Дмитриева-Сулима М.Г. Лайка и охота с ней
Дмитриева-Сулима М.Г. Лайка и охота с ней
1-е издание: Тула : ред. журн. «Псовая и ружейн. охота», 1898 — 102 с. Переиздано: Издательство Аквариум.
Труд М.Г.Дмитриевой-Сулимы, с момента его издания в дореволюционной России (1911), сразу был оценен российскими кинологами, так как он соответствовал уровню классической кинологической литературы или, как ныне принято говорить, явился бестселлером. Эта книга посвящена не только описанию разнообразных типов лаек, сформированным в связи с конкретными потребностями местного населения Российской империи, их содержанию, разведению, натаске, но и применению их сообразно местным условиям при различных видах охот. Выводы, размышления и практические рекомендации автора остаются актуальными сегодня и не только для владельцев охотничьих собак.Книга рассчитана на широкий круг владельцев собак, профессиональных кинологов.
М.Дмитриева-Сулима сама воспитывала собак, охотилась с ними и знала в совершенстве собаководство. А породой собак, которой она предсказала большое будущее и которой она не знала равных в охотничьем промысле, была лайка. В 1904 году в иллюстрированном журнале «Живописная Россия» увидели свет путевые очерки Дмитриевой-Сулима «По дальнему Северо-Востоку России». В отдаленные, малоизведанные районы Северо-Востока страны Марию Георгиевну заставила отправиться неиссякаемая любознательность, страсть к путешествиям. В 1904-1905 годах, путешествуя по дальнему Северо-Востоку , Мария Георгиевна очутилась в зоне боевых действий (началась русско-японская война — похоже что это было на Сахалине) и попала в плен. Но ее бесстрашие спасло жизнь: она сумела вырваться и сбежать из японского плена*. С Дальнего Востока Дмитриева-Сулима возвратилась в центр страны. В 1911 году М.Г.Дмитриева-Сулима описала коренной тип лисоподобных лаек бродячих тунгусов, которая отличается от шибы лишь круглым зрачком. И эти лайки считались лучшими охотниками в мире. Может быть это остатки некогда обширной группы собак, проникшие на Японские острова в неолите с низовий Амура и о.Сахалин.
Дмитриева сулима охота с лайкой
В то время как по зайцу и белке идут почти все лайки, по птице большинство лаек подлаивает тетерева, глухаря, рябчика; не всюду, не все, но особо выученные собаки подают уток из воды, вспугивают их, выгоняют из камыша и т. д.
Охота с лайкой возможна на всякую дичь: лесную, полевую, болотную; только промышленники не все натаскивают собак, так как им нет расчета бить до заморозков птицу, а интеллигентные охотники большей частью относятся пренебрежительно к своей собственной российской собаке, предвзято не признают даже возможности выработать из нее подружейную собаку наподобие легавой. Есть только несколько человек пионеров всеобщей охоты с лайкой: покойный Сабанеев, оценивший ее; князь А.А. Ширинский-Шихматов, М.Н. Аристов, Яшеров, Лобачевский, Павловский, Эмке, Кишенский. да и обчёлся.
Охота с лайкой по тетеревам — самая распространенная охота, хотя некоторые непривычные к ходьбе, чаще городские охотники, и находят эту охоту несносной. Вот какой она представляется г-ну Ярошевичу в Олонецкой губернии: «Осенью крестьяне на тетеревов и глухарей охотятся исключительно с лайкой; не скажу, чтобы эта охота была особенно добычлива или приятна: приходится, во-первых, стрелять только по сидячей птице, а во-вторых, мечешься, как угорелый по лесу, стараясь поспеть к птице прежде, чем она вздумает слететь» (Ярошевич, корреспонденция из Пудожского уезда Олонецкой губернии).
Конечно, это описание охоты с лайкой не может иллюстрировать охоту, а только дает понятие, насколько непривычны, неловки и беспомощны бывают гг. городские охотники для сравнительно легкой и простой охоты с лайкой на тетеревов. Но охота с лайкой на тетеревов вполне возможна и доступна, как мы можем видеть из многочисленных описаний этой охоты интеллигентными и городскими охотниками. Например, «Весна в тайге» Яблонского («Природа и Охота»). Например, известный в крае казанско-симбирский охотник М.Н. Аристов охотится много лет на тетеревов и глухарей с лайкой, и многие другие — всех не перечесть.
В журнале «Охотничий Вестник» много места дано описанию охоты с лайкой на тетеревов, глухарей и пр.
По тетеревам, охотятся следующим образом. Охотник идет к известным местам, лайка бежит на свободе. Зачуяв выводок на земле, в траве, она навострит уши, приостановится, а затем, повизгивая и оглядываясь па хозяина, кинется вперед, добежав вплотную, взлаивает, птица срывается и ее бьют.
Собака бежит за перелетевшими и снова лает, когда они спустятся, но не разгоняет их. Когда тетерева «сидят» уже на деревьях, собака издали дает знать об их присутствии подъезжающему или подходящему охотнику. Слетевших она преследует и, посадив на дерево, снова лает. Тетерева, особенно где не пуганы.
Охотник должен подходить навстречу лающей собаке и сзади рассматривающего собаку тетерева. Стрелять не ниже сидящего, а поднимать убитого не надо. Собака должна сидеть и спокойно лаять, а не лезть на дерево. Охота с лайкой продолжается с июля по январь и дольше. Собака взлетевший выводок гонит голосом, пока не посадит, а охотник должен стараться не терять ее из виду. В Олонецкой губернии по тетеревам с лайкой охотятся «в ягодниках и на деревьях» («Журнал Охота» за 1876 г.), равно и на глухарей.
Г-н Поплавский об охоте с вятскими лайками на тетеревов и глухарей пишет следующее: «Натаскивание по птице тоже немудрено. Дети крестьянина-охотника, играя со щенком, натравливают его на кур, когда последние взбираются на крышу изб, сараев».
Убив тетерева или глухаря, охотник дает щенку нюхать птицу, кладет затем на крышу или забор и науськивает щенка. В лесу или на болоте полезно, гуляя со щенками, привлекать их внимание всякой птицей, взлетевшей и севшей на куст. Если щенок спугнул птицу и залаял, нужно спешить к нему, стараясь не угнать птицу, а непременно убить. Собака, когда наткнется на свежий след сидевшей птицы, начнет делать круги, то есть обкладывать перебежавшую птицу. Круги она делает большие; обладая великолепным чутьем, далеко учует дичь и бежит прямо к ней. Вспугнутая птица садится на дерево и заинтересовывается лаем собаки; охотник спешит на лай крайне осторожно с подветренной стороны, стараясь, чтобы птица его не увидала, хотя это не всегда легко выполнить, но все же при большой опытности возможно. Иногда птица для неопытного глаза бывает незаметна на хвойном дереве, почему в таком случае нужно руководиться лаем собаки и идти на него. Птица, спугнутая охотником, перелетает дальше, лайка не упускает ее из виду, благодаря зрению и верхнему чутью, или же продолжает лаять на оставшихся.
Г-н Поплавский охотился со второй половины августа, и птица выдерживает лай, хотя с выпадением снега она сидит крепче. На санях и верхом подпускает ближе и лучше, нежели пешего. Убитую птицу лайка выносит из чащи не растрепанной.
Глухарей с лайкой стрелять легче; хотя эта охота по приемам не отличается от охоты на тетеревов, но имеет некоторую разницу, вызванную привычками и характером глухаря и особенностями местности, где он любит пребывать. Глухарь сидит в хвое ниже, чем сидит на дереве тетерев. Чаще дает возможность, укрывшись, ближе подойти охотнику к собаке. Глухарь дольше выдерживает лай.
«На глухаря охота с лайкой для меня легче, — говорит г-н Поплавский, — нежели на тетерева».
Вспугнутый на моховом месте великан садится на дерево невысоко, притаившись у ствола, и к нему крадучись подберешься; тетерев же садится на вершину и созерцает все кругом. Охота на глухарей с лайкой в Сибири описана г-ном Яблонским в очерках его «Весна в тайге» («Природа и Охота»): «Сидеть на месте начинало надоедать. Иван предложил спустить Кучумку с привязи и поохотиться на глухарей с лайкой. В том же, что глухари должны быть повсюду, не было никакого сомнения в виду следов, оставленных ими под теми деревьями, где они сидели. Я согласился. Мы тронулись, оставивши все свое имущество на привале, и спущенный, наконец, Кучумка, радостно взвизгивая, как сумасшедший бросился вперед и моментально скрылся среди густой, как бы расступившейся перед его страстью, тайги. Не прошли мы и сотни шагов, а уже Кучумка впереди нас, озлобленно надседаясь, лаял на посаженного им глухаря. Иван махнул мне рукой, и мы расстались, как по команде, и начали с двух, сторон скрадывать занятого лаем собаки глухаря».
«Я немного ошибся расстоянием и когда вышел по направлению лая собаки, то оказался много дальше от подлаенного глухаря, нежели Иван. Место, как нарочно, попалось сравнительно чистое, и мне несколько раз был виден Иван, который, согнувшись и перебегая от дерева к дереву, скрадывал глухаря, Я не хотел мешать и, закуривши папиросу, остался на месте. Но вот послышался шум взлетавшей птицы, должно быть заметившей скрадывающего охотника. Кучумка с лаем бросился за ней вдогонку. Папироса полетела па землю, ружье со взведенными курками как-то мгновенно оказалось наготове. Еще секунда и вот среди образовавшегося чистого пространства у вершин двух столетних сосен вырисовалась огромная фигура глухаря. Я быстро вскинул ружье; грянул выстрел, гулко покатилось по тайге эхо его, рассыпалось, расплылось тысячами отголосков. Еще секунда — и уже Кучумка теребил лежавшего без движения глухаря, а Иван подбежал ко мне, пощелкивая губами и удивляясь непонятной для него стрельбе влёт. Так, переходя с места на место за почти не перестающим лаять Кучумкой, мы убили семь глухарей, из которых на мою долю пришлось три; да и то, скрадывая с подхода, я убил только одного, должно быть, уж очень молодого и глупого; другой же налетел на меня точно так же, как и первый. Здесь я увидел, как нелегко скрадывать из-под лайки глухаря; нужно быть тунгусом Иваном, чтобы умудриться из пяти глухарей, к которым он подходил, спугнуть только первого, убитого мной, а остальных четырех убить на расстоянии 30-40 шагов, по всем правилам искусства».
Вот наглядно описанная охота на глухаря. Конечно, всех частных случайностей не предусмотришь, но в общих чертах представление об охоте с лайкой по глухарям имеется; а в нашей великороссийской местности она и не так затруднительна, где лес порядочно подчищен от буреломов и валежника, где нет ни скал, ни сопок, ни пропастей.
На рябчика интеллигентные охотники с лайкой реже охотятся, а потому вероятно и нет подробных описаний этих охот, хотя промышленники некоторых местностей бьют массу рябчиков из-под собак. Но здесь лайки должны быть, в противоположность охоте на тетеревов и глухарей, близко около хозяина. Рябчик не сидит под лаем и не выносит громкого лая, и собаки по врожденному инстинкту это отлично понимают; они на рябчика большей частью повизгивают; если рябчик снимается, то летит недалеко, и собака, редко взлаивая, бежит за ним. Стрелять малоопытному охотнику приходится большей частью влёт, так как рябчика трудно быстро разглядеть в хвое. Об охоте на рябчика г-н Поплавский пишет следующее:
«По рябчику лайка, как я говорил раньше, взвизгивает, причем серый пискун редко усидит долее минуты и перелетает дальше. Собака преследует его, снова взвизгивает, но охотник уже тут; если же он не усмотрит рябчика, так как разглядеть серую птичку между серых еловых веток нелегко, то не прозевает на взлете: нужна лишь зоркость и сноровка стрелять в чаще. Во всяком случае, эту охоту по рябчику я считаю благороднее, чем на пищик, так как первая труднее для стрелка».
Лайка бегает в лесу бесшумно, и зверь и птица подпускают ее сравнительно близко. Раненых и убитых подает. Некоторые не признают охоты с лайкой по рябчику и, действительно, она не везде практикуется. Все зависит как от характера и натаски лайки, так и от обилия и малопуганности рябчика и от воспитания собаки. Но охота эта существует и описана неоднократно на страницах «Охотничьего Журнала».
По куропаткам, перепелкам, коростелям (дергач) охота с лайкой очень добычлива и своеобразна. Если лайка натаскана, как легаш, то и охота эта почти не отличается от охоты с легавой. Охоту по куропаткам с лайкой описал г-н Лобачевский в «Охотничьей Газете» (№ 43 за 1897 г.).
«Наши охотники, — говорит г-н Сабанеев в статье о русских сеттерах в № 9 «Охотничьей Газеты», — никак не могут понять, что даже простую лайку можно приучить к стойке. В последнем нет никакого сомнения, но только у лаек поиск и стойка совершенно своеобразны: в них нет той грации и красоты, которые вообще любят истые охотники. Охотники, пользующиеся услугами лаек, достигают своей цели в совершенстве. Они добиваются, как промышленники того, чтобы собака, отыскав дичь, не спугнула ее, указала хозяину, нашла бы убитую и даже раненую птицу, принесла хозяину и тем вознаградила бы его выпущенный заряд сторицею».
О стойке сибирской лайки упоминает Радде и Брем. Затем описывается собственно охота с лайкой: «Пройдя версты две от города, мы повернули в степь. Белка на рысях делала круги, но не в очень далеком расстоянии. Вдруг раздался короткий, чистый «тяв» Белки, которая стояла саженях в 40 от нас, смотря на хозяина и вертя хвостом. Хозяин махнул рукой Белке. Белка описала огромный круг ровной рысью и, опустив нос книзу, на минуту приостановилась и снова закружила, уменьшая радиус. И когда радиус был не больше 8-10 сажен, она села спиной к нам и, вертя хвостом, зорко смотрела в одну точку, навострив уши. Фигура ее была преуморительна, она часто оглядывалась на хозяина, облизывалась и пошевеливала кончиком хвоста. Хозяин глядел по направлению носа Белки, но ничего разглядеть не мог. Белка поднялась и, осторожно шагнув, закрутила хвостом. Хозяин отозвал собаку и, предупредив спутников, выстрелил в пустое пространство. шагах в 20 поднялась стая; я дублетом убил одну. Белка понеслась и принесла сначала подстреленную куропатку, а потом убитых. Куропаток Белка подняла только убитых хозяином, на чужих не обратила внимания. Очевидно, это была лайка, натасканная и приспособленная к привычкам хозяина».
Насколько мне приходилось видеть охоту по куропаткам с лайкой, то эта охота была упрощена. Собака, сделав круг, причуивала дичь, повизгивала, останавливалась, навострив уши, и, как бы проверив себя, шла уже прямо к птице курц- галопом. Увидав или услыхав близкое присутствие птицы, собака возбужденно останавливается на момент, издает лай или взвизгивает, а затем делает громадный прыжок. Птица срывается, и охотник стреляет. Лайка, подобрав раненых и убитых, несется по направленно стаи куропаток и снова лает и т. д. Те же приемы и на перепелов. На коростелей (дергачи) в хлебах лайка поступает так: учуяв птицу, оживится и взвизгнет, остановившись; если собаке удалось близко наткнуться, птица иногда взлетает под выстрел, а когда бежит, то и лайка бежит за ней и визжит, скрадывает ее, делая саженные прыжки вверх, пока не заставит подняться. Когда дергачи живут в кустах, на лугах, в вырубах, поросших молодняком, около оврагов, то лайка подходит к ним очень близко, а коростель поднимается у нее под носом. На кричащего дергача лайка наскакивает удивительным прыжком и тот моментально взлетает. Все это лайка проделывает в силу инстинкта и опыта, а не дрессировки. Других способов охоты с лайкой по коростелям, куропаткам и перепелам я не испытала и не слыхала, да и в литературе не встречала описания таковых.
О существовании охоты с лайкой по водяной болотной дичи описаний слишком много, и охота эта настолько известна, что распространяться о ней не стоит. Г-н олонецкий губернатор в отношении своем Императорскому Обществу правильной охоты сообщает о превосходном нырянии за утками олонецко-карельских (повенецких) лаек. Г-н Ярошевич говорит об охоте на водяную дичь лаек олонецко-пудожских; г-н Бек-Юсуф сообщает об олонецко-каргопольских; г-н»Фокин писал о новгородско-белоозерских; г-н Яшеров сообщал о сибирских и т. д. Г-н Лобачевский описывает охоту с лайкой по дупелям и уткам, которая от охоты с легавой почти ничем не отличалась, но я ее не привожу, так как то не была чистокровная лайка, о чем свидетельствует кофейная масть. Г-н Поплавский описывает свои охоты на водяную дичь с лайкой в «Русском Охотнике» следующим образом: «С первых чисел июля до половины августа я охочусь исключительно по болотной дичи, где пешком, где в лодчонке. Сопутствующие мне две-три лайки подымают все, что только встретится на пути; это не бестолковое гоняние шального неученого сеттера или пойнтера, а в высшей степени аккуратное обнюхивание каждой кочки, каждого кустика, и лайка дальше ружейного выстрела никогда не уйдет, так как это и не в ее интересах. Бесспорно, приятно иметь собаку, которая перед каждой птицей остановится, сделает стойку, так сказать предупредит охотника, но это такая роскошь, это даже немыслимо в болотах, заросших густым кустарникам. Когда я на лодке забираюсь в затоны или запруды, лайки плывут тихо от кочки к кочке, подымая уток. Если не успеешь дать выстрела, то начнешь приманивать искусственным кряканьем, и обманутые утки со свистом пролетают над головой. Убитая одна или пара с сильным размахом шлепаются в воду; лайка уже тут и разыщет, плывя легко, грациозно и таща в зубах красивую крякву. Любят остроухие песики купать в воде свою теплую шубку; пробираясь болотом, они крадутся тихо и совершенно неожиданно вырастают из-за куста».
Вообще роль лайки на водяную дичь ограничивается указанием последней лаем или телодвижением (сядет и воззрится молча, навострив уши) и подаванием ее из воды, что делает очень охотно почти всякая лайка. Исключение составляет охота на гусей в Сибири. Сибиряки и вообще жители Полярного Севера занимаются сганиванием ленных гусей посредством лаек в кучу, устраивая засаду, сети, или Просто избивая палкой или выстрелом. Собак предпочитают рыжих, напоминающих лисицу. Эта охота была известна даже в Финляндии. Собака должна быть особо дрессирована и спокойная. На мелкую болотную дичь промышленники и, конечно, интеллигенты не охотятся, но лайка при приемах, одинаковых с таковыми же при охоте на куропаток, за долгоносиками пойдет бесспорно, а лайка в помеси, по единогласному свидетельству охотников, будет отлично (Гловацкий, Лобачевский и пр., и пр.).
Этим я оканчиваю описание породы лаек и охот с ними. В своей статье «Олонецкая лайка» г-н Бек-Юсуф выразил мнение, что не стоит описывать приемов при охотах с лайкой, так как их всякий знает, если не по опыту, то по описаниям, разбросанным в печати в течение четверти века, прибавлю я. И потому, руководясь тем, что в семью охотников ежегодно вступают новые члены, молодые, неопытные охотники, которые не получают журналов, не получали их, как и их отцы, и не имеют возможности разобраться в десятке когда-то издававшихся журналов и даже отчасти ставших библиографической редкостью, я и сочла нелишним сгруппировать и обобщить печатные материалы об охоте с лайкой в одно целое, насколько мне позволили время и обстоятельства, для молодых охотников и для тех лиц, которые интересуются охотой с лайкой, но лишены возможности и времени рыться и отыскивать сведения в разрозненных отрывочных корреспонденциях, мелких заметках и односторонних статьях различных охотничьих журналов. Наконец, я имела в виду и «Охотничий Календарь» покойного Сабанеева, который уже не удовлетворяет времени по своим сведениям в отделе лаек, где об охоте с ними нет ничего практически полезного.
Но я еще вернусь к нему. А пока, выразив надежду, что гг. охотники, знакомые с охотой с лайкой, дадут мне возможность исправлять и пополнять мой труд в будущем, — «чем богата, тем и рада».