Таёжные истории – Звериное чутьё спасло жизнь охотнику

Множество трагических историй про разбитые человеческие судьбы, хранит наша Сибирская земля. Целыми семьями ссылали сюда неугодных для власти людей – по железной дороге или по реке, на баржах.

Одно из таких печальных свидетельств, таит урочище Тунгусский бор. Нет, это не там, где упал Тунгусский метеорит, а здесь на Томской земле.

Урочище Тунгусский бор – расположено в районе села Батурино (Томская область), в верховьях таёжной реки Тунгуска.

Вплоть до сегодняшнего времени там сохранилось несколько полуразрушенных деревянных бараков и заброшенное кладбище. Это страшное место наводит настоящий, леденящий душу ужас на всякого грибника или охотника, случайно забредшего в эти края.

Мой дядя, заядлый охотник с многолетним стажем, и без охоты, тайги и своих верных товарищей, сибирских лаек – он и жизни не смыслит. Поэтому старается не пропускать ни один охотничий сезон. Выписывает путёвку на зверя, снаряжает свой УАЗ, запускает на заднее сиденье охотничьих собак – и едет с ними в тайгу.

Несколько лет назад, решил он отправиться в село Батурино к своему давнему другу детства, который уже много раз приглашал его в гости. Созвонившись с товарищем и предупредив его о своём приезде, он отправился в дорогу.

Приехал он к другу только ближе к вечеру, так как по дороге заезжал проведывать свою сестру, живущую в том же районе. Как положено, сели за накрытый стол и начали разговоры о житье-бытье. Вдруг в избу вбежала запыхавшаяся женщина, оказавшаяся соседкой товарища, и со слезами на глазах стала просить о помощи.

Оказывается что её муж, опытный охотник-промысловик ещё неделю назад уехал на снегоходе в лес, там у него поставлено охотничье зимовье.

Но до сегодняшнего дня, так и не вернулся. А буквально несколько минут назад, домой прибежала его охотничья лайка, но без своего хозяина. Женщина запустила её в вольер, а она воет и рвётся опять в тайгу.

Мужчины сразу поняли, что к чему и стали снаряжаться на поиски человека. Хозяин пошёл заправлять свой «Буран», а соседке сказал дойти до Иваныча, у которого то же был снегоход. И буквально через полчаса, трое мужчин на двух снегоходах, пустив впереди себя собаку пропавшего охотника – отправились по её следам на поиски.

В тот день стояла сухая погода, без снега, и «двойные» собачьи следы были очень хорошо видны. Но ехать приходилось по ночной зимней тайге, аккуратно обруливая большие кусты и поваленные деревья, поэтому два снегохода оказались очень кстати, так как старались объезжать преграды с двух сторон, чтобы не потерять собачий след.

Буквально после полутора часов поисков, яркий свет мощного фароискателя выхватил из темноты силуэт человека. Полузамёрзший охотник, сильно прихрамывая на одну ногу, шагал им навстречу — опираясь о приклад своего карабина. Мужики быстро усадили его на свободное место снегохода и повезли домой.

Вот что он им потом рассказал о случившемся…

«Как обычно приехал я на несколько дней в своё зимовье, проверить кулемы и самоловы на пушного зверя, да прогулять свою Западно-сибирскую лайку — по кличке Рада.

Существует две версии происхождения этой довольно древней породы собак. По одной версии — прародителями первых Западно-сибирских лаек стали таёжные волки Ханты-Мансийского автономного округа, которые в результате кропотливого селекционного отбора приобрели лояльность к человеку, но при этом не потеряли отличных охотничьих качеств. Согласно другой версии – порода была получена путем скрещивания двух аборигенных лаек: остяцкой (хантыйской) и вогульской (мансийской).

По приезду стал каждый день объезжать свой промысловый участок и проверять ловушки. Но как назло всё было совершенно пусто, поэтому в один из дней, решил я попытать счастья немного подальше от своего обычного участка лесования. Завёл «Буран», взял собаку и отправился в незнакомую мне тайгу. Два часа я нарезал «буранки» по хрустящему снегу и решил остановиться, чтобы собака немного отдохнула и потом отправиться назад. Заглушил снегоход и стою отдыхаю, как вдруг показалось, что услышал совсем неподалёку звонкие детские голоса.

Было очень странно и скорее даже страшно услышать их в совершенно безлюдной зимней тайге. Но глупое человеческое любопытство взяло вверх и я направился в ту сторону. Собака тоже начала беспокоиться и рвалась назад, а я настойчиво шёл вперёд.

Через какое-то время за тёмными стволами вековых сосен я увидел заброшенный посёлок из нескольких полуразрушенных бараков. Я решил проверить, что к чему и пошёл к одному из них. Никаких следов вокруг не было, но голоса то я отчётливо слышал, да и моя Рада тогда залаяла именно в том направлении — а она никогда не ошибается.

Только я зашёл в старый барак, как вдруг услышал громкий детский крик, — «Беги, беги наружу!» А я стою как вкопанный и пошевелиться не могу. Тут собака как вцепится в мою ногу мёртвой хваткой и давай тащить меня из этого барака. А у меня толи от сильной боли, толи от страха, аж сердце защемило. Но тут в моей голове, как будто тумблер щёлкнул и снова громкий голос — «Беги, беги!» Я с Радой наружу. Только мы выскочили, а крыша барака со страшным треском, хрясть и провалилась вовнутрь здания. Окажись мы там, так бы и остались под обломками балок и огромной кучей снега.

Я стою, а поджилки все трясутся от сильного выброса адреналина, и понять ничего не могу, что это сейчас было. А Рада так и не отпускает мою ногу, и продолжает тянуть меня назад к снегоходу. Быстро завёл «Буран» и рванул оттуда. Еду по своей же «буранке», почти уже до зимовья добрался, да немного не рассчитал скорость и кувыркнулся в сугроб. На прокушенную ногу наступить даже больно, не то чтобы снегоход из сугроба вытаскивать. Достал карабин и еле доковылял до зимовья.

Наутро, сменил повязку и еле-еле натянул унты на распухшую ногу, а затем потихоньку пошёл в сторону дома. А собаку решил вперёд себя пустить и не прогадал, так бы и замёрз на полдороги — если бы вы вовремя не подоспели и меня не нашли…»

Настоящий охотник должен добыть медведя и глухаря?

В охотничьей среде бытует мнение, что настоящим охотником себя может считать только тот, кто добудет глухаря на току и медведя. Добыча медведя тогда для меня казалась событием нереальным, а вот взять на току глухаря было делом вполне возможным.

И вот поезд уже мчит меня все ближе и ближе к вятским лесам, к знакомому охотоведу Михалычу.

Я здесь уже не первый раз, все как всегда: сначала теплая встреча на вокзале, потом по асфальтированной дороге на «Волге», дальше на УАЗе.

В охотничьей избушке отметили открытие охоты, вечером успели немного побродить без ружей в окрестностях – и спать.

Подъем ни свет, ни заря. Ночью поднялись, напились чаю – и в машину, до тока ехать несколько километров.

Да по какой дороге! Думаю, при всем богатстве воображения Николай Васильевич Гоголь таких дорог представить себе не мог. Фары то и дело выхватывали из темноты огромные, залитые бурой водой ямы, бешено работающие дворники не могли справиться с мутной жижей, заливающей лобовое стекло.

УАЗ рассекал воду как глиссер, натужно ревел, его бросало из стороны в сторону, иногда машина угрожающе кренилась, но водитель скорости не сбавлял.

По кузову неистово хлестали ветки, бились стволы небольших деревьев. Наконец и на такого водилу-удальца нашлась управа: в одной из луж УАЗ прочно встал. Вытащить его можно было только лебедкой. Я открыл дверь. Вода колыхалась у самого порожка.

Чтобы вылезти из машины, пришлось разворачивать сапоги. Засучив рукава, стал ощупывать под водой колеса, пытаясь одеть муфту лебедки. Оказалось, что выступающая втулка колеса плотно сидела на каком-то осклизлом бревне.

Попытка отодвинуть бревно закончилась тем, что я сел по плечи в мутную ледяную воду, но колесо все-таки освободил, и УАЗ медленно вылез из западни. Видок у меня был соответствующий, но, как ни странно, особого холода я не чувствовал. Отжал одежду, вылил из сапог воду, и мы понеслись дальше.

Было еще несколько непредвиденных остановок. Прибыли на место, когда уже рассвело. Место тока оказалось не окраиной глухого болота, как я себе его представлял, а скорее чем-то напоминающим дачное место в сосновом бору. По словам егеря, до ближайшей деревни было километров пятнадцать, однако на току я встретил двух или трех охотников, и еще запомнилось большое количество глухарок, с квохтаньем срывавшихся с вершин сосен.

Излишне говорить, что глухаря мы не слышали и не видели. Вернувшись к нашей избушке, сушились, долго пили чай, сидя у костра и развлекались тем, что подманивали рябчиков, смело вылетавших на манок из чащи и садящихся на деревья вокруг поляны, совсем рядом с горящим костром.

Доверчивость птиц умиляла, а принимаемые разгоряченными петушками позы были очень забавны.

Вечером я решил сходить на тягу. Показалось странным, что егерь как-то без энтузиазма на это отреагировал. Причина его «равнодушия» стала понятна после «тяги». Над выбранным мной просто-таки «хрестоматийным», по подмосковным понятиям, местом не протянул ни один вальдшнеп. Когда я вернулся к костру, егерь сказал, что толком в этих местах тяги нет, и на них здесь никто не охотится.

Назавтра было решено ехать на какой-то особенный ток. Дорога в ночном лесу уже не показалась такой жестокой, наверное, уже начала привыкать к «национальным особенностям». Приехали на место по-темному. Вылезли из машины. Тотчас над нами процикал вальдшнеп, а неподалеку заорал самец белой куропатки.

Пока все шло как по писаному. Вскоре мы услыхали и глухаря. Егерь сказал: «Слышишь? Подходи». Не надеясь на свой слух, я попросил его сопровождать меня: «Делай за мной не более двух шагов и руками не размахивай, можешь сунуть их в карманы». Мы двинулись, оказалось, что под песню я действительно не успеваю сделать более двух шагов.

Пару раз пытался сделать три, но последний шаг был уже не под песню, правда, все обошлось. Мне показалось, что подошли мы к глухарю удивительно быстро и просто. Я сразу увидел его, сидящего на кряжистой невысокой сосне, и хотел уже стрелять, но егерь не дал мне этого сделать, пока не увидел глухаря сам.

Позже он объяснил, что сплошь и рядом охотники палят по причудливым сучкам или по густым веткам. Получив добро, я ударил единицей, целясь глухарю в шею. Глухарь тут же наискось замертво повалился на землю, прочертив черной полосой свой последний полет. Через мгновение он уже был у меня в руках. Выстрел не нарушил течение тока.

В нескольких местах еще слышалось токование. Добытая птица разожгла охотничий азарт егеря, и он, попросив у меня ружье, стал подходить ко второму глухарю. Я же остался у своего трофея.

Рассматривая петуха, я услышал сравнительно близко токование еще одного глухаря. Очень хотелось попробовать самому подойти к нему, но, оглядев однообразный лес, я понял, что есть большая вероятность заблудиться.

Кроме того, наверное, во время подхода к глухарю я пробил сучком сапог, и в него постоянно заливалась бодрящая вода, стоявшая на всем пространстве тока. Взобравшись на сухую кочку, мне оставалось только слушать глухариную песню издали.

Егеря долго не было, я уже порядочно замерз на своей кочке, когда наконец раз за разом раздались два выстрела, а через некоторое время появился егерь – пустой.

Как это свойственно многим деревенским охотникам, он зарядил ружье то ли картечью, то ли номером дроби со многими нулями и, конечно, промазал.

Рассказ охотника о случае в лесу (другое Королевство)

Другое Королевство: Рассказ охотника о случае в лесу

Я был охотником всю свою жизнь. С малых лет мой отец и дед брали меня с собой на охоту, учили ставить силки, читать следы диких зверей и обращаться с ружьём.

К пятнадцати годам я мог со ста шагов попасть белке в глаз — настолько хорошим стрелком я стал.

Когда земля забрала моего деда, я был ещё молод и холост, продолжая ходить на охоту со своим отцом. Отец ушёл к предкам, когда моя жена родила мне первенца. Именно ему я хотел однажды передать все знания, полученные от моего отца и деда, чтобы он продолжил наше славное дело, но дьявол меня забери, если я смогу ещё раз прикоснуться к ружью!

В то злосчастное утро, мой друг Йохан, как всегда, ожидал меня на старом пне недалеко от леса. Следует уточнить, что Йохан друг не в привычном понимании слова — мы знакомы уже семь лет, но ни разу не разговаривали по душам и не ходили друг к другу в гости. Йохан немногословен — всё, что он обычно говорит, так это «хм» да «так», но он этими двумя словами способен сказать больше, чем мать моей жены, которая прочитала две книги, а говорить понятно так и не научилась. Ужасная женщина!

Но к делу — найдя Йохана на привычном месте, мы забили свои трубки и какое—то время молча дымили: Йохан по привычке, а я же был недоволен подгоревшей свининой, которую я съел на завтрак. Следовало устроить взбучку нерадивой жене — подумает читатель, но моя Ивон не из тех, кого можно колотить — рука у неё тяжёлая, а я с утра бываю не очень проворным и увернуться не успею. Но продолжим.

Выбив как следует трубки, мы с Йоханом направились в самое сердце леса. Животные уходили всё глубже в лес из-за развивающейся активности человека, но так просто от нас было не спрятаться. Завтрак в моём желудке успокоился, и я принялся рассуждать о том, что ждёт человека через сто лет. Йохан на мои слова реагировал привычными «хм» да «так», но я понимал, что мои мысли и предположения ему по душе.

Через два часа нашего путешествия, Йохан молча поднял руку, чем призывал меня остановиться. На земле были свежие следы — то были следы доброго кабана. Судя по глубине следов, весу в нём было фунтов двести пятьдесят, о чём я и сообщил Йохану, на что он согласно кивнул, сказав «так».

Махнув рукой, веля следовать за ним, Йохан двинулся вперёд, внимательно разыскивая глазами следы дикого зверя. Мой завтрак уже забылся, а потому я уже представлял, как отужинаю добрым зажаренным окороком, мысли о котором привели меня в отличное расположение моего духа.

Через полчаса я уже чувствовал запах кабана и наши шаги сделались мягче, чтобы ненароком не спугнуть зверя. Йохан начал слегка подпрыгивать при ходьбе — верный знак того, что он чует того кабана не хуже меня.

Моя душа обрадовалась, когда Йохан поднял руку, но прислушавшись, я понял, что это не ради зверя — вдалеке раздался девичий крик. Часть меня расстроилась упущенной добыче, но другая же часть воспылала благородным желанием помочь. Йохан поддержал меня, без всяких слов двинувшись в сторону, откуда раздался крик.

Через десять минут мы набрели на небольшой крепкий дом — в наших краях такие не редкость. Внутри было тихо, потому мы смело пошли к нему, не теряя бдительности.

Дверь дома была открыта, и Йохан зашёл в него первым. Я сразу понял, что что-то тут не так, потому что вместо привычного «так», Йохан произнёс «так-так». Зайдя следом за ним, я чуть не отдал Богу душу — на кровати спал огромных размеров волк.

Я снял с плеча ружьё, но от страха мои руки меня не слушались и мне никак не удавалось прицелиться. Йохан, издав привычное «хм», рукой указал на живот волка. Кровь застыла в моих жилах, ибо живот шевелился, словно кто-то пытался выбраться наружу!

Йохан посмотрел на разбросанные вокруг женские вещи и вынул из сапога свой нож. Я смотрел на него с ужасом, не понимая, что он задумал. Йохан приблизился к спящему волку и одним движением рассёк тому брюхо — но тут я не выдержал и бросился вон из этого кошмарного дома! Я бежал так быстро, как только мог, не оглядываясь и стараясь забыть ту ужасную картину.

Добравшись до дома, я поведал своей Ивон о случившемся, но запретил ей кому-либо об этом рассказывать. Она мне не верила, пока спустя долгое время не услышала эту историю из чужих уст — в наши края приезжал какой-то учёный человек, который, по слухам, разговорил Йохана. Как ему это удалось, не знаю, но очень благодарен, что тот не упомянул обо мне в своём рассказе. Сам я эту историю слушать всегда отказывался — я наш народ знаю, они или сами чего лишнего добавят, либо вообще о важном упомянуть забудут.

После того дня я ни разу не ходил на охоту — руки начинают дрожать, как только я тянусь к ружью. Теперь я ловлю рыбу и уже начал учить этому ремеслу своего сына. Йохана я с того дня не видел и встречи с ним не искал, как и он со мной. Возможно, когда он тоже решит уйти из охотников в рыболовы, мы с ним встретимся и он сам расскажет мне, чем же закончилась та кошмарная история.