Книги онлайн
. . . все ваши любимые книги онлайн
«Чудный олень вечной охоты»
Чудный олень вечной охоты
Плоть печальна, увы.
вечная пьеса, солнечный удар, коррида, кусочек неба, храм,
темные аллеи, попытка бессмертия, пожар сердца, ловушка,
волшебные цепи, спуститься в ад, алхимия, прыжок через
абсурд, убежище, рабство, жертвоприношение, одиночество
вдвоем, затмение, музыка вечного, химический феномен,
бездна, яркая чара, биологическое приключение, тоже самое,
что и у лягушек, дар божий, роковая игра, б.
галлюцинация, рукопашная схватка, искусство, акт
размножения, охота за добычей, наркотик, сладкая погибель,
приятное занятие, эпидемия, сон разума, выход в космос,
катастрофа, победа над временем, счастливый билет, стояние
перед тайной, первооснова мира, чудесное сумашествие, театр,
исчезновение в другом, орудие познания, сон.
«тайна сия велика есть»
Авторский комментарий к истории историй
О чем читатель прочтет в этой книге?
О том, что все превращается в воспоминание.
О том, как интересна жизнь каждого из нас.
О том, что без мысли о смерти ничего нельзя понять.
О том, как любовь бросает нас вглубь самих себя.
О том, что человек не святой и не сатана, посредине — небесное животное.
О том, что невозможно что-то делать нашим знанием.
О том, что в любви человек ищет то же, что на войне и в преступлении.
О том, что в каждом из нас притаилось два человека — мужчина и женщина.
О том, что мы живем среди теней, среди невозможного и несбывшегося.
О том, что в любви исчезаешь, как в смерти.
О том, что на самом деле происходит между мужчиной и женщиной.
О том, что нам недоступна жизнь и память тела.
О том, что Христос тоже был мужчина.
О том, что умереть от любви можно и на войне.
О том, что каждый может вспомнить то, о чем он не хочет говорить.
О том, что в мире все любят друг друга — цветы, деревья,
бабочки, червяки, птицы.
О том, что никакая техника не освободит нас оттого, что мы
должны любить, чувствовать, страдать.
О том, что нельзя привыкнуть к мысли, что все исчерпывается
пределами нашей жизни.
О том, что есть мужчины, которые знают: интересно быть
Копирование материалов сайта www.mnogobook.ru
допускается только с письменного разрешения
администрации сайта.
Информационная продукция сайта
запрещена для детей (18+).
© 2010 -2021 «Книги онлайн»
Чудесный олень вечной охоты
Чудный олень вечной охоты
Плоть печальна, увы.
вечная пьеса, солнечный удар, коррида, кусочек неба, храм,
темные аллеи, попытка бессмертия, пожар сердца, ловушка,
волшебные цепи, спуститься в ад, алхимия, прыжок через
абсурд, убежище, рабство, жертвоприношение, одиночество
вдвоем, затмение, музыка вечного, химический феномен,
бездна, яркая чара, биологическое приключение, тоже самое,
что и у лягушек, дар божий, роковая игра, б.
галлюцинация, рукопашная схватка, искусство, акт
размножения, охота за добычей, наркотик, сладкая погибель,
приятное занятие, эпидемия, сон разума, выход в космос,
катастрофа, победа над временем, счастливый билет, стояние
перед тайной, первооснова мира, чудесное сумашествие, театр,
исчезновение в другом, орудие познания, сон.
«тайна сия велика есть»
Авторский комментарий к истории историй
О чем читатель прочтет в этой книге?
О том, что все превращается в воспоминание.
О том, как интересна жизнь каждого из нас.
О том, что без мысли о смерти ничего нельзя понять.
О том, как любовь бросает нас вглубь самих себя.
О том, что человек не святой и не сатана, посредине — небесное животное.
О том, что невозможно что-то делать нашим знанием.
О том, что в любви человек ищет то же, что на войне и в преступлении.
О том, что в каждом из нас притаилось два человека — мужчина и женщина.
О том, что мы живем среди теней, среди невозможного и несбывшегося.
О том, что в любви исчезаешь, как в смерти.
О том, что на самом деле происходит между мужчиной и женщиной.
О том, что нам недоступна жизнь и память тела.
О том, что Христос тоже был мужчина.
О том, что умереть от любви можно и на войне.
О том, что каждый может вспомнить то, о чем он не хочет говорить.
О том, что в мире все любят друг друга — цветы, деревья,
бабочки, червяки, птицы.
О том, что никакая техника не освободит нас оттого, что мы
должны любить, чувствовать, страдать.
О том, что нельзя привыкнуть к мысли, что все исчерпывается
пределами нашей жизни.
О том, что есть мужчины, которые знают: интересно быть
О том, что есть время любви, и оно течет иначе, чем обычное
время нашей жизни.
О том, как тоскует человек о бессмертии.
О том, что тайна нежна и беспощадна.
О том, что боль — это искусство.
О том, что маленькая смерть безумно близка.
О том, что все русское печально.
Человек же слепой, без тайны слабый. Слова поднимаются, слова цепляются друг за друга, но это дыхание чего-то иного, стоит человеку узнать любовь, как он узнает все, всю правду. С одной стороны, вариации на одну и ту же тему, а с другой — стояние перед загадочной вещью, люди, у которых это есть или было, их ни с кем не спутаешь, то есть это материально и нематериально одновременно. Фотография в тумане. (Неожиданно спрашивает). А почему вдруг о любви? Никто не говорит сегодня о любви. Говорят о войне, о политике. (И тут же сам отвечает). Я понимаю, хочется о главном. Другая жизнь. Другой жизни у нас скоро не будет, всегда среди крови и руин. Всегда. А мне нравится быть с собой. И всегда это о себе знал, даже в детстве. Маме жаловался, что мне на ухо кто-то шепчет, она водила к врачу: все ли в порядке с моими ушами, то есть уши были нормальные, а я сам с собой беседовал, что там внутри у меня происходит. Мне всегда интересно с собой, интереснее, чем с другими. Никакое это не убежище и не игра, а рабочая мастерская, я хочу узнавать свою жизнь, я сижу на этом острове. И если эту нитку вытянуть, то есть признаться, что все сказки на наших глазах рассыпались, старые и новые, ни одной не осталось, я хочу быть участником хотя бы собственной жизни. Наконец я свободен, я один, я открываю мир по опыту в себе и мне — не интересно надеть солдатскую шинель, эти глупые сапоги и взять автомат. Стоять на баррикаде и размахивать флагом, нести чей-то портрет. неинтересно. Хотя я догадываюсь, что война и любовь — это как бы из одного костра, то есть это одна ткань, та же материя. Человек с автоматом или тот, кто на Эльбрус взобрался, кто воевал до Победы, строил социалистический рай, — все та же история, тот самый магнит и то же самое электричество. Вы понимаете, о чем я? Я говорю о человеческой тоске, чего-то человек не может, чего-то нельзя купить, выиграть в лотерею, получить по наследству, оно есть или его нет, случилось или не случилось. А он этого хочет. Тоскует. И не разберется как? Где? То есть все это со мной было.
Это почти рождение. Начинается с удара. Когда человек приходит в сознание, он говорит себе: ну вот, наверное, я об этом думал, я это видел. А все ли он вспомнил, что с ним было? То есть никакой формулы из этого не получится, одна синтетика, копия. Вы понимаете о чем я? Иногда во мне желание пройти по земле просто так, как проходят растения и животные. Беспамятно. Просто так. А, может, любовь нам дана, чтобы не страшно было умирать? То есть прыгнуть и достать. Или не надо эти тайны разгадывать, а просто с ними жить? Просто жить.
Первый день. Прихожу к своему знакомому, у него компания, у вешалки в прихожей снимаю пальто, кто-то идет с кухни и надо пропустить, оборачиваюсь — она! — у меня произошло короткое замыкание, как будто во всем доме выключили свет. И вот все. За словом обычно в карман не лезу, а здесь просто сел и сидел, даже ее не видел, то есть это не то чтобы я на нее не смотрел, я долго-долго смотрел сквозь нее, как в фильмах Тарковского: льют из кувшина воду, она льется мимо чашки, затем ме-е-е-дленно поворачивается с этой чашкой. Рассказываю дольше, чем это произошло. Молния. В этот день что-то такое узнал, что все остальное стало неважным, даже особенно не разбирался, а, собственно, зачем, оно так прочно, случилось и все, упало на меня откуда-то. Ее пошел провожать жених, у них, как я понял, скоро намечалась свадьба, но мне было все равно, я собрался домой и ехал уже не один, ехал с ней, она уже поселилась во мне. Любовь начинается, когда вдруг тебя нету, ты расплавляешься в ком-то или в чем-то, и это чувство длится, распространяется во все стороны, протяженность почти физическая, оказываешься в ином пространстве, то есть ты ничего не понимаешь и нет никаких шансов понять и не сотрешь резинкой с бумажки. Все вдруг другого цвета. Голосов больше, звуков больше. Утром проснулся с мыслью, что мне надо ее найти, а я не знаю ни ее имени, ни ее адреса, ни ее телефона, но уже все произошло, что-то главное в жизни со мной уже произошло. Человек прибыл. Вы понимаете о чем я? Нет? Я слишком логичен, в жизни так не бывает, в жизни все разбросано, мимолетно, смутно. А я слишком логичен. Было или не было, может, и не было, то есть то, что происходит с человеком, это может и не быть, просто кинолента крутится, прокрутилась. Знаю такие моменты в своей жизни, которых как бы и не было, например, два года в армии, недавано сидел и пытался вспомнить казарму, своих друзей, это было совсем недавно, у меня даже остались фотографии, но все высыпалось, как песок, смылось. Есть такие вещи, которые не высыпаются, их надо взять с собой. А все остальное. Армии не помню, но служил у нас прапорщик, он воевал в Афганистане, напьется и рассказывает. Как после первого боя сел на песок и стал орать: «Я есть! Я живу!» Качается по песку и орет, их десять человек из двадцати осталось, каждого второго уже завернули в целлофан, и на ним вслед все закрыли уши руками и заорали : «Я — есть! Я — живу!» Это было. Но почему я вдруг об этом? Я же о другом, как проснулся на второй день. Ни имени, ни адреса, ни телефона. Человек всегда ребенок, когда это происходит. Как в детстве. В детстве сядешь возле мамы, и она тебя понимает и понимает, что ты это понимаешь, то есть мистика, которая возвращается в особенные минуты. Но мои родители жили в мире, который они могли объяснить, вокруг был понятный им мир. А у меня нет.
Чудный олень вечной охоты
« А над гаванью — в стране стран, в пустынях и лесах сердца, в небесах мыслей — сверкает Несбывшееся – таинственный и чудный олень вечной охоты» А.С.Грин
В канун зимнего солнцестояния белый свет летит вверх тормашками, уступая место таинственным, синим сумеркам. Нагие трогательные берёзы, вдруг перестают отбрасывать тени, превращаясь в монстров, а закутанные в снежные шали сосны, заметив это, угрюмо хмурятся и чернеют. Лес замирает, и всё живое готовится к встрече с неведомым.
В бревенчатом домике на пригорке из печи выдвигается вьюшка, из поддувала выгребается кочергой лёгкая зола с мелкими тлеющими угольками, в открытый зев летит береста и сухие поленья. Чиркает спичка, зажигая лучину, которая подсовывается к шелковистой бересте, и почти сразу вспыхивает огонь.
Человек садится на невысокую скамейку и неотрывно смотрит на пламя. Терпеливо ждёт, пока оно наберёт силу и даст отражение на брёвна, которые рублены из настоящей корабельной сосны и проконопачены рыжим мохом, пропитанным смолой. Вскоре вокруг него запляшут огненные змеи, уничтожающие тьму и раздвигающие пространство, а хрустальная призма времени повернётся и откроет вход к тому далёкому туманному берегу, где под вечным сводом одиночества, живёт Несбывшееся.
И где, только ему, Человеку, поёт свою пронзительную песню, Сольвейг….
Ей было семнадцать. В лесхоз она попала сразу после детдома. Солька обожала лес и не любила людей. Она уводила его на делянку, где приветливо кивали радужные головки клевера, кланялись конопатые ягоды земляники, и раскачивалась на ветру свежая поросль молодого леса. Там они падали, на прогретую землю. Глазами в небо, но в разных направлениях, касаясь друг друга лишь затылками. Она, чтобы облака уносили, а он, чтобы глядеть им вслед.
-Зима вновь настанет и го-од пролетит, и го-од пролети-ит….
-Ко мне ты вернёшься и бу-удешь со мной, и-и бу-удешь со мно-ой .
Звенел ручей её голоса. В раннем детстве она услышала эту мелодию и заплакала, и тогда мать сказала отцу, что зря они назвали дочь — Сольвейг. Потому что есть над душами неприкаянных власть Несбывшегося. Отец не согласился. И потом, забыв про дочь, они заспорили об экзистенциализме, затем о судьбах мира, литературы и интеллигенции. А также о многом другом, что Солька не в состоянии была понять. Вскоре они уехали в экспедицию на Тибет, где и пропали. Так маленькая Солька осталась наедине с Несбывшимся.
— Женюсь, — заявил Человек родителям, когда исполнилось восемнадцать.
-Это на ком? На Сольке? Только через мой труп,- отрезал отец. А мать добавила:
— Не позорь себя и нас, сынок. Ты же видишь. Она не от мира сего. Полная дурочка. Говорит так, что и не поймёшь, что сказала. А идёт, словно не видит вокруг никого.
Это была одновременно и правда, и ложь. Внешне всё именно так и выглядело. Уж очень она диковинно выражалась. Но те, кто знал её ближе, понимал, что ей было дано больше. В каждой букашке и травинке она видела глубинный смысл и умела разгадать причины явлений и событий. А мыслила Солька ещё причудливее, чем говорила. Её умозаключения непостижимым образом меняли местами причину и следствие, а логика основывалась не на фактах, а на образах и чувствах. И, как ни странно, истина, непонятным волшебным образом, открывалась ей охотнее.
-Полная сирота ещё не значит полная дура,- неуверенно возразил сын.
Мать уловила тень сомнения в его голосе и решила схитрить:
-Подожди немного сынок. Вот выучишься на плотника, тогда и женишься. Семью-то кормить надо.
Он чувствовал житейскую мудрость её слов, и решился сказать об этом Сольке. Но та не хотела ждать. Нашептывала ему о звонке Несбывшегося. А он целовал её глаза, цвета незабудок, гладил белокурые волосы, смеялся и кричал на весь лес:
-Я построю тебе дом! В лесу, под сосной, на высоком берегу ручья! Такой, как ты хочешь! И тогда ты станешь моей. Навсегда.
Прошло долгих пять лет, а может и больше. Их делянка заросла непроходимым лесом, заслонившим небо и облака. Человек построил, наконец, дом и женился. Но не на Сольке, а к радости родных, на Гальке из продмага. Молодые жили в посёлке, где у них была самая лучшая усадьба. И в ней полная чаша. Правда бывало, Галька гуляла, а он её поколачивал. В общем, жили как все.
Только, случалось, что Человек иногда запивал и куда-то исчезал, а Галька трепала по посёлку, что он у Сольки.
Однажды Солька пропала. За неделю до Нового года ушла в лес и не вернулась. Её искали, но так и не нашли. Да, и не больно старались. Кому нужна сирота, к тому же, то ли дурочка, то ли ведьма.
И только ранней весной, когда снег начал таять и превращаться в грязно-бурые островки с прозрачными ручейками, охотники заметили у сосны, что росла возле нового лесного дома, её лыжи и варежки.
А с Человеком стало происходить что-то странное. Он прислушивался к чему-то, никого не замечал, и сам с собой разговаривал. Галька с раздражением рассказывала каждому встречному, что он ждёт какие-то сигналы из космоса.
— Это она, ведьма, его спортила. С того света достала, — возмущалась Галька в магазине, не забывая обвешивать и обсчитывать, охочих до чужих тайн, тёток в очереди.
Но один мужик, тоже зашедший в магазин, засомневался:
— А ты откуда знаешь, что она умерла? Ведь её же не нашли. Может, ушла куда.
— Да чего уж тут, — засуетилась Галька, и очередь с удовлетворением отметила внезапный страх в её пронырливых глазках, а в прокуренном голосе дрожь, — знамо дело, замёрзла, и волки съели. К кому ей идти-то.
Но народ на мякине не проведёшь.
— Что-то Галька богомольная стала, из церквы не вылазит. И слова матерного не скажет, не то, что раньше,- подметили поселковые кумушки.
— А муж еённый, котору ночь носа не кажет, всё в том доме, как сыч сидит, что для Сольки строил….
Люди говорили правду. Он сидел у огня в канун зимнего солнцестояния, пытаясь услышать Несбывшееся. Получалось плохо. Знакомые очертания проплывали мимо, не оставляя шансов. Пламя давно погасло, но угли ещё ярко пылали.
— Наверно, Солька всё выдумала,- решил Человек,- Несбывшегося нет и никогда не было. Мать, как всегда, права.
Он вздохнул, возвращая мыслям обычный строй и порядок.
-Вьюшку закрывать ещё рано, можно угореть,- подумал он.
Человек захлопнул дверцу печки и встал со скамейки. Потянулся, чтобы размять затёкшие конечности, и, вдруг…замер. В тишине дома зазвучало:
-Зима вновь настанет и го-од пролетит, и го-од пролети-ит….
-Ко мне ты вернёшься и бу-удешь со мной, и-и бу-удешь со мно-ой .
Как переворачивают огромные океанские волны хрупкую посудину, так и этот голос, ворвавшись в сознание, перевернул, измученную ожиданьем, психику. Привычный мир рухнул, разлетевшись на осколки, и в каждом были горестные лица матери и отца, которые удалялись всё дальше, и дальше — в бесконечность реальности. А рядом сверкала та хрустальная призма, за которой лежал «чудный олень вечной охоты», счастливый остров Несбывшегося, где одиноко пела на пустынном берегу любимая Солька. И, чтобы попасть туда, нужно лишь повернуть грань.
Человек постоял немного, потом подошёл вплотную к печке, дотянулся до вьюшки и закрыл трубу.