Как Серёга в лесу от чертей убегал

Дело было в Крыму, где зима обычно без снега и не очень холодно. Захотелось, понимаешь, романтики – встретить новый год у костра в лесу. Мы компания корефанов решили выехать на запорожце Виталика (ветеринара) в дикую природу — куда-нибудь в лес.

Засветло 31 декабря выехали в поисках подходящего места в лесу. Взяли, как водится, с собой алкоголь, закуски по возможности – то есть, ограниченное количество, ибо основная часть средств традиционно уходила на покупку «огненной воды».

Нашли место. Расположились. Пока было светло, натащили дров, чтобы можно было сидеть у костра и соприкасаться с инобытием, воздействуя на мозг разбавленными спиртами (была только водка, так как вино дорого и малоэффективно, что при ограниченном бюджете играет решающую роль при решении вопроса: «что пить»).

Не буду утомлять читателя описанием времени у костра, от шести часов до двенадцати. Как оказалось, встреча нового года в условиях зимы на природе, когда темнота наступает рано – плохая идея. К двенадцати мы уже всё выпили, и пребывали в полусонном состоянии с одним желанием – залезть в спальные мешки и заснуть.

Уже за-полночь, в нашей компании вышел конфликт. И один «боец» (Серёга) наотрез отказался оставаться в лесу ночевать у костра.

— Пойду домой, — говорит. А так как конфликт чуть не перешел в рукопашную, никто его удерживать не стал.

— Хочешь идти — иди.

Серега встал и ушел в темноту. Сразу скажу, что домой он добрался. Но страху натерпелся. Когда я его встретил через пару дней (нужно было забрать свою фуфайку, в которой он ушел), Серега, как обычно, с ухмылкой поведал, что убегал от демонов.

Через лес без фонаря.

Где находился город мы видели по вспышкам новогоднего салюта. Пока Сергей шел по поляне, светила луна и было видно куда идти. Но потом вошел в лес и начались «пляски с бубнами».

Во-первых, практически ничего не видно. Только небо выделяется на фоне темных силуэтов деревьев, и еле еле видно тропинку. Через какое-то время темный лес и одиночество начинает давить на психику. Плюс алкоголь. В лесу вообще не бывает полной тишины. Лес наполнен звуками: шорох веток, шум ветра, хруст и писк, крики птиц.

Минут через двадцать начал слышать чье-то дыхание. Даже остановился прислушаться – видимо ветер. Нарастающая тревога и усилившееся чувство опасности полностью прогнало алкогольное опьянение. Есть что-то жуткое в необходимости оглядываться в полной темноте, чтобы оценить опасность в ночном лесу, где ничего-то толком не видно. Может быть, на тебя кто-то сейчас смотрит, а ты лишь ощущаешь животный первобытный страх темноты. Думаю, что если человек в таком состоянии что-то увидит — как минимум поседеет. И такие случаи бывали. Люди под воздействием алкоголя в состоянии стресса много чего могут увидеть, чего бы не нужно.

После очередной остановки в голове явственно прозвучало: «беги». Хотя очевидных признаков беды не видно. Да, что-то хрустит и шуршит, и начинают подниматься волны паники.

Успокоил себя: «это просто глюки». И пошел вперед, сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег.

Тут пришла мысль, что дома никому не сказал: куда конкретно поехал. Если что, просто никто не найдет. Или найдут, но не скоро. Эта мысль, понятно, не добавила оптимизма.

Потом стал мерещиться то ли хохот, то ли свист. И кто-то назвал по имени, как будто окликая. Кровь пульсирует и в голове шумит от быстрой ходьбы и дурных мыслей. В темноте то и дело натыкаешься на ветки. Руки поэтому постоянно впереди, и ты как бы постоянно отмахиваешься от чего-то.

Короче, через какое-то время побежал. Лишь бы быстрее выйти из леса на трассу. Ломанулся в темноту уже не разбирая дороги. Руки, шея скоро исцарапались о ветки и кусты. Пока бежал, пару раз упал. Но вставал и снова бежал, потому что уже слышал, и топот, хлопанье крыльев и хохот. Но больше не оборачивался — только вперед.

Выбираясь из леса чуть не упал в глубокий овраг. Чудом остановился на краю обрыва. Иначе можно было бы полететь вниз и свернуть себе шею. Обошел овраг и вышел на трассу. Нечисть осталась в лесу. И по трассе за пару часов дошел до дома.

Я попытался представить, как Серега шел по лесу без фонаря, не зная дороги. И честно говоря — не понял как он вообще выбрался. Можно, конечно, сказать, что все это игра психики.

Может быть. Может быть. Но одно дополнение. Тогда мой кореш был еще не крещен (дозрел до крещения только через восемь лет), и злоупотреблял алкоголем. Так что, может быть, гнали его черти в тот овраг, в который он чуть не свалился. Но Бог миловал.

Серёга

Рассказ написан на основе реальных событий, произошедших почти 25 лет назад.

С Сергеем мы познакомились случайно в самом начале 90-х, просто пересеклись на одной из охот, разговорились и обменялись домашними телефонами. Это был крепко сбитый, среднего роста русоволосый парень чуть за тридцать, одетый в видавшую виды штормовку и болотные сапоги. С ним был кобель западно-сибирской лайки Артек. В то время современного разнообразия оружия еще не было, и оба мы таскали на плечах широко распространенные тогда вертикальные тулки. Весь он был какой-то ладный, движения выверенные и точные. Видно было, что в лесу и полях чувствует он себя, как дома. Мне кажется, из таких парней получаются отменные солдаты, геологи и путешественники.

Артек был под стать своему хозяину, пес независимый, со строгим характером. В нем, напрочь, отсутствовало какое-либо подобострастие к людям, а наоборот независимый характер и чувство собственного достоинства. Ко мне он не проявлял никакой агрессии, впрочем и интереса тоже. Когда я попытался потрепать его по холке, в ответ услышал глухое, еле слышное ворчание. Пес лет пяти от роду – не молодой, не старый, а как раз матерый и опытный. Кобель был универсальный, хорошо работал по боровой дичи и по копытным демонстрировал вязкость и злобу. Почему так много внимания я ему уделяю? Да потому, что путёвая собака это половина успеха, друг и напарник.

Поговорили, как водится об охоте, прощупывая друг друга «кто, чем дышит» и постепенно Сергей начал понемногу раскрываться и рассказывать о своих предпочтениях в жизни и охоте. Оказалось, что это очень редкий для большого города охотник – экстремал и романтик. За его плечами были скитания по Архангельской области, которую он исходил вдоль и поперек. Охотился на Приполярном Урале и в Вологодской области. В общем, он тяготел к северным регионам нашей Родины.

Я впервые встретил такого человека и с большим интересом слушал его увлекательные рассказы, тем более это сопровождалось показом сделанных им фотографий природы и трофеев. Всегда в его походах с ним был фотоаппарат и походный дневник. Думаю, что впоследствии он обязательно попробовал бы облечь свои путевые заметки в форму дневниковых записей. Все это я, конечно, узнал не сразу, не сразу он приоткрыл передо мной щелочку в свою жизнь. Мы даже пытались несколько раз съездить на совместные охоты в Тверскую область, но как-то не задалось.

Я видел, что он одиночка и тяготится моим присутствием, хотя и старается не показывать вида. Его можно было понять, я и сам предпочитаю охотиться в одиночестве, без компании, ведь охота – дело интимное, как любовь.

В общем, интересный был для меня человек, вполне возможно, что это вылилось бы в дальнейшем в некую не отяготительную для обоих дружбу.

Ну, а пока мы изредка созванивались, обменивались впечатлениями, вместе посещали охотничьи выставки, после которых иногда заходили в кафе и немного позволяли себе. Чувствовалось, что Сергей все же испытывает недостаток общения с себе подобными и я чем-то устроил его как слушатель и единомышленник.

В одну из встреч он рассказал, что задумал побродить по Кольскому полуострову и уже разрабатывает маршрут. В поход уйдет в начале сентября, как всегда один, как всегда с Артеком. В подробности он не вдавался, сказал только, что едет на Кольский, на месяц, как вернется, созвонимся.

Готовился он к своим, как он говорил «забродам» очень тщательно и продуманно. Вещей брал минимальное количество, только самое жизненно необходимое. Обычно это были одноместная им же сшитая палатка, спальник, пеночка и минимальный набор продуктов (чай, сахар, соль и немного круп) мясом обеспечивал себя « с охоты».

Обязательно брал компактный раскладной и редчайший по тем временам спиннинг и нехитрую рыболовную снасть. Из навигации имелся наручный компас и карта местности. Непременно была с собой солдатская фляга полная чистого, неразведенного спирта, что не раз позволяло положительно решать вопросы помощи местного населения. Сам он выпивал очень умеренно, можно сказать, что вообще не выпивал. Особую гордость составляла неведомо каким образом ему доставшаяся аптечка американских военных летчиков. Он очень дрожал над ней и старался пополнять ее при первой возможности отечественными препаратами. Чего там только не было! Кажется, там было все и на все случаи жизни. Отличная вещь!

Настал сентябрь, позвонил Серёга и сообщил, что через два дня уезжает, начинается отпуск. Вещи собраны. Попрощался и обещал позвонить, рассказать, как все прошло, когда приедет. Я загрустил, ведь тоже мечтал, вот так вырваться хотя бы на недельку, побродить, постранствовать. Да все никак, быт не отпускает, работа, семья. Все это отговорки, духа не хватало, духа бродяжничества и странствий. Теперь и мечтать об этом смешно, годы ушли. Все надо делать вовремя – и детей заводить и бродяжить. Только прожив годы, понимаешь, что самое дорогое и невосполнимое, что у нас есть — это время. Время, время, как ты быстротечно. Казалось вот, все у тебя впереди, а оглянулся и понял, что лучшие твои годы безвозвратно остались «за плечами».

Прошел сентябрь, Серёга не позвонил, октябрь прошел, телефон молчит. На него не похоже. Решаюсь и набираю номер его квартиры. С первых звуков голоса его мамы понял, что случилось, что-то непоправимое, но все же представляюсь и прошу позвать его к телефону. В ответ слышу сдавленный плач и понимаю, что он пропал, не вернулся. Не зная, что сказать, потрясенный тихо кладу трубку.

На следующий день собираюсь с силами и звоню снова, кое-как налаживается не простой разговор – узнаю, что Сергей не вернулся и не дает о себе знать, мать вся извелась и не знает, что делать.

Иду в милицию, объясняю ситуацию дежурному офицеру — усталому, немолодому капитану. Он все понимает, но говорит, что открыть розыскное дело можно только через три месяца с момента пропажи человека. Ждать еще очень долго, почти два месяца. Что за это время может произойти с человеком, попавшим в беду и подумать страшно. В конце концов, дело завели, направили запрос в РЖД на предмет, где он вышел, запрос пограничникам о регистрации при нахождении в погранзоне. Не регистрировался. Да, самодеятельные туристы и охотники редко когда регистрируются и обычно документальных следов не оставляют.

Так никто с тех пор не видел его и не слышал о Серёге. Сошел человек на каком-то полустанке и как сгинул. Что могло произойти? Да, что угодно. Мог попасть в болото, которых там великое множество и не выбраться, мог сломать ногу и опять не выбраться. А мог и с лихими людьми не разойтись на узкой дорожке. Таких людей у нас в стране всегда хватает. Может быть, мишка «подломил» или секач серьезный встретился. Кто знает? Места-то глухие. В общем, пропал человек – как и не было его.

Я не поминал его, а вдруг! Вдруг взяла его в плен волоокая саамка и Серёга сейчас гоняет стада северных оленей! Бывают же чудеса, редко, но бывают же? Только маму его очень жалко.

В ЦРУ не знали, что наш офицер служил в Каракумах: коброй и пауками его не испугать

— В русское посольство приехал новый разведчик, — доложили резиденту ЦРУ на Филиппинах.

— Понятно зачем, — улыбнулся тот. – Они ищут подходы к нашей военной базе. Мы им поможем, а заодно и проверим, крепкая ли шкура у этого разведчика.

Сергей Петровский «засветился» во время работы в Бирме, и его перебросили на Филиппины. И сразу задание – встретиться с нелегалом и осмотреть американскую базу. Наши полагали, что местная контрразведка и тесно сотрудничающее с ними ЦРУ первые дни не станут трогать военного разведчика. Даже если они и знают, что он из ГРУ. Подумают, человек осмотрится, узнает, что к чему.

Но американцы не дали тому покоя сразу же. Тем более, что из-за временной нехватки жилья он поселился в гостинице.

Днём Петровский прилетел в Манилу, въехал в номер, а на следующий день хотел встретиться с нелегалом по заданию Москвы. Столицу Филиппин он знал, так как провёл здесь как-то два месяца под другой фамилией.

Вечером, в ресторане, официант уронил ему на ногу скорпиона или тарантула. Петровский точно не знал, кто это, но содрогнулся. Однако, показывая, что он бесстрашный мужчина, виду не подал.

Отвратительное насекомое, или жук, или как там их правильно называют, ползло по штанине. Сергей подозвал официанта, который лыбился в сторонке, и вежливо попросил убрать гада с брюк. Тот ловко махнул полотенцем. Скорпион упал на пол, и официант раздавил его ботинком.

— Это неспроста, — подумал Петровский. – Так нагло себя вести.

Он поднялся в номер. Зажёг свет, сходил в душ и решил лечь спать. Завтра трудный день. Откинул покрывало и вздрогнул. Но тут же мгновенно понял, чего от него ждут. Ведь номер явно прослушивается.

Сергей дико заорал. Он метнулся к стене, где была кнопка вызова персонала и жал её, не отрываясь.

Прибежало сразу человек пять. Петровский показал им на мохнатого паука, нежившегося на белой простыне.

— О-о-о-о-о! – воскликнул один из прибежавших. – Это «чёрная смерть». Он не укусил вас?

Петровский помотал головой. У него было лицо смертельно напуганного человека. По его требованию горничная обслуга внимательно осмотрела номер. Больше никого не нашли.

Когда все ушли, офицер ГРУ подумал, а не переигрывает ли он? Потом решил, что всё нормально.

Резидент ЦРУ, выслушав доклад своих подчинённых, решил также.

— Мы его уже перепугали, — засмеялся он. – А завтра преподнесём сюрприз. Надеюсь, после этого новый русский разведчик будет сидеть здесь тише мышки.

Утром Петровский, который отлично выспался, несмотря ни на что, собрался ехать осматривать военную базу. А вечером у него была назначена встреча с нелегалом. Они должны были увидеться в кафе.

Перед входом в гостиницу стояла полицейская машина. Увидев Петровского, из неё вылез офицер полиции.

— Господин Петровский, — радостно произнёс он. – Наконец-то я вас дождался. Поехали, я отвезу вас куда угодно.

Сергей оторопел. Но не растерялся. Сделав удивлённое лицо, он ответил: Благодарю вас за помощь. О вашем сотрудничестве с советским дипломатом мы обязательно сообщим вашему руководству.

Полицейский как-то сразу посмурнел. Видимо, перспектива того, что об его предложении узнает министр внутренних дел, который конфликтовал с американцами, ему не понравилась.

Он что-то буркнул, сел в машину и уехал. Сергей сразу же прыгнул в такси, только что подъехавшее к гостинице (из него вылезла пожилая дама) и велел ехать в сторону аэропорта.

Стоявшие неподалёку сотрудники наружной службы усмехались, когда полицейский предлагал свои услуги Петровскому. Сейчас они спохватились и бросились за такси.

Но только Сергей завернул за угол, он сразу велел остановиться, кинул десять долларов таксисту и забежал в огромный торговый центр. Наружка его потеряла.

— Коли уж меня расшифровали, — думал офицер ГРУ. – Пусть узнают, как бегают советские офицеры.

Резидент ЦРУ любил цитировать великих людей, так как и себя считал великим.

— Головокружение от успехов! – орал он на подчинённых. – Так говорил дядюшка Джо. Где он? Я говорю про русского парня.

Подчинённые пожимали плечами.

Вечером Сергей вернулся в гостиницу. У входа его ждали хмурые работники наружного наблюдения. По довольному лицу русского они поняли, что все свои дела он завершил благополучно.

В номере, на широкой кровати свилась клубком кобра. Когда включился свет, она подняли голову и зашипела.

До службы в ГРУ Сергей служил в дивизионной разведке в Средней Азии.

Через пятнадцать минут он принёс к портье наволочку, в которой кто-то шевелился.

— Вы забыли в моём номере своего приятеля, — сказал Петровский и положил наволочку ему на стойку.

Уходя, он услышал громкие вопли и грохот падающей мебели.

— А ничего тут, на Филиппинах, интересно, — подумал Сергей.