Пока я осматривал это место, мой товарищ с собакой ушел вперед. Вдруг я услышал выстрел впереди и сразу же рванул туда. На ходу я услышал еще один выстрел и прибавил скорости. Подбежав к этому охотнику, я увидел, что метрах в сорока от него, прямо на дороге лежит медведица темного цвета. Собака, которая всю дорогу не отходила от его ног, подбежала к медведю, ткнулась носом в него и, поджав хвост, рванула обратно, проскочила у хозяина меж ног и припустила в деревню. Сколько он ее не звал, она так и не вернулась.

11.
В конце ноября 1985 года в районе поселка Первомайка в капкан №1 попался соболь на приманку из белки.

12.
Утка на елке.
Во второй половине сентября я вместе со своими друзьями: Воеводкиным А.М., Головиным Ю.А., Водолазовым В.А. поехали в Яйвинское охотхозяйство БАТЗ. С собой взяли двух собак: моего Карата и Воеводкину Тайгу.
Приехали в поселок Первомайка уже к вечеру, примерно часа в четыре – пять. Однако сразу же взяв ружья, пошли в лес. Мы решили пройти вдоль реки Уньва до Чертого моста и вернуться обратно до темноты.
Собаки шныряли вдоль дороги по лесу впереди нас, иногда вспугивали рябчиков. Вспугнув рябчика, Тайга долго лаяла на то дерево, где он сидел. Карат сначала подходил к ней. Постоит понюхает, послушает и убегает, а Тайга все заливается. Тогда мы ее подзываем и идем дальше. В этом году урожай черемухи. Старая дорога, по которой мы шли, заросла с обеих сторон черемухой. Так и движемся по дороге от черемухи к черемухе, выбирая те, на которых ягоды покрупней и послаще.
Ближе к речке черемушник кончился. Подойдя к старому мосту через Уньву, решили перекусить, да и пить очень хотелось после черемухи. Перекусили, отдохнули и дальше. Перешли через речку по скользкому бревну – все, что осталось от моста – и разделились на две группы. Я с Водолазовым пошел по старой узкоколейке, а Саша с Юрой пошли берегом речки.
Узкоколейка была старая и уже заросла осинником, березняком и ивняком. Мы шли по набитой тропке. Справа по косогору вдоль узкоколейки тянулись старые зарастающие вырубки, слева – речка. Услышав справа хлопанье крыльев, вскинули ружья, однако косач, поднятый на вырубке Каратом, промелькнул далеко впереди нас и сел на высокую отдельно стоявшую сосну. Посадив на дерево косача, Карат стал его облаивать. Теперь оставалось только осторожно подкрасться к сосне.
Облаивая тетерева, Карат поворачивал голову в нашу сторону и ждал, когда мы подойдем. Я знал, что в этом месте птица пуганная, и вряд ли Володя, который подкрадывался к косачу, подойдет к нему на выстрел. Так и вышло. Не выдержав собаки, тетерев снялся и «ушел» налево от нас через речку. Карат кинулся за ним, а мы двинулись дальше по тропе.
Через некоторое время я сказал Володе, что пройдусь по вырубкам, а он двинулся по тропе, которая вилась по середине узкоколейки. Свистнув Карата, я пошел вправо на косогор. Пройдя по вырубкам с километр, я видел только одного вальдшнепа, который вылетел у меня из-под ног. Выстрелить помешал густой осинник.
После этого я вернулся на узкоколейку и по ней пришел на Чертов мост. Оказалось, что я пришел первым. Сел на берегу и стал ждать, Карат лег рядом.
Вскоре, берегом речки подошли Володя с Юрой, не было только Саши. В этом месте держался рябчик – это я знал прекрасно, так же я знал, что Саша страшный рябчатник!

13.
Весь февраль 1984 года я занимался зимним учетом охотничьих зверей и птиц. Прокладывал лыжню на учетных маршрутах, пробных площадях. Весь световой день обычно проводил в лесу.
На этот раз сумерки застали меня недалеко от деревни Разим, и я решил заночевать там, у знакомого охотника. Рано утром, позавтракав, я пошел по одному из учетных маршрутов. Погода с утра была тихая, морозец градусов шесть – семь.
Спустившись от деревни к реке Яйва, я увидел на дороге два совершенно свежих следа волка. Видимо они прошли на рассвете. Направление следов было мне навстречу. Волки, то двигались по дороге, то по льду речки возле берега. На самой реке льда уже не было от поселка Яйва до деревни Разим, это примерно километров сорок.
Так я дошел до устья лесной речки Сибирка, которая впадает в Яйву, и свернул на старую лесовозную дорогу, которая ведет в поселок Первомайка. Пройдя с полкилометра, я увидел свежие лосиные следы. Со мной была собака молодой кобель, западносибирская лайка по кличке Карат, который, увидев наброды, стал искать хозяев этих следов.
Я стал наблюдать за его поиском. Несколько раз, мелькнув через дорогу то в одну, то в другую сторону по лосиным набродам он скрылся в лесу. Я ждал, что будет дальше, так как еще не разу не видел его работу по лосю.
Минут через десять он залаял. Сначала лаял не решительно. Гавкнет раза два – замолкнет. Мне было не понятно, то ли он лает на лосей, то ли на белку. Я стал подкрадываться к тому месту.

14.
Антон и зверь.
Это было летом, летом.
Это было – не знойным летом.
Это было вовремя.
Конечно вовремя для меня, во-первых, и для сына, наверное, а даже точно, во-первых.
Сейчас много смотрят дети фильмов ужаса, насилия и т.д., но когда мне сын сказал, что это страшнее любого боевика, мне стало приятно.
Прошло уже два года после этого случая. Сын тогда меня уважал, как любимого героя или каскадера, только не «Голливуда», а нашего, настоящего.
Мы с женой поженились в день молодежи. Год, число не имеет значения. Просто мы так захотели.
В это лето, когда у нас уже был второй ребенок – Антон – мы с женой жили самостоятельно, эта, как я думаю, независимость помогала, или помогает быть собой.
С самого детства я боялся всего, если был один. Мне, как я помню, было всегда страшно.
Однажды взрослые ребята придумали мне кличку – Кончик, я думаю это от моей фамилии, Наконечников. И вот когда меня выделили из всей толпы «старшие», я стал независимо ни от кого среди своих однолеток лидером. Это дало мне незаслуженную репутацию лидера.
По натуре я всегда был трусом, вернее словесным трусом. Словами меня можно было убить наповал, но физически, хотя я и не обладал силой, мне не было равных на определенном отрезке времени и на определенном участке.
Один раз я посмотрел в глаза своей однокласснице, и потерял себя, как я думаю, навсегда. Прошло много лет, прошло много всего, но я уже не могу хоть на секунду стать таким, каким был до встречи с ней.
Прошло определенное время, сын стал взрослей, и я так думаю, он поменяет это зрелище на «американскую шоколадку», или лучше он соберет своих знакомых на смотрины, а сам будет за кадром.
Но тогда было так. Конец июня, день молодежи. Мы с сыном приготовили стол, прошел день, наступил вечер – мы были ни кому не нужны (мое личное мнение).
После десяти вечера я позвал сына прогуляться с собаками по лесу. Он, похоже, только этого и ждал, потому что без ружья, он знает, я не хожу.
Было еще светло, мы шли с сыном вдоль старой дороги, вдруг одна моя собака залаяла, причем очень грубо. Не обращая на нее внимания, мы шли по дороге и высматривали первые настоящие грибы – в это время обычно появляется первый слой красноголовиков, белых и т.п.
Погавкав, Карат выскочил к нам на дорогу, и, увидев, что мы рядом, кинулся обратно в лес. За ним увязался щенок, который шел с нами. Через мгновение они на два голоса стали облаивать кого-то.
Мы с сыном зашли в лес – так было интересно, на кого они тявкают. Собаки у меня были белого цвета, их очень хорошо было видно даже на расстоянии. «Гав, гав!» – и крутятся у кустарника, от нас – метров пятьдесят. Я подумал, что они нашли куницу, потому так яро лают, и осматриваю ближние елки. Сын мне говорит: «Папа, а я красноголовик нашел!» Конечно, я обрадовался – не всегда в день молодежи можно поесть грибы, причем не сморчки и строчки, а настоящие. Такой был красивый красноголовик. Но только я опустил глаза от вершин елок, как увидел того, на кого мои собаки заливались.
Сыну я сказал: «Антон, здесь медведь!» – и показал ему. Косолапый стоял метрах в тридцати от нас и оборонялся от собак, отмахиваясь передними лапами.
Машинально переломив ружье и выронив дробовые заряды на землю, я вставил в стволы пули. Медведица, не выдержав натиска собак, отбежала.
– Антон, брось грибы, ты же видел, здесь медведь, я пошел за ним.
Как у меня потом болело сердце, да не только сердце – мне было страшно за сына.
Увидев медведя, я, забыв все, как охотничья собака кинулся за ним. Правда, я успел перезарядить ружье пулями и вперед.
Он отбежал недалеко – собаки его остановили и стали облаивать. Примерно на расстоянии пятьдесят метров, я ее – это была самка – хорошо видел. Собаки работали хорошо, может и не хорошо, но это мои собаки, первый раз работали по медведю. Одному был год, а второму – три месяца.
Забыв про сына, увидев медведицу, я решил победить ее. Это был мой 16 медведь. Бегом через кустарник, я бросился на прицельный выстрел. Эта самочка была не так глупа, с собаками работала, как пишут в литературе, а вот меня не хотела подпускать.
Рыкнув на собак, она кинулась в глубь леса. Метров через триста – четыреста собаки ее догнали, и опять у них начался свой разговор.
На лай собак я бежал, чуть ли не с закрытыми глазами, боясь оставить их на кустах или валежнике. Обежав валежину, я увидел ее, стоявшую на задних лапах и отмахивающуюся передними лапами от собак. Ее я видел хорошо, так же как собак. Вернее, собаки белые, крутились вокруг нее, и их хорошо было видно, а она стояла, может сидела – не знаю; я видел ее голову отлично из травы.
В голову ей я бы не смог попасть, потому что она рыкала постоянно на собак, тогда я прицелясь в голову, опустил мушку ниже, примерно в окончание шеи.
Тот кто хоть раз охотился на медведей… Да нет, если не видишь других деталей, обычно стреляешь по интуиции.
После выстрела, она замерла, потом развернулась и побежала. В это же время завизжал щенок и кинулся ко мне. Когда я выстрелил второй раз по бегущей, она упала, перевернувшись через голову. В голове у меня пронеслось: готова. А тут еще щенок под ногами, голова в крови. Она ему лапой разорвала ухо, а ему бедняжке три месяца от роду. Наверное, если бы был больше, не стал бы возле нее крутиться.
После второго выстрела, потеряв ее из вида, я пошел на место первого выстрела, щенок за мной, а вторая собака, как оказалось, пошла дальше за медведем.
Увидев на траве кровь, носом ткнув щенка в след и убедившись, что он понял, я пошел по следу. Что такое след летом, может меня понять только охотник или, вернее, человек, живущий рядом с лесом. Травка кое-где помята, кусты раздвинуты, и везде мазки крови. Даже пройдя через иван-чай, она сделала его красивее, то есть бордовее.
Унюхав кровь, мой щенок с порванным ухом осмелел и рванул вперед, а там уже его брат остановил медведицу и облаивает. Без всякой осторожности, на лай собаки, через кусты и заросли, оберегая глаза, вернее с закрытыми глазами, я шел на открытый участок леса. Медведя я не видел, обе собаки усердно лаяли на мелкий кустарник. Держа ружье на изготовке, я подошел к собакам и тихонько им скомандовал: «Взять!»
Только они кинулись в кусты, как оттуда молнией, как мне показалось, выскочила медведица и прямо на старшего кобеля. Он успел увернуться и – ко мне под ноги, где уже сидел щенок.
После выстрела медведица кувыркнулась через голову и стала крутиться на месте. Собаки от меня ни на шаг. Я сделал для страховки очередной выстрел по ней (она была от меня метрах в семи-восьми), тогда она вскочила и побежала от меня, вернее не от меня, а как бы под малым углом от меня, но на меня не бросилась.
Моментально перезарядив ружье, я стал командовать собакам: «Поискать, поискать!» Нехотя, но они ушли по следу. Я же, идя по измятой траве, пытался определить, куда она побежала. Определить след было сложно, крови на траве уже не было, и собаки почему-то уже не шли вперед.
Хоть на меня напрямую медведь ни разу не нападал, все равно я решил подстраховаться. Собаки вперед не идут, трутся у ног. Я несколько раз возвращался до того места, где последний раз видел кровь на траве и кустах. Собаки от меня не отходили. Про сына я забыл, а он за мной, оказывается, по пятам бежал, боялся в лесу заблудиться.
Впереди было мелколесье и несколько упавших старых деревьев. Разобравшись в следах, я пошел по тропе, но собаки стояли в стороне от меня и нюхали, вернее их морды были направлены не по следу медведицы.
Мне было не понятно, почему они не лают, если чуют зверя. Зная повадки косолапых, я не пошел по следу, а подошел к собакам и стал их посылать вперед. Они не шли.
Вдруг сзади сын мне говорит, что за тем валежником что-то хрипит. Я, конечно, этого не слышал, со слухом непорядок.
Держа ружье, заряженное дробью, на изготовке (пули кончились), я стал травить собак на то место, где сын слышал хрип. Мое присутствие и команды на собак повлияли, и они бросились на валежник.
Что такое время или вернее мгновение, я сказать или описать не смогу. Меня поймет тот, кто испытывал это же, не обязательно это должно быть связано с охотой. Мне кажется – это состояние души, а противостояние чему-то или кому-то не обязательно.
Вылетает зверь с раскрытой пастью, собаки – в стороны. Расстояние было такое, что первый мой дробовой заряд уронил его только благодаря динамическому удару. Встав снова на задние лапы, с ревом, он решил задавить меня, а может мне тогда так показалось.
Наставив ружье в упор, я выстрели еще раз. Медведицу отбросило выстрелом. Перезарядив ружье, я выстрелил ей в голову в упор еще раз.
Уже стало смеркаться. Я достал нож и начал разделывать зверя, вдруг слышу слова сына: «Папа, это страшнее боевика!» Никогда у меня не тряслись руки, но после этих слов я испугался. Испугался в том смысле, что я весь отдался поединку, забыв самое главное – забыл, что со мной сын. Я у него никогда не спрашивал, испугался он медведя или нет, только он мне тогда сказал: «Папа, почему у тебя стали дрожать руки, ведь ты не разу не промазал?»
Выбросив потроха из косолапого, даже не сняв шкуру, а просто вставив во внутрь рогатины, мы пошли к тому месту, где сын нашел красноголовик. Ведь все-таки день молодежи, наш с женой праздник, а как летом без грибов!